Тот помолчал, что-то взвешивая внутри.
– Бобы.
– Кролик, гусь или телятина?
На туповатом плохо выбритом лице мелькнула то ли растерянность, то ли удивление.
– Не знаю, госпожа. Что закажете.
Тео почему-то очень хотелось дожать его, выдавить четкий ответ хотя бы на этот элементарный вопрос. Ну какого черта? Выбрать из трех вариантов блюд – что тут сложного?!
Но собственная раздраженная настойчивость казалась нелепой и неуместной.
– Телятина, – выбрала за контрактного Тео. – А мне капусту с кроликом. И два кофе.
– Один нормальный, один желудевый? – уточнил официант, застыв с четырьмя загнутыми и одним оттопыренным пальцем. Видимо, этот оригинальный метод успешно заменял ему ручку и блокнот.
– Почему желудевый? Нормальный, – удивилась Тео.
Кто вообще пьет желудевый кофе? Ну, кроме безумных поклонников ЗОЖ, но эти даже заваренным сеном не брезгуют.
– Сию минуту, – переломился в поклоне официант, метнулся в кухню и вскоре вернулся с наполненным подносом.
Капуста оказалась чудовищно жирной, крольчатина – жесткой, а кофе безбожно кислил. Пока Тео вяло ковыряла свою порцию, контрактный торопливо забросил еду в рот, как кочегар – уголь в топку, и вытер тарелку корочкой хлеба.
– Кошмарный кофе, – пожаловалась ему Теодора.
– Как скажете, госпожа. Вам виднее.
– Мне? Почему мне виднее? А у тебя что же, своего мнения нет? – не выдержала бессмысленной овечьей покорности Теодора. – Ты пьешь кофе. Чувствуешь его вкус. Он тебе нравится или нет?
Контрактный сосредоточенно поглядел в ополовиненную чашку.
– Да, госпожа. Он сладкий.
В следующем трактире Тео попросила вместе с кофе принести сахарницу – и завороженно наблюдала, как парень сыплет в чашку одну ложку за другой.
Вот это обмен веществ! Не организм, а тигель для калорий.
А в третьей деревне грянуло чудо. Валаамова ослица заговорила. Когда Тео, заинтригованная описанием, заказала себе рагу, контрактный протянул руку. Дотронулся до ее ладони. И сказал:
– Не берите.
– П-почему? – с трудом выдавила из себя Тео, так до конца и не справившись с шоком.
Контрактный выглядел… ну… нормальным. Маска бессмысленного животного безразличия треснула и рассыпалась в пыль. Теперь это был просто парень – не самый ухоженный, не самый красивый. Но вполне, между прочим, приятный. Если бы Тео встретила такого в баре – нормально одетого, постриженного, окруженного вкрадчивой аурой туалетной воды – она бы не пала, сраженная, к его ногам. Но предложение выпить по бокальчику вина обдумала бы. А может быть, даже и согласилась.
– Несвежее, – под гневным взглядом официанта контрактный смущенно поежился. – В таких забегаловках в рагу вчерашние продукты кладут – ну, то, что от обеда и ужина осталось. Варят, тушат – и оп! – готово. Не берите рагу. И рыбу не надо – тут море далеко, а вместо пруда грязная лужа.
– Тогда что взять? – придавленная внезапным фейерверком информации, Тео никак не могла сосредоточиться.
– Да мясо любое. Тухлятину точно не положат, а если вчерашнее поджарят – так что ж теперь. Не отравитесь.
– О, вот оно как. Спасибо. Это был очень полезный совет, – автоматически-вежливо поблагодарила Теодора. И грянуло второе чудо. Контрактный улыбнулся. Короткая улыбка на долю секунды искрами вспыхнула в серых глазах, собрала лучиками кожу на скулах, сморщила нос. И погасла. Контрактный снова смущенно таращился в стол, до белых ногтей сжимая пальцами дерево.
– Да ладно. Ничего такого. Все это знают – ну…те, кто к таким забегаловкам привычный.
– А ты, значит, привычный.
– Ну… Да. Был. Раньше.
– Это когда? – немедленно уцепилась за выпутавшуюся из клубка ниточку Тео.
Контрактный снова замолчал, цепляясь за столешницу, как тонущий за бревно. Лицо у него застыло и словно выцвело, от солнечных зайчиков улыбки не осталось следа.
Сейчас он выглядел ровно так же, как за полчаса до этого. И за час. И за сутки. Туповатый и невыразительный, блеклый до бесцветности – не человек, а набросок.
– Раньше. Когда дома жил. С отцом заходили.
– А потом ты взял ссуду? – подтолкнула разговор Тео.
Появился официант с едой. Контрактный, не дожидаясь, пока тот расставит тарелки, ухватил с подноса кусок хлеба и впился в него так, словно неделю не ел.
– Да. Потом ссуда, – пробормотал он через набитый рот и тут же утрамбовал туда кусок бекона с яичницей. Теперь говорить было физически невозможно, и Тео в очередной раз отступила, позволив контактному запихиваться едой под завязку.
Возможно, он действительно был очень голоден. А может, воспользовался шансом свернуть разговор, не нагрубив нанимателю.
Тео мысленно поставила на второй вариант.
Глава 9
Путешествие было кошмарным. Экипаж зайцем прыгал по грунтовке и трясся, как эпилептик, на брусчатке. Примитивные рессоры вместо того, чтобы гасить толчки, только сочувственно поскрипывали. Контрактный почти все время спал, забившись в самый темный угол, выныривая из унылой дремоты только для того, чтобы пожрать и сходить до ветру.
Все это было скучно. Невероятно скучно.
Некоторое разнообразие в устоявшийся ритм внесла пересадка на катер. Крохотное суденышко натужно пыхтело, плевалось клубами пара, но мужественно продвигалось вверх по реке. Занявшая каюту первого класса Тео наконец-то смогла полежать, вытянув ноги, а контрактный скрылся в где-то внизу, в помещениях для слуг. Поначалу Теодора волновалась. Ей представлялись темные, заплесневевшие от постоянной влажности клетушки, до отказа забитые тощими, грязными, измученными людьми.
А по ногам у них бегают крысы.
Обнаружить себя в роли нерадивого рабовладельца было ужасно. Отловив в коридоре стюарда, Тео категорически потребовала, что ее проводили в трюм – и обнаружила, что каюты третьего класса вполне пригодны для жизни. Да, маленькие, да, неуютные. Но светлые, сухие и даже с кроватями. На одной из этих кроватей и обнаружился контрактный. Засранец дрых, подложив под голову замызганный вещмешок. Выглядел он совершенно довольным.
И Теодора, и отоспавшийся на месяц вперед контрактный катер покинули с нескрываемым сожалением. Потом была еще одна пересадка в экипаж – на этот раз скромненький, тесный и душный, как фанерная коробка для обуви. Извозчик в широкой соломенной шляпе вяло помахивал длинным прутом, который призван был заменить кнут – но совершенно не заменял. Рыжие кургузые лошаденки неспешно трюхали по дороге, увозя скрипучий тарантас все дальше на юг.
Тусклая бурая земля покрылась изумрудной травой, придорожные кусты оделись зеленью, в них сладострастным склочным многоголосием орали птицы. Дома в деревнях утратили присущую северным зданиями приземистость, обзавелись широкими окнами и легкомысленной драпировкой из вьюнков.
Город Тео почувствовала за несколько миль. Кенси пришел к ней тишиной и запахом цветов, теплым ветром и дальним, почти неощутимым привкусом йода на языке. Чем ближе экипаж подъезжал к городу, тем меньше вокруг становилось невозделанных полей. Геометрически правильные квадраты разнились по цвету – светло-зеленые, темно-зеленые, салатовые, оливковые. Всходы покрывали землю, как густой ровный мех, или рассекали строгими полосами, между которыми просвечивал масляный, пропитанный солнцем чернозем.
Потом пошли виноградники – ровные ряды шпалер начинались у самой обочины и тянулись вдаль, за горизонт.
– Тепло тут, – попыталась завязать разговор Тео.
Клюющий носом контрактный нехотя приоткрыл глаза.
– Юг, – равнодушно пожал плечами он.
– Тебе не нравится юг?
– Работа везде одинаковая.
Грохоча колесами по брусчатке, экипаж въехал в маленький сонный городок. Сложенные из дикого камня дома прятались от солнца под рыжими черепичными крышами, над которыми кружили ласточки. Присмотревшись, Тео увидела на грубых, как руки старухи, стенах хрупкие чашечки гнезд.
– Смотри! У них на домах живут ласточки! – восхищенно воскликнула она и тут же устыдилась нелепого детского порыва. Но контрактный, внезапно оживившись, ткнулся ладонями в стекло.
– Где? Точно! У нас такие же дома… были, – смешавшись, закончил он, неуклюже скомкав конец фразы.
– У вас жили ласточки?
– Ну да. Дом над рекой стоял, там мошкары много. Ласточки под балками гнездо подвесили и целыми днями гостинцы птенцам таскали. Они заботливые, ласточки. Добрые… – к концу мысли парень терял запал, как заводная игрушка с подсаженными батарейками, но Тео уловила закономерность. Если сразу же задать следующий вопрос – контрактный выдаст еще кусочек информации.
Конечно, в том случае, если вопрос будет безопасным.
Опасными считались темы, касающиеся прошлого, семьи и загадочной эпопеи с кредитом. Когда разговор сворачивал в эту сторону, и без того немногословный контрактный окончательно переходил на односложные ответы.
И где она, эта хваленая радость человеческого общения? Да с гребаной Сири веселее болтать
– Много птенцов было? – подобрала нейтральный вопрос Тео, мысленно скрестив пальцы на удачу.
– Три, – контрактный все еще выглядывал в окно, провожая взглядом убегающие назад дома. – Потом, правда, один птенец из гнезда выпал, его кошка сожрала. А остальные – нормально. Оперились, потом вылетать начали. Вы птенчиков ласточки видели когда-нибудь? – спросил он.
Контрактный. Спросил. Про птенчиков.
Ошеломленная неожиданным успехом, Теодора мысленно дорисовала себе десяток баллов в квесте «Завоюй среди местных союзника».
– Ни разу не видела, – мгновенно соврала она.
Хотя почему, собственно, соврала? Вживую действительно не видела. А сериалы на Animal Planet – это несчитово.
– Они крохотные, где-то с палец длиной. А рты здоровенные, как печные трубы. И желтые вот тут, – быстрым жестом контрактный обозначил на лице что-то по типу улыбки Джокера. – Когда птенцы жрать хотят, то орут и рты разевают. Для родителей это прям как мишени. Бросают мух прямо в желтый круг, – он дернул губами, а в серых глазах вспыхнули искорки смеха. Тео охотно поддержала его, расхохотавшись, – и контрактный, неловко дернув плечами, все-таки отважился улыбнуться.
– Они забавные. Птенцы. Может, на вашем доме тоже гнездо есть. Тогда сами посмотрите.
– Подъезжаем, – подал голос извозчик. Экипаж повернул, проехал еще немного, углубляясь в прозрачную тень молодых сосен, и остановился перед невысоким чистеньким домиком. Он белел среди зеленых лужаек, словно кубик сахара-рафинада.
– Апельсиновая улица, дом двадцать три, – объявил извозчик.
– Какое странное название, – чтобы выбраться наружу, Теодоре пришлось опереться на руку контрактного. Ноги от неподвижного сидения затекли, и коленки предательски пытались выгнуться в обратную сторону. – Почему Апельсиновая улица? Здесь же только сосны растут.
– Может, раньше апельсиновые деревья были, – высказал предположение внезапно разговорившийся контрактный. Он все еще поддерживал Тео под локоть, и рука у него была жесткая, как стальные перила. – Сосны совсем молоденькие, их высадили лет десять назад.
– О. Понятно, – Тео окинула взглядом пушистые колючие метелки. – Жаль. Я бы оставила апельсины.
– Это да. Они вкусные…
– А шишки – не очень.
Контрактный недоуменно нахмурился, потом сообразил – и коротко улыбнулся немудреной шутке.
Томас, почему-то вспомнила Теодора. Его зовут Томас. Том Макбрайд.
– Госпожа! Госпожа Теодора! – от дома уже спешил, опираясь на трость, крохотный старичок. Подхваченные ветром, реденькие седые волосы плыли над ним, как пух над одуванчиком. – Вот ваш ключ. Госпожа Альбертина мне написала – я все подготовил! Уборка, продукты, привез баллон газа – дом ждет вас!
Доковыляв до калитки, коричневой птичьей лапкой он протянул Теодоре ключ.
– Позвольте, я вас провожу, – бесцеремонно отпихнув контрактного в сторону, дедуля-одуванчик стремительно просочился в экипаж. – Тут всего два поворота, но кто знает, чего ожидать от этих наемных извозчиков? Я бы никогда не доверил свою жизнь и имущество случайному человеку. Как вы добрались? В целости и благополучии, без огорчений? Я так рад, так рад, – дробно закивал он, не дожидаясь ответа. – Ну что же ты стоишь, недотепа? Трогай! – он стукнул в оконце полированной рукоятью трости.
Извозчик хлестнул лошадей. Застывший в изумлении контрактный, захлопнув рот, бросился следом. В несколько длинных прыжков догнав экипаж, он ухватился за поручень и рывком подтянулся. Салон качнуло на рессорах, и в следующую секунду рядом с извозчиком появилась еще одна спина.
Теодора с облегчение выдохнула, а старичок, на секунду запнувшись, поглубже набрал воздуха в чахлую грудь.
– Какой неосторожный молодой человек! А если бы он оступился? А если бы испугал лошадей? Молодежь совершенно не думает о последствиях своих поступков. Моя дорогая, вы зря наняли такого юного слугу. Вам нужен мужчина постарше: разумный, дальновидный…
Под неумолчимый беличий цокот они проехали несколько улочек, выбравшись на самый край города. Последним в ряду, на изрядном удалении от других, стоял узенький двухэтажный дом. По красной черепичной крыше скребла ветвями старая яблоня. В темно-зеленой листве там и сям белели распускающиеся цветы.
– Вот ваше новое жилище, дорогая! – неожиданно ловко выпрыгнув наружу, старичок подал Тео хрупкую, как куриная косточка, руку. – Скромное, конечно, но очень, очень уютное. Сегодня утром я лично прошелся по комнатам. Все в полной готовности, можете не сомневаться! Я даже продуктов вам припас. Свежайшие, самые лучшие, только что с рынка – а у нас на рынке вашей северной гадости не продают. Поверьте слову старого Гриоля. Бывал я у вас на севере, бывал… Ужасная погода, ужасная пища, и люди такие неприветливые… Это все от застоя желчи. Когда холодно и сыро, желчь всегда застаивается, но у нас такие дни случаются только осенью, и тогда мы хандрим. Но у вас этот кошмар постоянно! Нет худшего места для жизни, чем север. Вы правильно сделали, моя дорогая, что перебрались к нам.
Не переставая говорить, он резво тащил Теодору к широкому деревянному крыльцу.
– Ты как? – с трудом улучив момент, обернулась она к контрактному. – Не ударился, когда прыгал?
– Что? Кто? Я? – растерялся парень. – Нет. Все целое, могу работать.
– Вот и отлично, вот и поработайте, – вклинился в разговор одуванчик Гриоль. – Разгружайте вещи, молодой человек, не теряйте зря время. А мы с дамой пройдемся по дому и все-все посмотрим. Вот тут – прихожая. Видите, какие удобные вешалки? Даже самая огромная шуба поместится. Но вам не понадобится шуба, ведь вы теперь на сладостном юге! Холодник в подвале просто огромный – на каждую полку можно окорок положить, еще и место останется. Правда, пентакль охлаждающий надо бы обновить – но это вы сами справитесь Приемная комната – тут ваш предшественник встречал клиентов. Если не был пьян, конечно. Вы даже не представляете, какие у нас в Кенси вина! Не вина, а нектар! Сделал глоток – и все, пропал. Удержаться невозможно. Но для наших вин нужна привычка, а господин Туро, увы, таковой привычкой не обладал. Как же нам повезло, что теперь городским магом будет прекрасная дама! Женщины славятся здравым смыслом и умеренностью, не то, что мы, мужчины…
Тео покорно следовала за Гриолем из комнаты в комнату. Через некоторое время она перестала вслушиваться в слова, воспринимая их как бессмысленный звуковой фон – шум дождя, звон ручья… грохот работающего отбойника. К концу экскурсии в ушах у Тео звенело, а голова кружилась.
– Ну все, откланиваюсь и оставляю вас, моя прекрасная дама! Кушайте, отдыхайте, набирайтесь сил, а завтра ждем вас в городе! Вы должны – нет, просто обязаны прогуляться по главной улице Кенси. Это такая красота! Что-то невероятное. Улица выходит на площадь, и прошлым летом там поставили фонтан. Дельфины, русалки, кентавры – фантастическое зрелище! Правда, фонтан пока не работает – но я очень, очень советую вам посмотреть. До завтра, моя дорогая! Хорошего вам дня!
