Сергей Вербицкий "Братья Карамазовы 3 том Книга 1"

Иван Федорович вышел на мостовую и спешно заискал глазами извозчика, который бы доставил его в Кронштадт, несмотря на то что навигация уже закончилась, а лед в заливе еще не такой толстый, чтобы по нему можно было проехать без опасения провалиться. Долгое время никто из извозчиков не решался пускаться в дальнюю поездку, но вот перед Иваном Федоровичем остановились сани с запряженным черным конем, а на козлах сидел молодой человек. Иван Федорович уже без особого энтузиазма сказал, что ему необходимо попасть в Кронштадт. Молодой человек оглядел его с ног до головы и предложил, сделать это за двадцать пять рублей. Радости Ивана Федоровича не было предела, он хотел было даже расцеловать его за согласие.

– Садитесь, сейчас поедем ко мне. Сегодня мой отец с похмелья не смог выйти на работу. Заболел. Возьмем его кобылу еще и отправимся в Ориенбаум, там расседлаем лошадей и поедем верхом, – сказал молодой извозчик и встряхнул поводья, лошадь сдвинулась с места.

Дорогой Иван Федорович узнал, что его спасителя зовут Пантелеймон, ему двадцать шесть лет и отцу он помогает с восемнадцати лет, мать умерла от чахотки, когда ему было двадцать лет. Семья у них большая, у него два старших брата и две маленькие сестры-близняшки.

Запрягая кобылу, Пантелеймон поинтересовался у Ивана Федоровича целью его поездки в Кронштадт.

– Там же одно отрепье и пьянь обитает, а их «посадскими» называют еще, как в усмешку.

– Там отец Иоанн еще проживает, вот к нему-то я и еду.

– Понятно. Тогда усаживайтесь покрепче и поудобней. Пора в путь! – Сказал Пантелеймон и сам резво уселся на место извозчика, тронув поводья. – Но, родимые, пошли давай, – скомандовал он, и сани двинулись со своего места.

Ехали довольно быстро. Пантелеймон сказал, что до Кронштадта нужно успеть до темноты, потому гнал лошадей не жалея их. До Ораниенбаума добрались, когда солнце уже склонялось к горизонту. Пантелеймон, как только встали на почтовой станции, быстро распряг и оседлал лошадей.

– Как, барин, скакать не разучились?

– Вот уж и не знаю, надо попробовать, – растерявшись, ответил Иван Федорович.

– Так вас с почином значит?

– Ну да, так оно и есть.

– Не беда. Я вперед поеду, а вы на кобыле, она более спокойная, метрах в пяти, за мной и постарайтесь ехать след в след.

Через два часа после того, что они вступили на ледяную корку и пошли цепочкой на остров, они благополучно – если не считать, когда у лошади Ивана Федоровича поехала передняя нога, – прибыли в Кронштадт. Там в специально организованном под почтовое отделение «отца Иоанна» (так как к нему приходили мешки писем) они встали на постой, заплатив за эту возможность по пяти рублей с человека и лошади.

Переночевав на сене, они встали рано, около шести утра, и пошли в ближайший трактир перекусить. После этого отправились на улицу Посадскую, дом 21, в квартиру номер 13. Подойдя к парадной, Иван Федорович и его спутник увидели столпотворение народа (около пятидесяти человек). Позже они узнали, что люди, которые собрались около парадной, ведущей в квартиру отца Иоанна, ждали, когда он выйдет и будет раздавать милостыню. Дав указание молодому извозчику ожидать его среди этого скопления народа, Иван Федорович вошел в парадную двухэтажного дома. Оказавшись около искомой квартиры, он позвонил в колокольчик. Ему открыла молодая особа с покрытой головой.

– Слушаю вас, – процедила она.

– Я хотел бы увидеть отца Иоанна, – как-то растерявшись, сказал Иван Федорович.

– По какому вопросу?

– Исповедаться хотелось бы у него.

– Отец Иоанн уже давно дома не исповедует. Идите в собор и там, если, конечно, вам повезет, вы и облегчите свою душу. Когда в последний раз вы участвовали в этом таинстве?

– Лет в двадцать пять, если память мне не изменяет.

– Да, коротко этим дело не решишь. Ждите здесь, я сейчас спрошу, сможет ли вас принять отец Иоанн, – сказала незнакомка и, прикрыв дверь, исчезла в передней. Прошло не более трех минут, и она снова появилась. – Вам разрешено зайти, отец Иоанн примет вас, но только помните, что его нельзя задерживать, поскольку его и другие, более важные дела ждут, – сказала незнакомка и впустила его в квартиру.

Иван Федорович сразу вошел и скоро разделся, а затем девушка проводила его к кабинету, и он робко постучал в дверь.

– Заходите, – донеслось из кабинета. Вероятно, заключил Иван Федорович, это его пригласил войти отец Иоанн, и он, осмелев, открыл дверь и увидел небольшого роста, худощавого, с маленькими бегающими живыми глазами старичка. – Проходите и садитесь рядом со мной, – сказал отец Иоанн и придвинул стулу к своему креслу. – Так вы на исповедь пожаловали, мой друг?

– Да. Мне, отче, очень нужно исповедоваться.

– Как вас звать и какого вы чина или звания?

– Зовут меня Иван Федорович Карамазов, дворянин.

– Что ж, в столице исповедника не нашлось?

– Мне вас рекомендовали, тем более моя исповедь будет отчетом за двадцать пять лет, именно тогда я в последний раз принял Святых Даров, чем очистил свою душу от всякой скверны.

– Прежде я, если, конечно, буду вас исповедовать, хочу вам задать несколько животрепещущих вопросов, и от ваших ответов на них будет зависеть наше дальнейшее общение.

– Что ж, я готов. Задавайте, а я при своих ответах на них берусь быть предельно откровенным.

– Не торопитесь так, вот, сначала возьмите первый пакет. В нем Крейцерова соната – была запрещена цензурой и продолжалось это благополучно до 1891 г., пока жена Толстого, а он автор, не передала через своих знакомых Государю нашему Императору ходатайство об отмене запрета. Разрешение было получено, но только на ее печать в составе собрания сочинений, отдельной брошюрой запрет решили оставить.

Сюда бы еще присовокупить письмо Толстого Александру III с увещевательным тоном о помиловании убийц его отца. Как вам, кстати, такое?! Жаль, что я не располагаю сим документом. Это же не простая просьба или мольба о снисхождении, а вызов сакральности власти. Вот мне насчет этого и нужно знать ваше мнение, но не только. Теперь второй пакет – это граф Толстой написал обращение к нашему духовенству. Это, я считаю, также прямой вызов нашим святым отцам церкви Христовой, тут же лежит мой ответ ему. Ваше мнение меня так же интересует. И по завершении нашего будущего разговора я вынесу свое решение – исповедовать вас или же нет. Это, если хотите знать, испытание вашей веры, – сказал отец Иоанн, отдавая пакеты и конверт Ивану Федоровичу.

– Когда, отче, можно вас посетить? – спросил Иван Федорович, принимая документы.

– Сами больше не ездите сюда. Я сам вас навещу недели через две. Оставьте только мне адрес ваш, – сказал отец Иоанн.

– Вот, сейчас напишу, – и Иван Федорович на большом листе бумаги быстро написал, где он проживает, и отдал отцу Иоанну.

– Так, значит, ресурс нашей встречи исчерпан, пришла пора расстаться, – сказал отец Иоанн, вставая с кресла.

– Отче Иоанн, а отчего вас так сильно волнует персона графа Толстого?

– Потому что он большой писатель и мне обидно, что он все свои усилия тратит на негласную борьбу с Церковью, из-за чего впал в ересь. Чего он этим добился? Того, что двадцатого февраля месяца, года тысяча девятьсот первого Священный синод отлучил его от церкви. И это очень прискорбный факт, а сколько полезного он мог бы сделать для Христа, но нет, все пошло прахом. Потому и хочу у вас узнать, насколько его идеи проникли в вас. Можно ли вас спасти от них или уже поздно.

– Да не могли они проникнуть в меня и разум мой они не занимают. Я же, двадцать лет как в психиатрической больнице находился, – сказал Иван Федорович, встав со своего места, – благословите меня, отче. – Испросил у священника одобрения и напутствия и, как только получил его, то тут же направился в переднюю.

– Алена, доченька, проводи гостя. Сделай милость.

Дневник Николая II: Утром погулял с д. Сергеем. Имел два доклада. После завтрака принял Трепова – московского обер-полицмейстера; просил уйти. Долго и много читал до и после обеда.

В. И. УЛЬЯНОВ (ЛЕНИН) В ТУМАНЕ БУДУЩЕГО

Плеханов – основоположник «Земли и воли», из которой выродились народовольцы, убившие царя. В рабочем движении начало марксистскому течению и истории российской социал-демократии положила прежде всего группа «Освобождение труда» (1883 г.) во главе с Г.В. Плехановым. Плеханову принадлежит выдающаяся заслуга и в теоретическом обосновании необходимости создания марксистской рабочей партии, а непосредственным ее предвестником стал основанный В.И. Лениным петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» (1895 г.).

На первом съезде Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) в Минске (март 1898 г.) было провозглашено образование такой партии, но объединить все действовавшие группы и кружки в масштабах страны им не удалось. Решению этой задачи способствовали газета «Искра», основанная в декабре 1900 года, распространение теоретических работ В.И. Ленина, Г.В. Плеханова и других видных деятелей российской социал-демократической партии.

Затем, находясь за границей, Плеханов организовал РСДРП, опирающуюся на идеи Маркса и Энгельса, из которой выросла РСДРП(б). Партия большинства, примкнувшая к ней, и буквально сразу возглавивший ее В.И. Ульянов (Ленин), поставили перед новой партией задачу по захвату власти в России, в результате чего меньшевики во главе с Плехановым не поддержали его идей и наметился раскол.

К началу 1905 г. РСДРП насчитывала до 10 тысяч членов (в России и за границей). Меньшевики численно преобладали, но большевики были активнее, напористей. Основную ставку решили сделать на рабочих. Если с крестьянством ничего не получилось, то рабочие к тому времени уже сами организовывали кружки, на которых шло обсуждение их прав.

Шла жесткая конкурентная борьба между объединениями и политическими, и социальными, за умы рабочих, почему Ульянов в газете «Искра» выступил с призывом, что с карамазовщиной нужно немедленно кончать. Он почувствовал в Алексее Федоровиче ораторского конкурента и теперь немедленно хотел с ним разделаться, иначе его идеи могут пропасть прахом. Так же, но намного позже Ульянов в той же газете, видя, что их партия отстает в своем развитии, поводом чего явилось созыв вне очередного общеземского съезда принявший ряд радикальных постановлений, и публикацию:

ИЗВЕЩЕНИЕ ОБ ОБРАЗОВАНИИ

ОРГАНИЗАЦИОННОГО КОМИТЕТА

И О СОЗЫВЕ III ОЧЕРЕДНОГО СЪЕЗДА

РОССИЙСКОЙ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ

РАБОЧЕЙ ПАРТИИ

Тяжелый кризис, переживаемый нашей партией в течение уже полутора лет, со времени II съезда, привел к неизбежному и давно предвиденному результату, к полному разрыву центральных учреждений с партией. Мы не будем повторять здесь тяжелой истории кризиса и напоминать факты, достаточно освещенные в партийной литературе вообще и в частности в целом ряде резолюций и заявлений российских комитетов и конференций комитетов. Достаточно указать, что последняя из таких конференций, северная, в которой участвовали комитеты Петербургский, Рижский, Тверской, Московский, Северный и Нижегородский, выбрала бюро и поручила ему выступить в качестве Организационного комитета для немедленного созыва III очередного съезда Российской социал-демократической рабочей партии.

В настоящее время бюро выждало все сроки, назначенные комитетами для ответа так называемому Центральному Комитету, и вошло в соглашение с уполномоченными трех южных (Одесский, Екатеринославский, Николаевский) и четырех кавказских комитетов. Бюро выступает теперь в качестве организационного комитета и созывает, помимо согласия центров, подотчетных партии и уклонившихся от ответственности перед партией, III очередной съезд Российской социал-демократической рабочей партии.

Россия переживает небывалый политический подъем, и на пролетариат ложатся величайшие исторические задачи борьбы с самодержавием. Все работающие в России социал-демократы знают, какой гигантский вред принесен нашим партийным разбродом делу организации и сплочения сил пролетариата, какой неизмеримый ущерб потерпело дело пропаганды, агитации и объединения рабочих в России благодаря тлетворному влиянию заграничной кружковщины. И если нет возможности объединить заграничные кружки и их ставленников, то пусть объединятся, по крайней мере, все социал-демократические работники России, все сторонники выдержанного направления революционной социал-демократии. Такое объединение есть единственный верный путь к будущему полному и прочному единству всех социал-демократов России.

Да здравствует российская, да здравствует международная революционная социал-демократия!

* * *

Относительно условий созыва съезда Организационный комитет считает нужным опубликовать во всеобщее сведение следующее:

1. OK признает безусловное право на участие в III очередном съезде с решающим голосом за всеми российскими комитетами и организациями, утвержденными II съездом Российской социал-демократической рабочей партии (комитеты Петербургский, Московский, Харьковский, Киевский, Одесский, Николаевский, Донской, Екатеринославский, Саратовский, Уральский, Северный, Тульский, Тверской, Нижегородский, Бакинский, Батумский, Тифлисский, Горнозаводский, Сибирский и Крымский).

2. OK признает условное право участия на съезде комитетов, утвержденных Центральным Комитетом после второго съезда (Мингрельский, Астраханский, Орловско-Брянский, Самарский, Смоленский, Рижский, Курский, Воронежский, а также Заграничная лига). Все эти комитеты утверждены центрами, которые потеряли доверие партии. Мы обязаны пригласить их на III съезд, но только сам съезд может окончательно решить вопрос об их участии (действительность комитета, право на совещательный или решающий голос и т. д.).

3. OK выражает, от имени большинства российских комитетов, пожелание, чтобы на III очередном съезде Российской социал-демократической рабочей партии участвовали все как заграничные, так и русские организации Российской социал-демократической рабочей партии и в особенности все рабочие организации, считающие себя принадлежащими к Российской социал-демократической рабочей партии. Участие этих последних кажется нам особенно желательным потому, что партийный кризис и демагогическая проповедь выборного начала и рабочедельского демократизма вызвали уже целый ряд расколов. Надо воспользоваться съездом, чтобы при участии представителей большинства российских комитетов попытаться устранить эти расколы или ослабить вред их.

4. OK приглашает поэтому немедленно отозваться и войти в сношение с ним (чрез посредство одного из названных выше 13 комитетов) всех желающих участвовать в съезде.

5. Условия приглашения на съезд в случае споров будут определены по решению двух ближайших комитетов и третьего лица от ОК.

6. Условия участия на съезде (с совещательным или решающим голосом) комитетов и других организаций, не утвержденных вторым съездом партии, определит сам III съезд.

7. Время и место съезда назначит ОК.

Дневник Николая II: Стоял тихий день при 10° мороза. В 11 час. поехали к обедне. Элла утром вернулась из Москвы. Завтракали семейно. Простились со Шлиттером, который возвращается в полк из сводного батальона. Гулял с д. Сергеем. Читал и писал. Обедали вчетвером.

ТАЙНОЕ СОБРАНИЕ

В начале декабря на открытии VII отдела Общества, на Шлиссельбургском тракте, присутствовал градоначальник Фуллон. Он обратился к рабочим с сочувственной речью:

– Первым долгом как первое лицо города я буду во всякое время способствовать, чтобы рабочие могли бы всегда одерживать верх над капиталистами и всегда добиваться того, чего они желают. А я всегда сторонник народа, всегда готов помочь вам в ваших интересах и нуждах.

Раздались громогласные аплодисменты, но Алексей Федорович был всегда начеку и этим словам, конечно, не поверил, а только натянуто улыбнулся.

В середине декабря на конспиративной квартире он собрал председателей отделов союза на совещание для обсуждения способа проведения более широкой агитации и постановления общеземским съездом о политической амнистии.

Решено было подготовить и распространить среди рабочих заводов и фабрик листовки, в которых бы говорилось о необходимой поддержке всего рабочего класса столицы, нам важен каждый человек, лишь только в том случае правительство прислушается к нашим требованиям.

Все согласились и оставили этот вопрос на конкретной проработке и перешли ко второму, самому главному, ради чего и собрались в таком узком составе.

– Я, господа, не буду снова повторять, что был на общеземском съезде и взял его постановления и одно из них, вот оно, – сказал Алексей Федорович и показал бумагу, – содержит… я даже не стал его копировать для вас, а просто прочитаю: «[Проект постановления о политической амнистии].

«Частное совещание земских деятелей в заседании 8 ноября 1904 г. по обсуждении вопроса об общих условиях, необходимых для правильного течения и развития нашей общественной и государственной жизни, независимо от основных заключений по означенному вопросу, изложенных в особом протоколе, признало необходимым высказать следующее свое мнение:

а) находя, что Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия 14 августа 1881 г. является одним из главных условий, создающих почву для административного произвола и общественного неудовольствия и тем препятствующих взаимному доверию и единению правительства и населения, признает желательной немедленную отмену названного Положения;

б) имея в виду, что основанная на вышеупомянутом Положении система административной репрессии, применявшаяся в последнее время с особой силой, имела своим последствием множество жертв административного произвола, подвергшихся различным карам и ограничениям прав, совещание считает долгом высказаться за необходимость полного освобождения от всех взысканий, наложенных в административном порядке;

в) вместе с сим совещание выражает надежду, что актом помилования по отношению к лицам, подвергшимся преследованию и наказаниям по политическим делам, верховная власть внесет в страну умиротворение».

Оглашенная редакция этого постановления принята собранием.

– Теперь хочу вас спросить, нужно ли нам принимать что-то подобное или в политику мы лезть не будем, потому что нас интересуют исключительно трудовые вопросы, а именно взаимоотношения собственника и нанятых им рабочих? – спросил Алексей Федорович и посмотрел на собравшихся.

– Не повредит ли такое постановление деятельности нашей организации? – сказал представитель текстильщиков.

– А без этого, эту «глыбу», правительство, и не сдвинуть с места, – сказал представитель плавильщиков.

– Я лично думаю, что об этом пока рано говорить. Нужно думать, как удвоить или даже утроить членов нашей организации, чтобы мы имели полновластный голос, а не писк из-за угла, – сказал представитель с Путиловского завода, и все собравшиеся заулыбались.

– О свержении существующей власти думают социал-демократы. Рабочие и фабриканты для них лишь средство, чтобы достигнуть своей цели. Я думаю, им глубоко наплевать на бедственные условия, в которых сейчас находятся рабочие, но все-таки полагаю, что с ними и другими общественными организациями нужно, может, не объединяться, но хотя бы координировать свои действия, – сказал Алексей Федорович.

– А я считаю, что думать о смене власти необходимо именно сейчас. Оглянитесь, какие перемены назревают, и, если мы не возглавим протестные настроения в рабочей среде, мы тогда окончательно и бесповоротно уйдем в прошлое, откуда уже возврата не будет, потому что наше место займет какая-то другая организация или партия, которая идет в ногу со временем и отвечает на его запросы, – сказал Рутенберг.

– Ставлю на голосование… – сказал Алексей Федорович. – Кто за то, чтобы начать проработку постановления об амнистии политзаключенных? И выработку нашим собранием политической программы? Трое. А кто, чтобы этого вопроса пока, я подчеркиваю, пока не касаться, думаю, до середины февраля, когда станет ясно с положением на русско-японском фронте? Шесть. В результате, значит, займемся агитацией за вот такую программу. Ее же я хочу вам сейчас представить и поставить на голосование:

Меры против невежества и бесправия русского народа: 1) свобода и неприкосновенность личности, свобода слова, печати, свобода собраний, свобода совести в деле религии; 2) общее и обязательное народное образование за государственный счет; 3) ответственность министров перед народом и гарантия законности управления; 4) равенство перед законом всех без исключения; 5) немедленное возвращение всех пострадавших за свои убеждения.

II. Меры против нищеты народа: 1) отмена косвенных налогов и замена их прямым, прогрессивным и подоходным налогом; 2) отмена выкупных платежей, дешевый кредит и постепенная передача земель народу.

III. Меры против гнета капитала над трудом: 1) охрана труда законом; 2) свобода потребительно-производительных рабочих союзов; 3) 8-часовой рабочий день и нормировка сверхурочных работ; 4) свобода борьбы труда с капиталом; 5) участие представителей рабочего класса в выработке законопроекта о государственном страховании рабочих; 6) нормальная заработная плата.

Все! Товарищи! Ставлю на голосование как основу для выработки более подробной программы наших действий. Прения, я думаю, оставим на более позднее время. Прошу проголосовать. Кто «за» товарищи? Поднимите руки. Так, я вижу, все «за», значит, дальнейшее голосование уже не имеет смысла. Я прекращаю процедуру голосования и на этом предлагаю закончить наше собрание, – встав и задвинул свой стул под стол, сказал Алексей Федорович.

Дневник Николая II: Холод увеличился и дошел до 15°. Был занят все утро. Завтракали в половине второго: д. Алексей и все остальные. Пошел гулять после доклада Пратасова. Вечером принял Мирского. К обеду приехал Миша. В 9? простился с д. Сергеем, Эллой, Марией и Дмитрием, они поехали в Москву. Провели вечер вдвоем.