– Лар, слушай, а ты не заходила ко мне в кабинет, пока я обедала?
Стильная серебристо-седая Лариса оторвала глаза от монитора, хлопнула накладными ресницами:
– Ты ж на ключ закрыла кабинет. А что?
– Да нет, ничего, – промямлила Лика.
В следующую секунду она на ментальном уровне поняла, что эта история будет иметь неприятные последствия. Анжелика обозвала себя психопаткой, но беспокоиться меньше от этого не стала.
Был конец четверга, и Лика, не откладывая, нашла в интернете магаданскую компанию «Буюнда-золото» и набрала указанный номер телефона.
Лика услышала в трубке странный зуммер, похожий на переадресацию звонка, и уже потеряла терпение, когда на другом конце ей ответил густой завораживающий бас.
Лика только успела подивиться, как быстро столичная мода на референтов-мужчин достигла глубинки, как бас представился генеральным директором «Буюнда-золото» Федором Маршаловым и поинтересовался, чем может помочь.
Генеральный сам отвечает на звонки? Лика уже ничему не удивлялась.
Она назвала себя и, пресекая любые вопросы, попросила прислать ей копию всех документов на электронный адрес:
– Адрес сейчас смс пришлю, – завершила она маневр. И завораживающему басовитому Федору Маршалову ничего не оставалось, как сделать под козырек.
Маршалов не подвел, минут через двадцать документы пришли на электронную почту. Внутри у Лики словно выключилась сирена и установилась звенящая тишина, как на судне после отключения корабельной тревоги.
И Лика посчитала инцидент исчерпанным. В конце концов, Карл Гасанович мог за чем-нибудь приходить к ней в кабинет, пока Ларка выходила из приемной.
Как бы там ни было, Лика повеселела, включила чайник, достала новую упаковку «Жокея» и срезала с нее верхушку. Голова еще не освободилась от предыдущего дела, мысленно Лика перебирала его подробности.
Две ложки молотого ароматного порошка помогли переключиться на неведомую «Буюнда-золото». Это была своего рода традиция, кофе помогал Лике перезагрузиться.
Заварив кофе, Лика вернулась к компьютеру, распаковала заархивированный файл завораживающего Федора. Тут Лике взбрело в голову, что впереди выходные, и хорошо бы поработать дома с документами. С этой мыслью она вставила в разъемник флешку и скопировала на нее данные.
Едва Лика успела извлечь флешку из гнезда, в дверном проеме показалась серебристая голова.
– Анжелика, папка из Магадана у тебя? – спросила Лариса.
Вопрос показался Лике странным и застал ее врасплох, будто на нее напали из-за угла. Лика снова обозвала себя психопаткой.
– Нет, папка куда-то подевалась, – неохотно призналась она, – я думала Гасанович зачем-то взял. Но у меня все есть на электронке.
– Ок, – буднично кивнула Лариса и скрылась за дверью.
Лика сунула флешку в сумку и уехала домой.
Уже на следующий день, в пятницу, как по заказу или по расписанию, составленному кем-то коварным и опытным, разразился скандал.
В приемной Лику встретила Лариса, и, закатывая глаза, сообщила:
– Тебя ждет Римма.
Ничего хорошего это не предвещало.
– Ну что, звезда, – с фальшивой улыбкой пропела Римма, стоило Лике появиться на пороге ее кабинета, – доигралась?
Дальше все завертелось и понеслось в родовом режиме.
Анжелику попросили написать объяснительную.
К делу подключился Шургин. Он сообщил, что дубликаты ключей от всех кабинетов имеются только у Карла Гасановича, но он вчера в офисе не появлялся.
Лариса клялась, что никого из посторонних в офисе не было. Тем не менее, папка испарилась.
Анжелика поначалу старалась соблюдать статус-кво, не поддаваться панике, говорила себе: найдется, мало ли документов теряется на столах юристов… Потом все как-то само находится.
В Ликином случае «авось да небось» не сработало, папка так и не нашлась, и подозрение пало… на нее, на Анжелику Кружалину.
Пропавший пакет документов оброс, как снежный ком, и вот уже ее любезно приглашают пройти проверку на детекторе лжи.
Лика оторвалась от сосенки и пошла за Цезарем к реке. «Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно», – к месту вспомнила она, прокладывая в снегу дорожку к реке.
С высокого берега открывался классический зимний пейзаж среднерусской полосы.
Крутой берег нависал над когда-то судоходной рекой, и тропинка здесь обрывалась. Невольно залюбовавшись, Лика постояла на краю обрыва.
По странной ассоциации Лика вспомнила про флешку – она так и возила ее в сумке. Неосмотрительно, между прочим, учитывая детектор.
Детектор… Ужас. Лика закрыла глаза и потрясла головой.
Она не понимала, в чем дело. Что все это означает? Кто за всем этим стоит?
Если кто-то метит на ее место начальника юридического отдела, то зачем такие сложности? Карл Гасанович мог просто сказать: пиши заявление по собственному желанию.
«Нужно посмотреть, что на флешке, может быть, там есть ответы на все мои вопросы», – подумала Лика, и от этой мысли ее бросило в жар. «Не вздумай смотреть документы перед проверкой на детекторе! – предостерег внутренний голос. – Спрячь флешку подальше и забудь о ней».
В некоем ступоре Лика смотрела, как Цезарь зарывается носом в снег и пытается взять чей-то след.
Она тоже пыталась взять след и все глубже зарывалась в дело о пропаже.
Кстати, Карл Гасанович так и не появился в офисе ни в тот день, ни на следующий. И хранил все это время странное, если не сказать подозрительное молчание. По мобильному телефону отвечала супруга, на все вопросы вышколенная армянская жена заученно твердила: «Карлуша болеет».
Ладно, болеет, так болеет.
Достав из кармана телефон, Анжелика поискала в его памяти номер с улыбкой чеширского кота на аватарке. Номер отыскался быстро, будто только и ждал случая.
– Привет, – хрипло произнесла Лика, услышав в трубке простуженный баритон. – Ты что, тоже болеешь?
– Грипп поймал где-то. А кто еще болеет?
– Гасанович наш.
– А-а, – протянул абонент в нос. – А у тебя как дела?
Лика коротко вздохнула.
– Ахромеев, кажется, мне нужна твоя помощь…
– Неужели? – скептически произнесла трубка, и Анжелика поняла, что идея обратиться за помощью именно к нему, была ошибкой. – А я думал, что тебе моя помощь никогда не понадобится. Ты же у нас железная леди с нерушимыми принципами.
Анжелика смахнула с дисплея аватарку, сунула трубку обратно в карман и закрыла глаза. Черт, черт, черт!
…– Черт! – не сдержался Ахромеев, услышав сигнал отбоя в трубке. – Нет, она еще и обижается!
Надо еще разобраться, кто из них должен обидеться.
Уже неделю он валялся с температурой, и Ликухе не было до него никакого дела. Мама права: Кружалина – махровая эгоистка. Вечно только о себе думает.
Ахромеева знобило, голова трещала, все тело ломило, мышцы и кости стонали.
Кряхтя, он спустил ноги в шерстяных носках на пол, нашел на придвинутом к дивану журнальном столике блистер с жаропонижающим, выдавил таблетку и сунул в рот. В чашке оказалось пусто, и Ахромеев, втягивая воздух сквозь зубы, собрал себя, нашарил ногами тапки, поднялся и потащился на кухню.
Таблетка во рту стала таять и растекаться по языку, и Ахромеев рефлекторно скривился.
Графин с водой и дольками лимона оказался на видном месте – на обеденном столе. Ахромеев запил, наконец, таблетку и устало прикрыл веки.
Позвонить и попросить о помощи – это было так не характерно для Кружалиной, что другого мнения быть не могло: придется мобилизоваться, собрать себя в кучу и навести справки, что там у Ликухи случилось.
Однако же позвонила! Значит, он выбрал правильную стратегию: отстал от нее. Перестал навещать, не напоминал о себе, и вот – результат! Правы китайцы, сто раз правы! «Если хочешь что-нибудь поймать – сначала отпусти».
Он вернулся на диван, выудил из кармана толстовки мобильную трубку и попросил встроенную «Алису»: «позвони Шургину».
– Ало? – бодро откликнулся на другом конце связи Шургин.
– Привет, – грустно произнес Ахромеев. – Алеха, что там у вас стряслось?
Бывший сослуживец Алексей Шургин и поведал Ахромееву странную историю, в которую угодила Кружалина.
Ахромеева бросило в пот, и он не сразу сообразил, что это начала действовать жаропонижающая таблетка.
Выслушав Шургина, болящий задал ему несколько вопросов, на которые у Алексея не было ответов, и простился.
Оба знали, что ответы надо найти, и чем быстрей, тем лучше.
Какой бы Ликуха не была эгоисткой, Ахромеев ее в обиду никому не даст. Почему?
На этот простой вопрос у Ахромеева был один простой и ясный ответ: потому что Ликуха Кружалина – его любимая женщина, его жена. Что бы она сама по этому поводу не думала и не говорила.
Лично он развод считал временным неудобством и даже кольцо обручальное с пальца не снял…
…Детектор лжи, он же полиграф, размещался в полуподвальном помещении офиса, в вотчине Алексея Шургина.
Он встретил Лику с мрачным видом в мрачном коридоре без окон, провел в комнату с плотными шторами, попросил отдать ему сумку и оставил наедине с плюгавым службистом в сером джемпере и джинсах. По совпадению Лика тоже была в сером джемпере и джинсах.
– Присаживайтесь, – скучным голосом велел Плюгавый.
Небольшой ноутбук с проводами и датчиками вогнал Лику в ступор. От стресса она поглупела, реакции у нее замедлились. Это происходило с Ликой всегда, стоило ей расстроиться.
Она подалась к стулу за монитором, но служака не дал ей сбиться с курса. Он направил ее к инквизиторскому креслу, усадил и опутал датчиками.
Лика сглотнула. Сердце колотилось как у испуганной птицы, ладошки и подмышки взмокли.
– Ваша задача – на все вопросы отвечать «нет», – объяснил Плюгавый. – Вы меня понимаете?
Анжелика затравленно кивнула.
– Вас зовут Анжелика Васильевна Кружалина?
– Нн-нет, – с запинкой ответила Лика.
– Вы любите спиртное?
– Нет.
– Ваш день рождения 12 февраля?
Снова секундная заминка:
– Нет.
– Вы употребляете наркотики?
– Нет.
– Вы уже совершали кражи?
Вот оно, главное!
– Нет! – возмутилась Лика.
– Ваши родители звонят вам?
– Нет. – Чем дальше, тем вернее Лика чувствовала себя подопытной морской свинкой.
– Вы шпионите в пользу конкурентов?
– Нет! – выкрикнула несчастная подопытная.
