Мсье Лука, впрочем, был еще не так плох, нежели предыдущие претенденты на ее руку. После вчерашнего разговора она взглянула на молодого графа по-другому. Раньше он казался Мари пустым и заносчивым, но под маской смазливого красавца скрывался вполне мыслящий человек, увлеченный книгами и историей. Возможно, Мари стоило заметить это раньше, ведь Йоханн с его специфическими интересами не стал бы водить дружбу с глупцом. Теперь мсье Лука казался самым подходящим для нее женихом, но спешить Мари не хотела. Если бы мсье Лука сегодня сделал ей предложение, она отказала бы.
Мари и Эмиль еще долго сидели, молча и не шевелясь, словно боялись спугнуть мягкую тишину, которая их окутала. Мари уже не кричала и лишь глядела остекленевшим взглядом перед собой. В душе образовалась пустота, которая затягивала все светлое, что ещё оставалось в сознании. Девушка не могла понять, как произошла эта ужасная трагедия. Случайность или кто-то сделал это нарочно? Но зачем? И кто? Кому могла помешать беззащитная кошка?
– Я обещаю, что мы во всем разберемся, – вдруг сказал Эмиль, словно прочитав ее мысли.
Мари подняла на него красные глаза и ответила:
– Только Снежинку это уже не вернет.
– Не вернет, – тяжело согласился Эмиль. – Но если в этом виноват кто-то из обитателей дворца, мы его найдём и накажем. Будьте уверены, что так просто все это не останется.
Мари было трудно поверить, что кто-то из слуг или – ещё хуже – из членов её семьи мог так поступить с её любимицей. Скорее всего, это была случайность. Ветер задул створки, и бедная Снежинка не успела отпрыгнуть в сторону. Вот только как кошка вышла в коридор, если они вместе засыпали в закрытой комнате? Все это не укладывалось в голове и казалось просто нелепым сном, кошмаром, от которого Мари вот-вот проснётся.
Но это был не кошмар. Во сне не бывает настолько больно.
– Мадемуазель! – Это пришла Кирстен с новым подносом в руках. На нем стояла чашка с горячим напитком, которую она тут же протянула Мари.
Мари не взяла. Она глядела перед собой и ничего не замечала. Чашку взял Эмиль и, как ребёнка, напоил Мари из своих рук. После они с Кирстен уложили её в кровать и накрыли одеялом. Эмиль понял, что здесь он больше не к месту, а потому двинулся к выходу, задержавшись на несколько секунд на пороге и посмотрев на Мари печальным взглядом. Кирстен оставалась в комнате, и Эмиль решил, что мадемуазель осталась в надежных руках. Он покинул спальню и с тяжестью в сердце отправился командовать лакеями, которые уже столпились около трупика кошки и не знали, что делать. Эмиль намеревался найти виновного.
Мари еще долго лежала, свернувшись в клубок и глядя сквозь предметы. Она думала обо всем случившемся и пыталась понять, за какие грехи она была так жестоко наказана. Когда отвар начал действовать, она забылась беспокойным, болезненным сном.
***
В лесу туман был гуще, чем в саду дворца, поэтому не было видно решительно ничего. Он стелился серыми клубами по свежей траве и скапливался в оврагах. Воздух был пропитан влагой, отчего выбившиеся из-под шляпы волосы Фелисите стали кудрявиться.
«Кошмар, – раздраженно подумала она и рукой в кожаной перчатке попыталась заправить их за ухо. – Надеюсь, что это не очень заметно».
В дороге Фелисите пыталась привлечь внимание Луки. Она вытворяла всякие трюки с лошадью, зазывала всех скакать наперегонки, предлагала перепрыгнуть через невысокий забор и проехаться по самой трудной дороге, но ее предложения с энтузиазмом воспринимал только отец. Лука и Йоханн плелись позади, словно на прогулке, и о чем-то беседовали, не обращая внимания ни на что вокруг.
– Фел, если тебе так хочется порезвиться, то резвись, пожалуйста. Только к нам не приставай, мы уже слишком стары для такого, – ответил Йоханн на ее очередную попытку втянуть их в веселую игру.
Слова брата сильно задели Фелисите, и она, расстроенная, двинулась вперед, чтобы никто не заметил выступивших на ее глазах слез. Сдаваться так просто она не собиралась. Она проглотила тугой ком и напряглась, чтобы ни одна слезинка не пролилась и не испортила ее макияж, который ей так старательно делала Жизель. Фелисите решила во что бы то ни стало привлечь внимание Луки, впечатлить его чем-нибудь таким, что поразит его до глубины души и заставит в нее влюбиться.
И вот, когда узкая дорожка постепенно стала зарываться в дебри леса, собаки залаяли и понеслись в самую гущу. Фелисите поняла, что они что-то учуяли, и решила броситься следом. Она как следует пришпорила Каннели, но в кустах, окутанных туманом, что-то мелькнуло, и конь перепугался. Он вскочил на дыбы, громко заржал и замолотил передними копытами. Фелисите взвизгнула и, не удержавшись, полетела назад. Приземлившись на спину, она больно ударилась затылком о ствол поваленного дерева. Из глаз брызнули искры, а мир стал одним жутким звуком – протяжным, оглушительным писком. Перед глазами был только густой мрак, из которого было невозможно выбраться.
Йоханн уже спрыгнул с коня и уложил сестру себе на колени.
– Фелисите! Ты слышишь меня? Сколько пальцев я показываю? – Он вытянул перед собой руку, но Фелисите ничего не видела. Она долго моргала, чтобы сфокусировать зрение. – Фелисите?! Посмотри на меня!
Фелисите покрутила глазами и вытянула свою руку, показывая три пальца. Произнести хоть звук показалось ей невообразимо тяжело.
Йоханн сжал ее ладонь, чуть успокоившись.
– Хорошо. Сможешь идти?
Фелисите кивнула, и Йоханн помог ей подняться. Стоять было трудно – тело жгло, словно огнем, а в голове болезненно пульсировало. Девушка оперлась на руку брата и огляделась. Рядом был Лука, взиравший на нее с неподдельным ужасом. Фелисите стало вдруг очень стыдно за свое падение.
«Да уж, – невесело подумала она. – Впечатлила я его. Наверное, этот мой позор он будет помнить до конца жизни».
Отца поблизости не было. Вероятно, он успел отойти достаточно далеко и не заметил, что случилось.
– Ты точно сможешь идти? – спросил Лука, выходя из оцепенения. – Йоханн, может, все же не стоит усаживать ее на лошадь одну?
Йоханн глянул на Каннели, который уже преспокойно стоял в сторонке и ковырялся носом в сырой траве, будто непричастный к произошедшему.
– Да, – согласился виконт. – Фелисите, поедешь со мной. Мы возвращаемся домой. К черту эту охоту! Лука, сможешь найти отца и рассказать о том, что случилось?
– Конечно, – с готовностью ответил тот.
– И отведите этого Каннели домой. Стоит, как ни в чем небывало. Тьфу!
Йоханн помог Фелисите забраться на свою лошадь и неспеша повел за уздечку в сторону дома.
Всю дорогу Фелисите думала только о том, что еще никогда в жизни не испытывала такого позора.
***
Фелисите положили отдыхать в ее комнату. Жизель долго сидела рядом и обрабатывала небольшую ссадину, появившуюся на затылке глубоко в волосах.
Когда Фелисите уснула, Жизель спустилась в кухню и села за стол рядом с Кирстен. Камеристки тут же принялись обсуждать случившееся с их хозяйками.
– Какое-то проклятие просто, – сказала Жизель, тяжело вздохнув. – Бедные мадемуазели. Сегодня у них выдался ужасный день.
– Я никогда не забуду это маленькое тельце, зажатое между створками, – поделилась Кирстен и от неприятного воспоминания содрогнулась. – Я так и застыла. Хорошо, что рядом оказался Эмиль. Он-то не растерялся. Наверное, в его глазах я выглядела настоящей дурой.
– Почему он тебе так нравится? – вмешался в разговор лакей Матье. – По-моему, в нем нет ничего особенного. Обычный молодой человек, который стал дворецким только потому, что никого другого на эту должность не нашлось.
– Мне он нравился еще до того, как стал дворецким, – холодно ответила Кирстен. – И вообще, это не твое дело. Не вмешивайся в мою личную жизнь.
– А она у тебя есть? – издевательски подметил Матье.
Кирстен хотела сказать нечто такое же едкое, но их перепалку прервал Карл:
– Мсье Йоханн сегодня жаловался, что вчера вечером на третьем этаже были раскрыты окна. Думаете, это связано с тем, что произошло на этаже мадемуазелей?
– Может, окна открылись из-за ветра? – предположила Жизель. – Вчера он просто бушевал.
Кирстен возразила:
– А как тогда погибла кошка? Не мог же ветер дуть из дома и захлопнуть окно с такой силой, чтобы расплющить ей череп!
– Ну не знаю, – задумчиво протянула Жизель.
– Все строимся на кухне! Немедленно! – пророкотал мсье Леру на всю кухню.
Со всех коридоров стали собираться слуги. Мсье Леру и мадам Бланк ходили по нижнему этажу и громовыми голосами всех зазывали. Вскоре все выстроились в две линии: горничные и кухарки – с одной стороны, лакеи – с другой. Между ними стояли крайне серьезные экономка и дворецкий, которые ледяными взглядами пронзали своих подопечных.
– Думаю, все уже в курсе, что сегодня случилось, – начала мадам Бланк. – Будет лучше, если виновный сознается сразу.
– Вы думаете, это сделал кто-то из нас?! – удивленно воскликнул Матье.
– Может, это был несчастный случай. – Жизель не верилось, что кто-то из обитателей дворца мог совершить подобное зверство.
– Кто-то подходил к тому окну? – спросил мсье Леру, пропустив их слова мимо ушей. – Кто-то его открывал?
Горничные переглянулись друг с другом, лакеи тоже. В глазах всех было лишь непонимание и замешательство. Никто не мог ответить на эти вопросы. А может, просто не хотел? Только одна горничная стояла перепуганная, едва сдерживая страх. Это не укрылось от мсье Леру, и он спросил:
– Ты что-то знаешь, Луиза?
Луиза побледнела, отчего ее оранжевые веснушки стали видны четче. Ее нижняя губа дрожала, глаза блестели – казалось, девочка вот-вот расплачется! Чем она так напугана? Все хотели это узнать, а потому с интересом на нее воззрились.
– Это все призраки! – не выдержала Луиза. – Их тут полно! Разве вы их не слышали? Они скребутся и воют каждую ночь! А графиня их даже видит, все это прекрасно знают!
– Замолчи, Луиза! – с негодованием воскликнула мадам Бланк. Ей стало стыдно за свою недалекую внучку, которая во всеуслышание стала нести этот вздор. – Чтобы я больше не слышала из твоих уст подобного бреда! И не смей таким тоном отзываться о несчастной графине Янес!
Луиза сжалась еще сильнее и расплакалась. Рядом стоящая Жизель обняла ее за плечи, чтобы утешить. Видимо, мадам Бланк действительно монстр, раз так обращается со своей внучкой. Девочка много перенесла, ведь именно она обнаружила трупик несчастной кошки.
– Мы даём вам время до вечера, чтобы во всем сознаться, – терпеливо сказал дворецкий. – Если кто-то что-то видел, можете подойти ко мне лично и сообщить. Всем понятно? А теперь за работу!
***
Графиня де Гришар приехала раньше, чем ее ожидали. Никто ещё не успел собраться за обедом, как ее автомобиль остановился перед главным входом дворца. Водитель, Жоакин, каталонец из Жироны[2 - Жирона – провинция в Испании.], выскочил на улицу и открыл двери, чтобы девушка выбралась из кабины, а после подхватил ее пухлые чемоданчики, и они вместе двинулись ко дворцу.
На пороге их встретил Эмиль, он был заметно удивлен увидеть графиню в столь ранний час. Лишних вопросов он задавать не стал и сопроводил ее в гостиную, где на диване расположились граф Янес, Йоханн и Лука. Они сидели в тишине, напряженные и серьезные, и пытались уложить в головах произошедшие за утро события.
– Графиня де Гришар, – объявил дворецкий, открывая дверь и пропуская гостью внутрь.
Графиня де Гришар была молодой девушкой примерно одного с Мари возраста. У неё были длинные волосы цвета горького шоколада, которые струились крупными волнами по покатым плечам. Она обладала симметричными чертами лица, пухлыми губами и волевым подбородком с небольшой ямочкой. Точно такая же ямочка была у ее брата, Луки, – отличительная черта семейства Гришаров.
– Аура! – воскликнул Лука, поднимаясь и заключая сестру в объятия. – Вот так сюрприз, ты очень рано приехала.
– Что-то произошло? Почему ваш дворецкий был таким напряженным?
– Проходи, мы все тебе расскажем.
– Добрый день, граф Янес, виконт Янес, – с вежливой улыбкой сказала Аура, проходя в гостиную.
– Добрый-добрый, – покачал головой граф. – Присаживайтесь.
Аура села рядом с братом. Ей рассказали о сегодняшних несчастьях, которые обрушились на семью с самого утра. Аура была шокирована и тут же стала корить себя за несвоевременный визит. Её ждали ближе к вечеру, но ей так не терпелось увидеться с подругами, что она решила выехать раньше. Выяснилось, что обе её подруги сегодня несправедливо пострадали, а потому не смогут спуститься, по крайней мере, до самого ужина.
– Надеюсь, вы не слишком оскорбились тем, что вас так холодно встретили, – печально сказал граф Янес. – Во всяком случае, извините за такое ужасное гостеприимство.
– Нет-нет, что вы, – поспешила ответить Аура. – Я все понимаю. Это вы меня извините за столь ранний визит.
Когда Эмиль оповестил о накрытом в столовой обеде, все покинули гостиную и уселись за большим столом.
Граф Янес тут же приказал лакею принести сегодняшнюю газету. Утром он ее не читал, потому что собирался на охоту, после забот тоже хватило – граф переживал за упавшую с лошади Фелисите и думал, что можно сделать с погибшей на подоконнике кошкой. Однако новости узнать было нужно. Граф Янес всегда старался быть в курсе происходящего в мире, а потому, когда принесли газету, сразу погрузился в чтение.
На первой странице было фото трансатлантического лайнера. Кричащий заголовок гласил:
«НЕПОТОПЛЯЕМЫЙ» ЗАТОНУЛ!
КРУШЕНИЕ «ТИТАНИКА» В СЕВЕРНОЙ АТЛАНТИКЕ!
– Надо же! А ведь я всерьёз подумывал купить на него билеты! – воскликнул граф Янес.
– Что случилось? – спросил Йоханн, покосившись на отца с изумлением.
– «Титаник» затонул!
Аура округлила от удивления глаза, Лука нахмурился, будто не поверил этой новости, а Йоханн тихо присвистнул.
– Нам сказочно повезло, – изрёк виконт, разрушив повисшую тишину.
– Вы должны были на нем плыть? – с недоумением спросила Аура.
– Да, наш дядя живёт в Америке, и мы хотели его навестить, – объяснил Йоханн. – Но что-то не сложилось. Решили отправиться туда после дня рождения Фелисите.
– А у нас на борту был кто-то из знакомых? – заволновался Лука.
– Не думаю, – ответила Аура. – По крайней мере, никто из родственников не задумывал на нем плыть.
– Сегодняшний день с самого начала выдался просто ужасным, – мрачно сказал граф. – Пятнадцатое апреля 1912 года мы, видимо, запомним надолго.
Глава 3. Хуже быть может
