Катрин. Какое счастье! Я уеду из этого мрачного города! Тетушка, дайте я вас расцелую! Вы меня успокоили… Но… тогда я прощаю Пушкина!
Загряжская. Лучше бы ты этого не говорила!
Катрин. Почему же? По-христиански надо прощать врагов своих.
Загряжская. Когда это Пушкин тебе врагом стал?
Катрин. Все его осуждают за дуэль!
Загряжская. Ну, земному суду он уже неподвластен. И не тебе его судить! Это ты в его доме жила, ты его детей объедала, ты ввела в дом убийцу! Ты терпела его домогательства к Натали после вашей с ним свадьбы.
Катрин. Пушкин сам спровоцировал эту дуэль!
Загряжская. Так благоверный твой и друзья его не оставили ему выбора. И свекор твой суетился, как сводня.
Катрин. И это говорите вы?!
Загряжская. А кто вам еще скажет правду-матку? Погрязли в обществе Карамзиных, Вяземских, Валуевых, которые тоже повинны во многих сплетнях. Это они разглашают все, что происходит в душах и сердцах людских, Семейные шутки предаются огласке, а потом обрастают подробностями у сплетниц. Все эти друзья с их советами – ваши самые жестокие враги.
Катрин. Но почему я одна должна выслушивать эти упреки? Я не для того пришла.
Загряжская. Ну и иди туда, где перед тобой будут рассыпаться в любезностях. Но таких домов для вашей семейки в Петербурге почти не осталось.
Катрин. Ваша любимица не меньше меня виновата в этой смерти.
Загряжская. С сестрами твоими у меня дальняя дорога – наговоримся. Ты позора неминуемого избежала и радуйся. А Наталье перед богом отвечать придется. И не вам порочить ее имя: без вас охотников достанет.
Катрин. Дуэль эта не первая и не последняя, забудется, как и другие. Как под дугой колокольчик – прозвенит вблизи и затеряется вдали…
Загряжская. Для тебя это колокольчик, а для России – колокол набатный, что и днесь, и присно, и вовеки будет совесть людскую будить и вопрошать, почему лучшие люди гибнут у нас безвременно…
Катрин. И вы вслед за толпой будете винить Жоржа?
Загряжская. Дрянной человечишка, но и он кем-то подставлен. Западню Пушкиным не один человек устроил. Вы – на первом плане, но есть кто-то и за кулисами. В этом уж другие пусть разбираются. А нам пора ехать.
Катрин. Тетушка, вам-то зачем тащиться в деревню?
Загряжская. С сестрой пора повидаться.
Катрин. Столько лет не виделись, и теперь…
Загряжская. А теперь случай подвернулся. Не самый радостный, да выбирать не приходится: молодые уже спешат на тот свет, и нам не след забывать о смертности рабов божьих.
Катрин. А как же я здесь останусь?
Загряжская. Здесь у тебя и муж, и опекун его, не тем словом будь помянут. Наталью одну отпускать в таком состоянии да с детишками не могу.
Катрин. Вы всегда с ней возились, нас с Александриной забывали…
Загряжская. Нашла время счеты сводить. Ей из этого горя во всю жизнь не выбраться будет.
Катрин. Жорж собирается требовать у Дмитрия мое приданое.
Загряжская. Пусть требует…
Катрин. Брат обязан выплатить!
Загряжская. Было бы с чего…
Катрин. Вы Жоржа не знаете: он этого так не оставит!
Загряжская. Да и знать его не хочу! Но я знаю свою сестрицу: она все пропьет, по ветру пустит, но никому ничего не уступит. И муженьку твоему придется иметь дело с нашими законами и чиновниками-крючкотворцами. Вот уж найдет коса на камень! Даже интересно, кто кого одолеет.
Катрин. И как я буду выглядеть без приданого?
Загряжская. Тебе грешно жаловаться, а вот как Наталья с детьми будет жить? Григорий всем глаза застил богатыми похоронами Пушкина.
Но он же станет возмещать свои траты за счет сирот. Я-то все завещаю Наталье, но когда? Завещание не пишу, чтоб смерть не торопить… Ну ладно, зови сестер… Пора.
Катрин уходит в детскую, Входит Жуковский
Жуковский. Здравствуйте, Екатерина Ивановна.
Загряжская. Здравствуйте, Василий Андреевич.
Жуковский. Рад, что застал вас одну…
Загряжская. Племянницы в сборах, а я тут скучаю.
Жуковский. Хочу через вас передать кое-какие бумаги Наталье Николаевне.
Загряжская. Она сейчас выйдет, и вы сделаете это без третьих рук.
Жуковский. Не хочу испытывать судьбу и боюсь посторонних, которым знать об этих бумагах не надо. Речь идет о письмах супругов. Я уже получил внушение от императора и не хочу раздражать его вторично. (Отдает Загряжской три пакета).
Загряжская. И здесь слежка? Но император вам лично поручил разбор бумаг покойного…(Прячет свертки в складках капота).
Жуковский. Нашлись люди, кому я не внушаю доверия, или боящиеся собственной тени.
Загряжская. Кого-то подозреваете?
Жуковский. Да здесь никого не было, кроме графини Юлии Петровны.
Загряжская. С удовольствием бы и Григория, и баб Строгановских по мордам отхлестала, особенно Идальку его!
Жуковский. Вот и работаю теперь под наблюдением Дубельта и присных его.
Загряжская. И вы это терпите?
Жуковский. Хотел отказаться, но подумал, что вмешательство лиц, равнодушных к литературе, может навредить памяти Пушкина в душах новых поколений. Потому и несу свой крест, хотя обидно за Пушкина. Виню себя во всем происшедшем…
Загряжская. В чем же вы виноваты, Василий Андреевич? Это наша семейка отличилась хуже некуда…
Жуковский. Я всю жизнь пытался примирить Пушкина с обстоятельствами и Двором. Не удалось… потому что многого не знал и ошибся, отговорив его ехать в деревню.
Загряжская. Полноте, Василий Андреевич! Никакой вины вашей в этом нет. Ни Николай Павлович, ни Александр Христофорович не думали отпускать Александра из Петербурга. Им было удобней следить за ним здесь.
Жуковский. Может быть. Николай Павлович, вернув Александра из ссылки, связал его пожизненной благодарностью, а приблизив к Двору, опутал дворцовым этикетом. Но Пушкин-то хотел работать – и только…
Загряжская. Петербургская жизнь была ему просто не по средствам. А останься он жив, что бы его ожидало? За дуэль – лишение всех привилегий, а долги привели бы к нищете.
Жуковский. Я не так мрачно смотрю на подобный исход. Ссылка – а я не думаю, что государь пошел бы на большее – вернула бы его к творчеству, и он сумел бы своими произведениями, теми, что уже закончены, и теми, что начаты, – рассчитаться с долгами и вернуться еще более прославленным.
Загряжская. Он говаривал, что слава – яркая заплата на жалком рубище певца.
Жуковский. Увы…
В комнату входят сестры
Натали, А з я, Ка т р и н (одновременно). Здравствуйте, Василий Андреевич.
Жуковский.. Здравствуйте, сударыни…
Натали. Василий Андреевич, вы видели лицо моего мужа сразу после смерти… Неправда ли, на нем было безмятежное выражение? Это было выражение счастья, удовлетворенности? Он увидел, что там ему лучше?
Жуковский. Я вам скажу то же, что написал его отцу: «В жизни такого
Мы не видали на этом лице. Не горел вдохновенья
Пламень на нем; не сиял острый ум;
Нет! Но какою-то мыслью глубокой, высокою мыслью
Было объято оно: мнилось мне, что ему
В этот миг предстояло как будто какое виденье, Что-то сбывалось над ним, и спросить мне хотелось: что видишь?
Общее молчание
Натали. Василий Андреевич, как государь отнесся к моей просьбе?
Жуковский. Не могу вас порадовать, Наталья Николаевна. Император не одобряет вашего намерения остаться в Петербурге и желает благополучного переезда. Но надеется видеть вас при Дворе в будущем. Такова его воля.
Катрин. Слава богу…
Азя. Спасибо государю… Уговорами ее из столицы не выпроводить.
Жуковский. Он надеется также, что вы не остановитесь в Москве и проследуете сразу в имение брата.
Натали. Это совпадает и с моими намерениями.
Жуковский. Но есть и более приятные вести. Государь лично составил рескрипт, в котором распорядился оплатить все долги вашего супруга, очистить от долгов заложенные им имения. И вы совершенно свободны от долгов.
Натали. Но на что жить сейчас? У меня же дети!
Жуковский. Государь все предусмотрел. Он назначил вам и дочерям вашим пенсии до замужества, а сыновьям – до поступления в Пажеский корпус. Кроме того будет издано полное собрание сочинений Пушкина в вашу пользу. Полагаю, Николай Павлович сделал все от него зависящее, чтобы вы не нуждались.
Натали. Передайте государю мою глубокую благодарность за все…
Жуковский. Непременно передам.
Загряжская. Не забудьте и мою благодарность Николаю Павловичу за его заботу о семье Пушкина.
Жуковский. Не забуду, Екатерина Ивановна, не забуду.
Катрин. Великодушие государя поразительно! Натали, государь снял с тебя все заботы и о долгах, и о детях!
Натали. Я уже сказала, что признательна государю…
Катрин. Но недовольна изгнанием из столицы? За это уже я благодарна государю и думаю, что порадую Жоржа. Какое великодушие после всех оскорблений, которые Пушкин нанес министру королевского двора!
Жуковский. Извините, я вас перебью, сударыня… Наталья Николаевна, есть один вопрос, который не может быть решен без учета вашего личного мнения.
Натали. Я готова вас выслушать теперь же.
Жуковский. Льщу себя надеждой и уверен, что могила Пушкина станет местом паломничества всех русских людей, и Михайловское, выкупленное опекой, будет своего рода заповедником. Но…
Натали. Конечно, на могиле надо установить памятник!.
Жуковский. Да. Я пришлю вам эскизы художников, которых привлеку к работе от вашего имени.
Натали. Благодарю вас за ваши хлопоты…
Жуковский. Многолетняя наша дружба и преклонение перед его гением диктуют эти хлопоты..
Натали. Спасибо… Сама я в ближайшее время ни на что не способна и не смогу туда поехать, хотя Александр Иванович и предлагал такой вояж.
Жуковский. Я вас понимаю.
Катрин. По-моему, все прекрасно разрешилось.
Загряжская. Что ты нашла прекрасного? Человека не стало! И какого человека! Дети сиротами остались, у Натали вся жизнь сломана…
Катрин. Натали еще молода, успеет замуж выйти. И надеюсь, не за такого непредсказуемого человека, как бывший…
