9785001141242
ISBN :Возрастное ограничение : 6
Дата обновления : 20.07.2020
Как Гитлер украл розового кролика
Джудит Керр
1933 год. Девятилетняя Анна живет обычной жизнью берлинской школьницы, сочиняет стихи, играет с друзьями – как вдруг все резко меняется. Опасаясь преследований со стороны нацистов, ее семья спешно уезжает из Берлина. Швейцария, Франция и, наконец, Англия – путешествие затянется на два с лишним года, за которые девочка познакомится с культурой других стран, выучит французский и поймет, что значит – быть беженцем. И все это время ее не будет покидать воспоминание о плюшевом розовом кролике, оставленном в берлинском доме. Эта книга – первая часть автобиографической трилогии Джудит Керр о жизни в эпоху Гитлера.
Джудит Керр
Как Гитлер украл розового кролика
Originally published by HarperCollins Publishers under the title:
WHEN HITLER STOLE PINK RABBIT
Text and illustrations © Kerr-Kneale Productions Ltd 1971
Translated under licence from HarperCollins Publishers Ltd
The author/illustrator asserts the moral right to be identified as the author/illustrator of this work.
© М. Аромштам, перевод с английского, 2017
© ООО Издательство «Альбус корвус», издание на русском языке, 2019
Предисловие
И вот в твоей родной стране все начинает меняться. Сначала ты будто бы ничего не замечаешь, а некоторые уже понимают: жить здесь становится опасно. К твоему удивлению, среди этих людей – твой папа. Именно это случилось с Анной в Германии в 1933 году.
Анне девять лет. У нее много детских дел: она ходит в школу, катается с друзьями на санках – и не обращает особого внимания на политические плакаты. А с плакатов смотрит Адольф Гитлер – человек, который в скором времени изменит жизнь всей Европы. И жизнь маленькой Анны.
Анна не успевает осмыслить происходящее: события слишком быстро следуют друг за другом. Однажды вдруг исчезает ее папа. Анне становится страшно. Потом и она сама, и ее брат Макс вынуждены расстаться со всем, что им дорого, – с родным домом, школьными друзьями, любимыми игрушками: мама срочно увозит их из Германии.
За пределами Германии члены семьи снова соединяются, но они вынуждены то и дело переезжать из одной страны в другую. Это «приключение» растягивается на годы. Анне и Максу приходится осваивать новые языки и учиться налаживать отношения с новыми людьми, преодолевать неуверенность в себе, жить в бедности. Анна открывает для себя, что быть беженцем – это особое умение и, оказывается, в этой ситуации тоже можно найти что-то положительное. Главное, чтобы все члены семьи были вместе. Остальное не имеет значения. Но если что-то заставит их разлучиться…
Джудит Керр хорошо известна благодаря придуманным ею книжкам-картинкам для маленьких детей. Но эта замечательная и захватывающая повесть адресована читателям постарше и выводит писательницу на новую орбиту. Ведь история про розового кролика написана по следам реальных событий.
Моим родителям
Джулии и Альфреду Керр
Глава первая
Анна возвращалась домой из школы со своей одноклассницей Элизабет. Этой зимой в Берлине выпало много снега. Снег долго не таял. Дворники сгребали его к краю тротуаров, и там в течение долгих недель он лежал печальными серыми кучами. А теперь, в феврале, снег превратился в грязное тающее месиво. Повсюду были лужи. Анна и Элизабет то и дело перепрыгивали через них.
Обе были в ботинках с высокой шнуровкой, в толстых пальто и вязаных шапках, натянутых на уши. А у Анны был еще шарф. Для своих девяти лет Анна была маловата ростом, и концы ее шарфа свисали почти до самых колен. Шарф почти полностью скрывал ее нос и рот – так что видны были только зеленые глаза и прядки темных волос. Приближалось время обеда, а Анне еще надо было попасть в магазинчик писчебумажных принадлежностей, чтобы купить цветные мелки. Она так торопилась, что запыхалась, и потому обрадовалась, когда Элизабет вдруг остановилась перед большим красным плакатом.
– Здесь изображен тот самый человек. Мы с моей младшей сестренкой вчера его уже видели – на другом плакате. Сестренка решила, что это Чарли Чаплин.
Анна разглядывала лицо на плакате: какой мрачный! И будто впился в нее глазами.
– Ни капельки он не похож на Чарли Чаплина… Только усы такие же…
Девочки разобрали имя под фотографией: Адольф Гитлер.
– Он хочет, чтобы на выборах все проголосовали за него. И тогда он разберется с евреями, – сказала Элизабет. – Как ты думаешь, он разберется с Рахель Левенштейн?
– Никто ничего не сделает Рахель Левенштейн, – возразила Анна. – Она же староста класса! Может, этот Гитлер и со мной разберется? Я тоже еврейка.
– Ты?.. Да ну?
– Ну да. Папа на прошлой неделе разговаривал с нами об этом. Сказал, что мы – евреи. И что я и мой брат должны об этом помнить.
– Но ты ведь не ходишь по субботам в еврейскую церковь, как Рахель Левенштейн!
– Просто мы нерелигиозные. Мы вообще не ходим в церковь.
– Вот бы мой папа был нерелигиозным! – вздохнула Элизабет. – А то мы должны каждое воскресенье ходить на службу и сидеть, пока судороги не начнутся, – она взглянула на Анну с любопытством. – Я думала, у евреев кривые носы. А у тебя нос нормальный… У твоего брата кривой нос?
– Нет, – ответила Анна. – В нашем доме кривой нос только у горничной Берты. Но это потому, что в детстве она вывалилась из коляски и сломала его.
Элизабет почувствовала легкое раздражение.
– Слушай, если ты с виду – обычный человек и не ходишь в еврейскую церковь, откуда ты знаешь, что ты – еврейка? С чего это ты так уверена?
Анна задумалась.
– Ну… – протянула она. – Мои мама и папа евреи. И их мамы и папы тоже были евреями… Наверное, поэтому. До прошлой недели, до разговора с папой, я об этом как-то не думала.
– Фу, глупости! – сказала Элизабет. – Гитлер, евреи и остальное – все это глупости!
И она припустила бегом, Анна – за ней.
Так без остановки они добежали до писчебумажного магазинчика. Какая-то посетительница у прилавка беседовала с продавцом, и сердце Анны упало: она узнала фрейлейн Ламбек, жившую неподалеку. Сейчас на ее лице было какое-то овечье выражение. Она то и дело восклицала: «Ужасные времена! Ужасные времена!» – и при этом так встряхивала головой, что ее серьги болтались взад-вперед, взад-вперед.
Продавец магазинчика согласно кивал: «1931 год был тяжелый. 1932-й был еще хуже. Но, помяните мои слова, 1933-й будет самым ужасным». Тут он увидел девочек: «Что вы хотите, мои дорогие?»
Анна уже собиралась сказать, что хочет купить мелки, но тут ее заметила фрейлейн Ламбек. «Это же маленькая Анна! Как у тебя дела, деточка? Как поживает твой дорогой папочка? Такой прекрасный человек! Я читаю каждое написанное им слово. У меня есть все его книги. Я всегда слушаю его по радио. Но почему-то на этой неделе в газете не было его статьи. Я надеюсь, с ним все в порядке? Может, он где-то читает лекции? Мы так нуждаемся в нем в эти ужасные времена!»
Анна терпеливо ждала, пока фрейлейн Ламбек закончит стенать. «У него грипп», – сказала она наконец. Это вызвало новый взрыв соболезнований. Можно было подумать, фрейлейн Ламбек причитает над умирающим родственником, ближе которого у нее никого в жизни нет. Она советовала лекарства. Она советовала докторов. Она трясла головой, и ее серьги брякали. И не могла успокоиться до тех пор, пока Анна клятвенно не пообещала передать папочке от фрейлейн Ламбек горячий привет и пожелания скорейшего выздоровления. Уже собираясь уходить, фрейлейн Ламбек остановилась у двери, повернулась и сказала: «Деточка! Не надо передавать папочке привет от фрейлейн Ламбек. Передай ему наилучшие пожелания от его восхищенной почитательницы!» – и только после этого наконец убралась восвояси.
Анна быстро купила цветные мелки. Потом они с Элизабет стояли у магазина на холодном ветру. Здесь их пути обычно расходились. Но сейчас Элизабет медлила. Она давно хотела кое о чем спросить Анну, и вот теперь, казалось, наступил подходящий момент. Элизабет решилась:
– Анна, а это как – когда твой отец знаменитый? Здорово?
– Не очень, когда встречаешься с фрейлейн Ламбек или с кем-нибудь, как она, – ответила Анна. Погрузившись в свои мысли, она рассеянно свернула в сторону своего дома. Элизабет, тоже о чем-то раздумывая, продолжала идти рядом.
– А если без фрейлейн Ламбек?
– Тогда, конечно, здорово. Папа ведь дома работает. Мы с ним много общаемся. А еще иногда нам бесплатно дают билеты в театр. Однажды у нас даже брали интервью для газеты, спрашивали, что мы любим читать. Мой брат сказал, что любит Зейна Грея[1 - Зейн Грей – американский писатель, автор популярных романов-вестернов. (Здесь и далее – примеч. перев.)]. И на следующий день ему подарили целый набор его книг.
– Вот бы мой папа был знаменитый! – сказала Элизабет. – Но он на почте работает. Там нет ничего такого, из-за чего бы люди делались знаменитыми.
– Может быть, ты сама станешь знаменитой. А тот, у кого знаменитый папа, почти никогда не становится знаменитым.
– Не становится? Почему?
Анна вздохнула.
– Не знаю. Вряд ли в одной семье может быть двое знаменитых людей. Из-за этого мне иногда грустно.
Они остановились у белой калитки дома, где жила Анна. Элизабет пыталась лихорадочно сообразить, что бы такое могло сделать ее знаменитой. Но тут в окно их увидела Хеймпи и открыла дверь.
– Мамочки! Опаздываю к обеду! – воскликнула Элизабет и бросилась прочь по улице.
– Ты – и эта Элизабет! – проворчала Хеймпи, когда Анна вошла в дом. – Ты бы еще с обезьяной на дереве что-нибудь обсуждала!
На самом деле Хеймпи звали фрейлейн Хеймпел. Она нянчила Анну и ее брата Макса, когда те были маленькими. А когда они подросли, Хеймпи занялась домашним хозяйством. Но стоило Анне и Максу после школы появиться на пороге дома, как Хеймпи тут же начинала вокруг них суетиться. «Надо ж, как ты упакована! Да еще и перевязана, – приговаривала она, разматывая шарф Анны и стягивая с нее верхнюю одежду. – Давай-ка освободим тебя».
В гостиной играли на пианино. Значит, мама была дома.
– Ноги сухие? Не промочила? – спросила Хейм-пи. – Тогда быстро иди мыть руки. Обед почти готов.
Анна поднялась вверх по лестнице, крытой толстым ковром. Через залитое солнцем окно были видны последние пятна снега в саду. Из кухни доносился запах жареного цыпленка. Как же здорово прийти из школы домой!
В ванной кто-то возился. Анна открыла дверь и столкнулась лицом к лицу с братом Максом. Макс спрятал руки за спину и покраснел до корней своих светлых волос.
– Что такое? – спросила Анна и поймала взгляд Гюнтера, друга Макса. Гюнтер тоже смутился.
– А, это ты… – Макс с облегчением перевел дух.
А Гюнтер засмеялся:
– Мы думали, кто-то взрослый.
– Что это у вас? – полюбопытствовала Анна.
– Значок… Сегодня в школе была страшная драка – нацисты против социалистов.
– Кто такие нацисты и социалисты?
– В твоем возрасте можно было бы уже знать, – сказал двенадцатилетний Макс. – Нацисты будут голосовать за Гитлера. А мы социалисты. Мы против него.
– Вы же вообще не будете голосовать, – возразила Анна. – Вы еще слишком маленькие!
– Ну, наши отцы будут, – насупился Макс. – Это одно и то же.
– Все равно мы им врезали, – заметил Гюнтер. – Ты бы видела, как они удирали. Мы с Максом поймали одного и отобрали значок. Только… Даже не знаю, что скажет мать, когда это увидит, – Гюнтер печально взглянул на свои разодранные брюки. Отец Гюнтера потерял работу, и на новую одежду в их семье денег не было.
– Ничего, Хеймпи починит, – сказала Анна. – Можно я посмотрю значок?
Небольшой значок был покрыт красной эмалью, и на нем был нарисован черный крючковатый крест.
– Такой есть у всех нацистов, – заметил Гюнтер. – Называется «свастика».
– А что вы с ним будете делать?
Макс и Гюнтер переглянулись.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом