Валерий Владимирович Корябкин "Келецкие рассказы"

Лесничий

Революционные события 1917 года в лесной деревне прошли незаметно. Никаких погромов и раскулачиваний здесь не было.

В 1919 году старшего брата Владимира призвали в армию, но послужить и принимать участие в последовавшей гражданской войне пришлось недолго. Тяжело заболел бушевавшим в то время тифом и после госпиталя был комиссован.

Полностью выздороветь помогли благодатные родные места, и имевшиеся в семье лесные снадобья: барсучий жир, бобровые настойки, чай из берёзовой чаги и другие народные средства. Местное лесничество «Озёрное», обосновавшееся на Горках, направило Владимира на обучение лесному делу в районный центр. К концу учёбы из Горок приехали родители. Знакомый житель соседней деревни Ольгино сообщил им о своих родственниках, живущих в Туме и имеющих четырёх дочерей:

–Две из них на выданье.

Так тогда назывались девушки, достигшие шестнадцатилетнего возраста.

Дмитрий Васильевич с женой Ольгой, пригласили с собой Владимира и отправились по адресу, сообщённому им жителем Ольгино. В семье Косаревых ничего не знали о предстоящем сватовстве, но при появлении незнакомых людей с молодым человеком поняли:

–Заходите, будем знакомиться.

Мы уважаем всех гостей.

Хозяин дома Алексей Андреевич с одного взгляда определил полное родство пришедших мужчин. Взрослый, совершенно седой лет пятидесяти мужчина и уже слегка начинающий седеть молодой человек лет двадцати. Светлые приветливые лица с каким-то добродушным взглядом серых глаз, слегка удлинёнными, украшавшими их горбинками носами. Отец с сыном, не иначе! Ну, а скромная женщина – жена и мать.

Кроме хозяина в просторной прихожей большого кирпичного дома была вся большая семья: жена Нина, четыре дочери; старшая Матрёна, вторая по возрасту Марина, две тринадцатилетние девочки – близняшки и два мальчика трёх и пяти лет, Яша и Андрей.

Дмитрий Васильевич сообщил, что называется с порога:

–Мы из деревни Горки. Хотим познакомить

сына с вашей дочерью и, если

покажутся друг другу, поженить.

Все дочери стали собирать угощение на стол.

Дмитрий Васильевич попросил хозяина:

– Не беспокойтесь. Ни я, ни мой сын

спиртного не употребляем.

Оказалось, что хозяин тоже не был большим любителем выпить, но пригласил пришедших:

– Вы с дороги, да и у нас подошло обеденное время, так что убедительно просим за стол.

Добавил с хитроватой улыбкой:

–Должны же Вы посмотреть, как готовят мои невесты?

Слегка подмигнул молодому человеку:

–Да и себя показать, могут ведь и не согласиться. Они у меня капризные.

Владимир был хорошо воспитан и умел поддержать разговор:

–Уж я постараюсь. В школе учились!

Он понравился всем девушкам. Сосед из деревни Ольгино рекомендовал выбрать старшую дочь Матрёну, но через два часа знакомства Владимир остановил свой выбор на второй по возрасту дочери, семнадцатилетней Марине. От полноватой Матрёны она отличалась тонкой фигурой, и умением заразительно смеяться. Особенно развеселило её, когда будущий жених в стакан чая положил кусочек помидора:

– Володя, чай не пьют с помидорами!

Мама невест постаралась разрядить ситуацию:

–Марина, пьют, кто как любит.

Владимир не смутился:

– Я никогда не кушал и даже не видел

помидоры. Вот с тобой, Марина, мы их и вырастим.

Засмеялись все, громче всех Марина.

Марина, не раздумывая согласилась выйти замуж, а старшая ничего не зная о рекомендации родственника, была рада за Марину. Договорились о свадьбе на Горках в ближайшее время.

После окончания учёбы Владимир получил назначение на должность помощника лесничего в Переделецкое лесничество, граничащее с Озёрным. Контора лесничества в Передельцах, в тридцати километрах от Горок. Озёрное лесничество находилось в составе Криушинского лесхоза, а Переделецкое – Солотчинского. Молодая семья, Владимир и Марина прибыли в Передельцы и поселились в большом, на две семьи, доме лесничего. Из семи лесничеств Солотчинского лесхоза, Переделецкое было отстающим. Пожилой лесничий встретил доброжелательно:

– Принимай всё в свои руки, Владимир. Мне уже тяжело нести этот груз. Сколько хватит сил, буду тебе помогать и подсказывать, если будет нужно.

Приезд семьи совпал с праздником и выходным днём, и Владимир решил пойти познакомиться с посёлком. Всё небольшое поселение состояло из нескольких семей работников лесничества, объездчиков, лесников. В самых красивых лесных местах, на берегах лесных озёр Уржинское, Ласковское, Сегденское кордоны лесников. Все пожилые люди, встречавшиеся на улице, или сидя на крылечках своих домов, приветствовали снятием головного убора с лёгким поклоном, не только Владимира, а и всех встречных знакомых, и совсем незнакомых людей. Особенное уважение проявляли жители кордонов, где не так часто появлялись редкие гости, рыбаки и охотники. Проходя по посёлку, Владимир увидел двоих, мирно беседующих мужиков. Подошёл познакомиться.

Высокий, с совершенно седой, окладистой бородой дед Алексей и небольшой, крепкий Николай. По случаю праздника оба были умеренно навеселе. Побеседовали. Владимир собрался уходить, как на улице показалась очень красивая, изящно одетая, с туфельками на словно точёных ножках женщина, как оказалось, продавец с той самой продуктовой палатки, где совсем недавно побывали мужики. Восьмидесятитрёхлетний дед Алексей, внимательно осматривающий фигуру и ножки проходящей женщины, слегка толкнул Николая локтем:

– Колькь? А глаза то у меня видють.

Николай тут же рассказал историю про деда:

– Очень сварливая его баба Дарья. Что дед ни делает – всё не так. Дрова рубит не так, воду носит не так. Сенокосные угодья – наделы Николая и деда рядом и, конечно, траву дедушка косит тоже не так. Сама бабушка всё делает вопреки. Пусть неправильно, но лишь бы не так, как скажет дед. К вечеру, уставшие, возвращались с сенокоса домой.

Дедушка перешёл канаву по хлипкому мостику из двух жердей, когда бабуля только заступила:

– Смотри, Дарья, осторожно.

Не трясись на мосту!

– А вот потрясусь, игрец тебя сломай….

Дед Алексей слушал Николая с улыбкой:

– Спасибо, из воды – то её мы вместе вытащили.

Дед Алексей решил не оставаться в долгу и поведал историю. Лесники, поработав на делянке, присели отдохнуть. Один из них решил пошутить над Николаем:

– Я, конечно, сам не видел, но в деревне говорят: пока ты с нами в лесу, к твоей Полине сосед Фёдор похаживает.

– Да ведь она, Полина – то, от этого не хужеет, только крепче и лучше становится.

Посмеялись лесники и хорошо отдохнули. Оказалось, и Николай, и Алексей были передовыми работниками лесничества.

Знаний лесного дела Владимиру не занимать, да и многое дало обучение на курсах. За работу он принялся с большим желанием. Три года стареющий лесничий помогал, как мог, особо не вмешиваясь в дела. Последующие три года Владимир Дмитриевич возглавлял лесничество, и оно вышло на передовые позиции. Солотчинский лесхоз принял решение направить его в отстающее Долгининское лесничество. Семья уже состояла из пяти человек. В 1923году родился первенец, имя которому дали – Василий, по совету Дмитрия Васильевича. В 1925 году появилась дочь Антонина, в 1928 ещё один сын Евгений. Многодетной семье пришлось принять непростое решение.

Контора и дом Долгининского лесничего располагались в красивом сосновом бору, примерно, на равноудалённом расстоянии от деревень Долгинино, Дубровичи и рабочего посёлка Мурмино.

Многодетная семья на новом месте довольно быстро обжилась хозяйством: корова, телята, до пятидесяти гусей и кур.

Хозяин дома и, одновременно, руководитель лесничества разъезжал по соседним деревням и кордонам лесников на холёных ездовых лошадках.

Всё складывалось благополучно в этой семье. В1930 году родилась – Нина, в 1932 – Валентин. Но в начале 1936 года вскоре после рождения шестого ребёнка, неожиданно умерла жена Марина.

Владимир Дмитриевич остался один с шестью детьми; старшему Василию – тринадцать лет, младшая только родившаяся – Галина. В работе по дому помогали подрастающие дети, предлагали свою помощь жители с близлежащих лесных кордонов. Справляться без хозяйки с большим к тому времени хозяйством, с работой стало трудно.

В начале лета Владимир Дмитриевич принял участие в состоявшемся в Криуше трёхдневном семинаре лесничих из лесхозов Рязанской области. После окончания первого дня работы к нему подошёл один из организаторов семинара, главный лесничий Криушинского лесхоза Кузьма Константинович Шендяпин:

–Наслышан о твоей работе. Рад познакомиться. Если не возражаешь, то одна комната в моём доме в твоём распоряжении!

Владимир не возражал. Зал училища, где разместили лесничих на три дня, показался ему не очень комфортным.

Большой, пятистенный дом главного лесничего рядом с конторой лесхоза. Супруга Кузьмы Константиновича, Мария Алексеевна собрала роскошный по тем временам стол в просторной комнате, предоставленной Владимиру. Достала из шкафа графинчик с водочкой, обратилась к гостю:

– Пожалуйста, угощайтесь!

Владимир, ранее не употреблявший спиртного, после смерти супруги немного позволял, но без излишеств. Попросил хозяев разделить с ним трапезу. Мария Алексеевна рассказала немного о себе:

– Дочь зажиточного мещанина. Незадолго до революционных событий отец, по совету родственника, положил в банк нажитые сбережения, в том числе золотые вещи, для "надёжного" хранения. Вскоре после революции, семье предложили добровольно сдать государству "излишки" со своего двора: корову или лошадку, с угрозой переселения в Сибирь. Знакомый человек предупредил отца о предстоящем раскулачивании. Немногое из имущества удалось припрятать, а брат в ночь тайно покинул родной дом и затерялся в Москве. Не без мытарств удалось получить новый паспорт, но однажды, встретив соседа односельчанина, поделился с ним этой радостью. Сосед донёс "радость" кому нужно:

– Кулакам выдали паспорта, а мне нет?

И вновь, побег из Москвы. Сумел опять обеспечить надёжные документы и, вновь Москва, теперь уже навсегда.

Побыв ещё некоторое время, Мария Алексеевна распрощалась. Хозяин дома тоже был не слишком большой любитель спиртного, но в общении проявили интерес друг к другу, и засиделись далеко за полночь. Кузьма Константинович расспросил Владимира о семье, о жизни, и рассказал многое о своей судьбе.

Вторая жена.

Большое село Починки в Башмаковском уезде Пензенской губернии.

В семье крестьянина Константина, четыре дочери и мальчик Кузьма. Константин – кряжистый мужик, необыкновенной силы. С соседней деревни Маругово приходили в праздничные дни мужики на кулачные бои, или починковцы шли к ним. Одним ударом «Шендепёнок», так уважительно звали Константина от фамилии – Шендяпин, мог сшибить любого бойца с ног. После нескольких боёв соседи поставили условием для кулачного боя: отсутствие Шендепёнка!

Большая семья жила трудно. Все дети с малых лет работали по хозяйству: лошадь, корова с телятами, несколько овец. На огороде картофель, тыква, зерно. Константин пытался определить детей в школу. Двоих из четырёх девочек, рождённых с разницей в один год, Римму и Клавдию направил в первый класс, но обучение закончилось через две недели: имелась одна овечья шубка на двоих и одна пара валенок. Семилетнюю Римму приняла к своим детям в няньки зажиточная семья.

Рождённая за шесть лет до событий 1917 года, спустя много лет вспоминала, как в их деревню заехал отряд вооружённых людей. Штыками отыскали в соломе и увезли на санях соседа дядю Степана, возглавлявшего сельский комитет. Уезжая из села, навестили семью Константина, взяли его старенькую хромую лошадку для употребления в пищу отряда. Взамен оставили справную молодую лошадь.

Единственному сыну Кузьме сумел Константин обеспечить солидное образование: четыре класса церковноприходской школы. В двадцатилетнем возрасте Кузьма добрался до Москвы, окунулся в водоворот событий 1917года, вступил в партию большевиков. В последовавшей за этим гражданской войне сын крестьянина стал комиссаром. Работая после войны, продолжил образование на рабочем факультете.

Взяв под опеку младшую сестру Татьяну, рождённую Константином и женой Матрёной Арсентьевной в 1920году, помог получить ей хорошее образование в Москве.

В тридцатые годы, став дипломированным инженером по лесотехнической части, получил направление в Рязанскую область, в Мещеру. Работал в Борисковском лесничестве, а позже был назначен главным лесничим Криушинского лесхоза.

В войну 1941-1945годов политрук Шендяпин вступил в первые дни и закончил её в Берлине! Вернулся в родной лесхоз.

Сестра Татьяна вела активную работу в комсомольских организациях. После войны её направили на партийную работу в Рязань. Многие годы занимала пост Первого секретаря Захаровского комитета Коммунистической партии.

На второй вечер пребывания Владимира в доме, Кузьма Константинович познакомил его со своей мамой Матрёной Арсентьевной и сестрой Риммой. Мама приехала к сыну на постоянное жительство после того, как богатырь Константин умер, надорвавшись, подняв груз весом 15 пудов.

Двадцатичетырёхлетняя красавица Римма гостила у брата с трёхлетним сыном Александром.

Её муж, сын раскулаченного крестьянина, погиб три года назад при перестрелке с милицией.

Тридцатишестилетний, почти полностью седой Владимир хорош собой, располагал к себе глубоким знанием жизненных вопросов и умением общаться.

На шуточные замечания собеседников о несвоевременной седине так же шутливо отвечал:

– Седина бобра не портит.

По просьбе Владимира мама и сестра спели несколько песен. Хотя он сам, и все в его семье неплохо пели, восхищению не было предела. От Кузьмы Константиновича он слышал о необыкновенном голосе и певческом таланте Риммы, который она унаследовала от мамы. Матрёна Арсентьевна была приглашена в хор имени Пятницкого в Москву, при его организации в 1910 году, но не смогла оставить имевшихся в семье к этому времени четверых детей.

За два дня, проведённые в доме главного лесничего Владимир и Римма понравились друг другу и без всяких формальностей отправились в дом лесничего. Римма быстро нашла подход к детям Владимира, а два трёхлетних мальчика Валентин и Александр с этого времени и всю последующую жизнь считали себя родными братьями. Дети тоже хорошо восприняли Римму.

Новую хозяйку дома при рождении в семье Константина нарекли Риммой, так звали её все родственники и знакомые. При получении паспорта, по каким – то непостижимым причинам, Римма оказалась Ириной: – Ириной Константиновной. Владимир Дмитриевич всегда называл её Ирушкой, с ударением на второй слог. При постоянной занятости Владимира на работе управляться со свалившимся на неё довольно большим домашним хозяйством и уже с семью детьми было трудно. Помощь в воспитании детей оказывали проживавшие в соседней деревне Борисково старшие сёстры Владимира Надежда и Анастасия. Сами многодетные и, тем не менее, на длительные сроки брали младшую шестимесячную Галину и десятилетнюю Антонину в свои семьи. При занятости на работе Владимир находил время для помощи по хозяйству, и всё материальное благополучие лежало на его плечах. В мае 1941года родился первый совместный ребёнок – дочь Инна, но прожила она шесть месяцев. Из-за низкой доступности в этих местах медицинской помощи умерла от воспаления лёгких. В конце июня Владимир Дмитриевич, возвратившись из района, сообщил Ирушке и детям:

– Война началась. С Германией.

Ирина старалась не показать слёз детям:

– Как мы без тебя? С семью детьми?