Схема была настолько очевидна и проста, что Тео чуть было не вывалила ее на головы поглощенных дискуссией собеседников. Уже открыв рот, Теодора опомнилась – и сунула в него ложку с рагу.
Потому что… как там писал Герберт? Эта пустоголовая думает только о танцах и кавалерах.
Вряд ли первоначальная владелица этого тела интересовалась банками, договорами и левыми схемами найма. Она просто не мыслила такими категориями – а значит, и Тео должна была молчать.
Осененная внезапным осознанием, Тео медленно зачерпнула ложкой густой соус.
Ощущение было такое, как будто она шла по стройке – а рядом, в паре дюймов от головы, просвистел кирпич. В этот раз все обошлось. А в следующий? Завтра? Послезавтра?
Рано или поздно наступит день, когда Теодора выдаст себя. Скажет что-нибудь такое, что невозможно будет объяснить амнезией или нервным расстройством. И тогда… тогда Герберт ее сожрет.
Прямо как в старом добром CFG. Шаг влево, шаг вправо – и косточки оступившегося обгладывают пираньи.
– А кстати, бабушка – почему у нас второй месяц нет поступлений из Кенси? – Герберт отпил из бокала воду, странно двинув челюстями. Тео подумала, что кузен пытается смыть с языка восхитительный вкус тушеной телятины.
– Вот. Это еще одна проблема, о которой мы должны поговорить. Теодора, девочка моя, мы тебе не наскучили? – старуха перевела на нее прицел водянистых глаз.
– Ну что вы, бабушка. Это очень занимательно, – мило улыбнулась Тео, сохраняя на лице доброжелательно-придурковатое выражение. – Я хочу быть в курсе всех наших дел.
– Очень похвальное начинание. Я рада, что ты переросла свои ветреные увлечения, – старуха величественно качнула головой, а Герберт раздраженно поморщился.
– Так что с Кенси? – он поспешно перевел разговор в прежнее русло, обрывая похвалу Теодоре.
– Наш съемщик пропал из города еще три месяца назад.
– Как пропал?!
– Обыкновенно. Собрал все свои вещи, часть наших и съехал, не оставив обратного адреса, – госпожа Дюваль говорила размеренно и спокойно, и только каменно-напряженный рот выдавал крайнюю степень ее раздражения. – Перед отъездом этот мошенник взял плату вперед со всех клиентов, которые согласились ее дать. Так что теперь мы должны половине Кенси.
– Почему мы? – изумилась Тео. – Занимал-то съемщик.
– Потому что съемщик, господин Туро, работал по нашему патенту. В Кенси, милая моя, я выкупила патент городского мага еще двадцать лет назад. Там же оборудовала и жилье, и рабочее место. Теперь мы сдаем патент в аренду за тридцать процентов дохода. Но формально обязательства перед городом наши, следовательно, долги господина Туро тоже ложатся на нас.
Старуха держала нож и вилку так, словно готова была вонзить их в глотку злокозненному господину Туро.
– И что же мы будем делать? – Герберт держался намного спокойнее. Еще бы. Деньги уплыли из бабкиного кошелька, в крайнем случае – из наследства Тео. Но сам Герберт в любом случае ничего не терял.
– Пока не знаю. Кто-то должен поехать, разобраться с делами, погасить долги. И найти человека, который будет выполнять работу городского мага. Кенси уже две недели без штатного волшебника. Еще неделя, и городское казначейство начнет начислять нам пеню.
Старуха замолчала, тяжело глядя на Герберта. Тот, опустив глаза в тарелку, меланхолично ковырял ложкой рагу. И явно не собирался говорить того, что раздраженно ожидала старуха.
Это был шанс. Тот самый, один-единственный, уникальный шанс сбежать из-под пристального надзора Герберта.
Тео набрала в грудь воздуха, как перед прыжком в холодную воду.
– В Кенси могу поехать я, – предложила она.
– Что? Как это – ты?
Впервые Тео увидела, как на гранитном лице госпожи Дюваль проступает совершенно детское изумление.
– Обыкновенно. Я совершеннолетняя, закончила академию и не имею никаких обязанностей в доме. Почему бы мне не поработать в Кенси, пока вы не найдете подходящую замену?
– Но ты ведь почти ничего не помнишь, – покачала головой старуха. – Как же ты будешь работать?
– Вероятно, никак. Но вам ведь и не нужно, чтобы я работала. Насколько я понимаю, в Кенси должен быть городской маг. Так вот она я – квалифицированный маг с дипломом академии Рейшаха.
– Хм. В этом есть смысл, – поддержал Теодору Герберт. Старуха возмущенно воззрилась на него, потому что предложение было абсурдным. Это понимала Тео, это понимал Герберт, и это отлично понимала старуха. Девушка, до конца не оправившаяся от тяжелой болезни, не может ехать одна в незнакомый город. Если бы Тео не нужно было любой ценой сбежать от внимания Герберта, она в жизни бы не предложила такой бред.
Но ей было нужно.
А Герберту было нужно, чтобы она убралась как можно дальше. Поэтому он подыграл Теодоре, достраивая картину до более-менее логичной.
– Кенси расположен на берегу моря. Там восхитительный климат, чудесная природа и невероятный воздух. Не сомневаюсь, что Теодоре это пойдет на пользу. Две-три недели под южным солнцем, прогулки, фрукты… Это намного лучше, чем дышать здесь сыростью и туманами. Я уверен: проведя лето в Кенси, моя дорогая сестра восстановит и здоровье, и память. А местные жители уж как-нибудь обойдутся без услуг штатного мага. Все равно в этой дыре никогда и ничего не происходит.
– Ты думаешь? – нахмурилась госпожа Альбертина. – Нет, если Тео будет только формально числиться магом, при этом не выполняя никаких обязанностей… дом совершенно пригоден для жизни, я была там полгода назад – очаровательное старое здание, такое живописное… Ну и слуги – нужно организовать надежный эскорт. Если поедет Мэри, из этого действительно может кое-что получиться…
– Нет! – охнула Теодора, но под удивленными взглядами собеседников тут же сбавила обороты. – Мэри, конечно, очень надежна, и она замечательно обо мне заботится. Но Мэри – женщина, а в дальней поездке разумнее полагаться на мужскую силу.
А еще Мэри стучит Герберту. Кто угодно, только не Мэри!
– Но у нас нет слуги-мужчины.
– У нас есть контрактный, – Тео умоляюще посмотрела на Герберта. – Этот юноша выглядит достаточно сильным и выносливым. Кузен, дорогой, ты же отпустишь его, правда?
А еще этот юноша выглядит слишком тупым, чтобы уметь писать. И вряд ли так близко знаком с госпожой Теодорой, чтобы замечать странности в ее поведении.
Герберт пожевал губами. Тео буквально слышала, как вертятся шестеренки у него в мозгу. Согласиться – и лишиться возможности шпионить за Тео? Или решительно отказать – с риском, что Теодора останется дома, все глубже вгрызаясь в сердце и в кошелек любимой бабушки.
Ну же! Давай! Давай! Хочешь ты это наследство или не хочешь? Вот он твой шанс, Герберт, решайся!
– Может быть, повариха?
– Да она же совсем ветхая! Это мне придется помогать несчастной старушке, а не наоборот. Но мы можем нанять кого-нибудь достаточно квалифицированного… – задумчиво протянула Тео, и Герберт вздрогнул. Мысль о том, что бабка снова будет оплачивать фанаберии кузины, подействовала на него, как пинок в задницу.
– Ну зачем же нанимать. Контрактный действительно довольно выносливый парень. Смирный, послушный, за женщинами не волочится, не пьет. Ума, правда, невеликого, но тем лучше. Будет делать что сказано, а большего от слуги и не требуется. Бабушка, так что, вы согласны?
Альбертина Дюваль посмотрела на Тео. На Герберта. Снова на Тео.
– Ну что ж. Пожалуй, согласна. Пусть Тео съездит на пару месяцев к морю, не вижу в этом большой беды. А если что-то пойдет не так – Теодора, дорогая, не забывай: ты в любой момент можешь вернуться.
– Спасибо, бабушка! – воскликнула Тео, скрывая за радостью облегчение. И такое же облегчение увидела на лице Герберта. Он улыбался Теодоре совершенно искренней, теплой и счастливой улыбкой – впервые за время их знакомства.
Пошла вон, дорогая!
Конечно, милый, с радостью!
Гармония в отношениях – это важно.
Глава 8
Откуда взялись баулы размером с корабельный контейнер, Тео так и не поняла. Она отобрала в дорогу три платья – одно нарядное и два домашних, запасные туфли и теплую вязаную шаль на случай холодных вечеров. К этому скудному набору Мэри добавила сначала пару ночнушек, потом теплые чулки, парочку шляпок, зонтик – обычный и кружевной, от солнца, миленький лиловый костюм-двойку, шелковый халат – а вдруг случится выйти к посетителю глубокой ночью… Список вещей, которые могут пригодиться, стремительно рос, а вместе с ним росли и баулы.
Теперь Тео ожидали четыре здоровенных чемодана, каждый из которых тянул на небольшой шкаф. Там были одежда, несколько видов мыла, шампунь, свежее постельное белье и даже посуда. В какой-то момент Мэри вообразила, что злокозненный Туро спер из дома все кофейники и кастрюли, и немедленно соорудила набор из серии «необходимо и достаточно». Сама Тео, поколебавшись, сложила в отдельный чемодан книги и свои-не свои ученические тетради. В успехе задуманного она сомневалась, но попытаться стоило. Если в этом мире Тео действительно владеет магией – глупо не развивать дар.
И вот Теодора стояла перед экипажем, который с утра нанял кузен Герберт. Бедняга так радовался отъезду обожаемой сестрицы, что выскочил из дома еще на рассвете, чтобы забронировать самых лучших лошадей. Тео с некоторым сомнением покосилась на понурившуюся четверку. Лошадки были толстенькие, кургузые, с короткими мосластыми ногами. Они вовсе не выглядели элитными рысаками.
С другой стороны – ну что Теодора понимала в лошадях?
– Тео, девочка моя! – старуха трубно сморкнулась в платок. – Ты уверена, что достаточно здорова для этой поездки?
– Конечно, бабушка. Все будет в порядке, – кивнула Теодора, и этого – о чудо! – оказалось достаточно. Старуха хотела верить, что у единственной дочери обожаемого сына все хорошо. И она поверила. Закрыла глаза на мелкие огрехи, нашла объяснение крупным. И не задавала лишних вопросов. Девочка хорошо кушает, вежливо отвечает и вовремя делает книксены. Что еще нужно для счастья? О бесконечной пустоте, царящей в голове у Теодоры, старуха не имела понятия. А Герберт, почуявший шанс избавиться от соперницы, не торопился бабку просвещать.
– Обязательно найми надежную служанку, дорогая. Не выбирай бестолковых девиц – у них один ветер в голове. Возьми женщину в возрасте, солидную, с хорошими рекомендациями. Вот, это список людей, к которым ты можешь обратиться за помощью в любой момент, – бабка вложила в руку Теодоры туго перетянутую лентой бумажку. – Нас не назвать хорошими друзьями, но каждого из них я знаю лично и уверяю тебя – это исключительно порядочные господа и дамы.
Улыбнувшись сухим, как у мумии, ртом, госпожа Альбертина шагнула вперед и обняла Теодору, вжимая лицом в затхлые кружева платья.
– Удачи, моя девочка. Я вознесу молитвы всеблагому огню за твое скорейшее выздоровление.
– Спасибо, бабушка, – Теодора приложилась к сухой и морщинистой, как скомканный пергамент, щеке, торопливо чмокнула воздух у скулы Герберта и повернулась к экипажу. Контрактный ждал ее, равнодушно опираясь о колесо. Он стоял, свесив голову, и таращился куда-то в землю, унылый и равнодушный, будто лошадь в упряжке.
Ну, хотя бы отмылся дочиста. Уже праздник.
Сегодня Теодора впервые смогла рассмотреть цвет его волос. Не серые и не бурые, а светло-русые, с приятным золотистым оттенком. Было видно, что парень старался их выпрямить, но на концах волосы все равно закручивались непослушными крупными кольцами.
Смотрелось это… довольно приятно.
Ну надо же. Какие поразительные чудеса сотворяют с человеком горячая вода и мыло. И животворящий пинок. Накануне Герберт наорал на контрактного, попрекая его убогим и непотребным видом, и выдал несколько монет на новую одежду. Ну как новую… Просто другую – чистую и без дыр. Теперь контрактный щеголял в старых, но вполне крепких штанах без заплат, вылинявшей бурой рубахе и даже в ботинках. Да, потертые. Да, растоптанные. Но без дыр и подошва веревкой не привязана. Красавец-мужчина, хоть завтра под венец!
Мгновенная язвительная веселость схлынула, и на Тео накатил ужас, прозрачный и острый, как битое стекло.
Куда она едет? Зачем? С кем? Как будет выплывать в этом неведомом, равнодушном, чужом мире?
Она здесь одна. Совсем одна. Единственный человек, который искренне к ней привязан – вздорная, склочная бабка, но даже эта привязанность – только иллюзия. Старуха привязана не к Теодоре. Она любит девочку, которая исчезла навсегда. А Теодора – фальшивка, оборотень, который занял чужое место.
Так. Стоп. Нет. Хватит.
Это просто поездка. К морю. У Теодоры есть деньги, есть дом и есть мозги. Этого достаточно, чтобы выжить.
Да, придется терпеть рядом с собой этого туповатого контрактного. И что? Так даже лучше! Если он заметит какую-то странность, то просто не поймет ее. А все необходимые знания об обыденной изнанке этого мира у парня имеются. Если Тео не поймет что-то простое – задаст вопрос контрактному. Он слишком туп, чтобы заподозрить неладное. Возникнут проблемы посложнее – обратится к людям из списка. Сошлется на болезнь, остаточные аберрации рассудка – ну кто же откажет в помощи бедной-несчастной сиротке? Ну а если дела пойдут совсем плохо, можно вернуться сюда. Под крылышко старухи Дюваль.
Это нормальный план. Рабочий. Теодора справится.
Не дожидаясь помощи контрактного, Тео решительно распахнула дверцу и залезла в экипаж. Внутри пахло кожей, соломой и пылью, сиденья оказалась неожиданно мягкими, а подголовник – удобным.
Не кадиллак, конечно, но не так уж и плохо.
Откинувшись на спинку, Тео прикрыла глаза.
Господи, как же она устала справляться.
Тео ожидала приключения. Может быть, страшного, может быть, увлекательного – но приключения. А получила бесконечную скуку. Дорога уныло тянулась вдаль, мимо окон плыли грязные, едва подернутые первой весенней зеленью поля. С бурых проплешин взлетали в небо стаи каких-то пичуг, оглашая окрестности криками, до удивления похожими на детский плач.
Читать Тео не могла – от постоянной тряски укачивало. Рукодельничать она не умела. Спать надоело. Чтобы хоть как-то развеять душную монотонность дороги, Тео пересадила контрактного с облучка в экипаж. Оказавшись в салоне, парень немедленно забился в угол и ссутулился, втянув голову в плечи, как старая угрюмая черепаха. На неловкие попытки Теодоры завязать беседу он реагировал короткими «Да, госпожа», «Нет, госпожа» и «Как прикажете, госпожа». Как будто с роботом разговариваешь.
Но Тео не сдавалась – и все-таки выцарапала из контрактного чуть-чуть информации. Томас Макбрайд. Двадцать один год. Работает по контракту пять лет. Семья – отец, мать и три младшие сестры. Видятся редко.
– Редко – это сколько? – задала очередной вопрос Тео, и контрактный затих, как подвисающий компьютер.
– Раз в год. Или два, – наконец-то выдал он ответ.
– Почему так редко?
– А зачем им видеть меня чаще?
И правда – зачем? Человек, застрявший на границе между поденщиком и нищим, не самая лучшая компания для девочек-подростков.
Как он вообще ухитрился получить крупный заем в семнадцать? Неужели банковский работник не видел, кому деньги дает? Хотя… А может быть, в этом и соль. Дать заведомо невозвратный кредит, получить дармового рабочего и вернуть в результате сумму, значительно превышающую первоначальные затраты. Конечно, мистер Томас Макбрайд не выглядел таким уж перспективным вложением. Но кто знает, кто знает. Может быть, аренда контрактных приносит триста процентов дохода и банки готовы костьми лечь, чтобы увеличить количество работников.
Пока Теодора раздумывала над тем, каким образом несовершеннолетний оболтус исхитрился оформить крупный кредит, контрактный уснул. Голова его свесилась набок, и когда экипаж подпрыгивал на кочках, с отчетливым деревянным стуком билась о стену. Каждый раз Тео ждала, что после очередного звучного БАМ! парень проснется – но Томас Макбрайд не просыпался.
– Госпожа, подъезжаем к деревне, – постучал рукоятью кнута в стекло извозчик. – Останавливаемся? Тут неплохой трактир, можете поужинать.
Обрадованная хоть каким-то развлечением, Тео энергично согласилась. Извозчик, получив пару медяшек, торопливо скрылся в местной пивнушке, а Теодора, безжалостно растолкав контрактного, направилась в трактир.
Внешне он ничем не отличался от заведений, стилизованных под ретро-эко-этно шарм. Грубые деревянные столы, такие же табуреты и развешанные под потолком веники сушеных трав. Пахло мятой, сельдереем и дымом. Тео опустилась на стул у окна, стянула перчатки и с облегчением помассировала руки. Постоянное трение о душную лайку раздражало.
– Что будете? – тут же подскочил к ней официант, тощий и угловатый, как швабра. – Тушеная капуста, тушеный кролик, тушеный гусь, тушеные бобы и телятина.
– Тоже тушеная? – рискнула предположить Тео.
– Именно. Тушеная телятина. И кофе.
– Что ты будешь? – обернулась Тео к контрактному. Тот поднял от столешницы равнодушные светлые глаза.
– Что прикажете. Я все ем.
– Допустим. Но что-то ведь любишь больше? Капусту или бобы?
