«Хочу подчеркнуть, что это добровольный, рекомендуемый к применению документ, – уточнила Ирина Филиппова. – Мы расцениваем его как минимальный набор рекомендаций, позволяющий компаниям, которые еще не вовлечены в процессы подготовки отчётности об устойчивом развитии, продемонстрировать итоги своей работы».
Документ содержит рекомендации организовывать взаимодействие с заинтересованными сторонами при подготовке отчетности, раскрывать показатели в ретроспективе хотя бы за последние три года для понимания динамики развития компании. Также для исключения недобросовестных практик и ошибок рекомендуется заверять отчетность на профессиональной основе – при помощи аудиторских компаний (в соответствии с имеющимся в редакции проектом Стандарта отчетности об устойчивом развитии).
Пул показателей был сформирован по итогам изучения различных стандартов отчетности компаний, а в качестве базы на начальном этапе были взяты стандарты ЮНКТАД ООН: экономические, социальные, управленческие и экологические[10 - ЮНКТАД, или Конференция ООН по торговле и развитию, играет роль координационного центра по проблемам развития и смежным вопросам торговли, финансов, технологий, инвестиций и устойчивого развития. Ее главная задача состоит в содействии интегрированию развивающихся стран и стран с переходной экономикой в мировую экономику посредством торговли и инвестиций. Источник: https://vk.cc/cvIb7I.].
«В рекомендациях мы указали те показатели, на которых стоит акцентировать внимание, и постарались очень чётко прописать, как непосредственно их считать и откуда брать, – пояснила Филиппова. – Для возможности сопоставления организаций между собой очень важно, чтобы год от года они раскрывали и считали показатели с единообразным подходом».
В блок социальных показателей были включены как внутренние, связанные с работниками и членами их семей, так и связанные с внешним социальным воздействием, например, участие организации в благотворительности. Если говорить о корпоративной социальной ответственности, то в блоке экономических показателей есть те, что связаны с устойчивым инвестированием.
Также, по словам Филипповой, уже после публикации методических рекомендаций вышел закон о дополнительной поддержке волонтерской деятельности, вступивший в силу с 1 января 2024 года. Кроме того, появились изменения в таксономии «зеленых» проектов, в частности, изменились компоненты, связанные с волонтерской деятельностью.
«В развитии методических рекомендаций предполагается разработка следующего документа – стандарта, который будет более объемным и подробным, – поделилась эксперт. – Сами же рекомендации не несут в себе регулирующего непосредственного воздействия, но мы понимаем, что это дает некий посыл, делает акцент на том, что важно госрегулятору и что важно бизнесу».
Оператором разработки стандарта по поручению Минэкономразвития является ВЭБ.РФ. В июне 2023 года на форуме «Сильные идеи для нового времени» госкорпорация представила Президенту РФ, на основе данных им поручений, собственную альтернативу ESG – «5C»: стабильное стратегическое развитие, внимание к сотрудникам и их семьям, социальные программы, окружающая среда и родная страна[11 - Президент России. (2023). Форум АСИ «Сильные идеи для нового времени». Режим доступа: http://special.kremlin.ru/events/president/transcripts/71554. (дата доступа: 26.03.2024).].
По словам Дениса Бокова, управляющего директора Блока агента Правительства Российской Федерации ВЭБ.РФ, в направлениях, касающихся оценки достижения целей устойчивого развития, показатели не просто могут быть, а должны быть качественными, поскольку только так может измеряться эффективность этих направлений. «В своей работе мы используем эти принципы, – поделился эксперт, отвечая на наш вопрос, – но другими компаниями пока по-прежнему применяется и международный стандарт ESG. Одной корпорации ВЭБ.РФ сложно быстро переломить привычные практики, переложив их на отечественные рельсы. Но, еще раз отмечу, внутри корпорации это происходит, и по проектам социального воздействия у нас это получилось». Задача не в том, чтобы изменить парадигму, а в том, чтобы в той же парадигме изменить формулировку, чуть ее расширить и конкретизировать, уверен Боков.
СТАНДАРТ СОЦИАЛЬНОГО КАПИТАЛА БИЗНЕСА
Также существует альтернативный подход к вопросу от Агентства стратегических инициатив – «Стандарт социального капитала бизнеса», который призван на основе платформенного решения обеспечить координацию элементов сложившейся корпоративной практики в сфере ответственного ведения бизнеса и устойчивого развития, исключив противоречия, и предоставить на их основе общепризнанный механизм оценки и учета вклада деятельности организаций в повышение качества жизни в России.
Александр Синицын, руководитель проектного офиса по устойчивому развитию АСИ, рассказывая об этом стандарте, отметил его ключевое отличие от документов, подготовленных госрегуляторами, – намного большую гибкость. «К документам, выпускаемым госорганами, очень строгие требования, они не должны допускать никаких трактовок, поэтому в подобные стандарты включаются только показатели железно подтвержденные, – говорит Синицын. – Но рынок, конечно, задает вопросы о гибкости моделей оценки. И в этом случае вступаем мы, поскольку оператором нашего стандарта является НКО, выполняющая роль общественного института. Соответственно, мы можем себе позволить быть более гибкими, то есть, обеспечить развитие методологии и учет факторов, которые пока не настолько четко определены и стандартизированы, чтобы быть учтенными в документах госрегулятора».
Особенностью «Стандарта социального капитала бизнеса» является не просто раскрытие информации о том, каких целей достигла компания, а оценка соответствия результатов максимально широкому охвату показателей устойчивого развития. Туда включаются и количественные экономические показатели, основанные на методических рекомендациях Минэкономразвития, «курсе управления» Центробанка и некоторых распространенных практиках, и качественные показатели управления. Плюс то, что является одним из ключевых отличий отечественных методологий от мировой практики ESG, – оценка вклада в национальные цели, в укрепление страны.
«Важно то, что это именно оценка динамики, – акцентирует эксперт. – Для этого разработана целая система, в которую заложены количественный и качественный блоки, инструменты обратной связи, определенная методология, соответствующая общему подходу к оценке устойчивого развития. Блок качественной оценки очень важен, поскольку сама сфера устойчивого развития еще недостаточно устоявшаяся, чтобы можно было корректно и одинаково для каждого «посчитать» абсолютно все».
Оценка – это непрерывно развивающаяся история, поскольку сам предмет отличается от компании к компании, от отрасли к отрасли, общая система учета не настроена. Александр Синицын приводит в пример вопросы, связанные со здоровьем сотрудников, которые в разных компаниях могут решаться совершенно по-разному: от штатного врача до системы ДМС, доплаты по больничным и пр. Все это пока сложно привести к общему знаменателю, поэтому такие практики постоянно мониторятся и добавляются.
Для достижения ЦУР и внедрения национального, адаптированного списка соответствующих показателей, авторы предлагают учесть в Стандарте подход АСИ, использующий оценку соответствия результатов вышеупомянутым критериям. А именно включение, хотя бы в частичном формате, «Стандарта социального капитала бизнеса» в общую логику разрабатываемого официального документа Минэкономразвития России.
ЭКГ-РЕЙТИНГ ОТВЕТСТВЕННОГО БИЗНЕСА
Существуют и другие авторские подходы. К примеру, активно набирает обороты «ЭКГ-рейтинг ответственного бизнеса», формируемый Финансовым университетом при Правительстве РФ и Институтом демографической политики имени Д. И. Менделеева при поддержке ФНС России и Счётной палаты РФ. В представленном подходе рассматривается аббревиатура ЭКГ – экология, кадры, государство – и учитываются почти 100 000 предприятий страны[12 - ЭКГ-рейтинг. рф. (2023). ЭКГ-рейтинг ответственного бизнеса. Режим доступа: https://xn-etbbhpfd3axw8i.xn-p1ai/. (дата доступа: 26.03.2024).].
Прокомментировать этот подход мы попросили Анастасию Горелкину, заместителя председателя совета директоров холдинговой компании «Сибирский деловой союз», сопредседателя комиссии по социальной ответственности и корпоративным коммуникациям Ассоциации коммуникационных агентств России (АКАР). Анастасия Горелкина уверена, что все инициативы по мотивации компаний развивать направление устойчивого развития – это позитивный знак для нашего общества. Все существующие крупные проекты – «Стандарт отчетности об устойчивом развитии», «ЭКГ-рейтинг» и «Стандарт социального капитала бизнеса» – призывают к одному: демонстрировать свои успехи не только с точки зрения финансовых показателей, но и с точки зрения социальной ответственности. Ведь чем больше у человека информации о том, как та или иная компания заботится о нем, его близких, обществе и стране, тем его жизнь спокойнее и гармоничнее.
«Сейчас на смену вектору ESG пришли сразу несколько проектов, которые переосмысливают глобальные вызовы, делают больший акцент на социальной ответственности и даже добавляют элемент «соревнований» через «ЭКГ-рейтинг», – рассказывает Анастасия Горелкина. – Это все в итоге позитивно скажется на бизнесе и его подходах как к запуску проектов, так и к их качеству. Ведь каждый хочет получить высокое место в рейтинге, а для этого нужно ориентироваться на наиболее успешные практики».
Эксперт отмечает, что в перечне базовых показателей отчетности об устойчивом развитии, опубликованном в ноябре прошлого года Минэкономразвития России, социальный блок на текущий момент включает только финансовые показатели, к примеру «расходы на организацию и проведение социальных, физкультурно-оздоровительных, медицинских мероприятий для работников и членов их семей». Это необходимо сегментировать и раскрывать более детально – показывать количество программ, на кого они направлены. Необходимо также расширять сам блок социальных показателей с учетом новых форм заботы о сотрудниках, их семьях, о демографии в целом, раскрывать данные об инклюзии, о развитии и поддержке талантов, программах по развитию духовно-нравственных ценностей. Помимо этого, особый акцент, на взгляд Горелкиной, нужно делать на коммуникационной составляющей социальных проектов, потому что иногда об их существовании не знают даже внутри компаний. Также часто бизнес не информирован о том, что о своих социальных проектах можно рассказывать, используя государственные меры поддержки, такие как социальная реклама. Все коммуникационные метрики стали бы важным дополнением к уже сформированным показателям.
Эксперт заостряет внимание на том, что именно социальная ориентированность отличает отечественный подход от принятой международной практики ESG, на которую до недавнего времени ориентировалась и РФ. «Сейчас большое количество исследований говорит о том, что у нашего общества есть запрос на знание и получение информации о социальных и экологических проектах», – резюмирует Анастасия Горелкина.
Именно социальная ориентированность отличает отечественный подход от принятой международной практики ESG, на которую до недавнего времени ориентировалась РФ.
На взгляд авторов, логично дополнить Стандарт отчетности принципами, лежащими в основе «ЭКГ-рейтинга ответственного бизнеса». Это позволит на выходе получить максимально агрегированную и даже визуализированную историю с учетом мнений всех заинтересованных сторон.
СЛАБЫЕ СТОРОНЫ НОВЫХ ПОДХОДОВ
Проанализировав все инициативы и имеющиеся в нашем распоряжении документы, мы пришли к выводу, что практически во всех подходах имеет место одно общее слабое место. А именно – сам подход оценки носит очень ограниченный характер и строится на основе формального предоставления данных о финансовых и нефинансовых показателях без оценки социального эффекта, воздействия и влияния на устойчивое развитие.
К примеру, в проекте стандарта от Минэкономразвития России и ВЭБ.РФ есть определённые требования по направлению использования привлечённых средств – на проекты, признанные социальными, экологическими и пр. Однако оценка результатов этих вложений является необязательной и возложена на самого инициатора, что почти автоматически означает опасность формального проведения оценки лишь «для факта отчетности».
Все показатели измеряются либо в количестве потраченных денег, либо в процентах, либо в количестве охваченных мероприятиями человек, либо даже в количестве заседаний совета директоров и аудиторских заседаний и их посещаемости.
Плюс разработчики документа педалируют тему добровольности его применения – эта отчетность изначально не является обязательной. Но предполагается, что и в России все крупнейшие корпорации, задающие тон в финансах, в данном случае, в масштабах страны, будут ориентироваться на официальный стандарт. Если там не будет обязательного условия оценивания именно социального эффекта и воздействия, реализацию социальных проектов очень легко будет привязать к PR и другим подобным нуждам компании, не заботясь о достижении реального социального эффекта.
Ближе всех к истине, на наш взгляд, выступил ряд существенных стейкхолдеров-благополучателей (ИРИ, АВЦ, АНО «Пространство равных возможностей» и другие). Ранее к работе над проектом стандарта они не привлекались, однако по нашей просьбе предложили ряд важных поправок и дополнений в текущий проект стандарта.
В первую очередь было предложено раскрывать результаты деятельности организации с точки зрения достижения социального эффекта, социального воздействия в краткосрочном, средне срочном и долгосрочном периодах. Рекомендовано также указывать как ожидаемые социальные эффекты и воздействия, так и реально достигнутые, в том числе незапланированные, проводить и раскрывать анализ причин полученных результатов; подкреплять оценку качественными и количественными показателями, подтвержденными обоснованными и доказанными данными.
Также следует описать проблемную ситуацию, требующую изменения, привести перечень целевых аудиторий, на которые будет оказан социальный эффект или социальное воздействие, описать, как и почему каждая из целевых аудиторий связана с проблемной ситуацией. Для обоснования и доказательности выбора и описания проблемы и ее причин, перечня целевых аудиторий и связи с решаемой проблемой, а также плана мероприятий рекомендуется пользоваться статистическими данными из авторитетных источников. Можно использовать и кабинетные исследования с разными источниками данных: от публикаций в СМИ до научных изданий, с указанием таковых. Кроме того, данные можно приводить из экспертных опросов специалистов, а также из собственных проведенных эмпирических исследований с раскрытием информации о них. Пригодится также изучение опыта ключевых проектов и/или организаций, направленных на решение поставленной проблемы, за последние 3 года.
«Стандарт должен создавать тренд, задавать тон и моду, он пишется на будущее, – считает Игорь Новиков, директор АНО «Пространство равных возможностей», член Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ). – Как мы его напишем, такие компании увидим через несколько лет. Поэтому, если говорить не выходя за поле моего профессионального интереса, в итоговом документе должны быть отражены не только те аспекты деятельности организаций, по которым они привыкли отчитываться, но и те, о которых пока никто ничего в компаниях не слышал».
По словам эксперта, в проекте критически не хватает нескольких моментов. Если раньше от компании ждали простого рассказа о том, что было сделано хорошего, сейчас одним из ключевых аспектов деятельности бизнеса (и государства, и НКО) стало научение и импакт. Поскольку бизнес является драйвером развития, общество ожидает увидеть устойчивые компании, умеющие преодолевать вызовы и в процессе этого преодоления способные учиться и создавать новое. «Именно такие компании создают впечатление устойчивых, – убежден Новиков. – Вторым же из таких научений в эпоху BANI[13 - Аббревиатура BANI расшифровывается так: B (Brittle) – хрупкий, А (Anxious) – тревожный, N (Nonlinear) – нелинейный, I (Incomprehensible) – непостижимый.] является способность выстраивать стратегические партнёрства с государством, НКО и другими компаниями для системного решения проблем всего общества. Для того чтобы сделать что-то в партнерстве, где имеют место разные культуры решения проблем, нужно выдерживать баланс, – и это уже история про гражданское общество, а не про игру в «лучшую компанию года в номинации «социальный прорыв». Каждый успешный продакт-менеджер знает: стратегия «волк-одиночка» или «один в поле воин» не приведут к созданию ценности, управление продуктом не состоится. Компаниям нужно научиться играть командами, и этот аспект обязательно должен быть отражен в стандарте».
Также одним из важнейших моментов является вовлечение (или инклюзия) уязвимых и маргинальных групп. В настоящее время вовлечение привычно рассматривается как инструмент достижения разнообразия в команде. Те, кто вынужден идти в ногу со временем, изучать демографические прогнозы и прочее, активно пытаются покрыть дефицит организационной способности вовлекать «не таких, как все» в цепочку создания стоимости и потребление благ. Поэтому в стандарте должны быть более внятные и рассчитанные на ближайшее будущее требования относительно вовлечения уязвимых групп (люди с инвалидностью и ОВЗ, молодые специалисты, люди с мигрантским опытом, женщины с малолетними детьми, пожилые люди и проч.). «Речь должна идти не о простой демонстрации показателей найма (хотя, если компании начнут раскрывать эти данные, будет уже неплохо), а об организационных и иных инновациях», – акцентирует Новиков.
Понимая необходимость серьезной доработки стандарта, эксперт говорит о готовности включиться в его корректировку и дополнение, потому что практика донесения информации о деятельности компании не может быть разработана раз и навсегда, это итерационный процесс. Учитывая динамику, с которой меняется мир, пересматривать идеи и конкретные способы их воплощения в отчетах приходится довольно часто. «Нужно осознать, что донесение информации о деятельности компании в области устойчивого развития и иных аспектов, нуждается не во временных рабочих группах, а в сообществе постоянно действующих экспертов», – резюмирует Игорь Новиков.
УСТОЙЧИВОСТЬ И ПОКАЗАТЕЛИ
Безусловно, все имеющиеся методологии по-своему хороши – одно то, что подобные инициативы существуют и активно развиваются, уже является большим плюсом. Но, коль скоро мы говорим про устойчивость, необходимо сказать про те показатели, которые непосредственно связаны с этой устойчивостью с точки зрения социального воздействия. Когда в отчетности существуют исключительно количественные показатели, это никак не коррелирует с обещанием анализа или прогнозирования системных качественных изменений. Отсутствуют формула перехода, описание корреляции и т. п. Поэтому есть четкое понимание необходимости расширения списка показателей в сторону оценки социального воздействия и включения тем корпоративного волонтерства, инклюзивных практик, медиавоздействия в качестве показателей оценки.
На упомянутой выше стратегической сессии «Стандарт отчетности об устойчивом развитии как инструмент развития волонтерства и социальной вовлеченности жителей, предприятий и территорий» по результатам дискуссии был разработан проект резолюции, который мы считаем нужным привести здесь в неизменном виде.
«Внести в первоначальный перечень предложений:
• Доработка раздела оценки социального эффекта;
• В отчетности показывать не количественные характеристики индикаторов и показателей, а основанные на них социальные эффекты;
• Усилить внимание к качественным показателям;
• В формировании перечня показателей опираться не только на международные стандарты и национальные цели ЦУР, но и на национальные проекты;
• Включить в оценку тематики развития сообществ и партнерств, развития некоммерческого сектора;
• Включить в оценку направление коммуникационных проектов; включение показателей на основе информационной повестки и качества кампаний (региональных кампаний, федеральных кампаний ИРИ, партнерств с АНО «Национальные приоритеты»);
• Показать необходимость показателей связи между экологическими и социальными (на их базе) проектами;
• Усилить внимание к показателям вовлечения сотрудников и жителей в управление предприятием и региональным развитием;
• Включить показатели, отражающие накопление и консолидацию социального эффекта (в том числе партнерства, сообщества, информационную повестку);
• Включить показатели реинтеграции сотрудников, уходящих с позиции в связи с выходом на пенсию, по болезни, по инвалидности;
• Включить показатели реализации инклюзивного подхода во всех направлениях внутренней и внешней деятельности компании;
• Сохранить в перечне экономических показателей «Устойчивые, в том числе «зеленые» инвестиции»;
• Раскрывать информацию об устойчивых инвестициях в разрезе направлений национальных таксономий».
Один из ключевых экспертов стратсессии – ведущий эксперт Института социально-экономического проектирования НИУ ВШЭ и главный редактор журнала «Позитивные изменения» Наталья Гладких – считает очень ценной дискуссию, возникшую в отношении разрабатываемого отечественного стандарта отчетности, поскольку это дает возможность высказать свои мнения представителям разных сторон. Слово «Стандарт» в названии документа определяет наличие в его содержании свода важных принципов, на которые всем важно ориентироваться и опираться. Поэтому эксперту хотелось бы, чтобы в итоге это был документ, помогающий не только компаниям и их стейкхолдерам в понимании своих результатов деятельности, но и задающий определенные нормы, рекомендации к тому, как это наиболее эффективно и результативно делать.
«В той версии стандарта, которая есть сейчас в виде рабочего документа, обращают на себя внимание несколько важных моментов. Первый – это очевидный разрыв в риторике повествования в документе в той части, где описывается, зачем нужен стандарт, что он дает, что включает и т. п., и в том, какие в итоге предлагаются конкретные действия и показатели», – говорит Наталья Гладких.
Так, по ее словам, в первой части активно используется терминология из сферы оценки воздействия или импакта, например:
«Под информацией, связанной с устойчивым развитием, понимается информация о воздействии, рисках и возможностях организации, связанных с устойчивым развитием»;
«Полезность информации, связанной с устойчивым развитием, повышается, если информация сопоставима, поддается проверке, своевременна и понятна, а также достаточна для того, чтобы отразить существенное воздействие на экономику, окружающую среду и социальную сферу и дать заинтересованным лицам (сторонам) возможность оценить результаты деятельности организации (принцип полноты) за отчетный период».
«При этом в блоке показателей нет ничего, что мы могли бы отнести к социальному воздействию. Индикаторы представлены преимущественно различными характеристиками деятельности – количество вовлеченных сотрудников, количество потраченных средств и т. п. Каким было воздействие от этой деятельности остается совершенно за границами этого списка», – добавляет эксперт.
Второй важный недочет, который она отмечает, – это лежащий в основе логики описания и оценки результатов принцип «чем больше потрачено, тем лучше». Значительные затраты компании на социальные цели в логике стандарта автоматически означают, что она «молодец», об эффективности же этих вложений ничего не говорится. Не имеет значения, что именно изменилось в регионе или в стране благодаря таким расходам. И если будет найдено более экономичное решение, в текущей логике стандарта это будет означать ухудшение положения компании на фоне других.
«Давно распространенная логика социальных инвестиций, предполагающая обязательную оценку получаемых результатов (а не описание характеристик того, что сделано или потрачено), полностью отсутствует в текущей версии стандарта, хотя она, на мой взгляд, необходима, – говорит эксперт. – Пока мы не будем задавать вопросы не только о том, сколько потрачено средств, но и какими были результаты от этих вложений, мы не сможем говорить о результатах, собственно, в терминах социального воздействия, как это заявлено в описании замысла стандарта».
Область социального проектирования развивается, как и любая отрасль науки и практики, усложняются формы разработки проектов, подготовки отчетов. Это можно заметить на примере Фонда президентских грантов, где регулярно проходит обновление, добавление новых элементов и акцентов в формах заявок на получение финансирования. Например, в текущей версии заявки важно не только описать замысел проекта, но и обосновать его актуальность ссылками на релевантные источники. Делается акцент на доказательности предлагаемого в проекте подхода к решению проблемы. Некоторые грантодающие организации переходят на заявки в формате так называемой теории изменений, в которой должны быть четко определены не только проблемы, их источники, но и каждое мероприятие должно быть описано в пространстве создаваемых результатов на трех уровнях – непосредственных результатов, социальных эффектов, социального воздействия. Теория изменений используется и в деятельности государственных органов при планировании стратегических проектов[14 - Ким, А. И., Копыток, В. К., Филиппова, Ю. А. & Цыганков, М. В. (2020). Применение теории изменений для стратегического аудита и стратегического планирования в России. Счетная палата Российской Федерации, Центр перспективных управленческих решений. Режим доступа: https://ach.gov.ru/upload/pdf/AuditInsights.pdf. (дата доступа: 26.03.2024).].
«Рассказывать о результатах, а тем более воздействии своих проектов и программ, в терминах характеристик деятельности – «проведено столько-то мероприятий, потрачено столько-то средств» – давно не принято в «третьем секторе» и все сложнее в государственном, – делится информацией Наталья Гладких. – Если мы зададим стандарт для бизнеса, в котором важен результат не как изменение, а только как форма – это будет шаг назад на языке теории и практики социального проектирования, сферы социальных инвестиций, разработанных на сегодняшний день методов и подходов к оценке воздействия».
Также необходимо стандартизировать доказательность и обоснованность используемых социальных и экологических практик. Критически важным является то, насколько проверенной является используемая технология и предполагаются ли процедуры мониторинга и оценки изменений, запланированных и незапланированных эффектов, возникающих в ходе реализации проекта/программы, деятельности компании в сфере устойчивого развития в целом. В случае НКО, особенно если речь идет о проекте с финансированием третьей стороной – грантодающей организацией, социальным инвестором – деятельность регулярно подвергается оценке и контролю. В ситуации же, когда проект/программу инициирует бизнес, у него нет «контролирующего» органа, который бы обратил внимание на уровень доказательности используемой практики. Если такое указание не будет вынесено в стандарт, КСО-программы могут превратиться в «пространство экспериментов над людьми и природой».
Также, как считает эксперт, в стандарт необходимо внести понятия модели оценки. Это важный термин, отражающий описание того, как будут оцениваться результаты, как будет проходить сбор данных о достигаемых изменениях, а также кто и как, на каком этапе, будет в эту оценочную деятельность вовлечен. По мнению Натальи, практика обращения к аудиторским компаниям за оценкой социального воздействия совершенно не распространена среди социальных инвесторов или некоммерческих организаций. Фиксация того, что цифры посчитаны правильно, вряд ли может дать какую-то выгоду, инсайт, новое знание проектной команде, организации, с точки зрения ее устойчивого развития. Если говорить о внешней, независимой «оценивающей» стороне, предполагающей партнерство «с пользой», речь может идти скорее о вузах, где можно найти экспертизу, исследователей, проверенные научные подходы.
«Стандарт станет действительно стандартом, важным и полезным документом, в том случае, когда он из представленной сейчас риторики «мы вам поставим оценку – и это может быть «двойка»» перейдет к расширению представлений компаний о том, как может быть еще описан их вклад в устойчивое развитие, во всей его полноте и красоте, – подводит итог Наталья Гладких. – Когда в нем будут представлены различные варианты, как любая организация, любого масштаба, может «рассмотреть себя» еще лучше в этом новом прекрасном зеркале. Будут описаны подходы, методы, помогающие выстроить внутри компании свои модели оценки, с учетом специфики деятельности и без какой-либо «карательной» коннотации. Выгода должна заключаться прежде всего в выгоде для самой компании – «любования» создаваемыми ею изменениями в такой уникальной и невероятно важной сфере как устойчивое развитие».
В качестве резюме Наталья Гладких предложила конкретные рекомендации для внесения корректировок в стандарт. Ключевым моментом является то, что все меры, реализуемые в рамках деятельности по устойчивому развитию, должны соответствовать требованиям доказательности и обоснованности. В частности:
1. Должны быть четко определены решаемые проблемы и установлены их причины, с опорой на имеющиеся данные, опыт других подобных проектов и т. п.
2. Должны быть описаны целевые аудитории всех реализуемых программ и проектов.
3. Должен быть четко определен план мероприятий и очевидна взаимосвязь реализуемых действий с проблемами, их причинами, а также планируемыми результатами, изучен опыт реализации подобных проектов, эффективности использования выбранного подхода (социальной, экологической технологии).
4. Должны быть четко прописаны для каждого мероприятия: непосредственные результаты, социальные эффекты, социальное воздействие.
5. На этапе планирования деятельности указывается планируемый план мероприятий и их результатов, а также индикаторов, позволяющих делать вывод о достижении/не достижении планируемых изменений.
6. Для каждого проекта или программы, реализуемых в рамках достижения устойчивого развития, должна быть разработана модель оценки, предполагающая систему мониторинга и оценки достигаемых изменений, в соответствии с системой индикаторов.
7. Для каждого проекта или программы, реализуемых в рамках достижения устойчивого развития, рекомендуется провести расчет индекса доказательности и обоснованности.
8. Разработка и реализация модели оценки воздействия проекта/программы устойчивого развития, отражающей достигаемые (достигнутые) ею изменения, может осуществляться организацией самостоятельно либо с привлечением исследовательских и иных профильных компаний, научных организаций, в том числе на базе научно-исследовательских университетов.
Представленные рекомендации не ограничены конкретным разрабатываемым на федеральном уровне документом, – скорее, их можно и нужно считать применимыми в режиме реального времени и для любой корпорации уже сейчас. Что, безусловно, не отменяет их логичности для включения в национальный Стандарт отчетности.
Закончить обзор хочется данными опроса за ноябрь 2023 года от рейтингового агентства «Эксперт РА», согласно которому почти 80 % нефинансовых и 60 % финансовых компаний будут готовить отчет об устойчивом развитии по итогам года[15 - Эксперт РА. (2023). Устойчивое развитие в России: основные тенденции 2023 года. Режим доступа: https://raexpert.ru/press/articles/katasonova_vedomosti_jan2024/. (дата доступа: 26.03.2024).]. Эту тенденцию замечают и поддерживают и государственные органы. И важно, чтобы в эту работу включались все больше лидеров социальных изменений.
Following Your Own Course. Development of the Russian Sustainable Development Reporting Standard and its Prospects
At present, there are several initiatives in Russia aimed at organizing, stimulating, and developing the concept of sustainable development. The principal approach is the domestically developed Standard for Sustainable Development Reporting (a draft of which the editorial board got access to), which is being created at the request of the Russian Ministry of Economic Development and Trade. Positive Changes Journal has compiled an in-depth analysis of this document, encompassing the perspectives of all interested parties. Being unaffiliated with any of these groups, yet possessing all necessary information, we can afford to examine the situation from an objective standpoint, analyze it, and propose pertinent contributions to the standard in development.
Tatiana Pechegina
Journalist
Vladimir Vainer
Director, Positive Changes Factory
