Анастасия Аристова "Отвергнутые"

Еще издалека я увидела нечто похожее на древние развалины, сейчас, подойдя ближе, я рассмотрела огромный колодец. Стенки этого строения были в половину человеческого роста и выглядели так, словно сложены были несколько столетий назад из скального массива, сверху он был накрыт настилом из дерева.

Нас с Медеком завели на этот настил, рядом с нами встали два мага. И неожиданно для меня, то что я считала настилом, начало двигаться вниз.

Мы медленно опускались, я смотрела наверх и видела розовое закатное небо, на котором начали проявляться звезды. Появилось чувство безысходности и отчаяния, как будто я видела это небо в последний раз. Мы опускались под землю все глубже, по мере движения кружочек розового света сужался, становясь все менее видимым. В этот момент стало ясно, так просто нам отсюда не выбраться.

Деревянная площадка с грохотом остановилась и я увидела коридор, который больше был похож на огромную кротовую нору, он шел вглубь и казалось, ему нет конца. Освещение было тусклым и холодный магический свет раздражал, я активно заморгала, чтоб привыкнуть к нему. Миновав этот узкий и длинный проход, мы попали в большой круглый зал. Здесь свет был ярче, я зажмурилась. Почувствовала как путы с рук спали.

Растирая затекшие кисти, я оглядывалась. Сказать, что было неуютно, это ничего не сказать. Высокие потолки подпирали металлические прутья тюремных решеток. За ними в два яруса были расположены камеры. А в них томились оборотни. Наконец мои глаза привыкли к ледяному голубоватому свету и я смогла разглядеть узников. Они были в каждой камере, где-то по одному, где-то по двое. Выглядели они изможденными, на их телах было большое количество ранений и казалось, словно их нанесли недавно. Оборотни тяжело дышали и я видела облачка пара, которые вырывались из их рта так, как будто там было холодно. Хотя, находясь в самом зале, холода я не чувствовала.

Мы остановились перед пустой камерой. Я испугалась, что нас с Медеком разделят. Мне и без того было страшно, но остаться одной в камере, вводило в ужас.

Как только маг поставил меня на ноги, Медек тут же подхватил меня на руки и пригнувшись вошёл в камеру. Таким образом даже в тюрьме, под конвоем, он сделал так, как хотел. Я была ему благодарна. Решетчатая дверь камеры за нами тут же закрылась.

Посадив меня на единственную лавку, он сел рядом.

Я сразу почувствовала холод, он был обжигающим. Растирая свои руки, я прошептала:

– Здесь действительно холодно.

– Маги специально поддерживают такую температуру в камерах, и это не простой холод, он мешает быстрой регенерации оборотней.

Слова  Медека ввели меня в замешательство, смешанное с негодованием. Какими же извергами надо быть, что бы так измываться? А вслед за этим вопросом вереница следующих. Где мы? Что будет дальше? Как отсюда выбраться? Мой мечущийся взгляд, оглядывал камеру, в ней была только эта скамья и в углу дыра. Отхожее место? Я так и уставилась на этот угол, а в голове промелькивали не лицеприятные картинки.

– Да, это туалет, раз в сутки маги очищают его сильным потоком воды, – послышался голос Медека, видимо он заметил куда я смотрю.

Я в изумлении перевела взгляд на Медека. Темные глаза, как обычно ничего не выражали. И нет, не перспектива ходить в туалет у всех на виду меня пугала, хотя это отвратительно. А то, с каким спокойствием он мне все это говорил. А еще то, откуда он все это знал. Именно этот вопрос я ему и задала.  И получила тот ответ, который совсем не ожидала.

– Я был в такой тюрьме три месяца назад.

От этих слов в моей душе шевельнулась надежда и я произнесла:

– Значит мы выберемся отсюда.

– Нет, – резко припечатал Медек.

Я не ожидала получить такой бескомпромиссный ответ, вскочив с лавки я начала ходить туда-сюда по камере.

– Как нет? – вскрикнула я, а потом тише добавила, – но ты же как-то выбрался.

– Это была зачистка, в той тюрьме не выжил никто кроме меня.

Я ничего не понимала, он выжил, а все остальные нет. Такого не может быть. Как он может отрицать возможность нашего спасения? Я не могла себе позволить принять это, поэтому  продолжала думать над тем, что нас может спасти. И придумала!

Я остановилась, вспомнив о подарке ведьмы. Подлетев к Медеку, я села рядом, повернувшись к нему и буквально на ухо начала шептать:

– У меня есть кинжал, мне дала его ведьма Сибил, я могу им убить любого. Так она мне сказала, лишь надо подумать об этом и нанести хотя бы маленькую рану.

Похоже мои слова повлияли на  него, так как он повернув голову, долгим взглядом посмотрел мне в глаза, явно раздумывая над ними. А потом запустил свою ладонь к себе в волосы взъерошивая их и опустился локтями на свои колени. Очень тихо проговорил, складывалось впечатление, что звучащий в этот момент ответ был сказан не для меня, а для него самого:

– Нет, это не поможет. Ты не успеешь.

– Но почему? – я схватилась своими руками за его руку и тут же отдернула их, заметив на запястьях широкие следы ран. На ранах виднелись большие пузыри, – у тебя ожог!

– Бывает, – невозмутимо ответил Медек и откинулся спиной на стенку, взгляд его темных глаз при этом, был устремлен в потолок камеры, – прости Гейла, прости за все. Наша связь изначально была обречена на провал. Ты в этом не виновата, проблема только во мне.

Я растерялась от услышанного, хотела что-то уточнить, но не найдя слов, просто закрыла рот. В камере воцарилось молчание. Я не ждала от него, что он скажет, что-то еще. Но он снова меня удивил, теперь уже своими действиями. Приподняв меня, он посадил к себе, между своих бедер.

– Так тебе будет теплее, – голос, как обычно, звучал ровно.

А то, что произошло дальше меня удивило еще сильнее, он провел своей ладонью по моим волосам. Это было очень приятно, я замерла, чтобы не спугнуть его. Казалось, скажи я что-то или сделай, он отсадит меня обратно. А мне так нужно было его тепло.

Он отодвинулся, и по движениям позади меня, я поняла, что он что-то достал из кармана, а после услышала:

– Давно хотел увидеть ее в твоих волосах.

Слегка повернув голову, я посмотрела на то, что он держал в руках. Это была та самая, моя, красная лента.

– Можно я ее заплету тебе в волосы?

Я коротко кивнула.

Наслаждаясь его легкими прикосновениями, я прикрыла глаза. Это было так приятно, будоражило и расслабляло одновременно. В какой-то миг, я даже забыла где я.

– Красиво, –  услышала я, и он снова притянул меня к себе, – тебе надо отдохнуть, прикрой глазки.

Так я и сделала, а засыпая все думала, что произошло с ним? Что на него повлияло и он начал себя вести так? Так нежно. Я не понимала. Я совсем не понимала его.

Ни за что!

Гейла

Периодически я провалилась  в сон, но каждый раз вздрагивала от громких звуков, либо стонов, доносящихся из соседних камер. И снова пыталась долго уснуть, прижимаясь к Медеку в поисках тепла.

Окончательно вывел меня из забытья резкий лязг металла. Я вздрогнула и спросила:

– Что происходит?

Не услышав ответа, встала и подошла к решетке, которая отделяла камеру от основного зала. Огромный, рыжеволосый оборотень долбил железной чашкой о прутья. Между ударами, он кричал, что его надо выпустить, при этом еще и умудрялся ругать магов непристойными словами. Мне было его хорошо видно, так как наша камера находилась напротив.

Медек подошел и встал рядом со мной.

– Зря он это.

Проследив за взглядом оборотня, я заметила двух магов, они разносили еду по камерам. Мой желудок сжался в предвкушении. Есть хотелось безумно.

Казалось, что маги не обращали на него внимания, но вот один из них подошел к камере рыжеволосого, загородив мне оборотня.

– Сейчас я тебя накормлю досыта, сучий потрох, – с издевкой выплюнул слова надсмотрщик.

Послышался пронзительный рык. Маг еще немного постоял перед камерой, видимо усмиряя оборотня заклинанием, и вернулся к своему напарнику.

Рыжеволосый оборотень  сидел на полу, его левая рука была неестественно вывернута. Он обнимал ее и раскачивался из стороны в сторону, рыча и поскуливая.

Жалость к оборотню затопила меня, я не хотела этого видеть, отойдя от решетки, села обратно на скамью. Я чувствовала, как отчаяние, вперемешку со страхом, завладевает мной. До меня наконец дошло, мы обречены. Так просто нас не выпустят, а может быть не выпустят совсем. Закрыв лицо ладонями, я начала мотать головой из стороны в сторону, пытаясь справиться с чувством отрицания происходящего. Надо было успокоиться, но у меня никак это не получалось. В этот момент я вздрогнула от звона миски о каменный пол.

– Жрите, вам недолго осталось, – с издевкой сказал он.

На этих словах я окончательно разрыдалась.

Почувствовав легкое прикосновение к своей руке я убрала ладони со своего лица. Передо мной, на корточках, сидел Медек. В его глазах я видела тревогу, он произнес:

– Гейла, тебе нужно поесть.

Переведя взгляд на его руки, я заметила, что он держит тарелку. Запах кислятины ударил мне в нос. В тарелке была серая масса с желтыми комочками, эта еда не внушала мне доверия.

– Тебе надо поесть, – еще раз произнес он, но теперь его голос звучал более требовательно.

– Зачем, если, мы все равно умрем, ты же сам сказал!

– Гейла, – протянул он, – да, мы в непростой ситуации, но я сделаю все, чтобы спасти тебя. Поешь, пожалуйста, я составлю тебе компанию. Давай одну ложку ты, а вторую я.

Секунда, и стены камеры огласил мой громкий, истеричный смех. Он был таким же неуместным в этой ситуации, как его терпеливые и мягкие слова.

Тем не менее я успокоилась и мне стало легче. Хоть я и понимала, что это временно.

– Хорошо, но с одним условием, – я решила для себя получить еще больше выгоды, раз он так просит, – ты рассказываешь мне что-нибудь о себе.

Теперь я смотрела на него серьёзно.

– Хорошо, следующая ложка твоя, только нос зажми, – он поморщился.

“Не уж-то все так плохо?” – подумала я, но проверять не рискнула.

Зажав нос, я взяла ложку и не раздумывая запихала ее в рот. Безвкусная, склизкая масса перекатывалась во рту, а желтые комки хрустели на зубах. Жевать оказалось плохой идеей, подавляя тошноту, я проглотила.

– Твоя очередь, – произнесла я гнусаво, так и не разжимая носа.

Спустя еще десять ложек, проглоченных мной, да я их считала, тарелку мы все же осилили.

Медек отодвинул тарелку в угол камеры и сел рядом.

– Рассказывай, – произнесла я твердо, смотря ему в глаза.

Он отвел взгляд, теперь он смотрел куда-то сквозь решетку, но думаю, мыслями он был далеко.

– Гейла, скажи мне, почему ты ушла вчера? Предполагаю, что ты все вспомнила, в этом была причина?

– Да, – мой голос звучал грустно.

Мне было больно и обидно. Обидно за все, что случилось и особенно, за то, что не случилось, между нами.

– Так я и думал, раз ты вспомнила, мне будет проще тебе объяснить.

В камере повисла тишина, он молчал, а я не торопила. Почему-то я была уверена, сейчас он скажет что-то очень важное.

– Мой отец, – начал Медек свой рассказ, – всегда желал власти, хотел быть сильнее всех. Способы же достижения этого, могли быть любыми и, как правило, не самыми гуманными. Он  наметил для себя две цели. Уничтожить оборотней как народ и при этом получить их силу. Как ни странно, у отца было много последователей, желающих того же. В основном это были маги высшего уровня. Из года в год они придумывали, как стать сильнее за счёт оборотней, отлавливали их и ставили над ними эксперименты. В один из таких экспериментов, им удалось извлечь из оборотня его зверя и пересадить в другого человека. Но зверь не прижился, и погиб вместе с человеком. Умер и тот оборотень, у кого отобрали зверя. Это их не остановило, они снова и снова пытались это осуществить, но человек никак не мог принять зверя, так же как зверь человека. Вот тогда-то мой отец и обратил внимание на меня. Мне тогда было четырнадцать лет. К тому времени я уже прошёл свой первый оборот, мама помогла, не знаю как ей это удалось. Она была обычной волчицей, не имела силы Альфы, но смогла достучаться  до моего сознания.  Отец решил, раз у них не получается с людьми, надо поэкспериментировать с оборотнями. Но с кем попало он не хотел. Я до сих пор помню, как он вошел ко мне в комнату и объявил, что сегодня в мое сознание будет подсажен еще один волк. Мне было страшно. Но, эксперимент прошел удачно, мой волк не был доволен, но все же нашел общий язык с незваным гостем, мы выжили. К сожалению, одним волком мой отец не ограничился.

Медек замолк, а я все не могла поверить в услышанное. Мне бы даже в голову не пришло, так издеваться над оборотнями. Два волка, многие с одним никак не справятся, а то что Медек произнес дальше, повергло меня в шок:

– Во мне семь разных сущностей. Когда они только появились, они рвали мне сознание  своими требованиями и желаниями. Для меня же, в моем сознании, не осталось места. Они буквально ломали моё тело, каждый хотел своего. Я не понимал, где я и кто. Шло время и они затихли, возможно смирились друг с другом. Мне даже показалось, что я наконец взял над ними верх. Но спустя время заметил, любая моя эмоция возвращала хаос, и все начиналось заново. Я стал контролировать свои переживания и моё состояние улучшилось. Я наконец обрел надежду, найти общий язык со всеми моими волками. В какой-то момент отец понял это и тогда начался мой персональный ад. Он находил все новые способы спровоцировать меня. И с каждым разом эти способы становились все более изощренные. Так же у него появилась новая цель, волков во мне объединить в одного. Меня поселили в лабораторию. Маги делали со мной все, что хотели, благодаря им, я стал еще сильнее и выносливее. И стал устойчив к магии и ядам. Вместе с тем, они создавали средства, чтобы сдержать меня, одним таким зельем ты и воспользовалась, когда привязала меня к кровати. Видимо, оно досталось тебе от моего отца.

Я кивнула. А он продолжал:

– В общем, король кроил из меня наследника, которого хотел видеть, а так же солдата-убийцу по совместительству. Но убивать я не хотел, тогда он начинал меня пытать, так чтобы я обратился. К тому времени, они все же смогли из семи волков, сделать одного. Он получился настоящим монстром и превосходным убийцей. Я, как мог сдерживал оборот, но не всегда это выходило. Когда я обращаюсь, я не контролирую его, я даже не понимаю, что происходит, а после, я вижу результат его работы. Он уничтожает все и никого не жалеет. В один из таких оборотов я убил свою мать.

– Это был не ты, – тихо выдохнула я.

– Это не так важно. Это все равно я.

Я покачала головой. И снова тишина. У меня не было слов, как можно было так издеваться над своим сыном.

И снова Медек продолжил:

– Но не об этом сейчас. Эта тюрьма была построена последователями моего отца. Они не прекратили попытки наделить магов вторыми сущностями. А чтобы отделить человека от волка, надо вынудить того обернуться. Деление как раз происходит в этом промежуточном этапе. Как правило, маги мучают и вынуждают сделать оборот. Проще всего с парами. Пара на все согласится лишь бы мучения его избранной прекратились. Поэтому, долго мы в этой камере не пробудем, маги следят за всеми, за нами уже скоро придут. Единственный способ выбраться отсюда, это выпустить моего зверя. Этот монстр разнесет все и никого не пожалеет.  Все здесь будут мертвы и маги и оборотни. Он убьет даже тебя, потому что контроля у меня над ним нет. У меня лишь одна призрачная надежда на  то, что у тебя будет шанс убить его, тем кинжалом, который дала тебе ведьма. Если она сказала любого в этом мире, значит любого. Ведьмы, как правило, не ошибаются.

Он повернул голову и посмотрел мне в глаза.

– Еще раз, запомни, после того как он все здесь разнесет, ты должна будешь убить его. Дождаться, когда он уничтожит магов, а после убить.

– Но он, это ты! – он пожал плечами.

– Значит, ты должна убить меня.

– Нет, – тихо прошептала я.

Еще сутки назад, я злилась на него и хотела, чтоб он сквозь землю провалился. Сейчас даже представить себе не могла, что останусь без него. И нет, это был не просто страх. Он был мне действительно дорог.

Конец ознакомительного фрагмента.