Вспышка фотоаппарата на мгновение остановила время и через невероятно короткий, почти неуловимый миг запустила его обратно. Владелец камеры, ругая себя за любопытство, мчался вверх по лестнице. Капли едкого испуганного пота летели от него в разные стороны, тело и разум стремились покинуть помещение. Мужчину не пугал вид крови или учинённое в доме насилие, его пугала особь, сделавшее это. Перепрыгивая через ступеньку, человек вбежал в комнату, а через секунду его тренированное тело выбило приоткрытое окно. На влажный ночной асфальт полетели клочья битого стекла, затем приземлился испуганный человеческий сгусток. Мужчина плавно перекатился по асфальту и резво подскочил к огромной машине. Проснувшийся зверь серого цвета не пожелал зажечь фары, протаранил несколько мусорных баков и скрылся из виду.
– Что это был за бред? – громкая напуганная фраза разбудила салон машины. Мужчина несколько раз посмотрел в зеркальце заднего вида, затем вытер влажный лоб рукавом. – Руки дрожат?! – Водитель на секунду отпустил руль и с ужасом увидел, как его рука трусливо и бесконтрольно подрагивает.
Он скосил глаза на фотоаппарат, лежащий на соседнем кресле, и почувствовал, как по спине пробежал странный холод. Отъехав от злополучного места несколько сотен метров, водитель включил фары, но не смог заставить себя сбавить скорость. Тем не менее, машина покинула один район и плавно переместилась на людные улицы с высокими фонарями, освещающими ночную жизнь. Мужчина за рулём всё ещё чувствовал сильную дрожь во всём теле, которую он не мог унять. Глаза то и дело сбегали с дороги и пристально разглядывали мирно лежащую камеру. Машина остановилась в привычном дворе, огороженном тремя стенами, и облегчённо замолкла. Водитель взглянул на своё бледное отражение: в зеркале заднего вида показались перепуганные голубые глаза.
– Что ты видел? – дрожащим голосом обратился к отражению мужчина. – Это бред, игра воображения! Опасности нет и быть не может!
Мужчина засунул руку за спину и ухватился за рукоять револьвера, он сделал несколько глубоких вздохов, затем отпустил оружие. Тишину тёмного салона разорвал жуткий бессильный крик, сочетающий в себе скрежетание зубов и запоздалую ярость. Водитель ударил крышу кулаком, затем снова издал несколько гортанных сдавленных звуков и закрыл лицо руками. Подобный припадок повторился через несколько секунд, в крышу автомобиля снова прилетело несколько яростных ударов. Собравшись с силами, водитель схватил фотоаппарат и решительным движением покинул душный салон. К своему удивлению, он не смог стоять на своих ногах: мужчину страшно шатало, во всем теле чувствовалась невероятная слабость. Он привалился к машине, ощущая, как по телу текут ледяные струи липкого пота. Несмотря на общую тишину и замкнутость двора, рука инстинктивно сжимала револьверную рукоять, словно чувствую невидимую надвигающуюся опасность. Мужчина простоял так несколько минут, затем подошёл к огромному багажнику и машинально открыл его. Просторный багажник был абсолютно пуст: в углу валялся большой моток веревки и несколько чёрных масляных пятен. Сокрушённо покачав головой, водитель закрыл багажник и направился к одинокой двери, подсвеченной тусклой лампочкой.
Дверь издала привычный мелодичный скрип, а в ноздри ударил знакомый запах недавно покрашенных стен. Оказавшись в знакомой темноте, мужчина посмотрел на мощную стальную дверь, ведущую в подвал. На ней висел громадный замок со следами ржавчины, снизу дверь подпирали тяжеленые на вид пыльные ящики. Осмотрев дверь, мужчина почувствовал внутреннее удовлетворение, но в этот момент внезапно завизжала жирная крыса. Владелец фотоаппарата вжался в стену, схватился рукой за револьвер и, к невероятному стыду, издал сдавленный, испуганный визг. Мерзкое эхо пронеслось по гулкому помещению, затихнув на высоте третьего этажа. Из глаз брызнули жгучие слёзы стыда за проявленную слабость и трусость, заскрипели сжатые зубы. Тёмный силуэт простоял на лестнице некоторое время, производя в голове какие-то просчёты, затем двинулся дальше. Мужчина едва переставлял дрожащие ноги, поднимаясь по привычной, хорошо знакомой лестнице.
Зазвенели ключи, нервная рука долго не могла попасть в замочную скважину. Зубы дрожащего от страха мужчины снова начали неуправляемо стучать, со лба падали капли пота, шею перетирал ремешок фотоаппарата. Внезапно в узком коридоре открылась соседняя дверь, полоска света подсветила высокого мужчину с чёрными волосами.
– Это ты, Карл? – раздался усталый голос. В дверном проёме показался мужчина в очках и домашней майке. В руках он держал вилку с нанизанным на ней куском мяса. – У нас тут ночное пиршество! А что… Что с тобой? Я таким напуганным тебя никогда не видел. Что случилось?
– Всё в порядке, Милтош. Спасибо, – сдерживая дрожь в голосе, соврал Карл. – Трудный выдался вечер.
– Может, зайдёшь к нам? Жена будет рада тебя видеть. Мы услышали твою машину, но не поняли, почему так долго ты не поднимался.
– Спасибо за приглашение, – Карл совладал с трясущимися, дрожащими руками и отпер входную дверь. – Ещё раз спасибо, до встречи.
Мужчина с облегчением прыгнул в образовавшийся дверной проём, оказавшись под защитой привычных стен и запахов. Руки сами заперли дверь, затем повесили на петли громадный самодельный засов. Верхняя одежда полетела в разные стороны, на пол упала записная книжка и скомканный платок. Внезапный голос заставил мужчину вздрогнуть и резко обернуться.
– Ну, наконец-то ты дома! Почему так поздно! – женский, слегка взволнованный голос донёсся из соседней комнаты. – Твой приятель только что пришёл.
– Приятель?! – недоумённо переспросил Карл, смахивая с лица струи грязного уличного пота.
– Что с тобой, Карл, да на тебе лица нет! Что случилось? – взволнованная женщина, одетая в самодельный халат, приблизилась к болезненно выглядящему мужу.
– Какой приятель?!
Бледный, как полотно, мужчина сделал несколько шагов вглубь комнаты, когда его боковое зрение задело силуэт, сидящий за столом. Карл резко повернул голову и застыл на месте, открыв от изумления рот. В трёх метрах от него за столом сидел невысокий мужчина, держащий в руке чашку с дымящимся напитком. Карл мгновенно узнал того самого типа, чей облик был запечатлён им при очень странных, невероятных обстоятельствах. Незваный гость приветливо улыбнулся, сверкнув озорными глазами.
– А вот и Карл! Ну, наконец-то! – весело прокричал мужчина, а затем встал из-за стола и неспешно подошёл к застывшему, остолбеневшему от ужаса Карлу. – Всё работаешь? Даже ночью что-то снимаешь? Давай я подержу это, – незваный гость улыбнулся и взял фотоаппарат, который всё ещё сжимал в руках хозяин квартиры.
– Ой, – женщина рассеянно всплеснула руками, снимая с мужа одежду, – я внезапно поняла, что не знаю вашего имени! Как глупо, мы так и не познакомились. Ты не представишь нас, Карл?
– Да, Карл, представь нас! – задорно произнёс гость, и его толстые губы расплылись в ехидной улыбке.
– Офрин, знакомься, – вялыми губами пролепетал Карл. Он не мог отвести глаз от гостя, а его руки беспомощно ловили жену в объятья. – Это…
– Сорбер! – радостно выпалил гость, а затем неуклюже наклонился и поцеловал жене руку. – Тебе нужно больше отдыхать, Карл! А что ты интересного сфотографировал?
– У мужа появилось странное увлечение, теперь он везде таскает с собой это устройство, – прокомментировала Офрин, а после с неким удивлением рассмотрела место поцелуя и немного покраснела. – Да что с тобой, Карл?! Давай я помогу тебе раздеться.
Карл нежно отстранил жену, которая попыталась снять с него ботинки. Он беспомощно посмотрел на слишком хорошо запертую дверь и мысленно просчитал свой маршрут к дому. В этот момент за стенкой зашумели соседи, но мысли мужчины прервало похлопывание по спине.
– У тебя потрясающая жена, Карл. Такая красивая! Заботливая. Тебе сильно повезло, – гость приобнял Карла за плечи, продолжая пристально следить за действиями женщины.
– Спасибо большое! Так приятно! А вы недавно работаете вместе, да? Карл никогда мне не рассказывает о своих друзьях и коллегах. А что ты хотел, Сорбер?
– Я хотел повидаться с приятелем, поболтать о всяких глупостях. А ещё одолжить фотоаппарат. Ну, конечно же. За этим и ждал! – Сорбер рассмеялся, небрежно повертел аппаратом в воздухе и направился к двери.
– Уже уходишь? Ты совсем ничего не съел! – Офрин заботливо подбежала к гостю, держа в руках широкое блюдо и абсолютно не замечая болезненно искажённого лица Карла.
– Напротив! Сегодня я перекусил очень плотно и основательно. Верно, Карл? – гость игриво похлопал себя по сильно выступающему брюху и поправил коричневый ремень. – Считайте, что мы вместе перекусили! Или Карл считает, что мне нужно остаться и снова что-то съесть? – Сорбер пристально взглянул в глаза мужчины и ехидно подмигнул. – Ну да ладно. Шутки в сторону. Дело довольно серьёзное, не терпящее отлагательств. Мне нужен ваш муж, – гость сделал самую серьёзную гримасу и взял бледного Карла под руку. – А точнее, его услуги водителя. Это очень серьёзно. Мы ведь говорили с тобой об этом, и ты обещал согласиться.
– Да, я помню этот разговор, – Карл покорно кивнул, незаметно хватаясь за стену, чтобы не упасть.
– Я не поняла?! Ты уезжаешь? – Офрин поправила вспотевший локон мужа, протягивая ему чистое полотенце. – Сейчас?
– Нет. Скорее лучше сделать это утром, но тогда мне придётся переночевать у вас! – Сорбер охотно зашагал вглубь квартиры, но в этот раз Карл остановил его.
– Может, отправимся прямо сейчас? Дело ведь срочное и сложное!
– У вас есть время, чтобы поесть? Или мне дать еды с собой? – расстроенная, ничего не понимающая жена в недоумении застыла посреди комнаты.
– Я думаю, еда с собой это отличная идея! – Сорбер невинно облизнул губы, глядя на супругу Карла.
– Нет. Не нужно. Мы пойдём! – Карл быстро открыл дверь, схватил гостя за плечи и стал выводить прочь. – Работа, дела.
– Такое рвение нужно поощрять! У вас замечательный муж. Мне сказать до скорой встречи или прощайте? – ехидно спросил коротышка и протянул руку женщине, но Карл смог помещать их прощальной процедуре.
– До свидания, Сорбер.
– Прощайте, Офрин! – Сорбер вырвался из объятий Карла, наклонился, ещё раз поцеловал руку женщины, прижал фотоаппарат к выпуклому животу и вышел за дверь.
Как только дверь закрылась, Сорбер прижал Карла к коридорной стене и посмотрел на своего нового водителя жуткими светящимися глазами. Что-то громко и болезненно затрещало: коротышка сжимал фотоаппарат голыми руками, с невероятной лёгкостью дробя его в крошечные осколки. Через мгновение он добрался до плёнки, повертел её в пальцах, затем положил себе в рот и проглотил. Совершив это странное действие, незнакомец громко втянул носом воздух, вонзая взгляд в Карла.
– Я думаю, мы поняли друг друга. Ты мой водитель, помощник и подручный. До тех пор, пока не отпущу. Да или нет? – холодно и отстранённо проговорил Сорбер, продолжая гипнотизировать собеседника светящимися немигающими глазами.
– Да. Конечно. Да, – почти мгновенно выдавил из себя Карл, чувствуя, как от страха немеют его ноги.
– Прекрасно. Я слышал, как ты болтал с соседом. Навестим их! – Сорбер чересчур сильно скосил глаза в сторону, словно желая посмотреть, что твориться у соседей. – Постучи и скажи, что хочешь принять приглашение. Давай. Когда он откроет, ударь его этим! – Сорбер достал острый кухонный нож с хорошо знакомой деревянной ручкой.
– Они замечательные люди. Я бессилен, – отчаянно пролепетал Карл. В этот момент он был готов броситься на колени, лишь бы увести это создание подальше от своего дома. – Прошу. Я буду делать всё, что нужно.
– Я знаю, где ты живёшь, – Сорбер растянул в усмешке толстые губы, коридор наполнился запахом крови. – Я знаю, как пахнет твоя жена и люди, с которыми ты общаешься. Ты испортил мне ужин! А я не люблю, когда так делают! Хоть одно неповиновение или провинность…
– Я всё понял!
– Пойдём. Ты расскажешь мне, что ты делал в том доме с фотоаппаратом?
Глава 9.
Чёрный телефон, покрытый многочисленными отпечатками грязных рук, начал издавать мерзкие агрессивные звуки. С первого раза громогласный протест не на кого не подействовал, поэтому пластмассовый проказник продолжил своё мерзкое назойливое дело. С третьего визга что-то начало происходить – рядом с телефоном зашевелилась газета, из-под которой показалась заспанное лицо на взлохмаченной неопрятной голове. Мужчина поморщился от оглушительного звонка и сонно снял трубку.
– Да, – прозвучал раздражённый заспанный голос с явными признаками начинающейся болезни. – Найвис, да… Что надо?
Внезапно сонное лицо услышало человека на противоположном конце телефонной трубки и мгновенно преобразилось. Сон наконец-то улетучился, в заспанных глазах появилась выразительность и понимание действительности. Найвис встал со стула, вытянулся во весь рост и начал старательно приглаживать непослушные грязные волосы рукой.
– Да, я понимаю, – нервно пролепетал мужчина, чувствуя, как на лбу начали появляться крупные капли пота, – но мне нужно ещё время… Конечно! Нет, не нужно никого присылать. Я всё помню! – Найвис скосил глаза на перебинтованную левую руку и нервно прикусил тонкие губы. Лицо молодого человека сначала получило багровый оттенок, а затем приобрело смертельную бледность. – Я всё отдам! Конечно.
Телефонная трубка легка на положенное место, обретя новые отпечатки на своём давно немытом теле. Мужчина широко открыл всё ещё заспанные глаза с явными признаками тревоги и оглядел своё рабочее место. Перед ним стоял широченный стол, прикрученный к полу, заваленный разнообразными книгами учёта. Сам стол стоял в довольно просторном, но заставленном старой мебелью холле. Мебель была частично закрыта простынями и тряпками, а частично затянута желтоватой от времени полупрозрачной плёнкой. Стены помещения с одной стороны были поклеены бледно-зелёными обоями, а с другой покрашены тёмно-бардовыми кляксами. Найвис просидел на своём стуле несколько минут с невероятно глупым выражением на лице, затем сделал глубокий вздох, потянулся и зевнул. Мужчина потёр сонное лицо, на котором отпечатались буквы журнала, на котором он спал, и притянул к себе открытую книгу учёта.
В журнале имелось огромное количество имён и цифр, стоящих напротив друг друга. Так вёлся учёт гостей и номеров, в которых данные гости остановились, чтобы переночевать или просто с удовольствием провести время. Найвис наморщил лоб и начал медленно перебирать упрямые строчки глазами: он явно искал какие-то конкретные данные, затерявшиеся в рукописных колонках. Его усердный труд прервался требовательным и резким стуком по столу. Найвис вздрогнул и поднял голову: перед ним стояла молодая девица в диком розовом парике и невероятно откровенном наряде. Женщина синхронно подняла брови и искривила губу, не скрывая своего отвращения к запущенной пыльной ночлежке.
– Мне нужен третий номер, – просто сказала девица, разглядывая местного сотрудника с нескрываемой брезгливостью.
– Третий этаж, – медленно ответил сотрудник ночлежки, тщательно разглядывая ночную гостью похотливым взглядом.
– Где тут лифт? – развязно спросила девица, брезгливо оттирая ладонь от чёрной, почти вековой пыли.
– Не работает. Лестница. Прямо и направо.
Девица картинно закинула голову и пошла по указанному направлению, создавая в помещении гулкое эхо от звонких каблуков. Работник, не скрывая своего внимания, проследил за гостьей, а затем яростно хлопнул себя по лбу. Его глаза заблестели, язык жадно облизнул пересохшие покусанные губы. Он с маниакальным усердием начал листать желтоватые хрустящие странницы, пока не нашёл нужную запись.
– Попалась! – самодовольно произнёс Найвис и вылетел из своего потёртого промятого кресла.
Резво передвигая тонкими ногами в мятых протёртых штанах, воодушевлённый работник бежал вглубь здания по пыльным ковровым дрожкам. Он заглядывал в каждую встречную дверь, тщательно осматривал каждую попавшуюся ему каморку уборщиков. По пути ему встретилось несколько сонных коллег в мятых потрёпанных одеждах, которых он окликнул и побежал дальше. Пробегая мимо комнаты главного управляющего, он натолкнулся на горничную, которая залилась багровым румянцем и поспешно удалилась. Оббежав все комнаты по несколько раз, Найвис отчаялся и, вопреки всем запретам, достал пачку сигарет из кармана. Как только он это сделал, дверь в двух метрах от него открылась. Найвис издал радостный крик и бросился к вывалившемуся из двери человеку.
– Бувер! Вот ты где! – Найвис с силой ударил приятеля по спине, выбив огромное облако пыли из его рабочей одежды. – Я ищу тебя по всему этажу. Где ты был?
– Проблемы с текущими трубами. Подробности рассказать? – плаксиво процедил приятель, а затем протянул невероятно грязную, почти чёрную руку и выдернул сигарету из губ коллеги.
– Не хочу портить аппетит. Идём! Есть разговор.
Железная дверь, ведущая к заднему двору, распахнулась, выпуская в прохладную ночь двух приятелей. Мужчины вышли под ночное небо, подняв воротники и засунув руки в карманы. Найвис протянул напарнику помятую пачку, из которой исчезло сразу две мятые сигареты.
– Не люблю самодельные сигареты, – устало пробормотал приятель. Но, несмотря на своё высказывание, мужчина аккуратно достал из пачки сигарету и засунул её в уголок рта. – Зачем мы сюда вышли? Не люблю холод, – мужчина поморщился и переложил сигарету в другой уголок рта.
– Мне только что звонил один тип, который хочет вернуть свои деньги. Иначе! – Найвис показал перебинтованную руку и многозначительно поднял брови. – А ты мне должен!
– У меня сейчас ничего нет. Я потратился, ты знаешь!
– Именно поэтому я и вывел тебя сюда! Мы провернём дело. Понимаешь? У нас поселилась одна особа. Знаешь где? Пятый этаж! – Найвис начал подпрыгивать на месте от переполняющих его чувств и холода. – Как раз тот номер, от которого у тебя есть неучтённый запасной ключ!
– Почему я? – Бувер начал заикаться от возмущения и мерзкой сигареты. – Я делал это в прошлый раз!
– Ты мне должен! Ты должен мне денег! Улавливаешь?! Горничная сказала, что при ней рюкзак или сумка! – Найвис наконец прикурил свою сигарету, спрятавшись от внезапного порыва ветра. – Она не отходит от неё. А знаешь, что ещё? В журнале до сих пор нет её имени. Каждый раз, как дело касается оформления, она даёт купюру и предлагает отложить официальности. Понимаешь, что это значит? Она от кого-то скрывается! Ну, или прячется. Она идеальный кандидат! Решайся, ну же! Пробираешься в номер, забираешь сумку, приносишь мне. Выпьешь? – Найвис достал из кармана плоскую блестящую фляжку, отхлебнул из неё и протянул приятелю.
– Пошлём горничную, – скривился Бувер и брезгливо отмахнулся от предложенной выпивки.
– Ты совсем больной?! Придётся делиться! Да и вообще! – Найвис снова приложился к фляге, пустив неловкую струю мимо рта. – Подумай сам, – приятеля передёрнуло, он вытер рукавом излишки дешёвого алкоголя. – Подумай, как нам повезло с ней. Имя называть не хочет, но деньгами швыряется. Думаешь, в случае чего она пойдёт к законникам, а? Вызовет маршалов?
– Думаешь, в сумке деньги?
– Скорее всего, – высказал предположение работник. После его высказывания фляга снова опустела на один крохотный глоток. – А если кто проверит… Ключи все на месте, чужой зайти не мог. Идеально. Действовать надо ночью. Готов?
– Сейчас? – возмущённо спросил приятель, демонстрируя свои заляпанные грязью ладони.
– Не совсем. Смотри, что у меня осталось? – Найвис засунул руку в карман и достал белую, крохотную коробочку, в которой мелодично что-то гремело. – Узнаёшь? Сейчас таких не достать. Когда-то они обошлись мне в целое состояние!
– И что это?
– Снотворное, конечно же! Она закажет еду, заказ мы перехватим и добавим секретного ингредиента.
– Какого? Какого ингредиента? – удивлённо спросил собеседник.
– Таблетки! – Найвис стукнул приятеля по плечу, выбив новый столб ремонтной пыли. – Она уснёт, и тебе будет гораздо проще всё сделать. Я даю возможность отдать тебе долг! Я могу всё сделать сам, но позволяю тебе заработать! Ну же!
– Когда? – решительно спросил Бувер, решив в голове какую-то сложную дилемму.
– Чем скорее, тем лучше. Ну что, ещё глоточек?
На следующую ночь дверь номера на пятом этаже плавно и беззвучно открылась. В пыльную темноту проник яркий луч света, исходящий из общего коридора, а затем в комнату зашла чья-то тень. Дверь беззвучно закрылась, снова погрузив помещение в непроглядный душный мрак. Тень немного постояла на месте, затем раздался лёгкий, еле слышный щелчок, и темноту прорезал узкий луч света. В тонкой полоске, которая стала медленно ползти, продвигаться по комнате, радостно летали бесчисленные пылинки. Сначала полоска медленно ползала по выцветшему ковру, высвечивая на нём пятна плохо отчищенной грязи, затем упёрлась в ножку кровати. Бувер издал какой-то сдавленный звук, похожий на чихание, и переложил фонарь в другую руку. В этот момент входная дверь снова открылась и в образовавшемся проёме появилась взлохмаченная голова.
– Что так долго? – произнёс Найвис с не скрываемым раздражением. – Хватай и уходи! – зло зашипел мужчина на приятеля с фонарём.
– Что ты тут забыл?
– Не волнуйся, она не проснётся. Таблетки очень хороши.
– Что ты тут забыл?! – снова прошипел ночной вор, светя бесполезным фонарём в ненавистное лицо.
– Проверяю, всё ли тихо. Всё, ладно! Мне пора, встретимся внизу!
Бувер дождался, пока дверь закроется, затем выдавил из себя грязное ругательство в адрес напарника. Он сделал несколько сдавленных вздохов и продолжил изучать окружающее пространство. Вместе с ним в номере звучало мирное дыхание крепко спящего человека. Узкий луч снова ожил и стал неспешно изучать тело, спавшее на громадной кровати. Снова и снова глаз фонаря пробегал по плавным изгибам одеяла, пока не наткнулся на странную сумку. Сумка лежала на кровати рядом с подушками и явно представляла некий интерес для своей хозяйки. Сделав ещё несколько сдавленных вздохов, Бувер зажал фонарь в зубах и стал медленно тянуть руки к заветной цели. Мужчина подал корпус вперёд, наклонился, чувствуя, как тело начало дрожать, а глаза стали слезиться. Его дрожащие пальцы дотронулись до сумки, успели почувствовать плотность материала. Он ухватился за края и стал тянуть на себя, чувствуя приятный вес вожделенного клада.
В этот момент что-то взметнуло одеяло, тело на кровати подбросило, горло Бувера оказалось в жутком живом капкане. Фонарь выпал изо рта, громко стукнувшись об пол, руки ночного грабителя взметнулись к горлу, желая освободить своего хозяина от жуткого захвата. Бувер подумал, что сейчас поднимется крик и ему придётся спасаться бегством, но он снова услышал мирный, спокойный вздох крепко спящего человека. Ситуация казалось нелепейшей: он стоит возле кровати спящего гостя, рука которого пытается его задушить. Как только эта мысль укоренилась в его мозгу, хватка многократно усилилась. Бувер упал на колени, глаза начала закрывать багровая пелена, лёгкие горели от недостатка воздуха. Тело ощутило мгновенную слабость, ноги стали беспомощно ёрзать по полу, руки вора безуспешно пытались разжать захват у горла. Паника мгновенно охватила Бувера: он начал молотить руками во все стороны, не переживая за последствия и последующее наказание. Он несколько раз ударил спящую на кровати женщину, но результата не последовало. Бувер попытался закричать, но сдавливающая горло кисть сжалась в последний раз, окончательно сломав гортань ночному гостю.
Беатрис очнулась от странного пугающего ощущения: ей казалось, что она не одна в тёмной комнате. Вокруг тихо, темно и спокойно, но по её коже бегал холод невидимой опасности. Она вытянула левую руку и включила лампу, стоящую рядом с кроватью. Женщина мгновенно оглядела закрытую дверь и привычную обстановку номера, но боковое зрение выхвалило что-то странное. Она повернула голову, и резкий крик едва не сорвался с её пересохших ото сна губ, а в нос ворвался резкий запах свежей крови. Её правая рука держала за горло мужчину, чья голова лежала на кровати в небольшой кровавой лужице. Беатрис с ужасом поняла, что не ощущает свою конечность и не может отпустить нежданную добычу. Внезапно что-то случилось: руку начало колоть, по ней будто пробежала судорога, и конечность стала полноценно ощущаться. Беатрис почувствовала пальцы, которые сжимали чужую податливую плоть. Когда она поняла, что происходит, недавно отросшие волосы на её голове начали шевелиться. Во сне она раздавила гортань этому странному ночному посетителю, и сейчас её кисть сжимала шейную часть позвоночника.
Беатрис сделала над собой усилие, кисть разжалась, добыча повернула голову, заглянув в лицо своему убийце. На женщину смотрели два выпученных багровых от крови глаза, на кровать вывалился жирный набухший язык. Догадки и ощущения Беатрис подтвердились, шея действительно была полностью раздавлена, раздроблена и выглядела чудовищно деформированной. Едва сдерживая рвотный порыв, она медленно сползла с кровати и быстро подбежала к входной двери. Дверь оказалась не запертой, но примыкающий коридор хранил звенящее молчание. Беатрис медленно съехала по стене на пол и просидела в таком состоянии около минуты.
Мысль о ночном вторжении раскалённой иглой проникла в её разум. Она вскочила на ноги и побежала к единственной своей ценности: нетронутая сумка лежала возле подушек, дожидаясь хозяйку на положенном месте. Беатрис начала судорожно снимать с себя великоватую пижаму для сна, попутно разглядывая лежащей в её номере труп. На нём была грязная рабочая одежда синего цвета с многочисленными кляксами и заплатками. Сбросив с себя дешёвые тряпки, Беатрис начала панически натягивать свою привычную одежду. Руки дрожали, путались в рукавах, а уши готовы были услышать тревожный топот десятков ног, бегущих к этому номеру. Завязав дрожащими руками ботинки, женщина подхватила на руки свою поклажу, на ходу проверила её содержимое и покинула гостеприимный номер. Беатрис вылетела из комнаты, стараясь унять дикое сердцебиение, и со всех ног метнулась к лестничному пролёту. Как только дверь закрылась за её спиной, желудок не выдержал, и на бетонный пол полетело его содержимое. Беатрис ухватилась руками за железные лестничные перила и позволила организму исторгнуть всё лишнее. Как только последовало облечение, она вытерла рот краем куртки и начала бешеный спуск по бесконечным бетонным ступеням.
Гулкий стук ботинок разлетался по лестничному пролёту, словно барабанная дробь, гласящая об опасности. Этажи пробегали один за другим, сознание потеряло панические нотки и работало мощно и слаженно. Тело утратило сонливость, руки чётко следовали приказам хозяйки, ноги не чувствовали усталости. Как только Беатрис добралась до первого этажа, сердце начало биться немного чаще. Она беззвучно открыла дверь, ведущую в главный зал, и радостно отметила отсутствие персонала в коридорах. Не желая терять времени, Беатрис спокойно прошла вдоль стены и заглянула за угол. На посту отсутствовал работник, и сейчас выход в город охранялся одной распахнутой книгой. Беатрис сделала вдох и решительно двинулась навстречу ночным улицам. Как только она дошла до стола, дверь на улицу открылась. Даже через стеклянные перегородки женщина узнала зашедших людей, и её сердце болезненно сжалось. В десятке метров от неё шли двое мужчин, которых она ненавидела больше всего на свете: в ночлежку вошел её бывший начальник Гловер и его верный палач Руфус, сверкающей своей лысой головой.
Закипая от ненависти, женщина бросилась за ближайшее укрытие: пыльную багровую занавеску, прикрывающую вход в подсобные помещения персонала. К её ужасу, она мгновенно столкнулась со служащим, который должен был сидеть за столом. Найвис вытаращил глаза от неожиданности и страха, но Беатрис сделала то же самое. Не успев разобраться в ситуации, женщина инстинктивно схватила работника за лицо, стремясь закрыть ему ладонью рот. Она прижала жертву к стене, поднеся палец к своим губам и призывая к молчанию. Извивающийся служащий активно мельтешил руками, желая освободиться из невероятно сильного захвата женской ладошки. Беатрис сделала движение рукой, ударив мужчину в живот, а затем какой-то странный инстинкт заставил её резко поднять колено. Найвис приглушённо застонал, выпучил покрасневшие глаза и схватился руками за ушибленный пах. Беатрис стало противно на него смотреть, она брезгливо отвернула голову, желая слиться с плохо отштукатуренной стеной. За колыхающейся тряпкой пропитанной пылью, мерно звучали приближающиеся мужские шаги, эхом разносились знакомые пьяные голоса.
– Как, ты говоришь, его зовут? – раздался лай из ночного кошмара. Сердце Беатрис болезненно сжалось, услышав пьяный говор её палача.
– Найвис. Он должен мне! – Гловер также был не очень трезв, но его голос звучал адекватнее. – Вернее сказать, не совсем мне, но теперь это неважно.
– У них тут какие-то дела? Или?
– Или… Они с приятелем обворовывают местных толстосумов, которые слишком глупы, чтобы здесь останавливаться.
