В маленьком вестибюле церкви на столе разложены книги и фотографии, указана цена каждой из них, и стоит кружка, куда надо класть деньги. Продавца нет – в столь священном месте никто не осмелится поступить нечестно, и плата всегда будет полной.
В церкви царит полутьма – мягкая, насыщенная живым светом свечей. Как благотворно действует это нежное пламя, похожее на цветок, колеблющийся в дуновении ветра, вместо холодно-безучастного света электрических ламп! Высокие – иногда почти в человеческий рост – свечи, как маленькие колонны, стоят вдоль стен с двух сторон, на некотором расстоянии друг от друга. Они горят медленно и долго (по нашим подсчетам, такая свеча – с базой величиной с тарелку и с тонким фитилем – может гореть беспрерывно месяц или два).
В алтаре свечи стоят рядами в несколько этажей перед Черной Мадонной. За их колеблющимся светом трудно видеть ее лицо, но это ее присутствие наполняет храм какой-то особенной радостной тишиной, передающейся посетителю.
Не на этом ли месте, где теперь находится «Моренита», стояла «на каменном пьедестале» Чаша? И опять настойчиво воображение рисует сцену из «Парсифаля».
Вокруг алтаря церемониальным маршем движутся рыцари Грааля. Властная мелодия марша выражает настойчивое моление о чуде, почти – требование чуда. И уверенность в чуде, ожидание.
Так ярко представилась мне эта сцена, что Монсеррат «Черной Мадонны» и Монсальват «Парсифаля» на мгновение как бы слились в одно.
Вагнер – суров, но никакой суровости не было в церкви Божией Матери, все было – покой, ощущение радости и душевного тепла.
Я обошла боковые часовни церкви. Одна из них особенно запомнилась мне, может быть потому, что, казалось, тоже имела какое-то отношение к легенде Грааля. Она не походила на обычные часовни католических церквей – в ней не было чрезмерной загроможденности предметами, характерной для них. Три ступеньки вели к алтарю, на котором стояла Чаша. Над алтарем на стене, в большом вогнутом круге, во всю его величину – мозаичное изображение серебряного мальтийского креста. В мерцающем свете свечей очертания его вспыхивали белым пламенем. Эта часовня могла целиком войти в декорации Парсифаля.
Выходя из церкви, во дворе мы встретили целую процессию мальчиков-подростков в монашеской одежде, – учеников консерватории, помещающейся в здании монастыря.
Консерватория, знаменитая «Эсколания» Монсеррата – школа духовной музыки, воспитавшая многих больших композиторов, певцов, органистов. Преподавание теории музыки и ее практика (орган и рояль, скрипка, виолончель, арфа, флейта, и пение) ведется специалистами-монахами. Одновременно здесь дают и общеобразовательный курс, подготовку для колледжа. Принимаются в школу мальчики от 9 до 14 лет; успешно окончившие курс могут продолжать работу на степень бакалавра в любом учебном заведении.
Тишина в церкви, где точно «остановилось время», исчезает за оградой монастыря, растворяется в шуме ветра и гудении моторов подъезжающих автомобилей. Здесь идет своим чередом жизнь монастырского дома. Красят стены, что-то чинят в дверях гостиницы; два мальчика, весело переговариваясь, несут длинную лестницу; подъехал грузовик с продуктами, из него вынимают большие румяные караваи хлеба. А вот и автокар с туристами (полупустой, по случаю холодной погоды) – сразу распахнулись перед ним двери лавочки, на которых написано – «сувениры».
Мы едем вниз по крутому склону горы; узкая дорога, края которой с внешней стороны обрываются в пропасть, огибает выступы скал, тонущих в зелени. Эти скалы, рвущиеся вверх из зеленого массива леса, с их фантастическими формами совсем не похожи на произведения природы. Бледно-розовые (телесного цвета), золотисто-желтые, голубовато-серые, как кожа людей различных рас, они кажутся какими-то заколдованными существами, магией волшебника превращенными в камень, но не утратившими своей первоначальной, человеческой или звериной, души.
Скалы горы Монсальват
Вышло солнце, и все заиграло радужными красками. Легкое облачко тумана, пронзенное солнечным лучом, обвилось прозрачным тюлевым шарфом вкруг розовой скалы. Что-то напоминает это облачко, этот тюлевый шарф. Золотистые скалы позади – как затейливые башенки замка, роскошная зелень леса – волшебный сад. И вот выступ скалы, обвитый плющом и ползучими растениями с мелкими желтыми цветочками, похожий на ложе… Да, конечно, колдовство еще длится, это все – декорации «Парсифаля»: заколдованный сад Клингсора, прозрачные вуали танцующих девушек, увитое цветочными гирляндами ложе, на котором возлежала Кундри…
Но вот «сады Клингсора» кончились, мираж обрывается. Горная дорога, обогнув последнюю скалу, вливается в большую дорогу равнины. Живописная деревушка у основания горы; стадо овец, пастух с длинным посохом в руках, кудлатая собачка.
Некоторое время дорога идет параллельно горе. Уступчатая зубчатая пирамида Монсеррата вытягивается в длину, меняет очертания, но формы ее по-прежнему необычны. Вскоре мы проезжаем последние скалистые бастионы, и гора начинает уменьшаться, таять вдали; но еще долго видна над равниной ее зубчатая корона. Затем она исчезает, как корабль, скрывшийся за чертой горизонта.
Андорра
Страна между странами
Андоррская легенда говорит, что на горе Эскоб, на северо-востоке Андорры, остановился Ноев ковчег, когда потоп пошел на убыль и земля стала подсыхать. Ной сразу же выпустил свой голодный скот на зеленые пастбища, где трава была густая и сочная, со множеством цветов и ягод, и звери насытились. И тогда тут же у подножия горы Ной построил из камней первое убежище для скота («борд»). Теперь там очень много таких «борд», каменных сарайчиков с грифельными крышами, и один из них – говорят – и есть тот, что был построен Ноем…
Эта легенда не считается ни с библейской традицией, утверждающей, что ковчег остановился на горе Арарат, в Армении, ни с законами времени, но для Андорры она характерна: так зелены и обильны ее горные пастбища.
В слове «Андорра» есть что-то гордое, притягательное, оно звучит как имя из сказки или песни. Ученые дают разные толкования его происхождения. Франсуа Пиферрер считает, что это слово происходит от кельтского «ан» – дыхание, и «дорр» – ворота: «ворота ветра».
Но Этьен Альберт дает другое толкование, от иберийского слова «андо» – «самый высокий», и «оре» – «железная руда»: «самое высокое место рождения железа». Действительно, в горах Андорры на большой высоте находятся залежи железа, богатство которых было известно давно и разработка которых производилась еще в древности. Андоррские кустари и теперь славятся своим искусством ковки железа.
Эта оригинальная маленькая страна (464 км
и 8000 жителей), зажатая между Францией и Испанией, «Страна между странами», так называет ее краткий путеводитель, изданный английским туристическим обществом, со всех сторон окружена горами, и эта замкнутость, вероятно, явилась цементом, соединившим в одно целое людей, здесь живших и живущих.
Хижина в горах, быть может, «построенная Ноем»
Еще во времена феодализма, когда только формировалась, постоянно меняя свои границы, Испания и Франция, Андорра уже была «сама собой», и границы ее, начертанные самой природой, с тех пор почти не изменились. Тесно связанная узами языка и крови с Каталонией, вместе с ней она пережила эпоху нашествия мавров. Традиция говорит, что когда Шарлемань «очистил от неверных Барселону и прилегавшие к ней земли», он включил Андорру в свою Империю, но оставил ей свободу самоуправления и право избрать себе князя, «какого хотят». Андоррцы обратились к своему испанскому соседу, графу Урхельскому, и как бы стали его вассалами. Но дань, которую они должны были платить графу, по уставу Шарлеманя, была лишь символической: одна или две меры зерна и две или три рыбы из андоррской реки Валиры. И население Андорры сохраняло за собой право свободного пользования лесами и пастбищами своей страны.
В 1133 году граф Урхельский Эрменголл VI передал епископу города Сео Урхель свои права на андоррские долины. Епископ, нуждаясь в опоре, обратился к государю соседнего княжества, виконту де Кабоэ, и предложил ему быть его соправителем в Андорре. Предложение было принято. Права этого князя на Андорру перешли затем в результате брачного договора к другому соседу, графу Кастельбо, а потом, в 1208 году, к графу де Фуа, владения которого находились во Франции (область по соседству с Андоррой, теперь – департамент Ариеж). Таким образом, у Андорры оказались два феодальных господина: один – испанский и другой – французский; между ними долгое время шли споры, закончившиеся, наконец, в 1278 году, договором о паритете: каждый из двух соправителей имеет одинаковые права на Андорру, каждый назначает своего постоянного представителя, которые совместно ведут дела страны в области международных отношений и суда. Подати взимаются по очереди[19 - «Institutions Politiques et Sociales d’Andorre», par le Dr. Jose Maria Vidal i Guitard.].
С тех пор прошли столетия, но структура Андорры мало изменилась, она продолжает быть «феодальным княжеством» с двумя «князьями-соправителями» – епископом Урхельским, с одной стороны, и, с другой – президентом Французской ре публики, наследовавшим после падения монархии во Франции права графа де Фуа на андоррские долины.
Андорра живет довольно мирно, в ней никогда не было войны, и если и возникали «воинственные споры» между двумя соправителями и их союзниками, то они обычно разрешались за пределами страны.
Только раз возникла серьезная угроза вековому уставу и спокойному течению жизни граждан Андорры. Во время французской революции феодальные права были уничтожены, и тогда в Андорре создались две партии – одна была за реформу строя, другая стояла за традиции предков. Стране грозила междоусобица. Но когда начались стычки и были две жертвы – один убитый и один раненый – это произвело на народ такое ужасное впечатление, что все стали требовать мира и под крики «Да здравствует мир!», враждующие помирились, и основы законов остались нерушимы. В 1806 году, по просьбе граждан Андорры, Бонапарт восстановил феодальные права двух ее соправителей. И Андорра, «дочь Шарлеманя», по-прежнему живет «вне времени».
Но живет она неплохо. Андоррцы с гордостью говорят – «у нас нет бедных». И действительно, проехав через всю страну, – не только по большой центральной дороге, но и по другим, только ослу и мулу, да еще джипу доступным дорогам и тропинкам, не встретишь той крайней нищеты, которой богаты окраины многих городов больших и могучих стран.
В последние годы сильно способствовали благосостоянию страны рост туризма и индустрии.
В чем же состоят традиции и законы Андорры? Рассказывают, что приехал однажды из Америки эксперт, посланный каким-то заинтересованным обществом в Андорру, чтобы выяснить, «что такое Андорра и каковы ее законы». Он знал все законодательства мира, и для каждого была у него готовая классификация. Но когда он стал спрашивать местных жителей и чиновников: «Какие у вас законы?» – они неизменно отвечали: «Андоррские». Американец добросовестно ознакомился со способами управления и самоуправления этой страны, с декретами, хранящимися за семью замками в «Каза дель Валь» (правительственном здании, где сосредоточено управление страны) и был глубоко изумлен, так как все, что он узнал, нельзя было подвести ни под какую классификацию. Он вспоминал все, что было ему известно, искал в книгах, даже у Аристотеля и Цицерона – нет ли чего похожего, но ничего такого не оказалось, и он записал, что «форма правления андоррского государства, его правительства и законов не поддается никакой классификации, и о ней можно только сказать, что она обязана удовлетворять потребностям всех граждан всей страны и способствовать их веселости и счастью, и что это ей по-видимому, удается».
Несмотря на трудность «классификации андоррских законов», каждый андоррец прекрасно знает, что такое «быть андоррцем». Это значит – как объяснили американцу – «уметь выбирать из существующих уставов и дел только то, что тебе соответствует и что тебе действительно необходимо». – «А что же это для вас?» – задали вопрос крестьянину. Тот ответил сразу и вполне ясно: «Чтобы я мог спокойно работать на моем муле».
Андоррцы любят говорить, что народ их живет «одной семьей». Это – фигуральное выражение, но есть в нем большая доля правды. Идет оно, вероятно, из старых времен, когда все население Андорры жило и считалось «домами» – большими семьями, совместно обрабатывавшими свои земли и пользовавшимися всем имуществом семьи, посевами и лесом, скотом, постройками. В XII веке таких «домов» насчитывалось в Андорре 383. «Домом» управлял глава семьи, и на нем лежала ответственность за благополучие и благосостояние всех домочадцев.
По смерти главы семьи ему наследовал старший сын, и владения оставались неделимыми, и порядок жизни не менялся. Если же владения «дома» должны были перейти к наследнице-дочери (она называлась «пубилла»), главой семьи становился ее муж; то название дома не менялось и оставалось прежним, если новый глава семьи носил иное имя.
В случае если «пубилла» выходила замуж за иностранца (хотя бы испанца или француза), он становился главой семьи и андоррским гражданином. Этот случай – единственный, позволяющий иностранцу получить андоррское гражданство. Иначе – андоррцем можно только родиться. И если иностранец поселится в Андорре и будет жить там постоянно, и его дети – тоже, и дети детей – тоже, то эти последние, т. е. третье поколение поселенцев, только и имеют право сделаться андоррцами.
В Андорре жили люди уже в глубокой древности. Скелет, найденный в гроте Маржинета испанским ученым До Моттом, и осколки сосудов относятся, по его словам, к каменному веку. Были найдены также в разных местах Андорры в большом количестве окаменелые морские ракушки, указывающие как будто на то, что когда-то в незапамятные времена море покрывало часть страны.
Первые «исторические» жители Андорры были иберы. Затем волны народов – кельты, вандалы, аланы, тоты – прошли по Европе, и каждая волна оставляла свой след и в горах Андорры.
Во время гонений и войн, связанных с переменой власти, из Каталонии и из Франции было много беженцев, спасавшихся от преследований в замкнутой горами и труднодоступной Андорре. Быть может, это отразилось в старинной легенде, пытающейся объяснить происхождение шести церковных приходов Андорры. Почему именно шесть? А вот почему – говорит легенда:
«В некотором царстве, некотором государстве жил богатый и могучий царь. У него была любимая дочь, девушка необычайной красоты. Она нарушила волю отца и отдала свое сердце недостойному и была за это лишена наследства и изгнана за пределы родной страны. После долгих скитаний она пришла в Андорру и почти без сил остановилась у входа в пещеру, не решаясь туда войти из страха диких зверей. Но из пещеры донесся человеческий стон. Забыв свой страх, она вошла в пещеру и увидела лежавшего на подстилке из сухих трав юношу. Лицо его было залито кровью. При виде девушки он хотел приподняться, но не мог и со стоном упал на ложе: правая нога его была сломана. Он рассказал, что бежал в горы от преследований врагов и долго скрывался в пещере. Но сегодня рано утром он вышел и поднялся на скалу, чтобы обозреть окрестности – и вот громадный камень отделился от скалы и увлек его за собой, и он упал на острые камни внизу. Израненный, весь в крови, он ползком дотащился до пещеры, где нашла его девушка. Помощи ждать было неоткуда, и он думал уже, что жизнь его подошла к концу.
Девушка пожалела этого человека – такого же изгнанника, как и она сама, ухаживала за ним и выходила его. Они полюбили друг друга и навсегда остались жить в Андорре. Жили дружно и счастливо, построили дом, обрабатывали землю. У них было шесть сыновей: вот почему в Андорре, шесть церковных приходов».
На юге Франции и в Каталонии, в провинциях, прилегающих к Андорре, часто употребляют выражение «faire l’andorran» («вести себя по андоррски»). Это можно перевести приблизительно так: не выскакивать вперед со своим суждением, когда этого не требуется, – «уметь молчать». Это значит «осторожность» и, в конечном счете, мудрость, высшая дипломатия. Не эта ли мудрость сохраняет в равновесии и мире эту маленькую страну и дает ей возможность спокойной и продуктивной работы?
10 километров до Испании, 33 километра до Франции
В Андорре-ла-Велла, столице маленькой страны Андорры в сердце Пиренеев, на площади есть столб, указывающий направление дорог, с надписью: «33 километра до Франции, 10 до Испании».
Автомобилисты, едущие в Андорру, обычно предпочитают дорогу со стороны Испании, она гораздо шире и удобнее. Там горы не так высоки, меньше резких поворотов, и природа Андорры там богаче. Зато северная часть страны с ее высокими горами, многочисленными синими озерами (на берегах некоторых из них даже летом лежит снег) и зелеными, лучшими в Пиренеях, пастбищах, сохранила всю красоту и свежесть нетронутой дикой природы.
Подъезд к Андорре со стороны Франции очень красив. Сначала дорога бежит среди низких холмов, покрытых виноградниками, вдоль реки Ариеж. Затем холмы становятся круче, и вскоре после города Фуа начинается резкий подъем в гору. Долина, по которой мы едем, суживается и постепенно превращается в горное ущелье; в глубине его шумит Ариеж, ставшая бурным потоком – ее покрытые пеной пороги белеют далеко внизу. Горы поднимаются широкими зелеными уступами.
Июнь – месяц буйного цветения. Все цветет. Кусты дикого шиповника усеяны нежными розовыми цветами. Цветут липы, их сладкий, все покрывающий аромат смешивается с горьким запахом трав. Вдоль дороги растут миниатюрные деревца-кустики, сплошь покрытые желтыми цветами, пахнущими горьким миндалем. Красные маки пылают в ярко-зеленой траве.
Дорога все идет вверх, вот уже исчезли леса – мы поднялись в область лугов. Наползает зеленоватый туман, наполняет долину, и кажется, что это внизу белеет вода; горы и дикие крутые скалы напоминают норвежские фиорды.
Краткая остановка – несколько минут – на границе, и вот мы в Андорре. Смутно видны окутанные густым туманом горы. Дорога вьется над пропастью: по краям она обсажена белыми столбиками высотой в человеческий рост. Верхушки их окрашены красным, и в тумане они походят на горящие свечи, мне даже кажется, что я вижу, как колеблется их пламя.
Пейзаж. Дорога на перевал
Мы все поднимаемся. Редкие встречные машины гудками предупреждают о своем приближении, их зажженные фонари, вынырнув из-за поворота, вспыхивают в тумане белесоватым светом.
Наконец, туман начинает редеть, становится все прозрачней, и вдруг – его нет: он остался внизу, белым глетчером лежит в ущелье. Над нами в голубом небе сияет солнце, кругом расстилаются горные луга.
В этом заколдованном зеленом царстве не видно ни людей, ни животных. Но вот – первая встреча: вниз по пустынной дороге идет одинокая белая овца, худенькая, молодая, почти ягненок. Она идет сбоку дороги, как полагается пешеходам. Видно, что она очень устала – голова поникла, одно ухо загнулось назад, другое висит мягкой тряпочкой. В походке этой усталой странницы есть что-то человеческое. Вероятно, она заблудилась, отбившись от стада.
Или, может быть, у нее есть своя определенная цель где-то там внизу, и она знает, куда идет?
Мы осторожно проехали мимо. Я оглянулась: она продолжала идти, и вся ее фигурка выражала покорное усилие: «надо идти – и я иду».
На перевале столб с надписью: «Перевал Энвалира, высота 2407 метров». Дальше – спуск, впереди зеленое плато в форме неглубокой громадной чаши, отороченное черными грифельными скалами, на которых, точно тушью очерченный, лежит снег.
На фоне зеленого и белого – силуэты лошадей. Они пасутся здесь табунами, здесь им привольно, спокойно, и у них счастливый вид. Невольно вспоминаю андоррскую легенду о том, что именно здесь паслись стада праотца Ноя вскоре после того, как прекратился потоп и ковчег остановился на вершине горы Эскоб, на северо-востоке Андорры. И лошади эти – потомки лошадей, что вышли тогда из ковчега.
Пастух и овцы
Теперь вместо ковчега на хребте маячит изящный силуэт белой башенки с круглой шапкой-крышей. Это – радиостанция «Андорра», связь с внешним миром.
Начиная спускаться, проезжаем мимо столба, на котором прибита доска с изображением овцы. Немного дальше – громадное стадо овец, как белый жемчуг, рассыпанный по зеленому бархату поля. Пастух, черноусый андоррец с блестящими глазами, в широкополой шляпе, стоит у дороги, опершись на длинную палку; он смотрит на нас, улыбаясь. Возле него – две овчарки.
Вероятно, от этого стада и отбилась та одинокая путешественница, что мы встретили на дороге во Францию; как далеко она прошла! Поднялась на хребет Энвалира и идет вниз. Где-то она теперь?
По мере того как мы спускаемся в долину, пейзаж оживляется, вдоль дороги и в горах появляются живописные деревушки и городки.
По долине течет река – Валира. В Андорре три Валиры. Северная Валира и Восточная Валира берут начало высоко в горах, в снегах и горных озерах. Они текут на юг и сливаются, образуя третью Валиру – Большую. Главные дороги Андорры проходят – большей частью – вдоль этих рек, и на них расположены города и селения.
Селения Андорры, несмотря на некоторые современные здания, сохранили всю прелесть старины. Особенно хороши церкви и часовни, стиль их совсем особенный, есть в них что-то и от Франции, и от Испании, и от Италии, и от древней Византии.
В излюбленных туристами городах, как Эскальд (курорт, где находятся целебные источники) или Андорра-ла-Велла, по дороге снует множество автомобилей, и тротуары запружены людьми. Магазины, рестораны; живописные кафе, где пьют кофе и испанский херес и андоррский сладкий ром и где можно получить вина всех стран Европы. В магазинах продают всевозможные безделушки – куколки в испанских, французских и андоррских костюмах, фигурки танцующих гитан, тореадоров, быков, толедское серебро с чернью, изделия из кованного железа (специальность Андорры).
Андорра-ла-Велла, столица страны, расположена при слиянии Валиры Восточной и Валиры Северной, т. е. там, где начинается Валира Большая, в окруженной горами солнечной долине. Это очаровательный городок, не испанский и не французский, а именно «андоррский». В нем отразились все характерные черты Андорры, ее старое и ее новое. Тут есть дома с балкончиками и двориками со множеством ходов и переходов – как в старой Испании, и рядом с ними дома в современном стиле, ничуть не нарушающие, впрочем, гармонии целого (архитектор прекрасно справился с трудной задачей). Одной из особенностей Андорры является ее почта. Она так же, как и телеграф, двойная: есть почта испанская и почта французская, и они совершенно равноправны. И Андорра печатает свои испанские и свои французские марки; они очень красивы и разнообразны – большей частью на них изображены пейзажи, цветы, звери. Письмо с испанской маркой надо послать непременно с испанской почты, и оно пойдет непременно через Испанию – куда угодно, даже во Францию; а письмо с французской маркой надо послать непременно с французской почты, и оно пойдет через Францию. Письмо или телеграмма, посланные не с той почты, могут идти несколько дней…
Пейзаж. Горная долина
На французской почте надо платить обязательно французскими деньгами, на испанской – испанскими. Но во всех других местах Андорры можно платить за все, что угодно, по желанию – или французскими франками или испанскими пезетами. У Андорры нет собственных денежных знаков, и французский франк и испанская пезета являются признанными денежными единицами этой страны.
В Андорре-ла-Велла есть несколько очень хороших отелей. Один из них, отель Парк, построенный и организованный по последнему слову, может состязаться с лучшими швейцарскими отелями. Он расположен на склоне горы и окружен большим парком. В парке много великолепных роз и экзотических деревьев, но главной его красотой все же является ручей, бегущий по гладкой розовой скале и питающий большой бассейн для плавания. Под летним солнцем скалы теплые и ласковые, и от озерка бассейна веет прохладой.
Сосредоточием жизни Андорры-ла-Велла является ее центральная площадь. Там помещаются лучшие магазины города, несколько кафе и туристическое бюро, много способствующее росту туризма и благосостоянию города и всей Андорры. На площадь выходит узкая средневековая улочка, состоящая всего из нескольких домов, в глубине которой находится самое важное здание страны – «Каза-дельВалль» («Дворец Долин»). В этом старинном здании сосредоточены бразды правления страны, здесь ведется вся правительственная работа во всех областях – политической, административной, судебной, научной. Это здание мы можем посетить в часы, когда оно «не работает».
Старинные, кованого железа узорчатые ворота ведут во двор. Совсем около входа во дворе находится странный предмет: кубической формы гранитная глыба, в которой выдолблены два круглых углубления (одно – больше, другое – меньше), с двумя отверстиями наружу. Это – древняя мера зерна, которой пользовались еще в Средние века. Зерно, мера или полмеры, насыпалось доверху в углубление, отверстие которого предварительно закрывалось. Когда покупатель уплачивал деньги, отверстие открывали, и зерно просыпалось в подставленный мешок или ящик.
Стены Дворица невероятной толщины, из больших камней старинной кладки; двери – средневековые, высокие и узкие… В залах интересна прекрасная деревянная резьба мебели и дверей и старинные фрески на стенах «Зала Совета». В «Зале Совета» находится и знаменитый резной шкаф с шестью замками, где хранятся все главные документы страны. Ключи от этих замков у шести членов совета, викариев шести церковных приходов Андорры. Каждый из них имеет по одному ключу. Замки и ключи все разные, и открыть шкаф можно только в присутствии всех шести викариев, так как никто из них не имеет права поручать свой ключ кому-либо другому.
Долго можно бродить по улицам этой оригинальной столицы и все время находить что-то новое. Вот – небольшое поле табака, в самом городе, недалеко от его центра. А вот сценка: несколько молодых людей собрались на улице у дверей «бодеги» (небольшое кафе-бар испанского типа). На тротуаре перед ними стоит громадный, пузатый стеклянный сосуд с вином, с ручкой с одной стороны и очень длинным прямым носиком с другой его стороны. Один из присутствующих берет сосуд за ручку, медленно, с трудом поднимает до уровня своей головы и, держа его одного рукой, на весу, осторожно наклоняет к себе и раскрывает рот, и вот из носика сосуда прямо в раскрытый рот силача брызжет рубиновая струя вина! Условия игры: пей, сколько хочешь, пока можешь держать сосуд на весу одной рукой. Но сосуд очень тяжел, и юноша почти сразу опускает его на землю – ведь если сосуд разобьется, придется уплатить за все разлитое вино! Затем еще один из присутствующих пробует повторить опыт, чуть приподымает сосуд, но сразу же опускает. У дверей этой бодеги всегда толпится народ. Мало кому удается поднять пузатый сосуд, и, с сожалением на него поглядев, неудачливые силачи идут в бодегу и заказывают себе порцию вина.
Из Андорры-ла-Велла многочисленные дороги и тропинки ведут в горы. Туристическое бюро устраивает для желающих экскурсии.
Большим успехом пользуется экскурсия к озеру Энголастер. Это очень красивое большое озеро, расположенное высоко в горах, среди густого елового леса. С ним связана легенда о скупой женщине, которой дано было увидеть настоящее чудо; одержимая скупостью, она этого чуда даже не заметила! Тогда злые духи завладели ею и увлекли ее за собой, а хижина ее исчезла в волнах хлынувшей из недр земли воды, образовавшей озеро Энголастер.
