Упала шапка неспроста!
И мне открылся профиль женский —
нечаянная красота.
Летит как будто и поныне
за тройкой бешеной вослед
некрасовская героиня,
и ты была ее портрет!
Дорога в Болдино
1
Ладные в ряд не дома – терема.
Только приводит в смущенье
в цех превращенная ткацкий – эх-ма! —
церковь Богоявленья.
Стала шоссейною и пролегла,
где ей удобней, дорога.
Эта ж осталась, какой и была —
каторжный путь, до острога.
Светел булыжник, от времени сед —
знает истории встряски!
Но для него не остыл еще след
в Болдино мчащей коляски.
2
Ухо к земле приложу я – не сон,
не наважденье ли это?
Там, в глубине позабытых времен,
бьется ли сердце поэта?
Там, где сжигает свои корабли
осень без всякой печали,
бьется любовью оно к Натали —
краше невест не встречали!
Ах, поскорей бы устроить дела,
к Таше стрелой воротиться!
Переписать свою жизнь добела,
как манускрипта страницу.
3
Злое задумал старик-карантин
и – ему палки в колеса!..
Что тут поделаешь? Выход один:
письма, сомненья, вопросы.
Пробовал раз по-мальчишески он
сквозь загражденья пробиться.
Где там! со всех обложили сторон —
зверь не проскочит, ни птица.
Словно бы участь его угадав,
славы небесной царица
крепко держала его за рукав
и не пускала в столицу.
Был суеверен, а не углядел
поданного ему знака:
– Эта звезда, совершенства предел,
не твоего зодиака!
А снежинки все про это…
А снежинки все про это —
отрешенность, мир, покой,
все про Тютчева, про Фета,
Лермонтов им как родной.
Проникая в сны глубоко,
обнажая суть вещей,
все про Пушкина, про Блока,
нищих духом и царей.
А снежинки все про то же —
бесконечное в земном,
про Твои деянья, Боже,
про Тебя – во мне самом.
Ах, снежинки-балеринки,
из какой вы Мариинки?..
Рахманинов
1
То не Лист, не Баха месса,
то не Моцарт, не Люлли,
то Рахманинова пьеса,
откровение любви.
Здесь молитва и признанье,
жалоба и речь волхва…
Этой песне нет названья,
тут бессильны все слова.
И едва могу понять я,
как, надеждою шурша,
в музыкальное объятье
погружается душа.
Фортепьянных струн шаманство!
В них легко в какой-то миг
дышат время и пространство,
и небесный женский лик.
2
Второй концерт для фортепьяно!
Протяжно плачет ля-бемоль.
Незаживающая рана,
не утихающая боль.
Потом все станет по-другому,
и к исцеленью найден ключ.
Вослед ненастию и грому
проглянет солнце из-за туч.
Все та же флейта с фортепьяно,
все так же плачет ля-бемоль…
И заживающая рана
и утихающая боль.
Нам в толк не взять
За время краткого полета,
за годы жизни и труда
нам в толк не взять, что может что-то
существовать и быть всегда.
Таков Вселенной странный терем,
несметных звезд пчелиный рой,
чей тайный смысл для нас потерян.
А был ли он? – вопрос другой.
Волчок
Подчиняясь всемирным законам,
что мудрей, чем любая змея,
совершает под вечным наклоном
круговое вращенье Земля.
Агрегат потрясающей силы,
грандиозный крутящий момент!
Даже в Библии слов не хватило
на существенный столь элемент.
Смену суток, работу и отдых,
настроенье и мыслей поток,
целый год путешествуя в звездах,
регулирует славный волчок.
Может быть, рассуждаю безбожно,
но вам скажет профессор седой:
жизнь сама не была бы возможна,
не вращайся наш шар голубой.
Солнце, грея, приводит к теченью
масс воздушных и масс водяных,
их давленью на сушу, смещенью
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70614427&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
