Твою мать, всё пропало!
И белоснежно чисты листы сменяют друг друга,
Но почерк всё тот же, точно чем-то напуган:
Кривой такой, рваный. И в ранах все фразы.
Пишу я о жизни, а жизнь как на плаце.
Здесь ложь – самоцель. Шагай вперёд с песней.
Шаг вправо – расстрел, шаг влево – повесят.
Топи свои чувства в собственном мраке.
Дух мёртв, ты с лопатой и в траурном фраке.
Напишу неразборчивым почерком,
чтоб никто, даже я, не прочла.
И чтоб мама не знала, как доченька
постепенно сходила с ума.
Так загнивше и криво-забористо
пригвождаю себя я к листам.
Разложу мысли-страхи по строчечкам,
разберу свою суть по слогам.
Дата: 29 августа
Что было до большого взрыва?
Страхи. Страх ошибиться. Страх не понравиться. Страх непринятия. Страх быть ненужной.
Требования не от других, а самой от себя. Стеснительная, послушная и ответственная.
Начальная школа, и я собираю сумку и беру запасные ручки-карандаши, предполагая, что и кто может забыть. Начальная школа, и родители одноклассников звонят мне, чтобы узнать домашнее задание (даже не моей маме).
Крики дома и постоянная «дележка» меня между родителями и бабушкой. И я виню себя, что не могу и не хочу делать выбор, оставляя в любом случае отвергнутого. Страх быть неправильной и страх обидеть.
Средняя школа, и мне надо быть самой первой в школе, чтобы знать, что происходит. Тоже какой-то страх. Прихожу в 7 утра, в 6:50, в 6:40… Бедный охранник. Сама поставила рамки и сама их придерживалась, как будто тем самым доказывая себе свою нужность в этом мире, свою конкретную роль.
Надо. Надо. Надо.
Лучше смерть, чем четверка.
Не успеваю. Надо.
Лучше смерть, чем не сделать.
Надо помочь. Надо подготовиться. Надо сделать первой, чтобы помочь другим.
Лучше смерть, чем быть для кого-то плохой.
Ад дома и то, что лучше не вспоминать. Нельзя нормально питаться. Плевки и удары. Сигареты о кожу. Нельзя войти в квартиру, ожидание ночи на лестничной площадке. Нельзя прийти домой без «интересной истории», и я учусь врать и подстраиваться под настроения. Это уже был животный подноготный страх. И это был страх жить и первые суицидальные мысли. И мы ушли.
Старшая школа, уже не дома, и сплошные страхи и обязанности. Полупьяное папино «Соври, что мы когда-нибудь будем вместе». Груз вины его и свой. Отчаяние.
Первые курсы универа, и теперь папа ушел. Сам. Насовсем. Эмоциональная бинарность: ненависть к отцу и любовь к папе – к человеку, который ошибся, который нуждался с детства в материнской любви.
И все те же детские надо. Детские страхи. Взрослые страхи. И надо, надо, надо…
И в какой-то момент я рассыпалась на атомы по кровати.
«За кулисами»
Дата: 5 сентября
Страхи – молчание.
Кошмары – молчание.
Мысли о смерти – конечно же, молчание.
Я боялась.
Страх любил меня.
Я с ним боролась, он со мной играл.
Я так и слышала его мерзкий веселый возглас, чувствовала его противные руки на моих плечах.
Он хотел меня добить, хотел овладеть мною, хотел заставить меня сдаться.
Я сдавалась.
Закричу во все легкие и пущусь во все тяжкие
Безотрывно во тьму, лишь искра от затяжки
Беспричинно, бесцельно, без ненужных эмоций
Я бросаю курить – я бросаю бороться
Дата: 17 октября
Хочу знать, куда идет поезд, следующий в тупик.
Подсознание не скажет, что поздно, забыв вещи, пытаться сойти.
Я могу уж не быть осторожной и к дверям прислоняться могу.
Мне не ново не чувствовать вовсе, непривычна лишь тишь на ходу.
Нет ни гула, ни скрежета мыслей, как и пульс партизаном молчит.
Безмятежно, бездумно, но искренне хочу скрыться за холодом плит.
На конечной оставила страхи – нет резона прятать глаза.
Где же свет? Света нет. Нам соврали. Оказалось, туннель без конца.
Дата: 20 ноября
Я стою в толпе перед концертом с той, кого люблю. Все вокруг пьют. И я тоже. Делаю очередной глоток, обнимаю Её, делаю шаг назад, и взгляд мутнеет.
В глазах и в памяти пустая темнота довольно долгое время.
Я очухиваюсь на несколько секунд в совершенно другом месте, но не успеваю ничего понять, как опять отключаюсь.
Я прихожу (или вхожу) в себя чуть сильнее. Снова в другом месте, размытые звуки, но передо мной Она. И Она злится. И голос Её четкий, раздраженный и сопереживающий. Смесь мата и моего имени.
Открываю глаза. Меня рвет. Её голос где-то сверху: Бл**ь, никогда не пей так…
Прикрываю глаза и мысленно клянусь, что не буду.
Нет, буду…
Много людей. Алкоголя больше.
Пустой взгляд.
Скривленные от крепкого лица и пустые рюмки.
Похороны отца.
Пьяные танцы.
Истерика на полу кухни, вжимающая в стены и выжимающая крик.
Истерика смеха, сжимающая горло и срывающая струны.
Слишком задумчивый взгляд на рельсы метро.
Пустые объятия.
Зачем нужен алкоголь?
Чтобы глушить весельем боль.
Я отстранилась от всех, кроме нее. Но даже с ней я не была по-настоящему. Уже столько времени я живу прошлым. Да, прошлым с ней. Но едва это можно назвать правдой. Изо дня в день я лишь пытаюсь хоть на миллиметр, хоть на мгновение приблизиться к тому, что было. Что прошло. Чего уже не вернуть. Иногда мне кажется, что очень многое изменилось и со мной уже не тот человек, а я просто придала телу былые свойства. Но я продолжаю верить в свою любовь.
Зависимость – поддержка или сдавливание?
