Александр Левшин "Сказание о Прибамбассе"

Будни Прибамбассии

Бамбассе для праздника шили новое шикарное платье. Открытый лиф с ее впечатляющей грудью символизировал, так сказать, плодородие, узкая талия и широкие бедра отчетливо подчеркивались и указывали на … плодородие. Это не ирония, а восхищение. Так и было задумано. Ведь она, царица такой успешной и так обильно размножающейся страны, где бабылки со своими пыпырками были возведены в политическую доктрину. Ведь массовое размножение, это не шутки. Начинала Бамбасса с довольно небольшого поселения. Но жаба ела. Я бы эту жабу, да и в красную книгу. Вот кто настоящий провокатор прогресса. Итак, жаба. Царице мечталось владеть огромной страной. И что ж, это можно только одним китайцам? Ни фига! А ларчик просто открывался. Размножение, оно приятно и для тех, кто этим должен был заниматься, и для нее, соответственно Бамбассе, царице счастливого народа прибамбасского. Могущество, это количество, а не качество. И хорошо, что она это поняла с юных лет. Итак, платье. Оно получалось роскошным. С каменьями, вышито золотом, с рюшками, всякими невиданными доселе излишествовами. Произведение искусства! После таких творческих удач, надо было бы портных обязательно ослепить! Или сжечь! Что бы не позарился никто заказать копию этого чуда. Но Бамбасса была довольна и пребывала в добром состоянии. Да… Царица была готова стать главным украшением праздника. Ведь если праздник придуман не тобой, возглавь его!

Премьер-министр Дюшес восседал в своем министерском кабинете и читал бумаги. Их утром доставили хмурые военные каннибалы от старого ведуна. Пакет оказался довольно внушительным. Там оказалось личное письмо в конверте с грифом секретно и большая царская грамота от самого наследника каннибальского принца Липердоля о желании посетить невиданный праздник ее Величества и пользуясь случаем, предложить ей, значить Бамбассе, руку и сердце свое, то есть принца Липердоля! В случае такого венценосного брака, страна каннибалов входит в состав новой метрополии, союзное государство с прибамбассами. И в качестве преференции, так сказать, каннибальский народ

обязуется не есть прибамбассов, а наоборот, всячески поощрять их политику

размножения и не мешать этому приятному делу. Так же предложен компромисс в выборе повседневного меню людоедов. Вместо людей каннибалы будут поедать больших животных и преступников. Еще был пункт о вооруженных силах. Две армии, вооруженные боевыми пыпырками со стороны Бамбассы и не знающие пощады длинные клыки каннибалов. Это могучая сила, которая могла бы противостоять всем агрессорам, желающим позарится на благоденствие их, значить. Союза! Ну и в крайнем случае, можно дать солидный отпор вражеским инопланетным всяким гадам. Так что, с какой стороны не посмотри, а сплошная выгода. Прочтя грамоту, Дюшес понял, что весь смысл его жизни рухнул. Его многолетняя страсть к царице. Это ничто по сравнению с его же глупостью и не дальновидностью. Ведь говорят, ты виноват, только когда что делаешь. Не делай ничего и не будешь виноват никогда. Дюшес почувствовал великое разочарование в жизни и в своих умственных способностях. – Эх! Так мне и надо, старому козлу, эх, эх… причитал он, съежившись в кресле министра. И поплакать в жилетку не кому. Да и помощник его после загранпоездки захворал. Пролетел, правда, слушок, что стражники кражи коняги из царевой конюшни не простили. Говорят, напоили парня и пустили на хор. Так что Кора-мель пострадал за идею. Жаль парня. Да и кто он теперь? Парень ли? А если понравилось? Мда… Кто-то шепнул, что опустили куда-то. А куда опускают во время хора, шептать не стали. Эти сплетни не нравились Дюшесу. Бюллетень помощника вызывал раздражение. – Когда нужен, так и нет его, тунеядца, – думал министр и был недалек от истины. Кора-мель в этот момент лежал с забинтованной задницей у себя в комнате, тщательно забаррикадировав дверь изнутри. Историки про этот весьма унизительный во всех смыслах, но малозначительный в глобальном понимании эпизод упомянут, что мол, так, вероятно, и возникло голубое движение. Конокрадство породило сей порок! Я думаю даже, что термин опустить, тоже типа от принудительного процесса спускания с лошади. Да, парня было жаль, но история беспощадна как видно даже к отдельным частям тела.

Главный ведун прибамбасский Опциол накануне праздника решил посетить лужайку говорящего дуба и выяснить, по что он, дуб этот, решил травить население и поставлять вонючие и не ароматные желуди для порошка окуривания в религиозных целях. – Может, стареет? – подумал он тревожно, хотя дубы эти живут, в смысле растут, весьма долго. Короче, не понятная история. И поехал. На лужайке для пущей секретности, после оцепления охраны поставили глухой соломенный забор, за который и вошел Опциол к дубу. Тщательно пописав на корни, ведун расстелил дерюжку и прилег. Дуб вздохнул, крякнул и прошелестел. – Чего так давно не был? Ведун прищурился – Так к празднику готовлюсь. Завтра случится. – А для чего такая суматоха? – Тык для укрепления духа народного и всяческого сплочения. Ты лучше скажи, древесина говорящая, зачем ты две недели назад желуди свои подпортил отравою? Едва перехватил партию. Хорошо, что люди свои везде. В смысле бабылки. – Это не я! Прости, не доглядел. Хмырь какой-то обделался под о мной и убег, мерзавец. – Ты выражения то выбирай. В стране нашей хмырей нет! Лучше колись ветвистый, как выглядел, кто таков? – Двое были. Один старый, в золотом зипуне, он и сходил под меня, а другой молодой тихий, привязан был к лошади веревкой.

Только удрали в разные стороны. – Да… Ведун был озадачен.

– А спрашивали чего? Какой разговор вышел? – Да не поговорили со стариком, – захныкал дуб, – не уважили. Пришлось опосля попеть песни, что б отговориться. – Эх, мма…, задумчиво произнес Опциол и пожелав спокойной старости, встал и направился в обратную сторону. Ехал молча, думая о том, как завтра все пройдет. В воздухе он чуял некий политический кризис, и это беспокоило. Но может и обойдется. Ведун рассчитывал на силу шоу бизнеса, так сказать, и любовь к пьянству у населения. – А этот то, Дюшес, ети его, мальчишку то с правильного пути свернул, был бы муржилкой обычным, а то тут шпиона создал, эх мма.… Ну ладно, если знаешь имя неприятеля, это уже пол победы. Но разгребать всю эту лажу можно и после праздника. Сначала провести мероприятие надо. А тем временем вдали замаячили бойницы дворца, и ведун отвлекся, глядя на красивый закат, обагряющий красным всполохом очертания Бамбассового владения. – Не плохо выбрано место работы, – невольно подумалось в голове муржилки. – красотища, эх, мма…

Праздник

Вся многочисленная прислуга во дворце ненадолго замерла в коротком сне. Сон походил более на анабиоз. Ведь на рассвете уже надо было бежать разжигать печи на кухне, везти свежую снедь на площадь, забивать множество всяких там животных, птиц, резать овощи, зелень, мыть фрукты. Не спали только дежурные повара. Они следили за булькающим супер пыпырочным варевом. Блюдо это, как уже упоминалось ранее, очень ценилось в народе. После одной миски данного супчика у муржилок и бабылок начиналось веселое и весьма легкомысленное влечение друг к другу. Этакий своеобразный допинг для…, ну вы понимаете для чего. Короче, одной дозы вполне хватит на внеочередную совместную интимную глупость. Это в обычной жизни. Но маховик истории обратил свое внимание на сей продукт, как бы в глобальном аспекте. Было где-то там, наверху решено, – эта доза пыпырочного варева будет использована в полном объеме в зарождающей госпоже интриге. Редкий случай, но сама доза становится как бы персонажем грядущих событий. Но не будем забегать вперед. Рассвет уже занимался и необходимо описывать множество деталей и всяких событий, которые начинали происходить в стране Великой и Ужасной Бамбассы.

В больших оркестрах в наши времена для пущей торжественности бьют в литавры. Но в те времена таких инструментов у народа не было. А потребность бить, во что-то громко, ну хоть от радости или зачем еще была. Ну и били. Натягивали кожу от живота носорога. Да, именно носорога. В те времена вместо буйволов, лошадей, волов и быков в сельском хозяйстве для пахотных дел использовали именно носорогов. А убивали их, как только бедные животные переставали таскать по полям телеги с лемехами и плугами, ну типа, не можешь больше, иди в тираж, ну и все. Трудовой народ жалел животину, обижался. Народ серчал, что носороги переставали таскать плуги и прочие пахотные устройства. Тогда переводили этих несчастных носорогов в сферу музыкальной культуры через живодерню, где и лишали их отвратительного характера через убиение. Да, времена были варварские и нравы были простые и жестокие. Вот так в 10 часов утра на площади, в такой носорожий огромный барабан, здоровенный муржилка начал бить изо всех сил. К нему потянулись другие бродячие оркестры с дудками,

колокольцами и прочими шумовыми штучками. Ряженые бабылки стали

образовывать хороводы и петь на центрально – прибамбасском диалекте всякие обрядовые песни куплеты. Простой люд, услышав сию звуковую вакханалию, отрывался от подушек и бежал на площадь. О великая шара! Вся эта кулинарная красотища была выложена на всеобщее обозрение совершенно бесплатно. Можно было есть, пить, брать чего угодно. Так что, когда происходит шара, это и есть настоящий праздник души и тела. Ну и в наши времена шара так же прочно в почете. Когда накрыта поляна, все разворачивается быстрее, чем обычно. На площадь въехало множество телег с бочками спиртного. Их поставили по периметру, и что вокруг них началось! Боже мой! Все население, которое уже скопилось вокруг зазывно пахнущей площади, рвануло к бочкам, хватали, вырывали из рук одноразовые кружки из листьев и миски. А в уже открытых бочках сверкал и благоухал портвейн. Рядом, шипело молодое пиво. Такого количество выпивки не было никогда. Ну, может если только в честь рождения маленькой Бамбассы. Есть известная фраза – пьянству бой! Так вот она, эта фраза была придумана именно в этот день. Нет, конечно, пили люди всегда. Но такой разворачивающей прямо с утра вакханалии, я и не припомню. Всего начинался 11-й час утра. Народ уже пил и вовсю гулял, а надо было продержаться, ну хотя бы до следующего утра, а то, что за праздник. И через костры прыгать приятнее в темноте.

Как бы не было приятно наблюдать и участвовать в каком-то смысле на празднике с самого начала, следует оторваться ненадолго от событий на площади. В это же время, в разных местах было также весьма интересно. В них, в этих местах тоже готовились прибыть на праздничную центральную площадь.

В царской опочивальне, на царицу надевали новое платье. Это было шоу, может похлеще народного легального пьянства. Двадцать портних пытались засунуть царское обильное тело в произведение искусства. Царица брыкалась и даже применяла крепкие выражения. Общеизвестно, когда собираются только дамы, их выражения частенько сильней, чем в припортовом кабаке. Это с виду они ангелочки. Так вот, в этот момент там, на примерке платья ангелочков не было.

Главный Ведун был уже одет в праздничную хламиду и нервно ходил по своим апартаментам. Его помощница косоглазая Оци бегала на площадь и отслеживала ситуацию. Режиссером сего действия был приглашен заморский специалист по большим праздникам, так что чувствовалась крепкая рука независимого от дворцовых интриг профессионала. Кстати, он был не пьющий, да и как пить без пол печени. К его счастью, после 30-и лет беспробудного пьянства случилась операция. Режиссер выжил и стал примерным трезвенником. А они, эти трезвенники злющие аж жуть. Хотя, это качество непьющей души и помогало праздник держать в ежовых рукавицах.

Утром премьер-министр нашел своего помощника Кора-меля Тот уже оклемался, вид был ничего, только появилось что-то неуловимое в походке. Стал ходить этаким винтом. Анализировать его манеры у Дюшеса времени не было. Надо было закончить проверку безопасности на празднике и соблюдении этикета. Министр был очень занят. Одного только побаивался Дюшес в свете недавно

происшедших тайных событий, в связи с перепиской со стариком ведуном страны каннибальской. Но мысли про это вытеснялись большими заботами по организации праздника.

Сватовство из Каннибалии

А в Каннибалии творился переполох. Царь самой мясной страны по имени Конь Небал вышел на крыльцо дворца в окружении своей свирепой охраны, чтобы проводить дорогого сыночка Липердоля в дальнюю дорогу. Ради такого случая царь приказал зажарить в винном соусе самого лоботрясного лоботряса его царства. Им оказался, какой-то крестьянин с областного центра. При жизни о его лени и тупости в округе ходили легенды. Ну и доходились. Зато, как вспоминали в последствии старожилы, получился ведь чертовски вкусным. Принц в сопровождении старого ведуна и 100-а всадников после торжественного обеда на площади тронулся в путь навстречу своей судьбе. Делегация выглядела очень внушительно. Она неслась по лесам и полям, давя случайных прохожих и крестьян. Ведь путь пролегал в страну прибамбасскую в гости к самой царице Бамбассе! Принц был взволнован. Он должен был успеть на вечернюю кульминацию праздника. Путь предстоял не близкий.

Бамбасса, пыпырки и Любовь

Пока принц со своей кавалькадой летел по зову своего каннибальского сердца, стрелки главных курантов в столице прибамбасской уже подбирались к полдню. Это было время первого выхода царицы на большой балкон, что возвышался над центральной площадью. Речь, придуманную ведуном, Бамбасса пробежала глазами и осталась довольна. – А молодца, пишет гладко. Народ мой будет счастлив. Что я такая добрая сегодня и щедрая. – Одно беспокоило царицу. Грудь в платье сильно приподняли, и она могла выскочить на свободу в любой момент. Правда, если сильно наклониться. Но зато при удачном стечении обстоятельств, то есть, не наклоняясь, грудь эта смотрелась неотразимо. История требует жертв, – подумала Бамбасса, – буду осторожна в движениях. На площади появились горнисты и стражники. Гортанно зазвучали фанфары. Забили тремоло в носорожие барабаны. Народ возликовал. На балконе появилась царица в сопровождении премьер-министра и главного ведуна. Народ взревел. Гулко ударили длинным залпом пушки из бойниц, видимо попав в стаю любопытных воробьев. От этих залпов в небе сильно посерело, запахло барбекю из птиц и порохом. Обстановка складывалась как максимально праздничная. К балкону, снизу на большой подставке – ходуле подтащили огромный рупор. Царица подняла руку, и все стихло. Повисла такая тишина, что даже было слышно икание одного бедолаги, уже лежащего под телегой с пивом. – Подданные мои! Любимый мой народ! Вас приветствует ваша царица! – Народ тут же коротенько так взревел и обратился в слух. – Наш праздник посвящен любви, семье, крепости и мощи нашего государства! Такого крепкого, как этот душистый портвейн, который льется рекой для вас, мои дорогие прибамбассы! – Тут народ взорвался оглушающим визгом и неистово захлопал в ладоши. Царица вновь подняла руку и оборвала грохот народной радости. – Праздник разрешаю! Желаю насладиться этим красочным днем. И что бы праздник наполнился главным своим смыслом, перед зажиганием огромных ритуальных костров, приказываю выкатить на площадь чаны с ритуальным варевом из наших бесценных пыпырок и как следует распробовать! Ура! – Негромко, но чувственно крикнула царица и тут, что началось.… Поехали колесницы с факелами, скоморохи забили в бубны, зазвучала музыка из всех углов и Бамбасса величественно, довольная скрылась в дверях балкона.

Праздник разлился по площади и полетел. Да, это фантастическое зрелище, когда всем весело одновременно. А в тронном зале было накрыто много столов. Яства ломились, кубки сверкали. За столами сидел весь двор. При появлении царицы, все вскочили, крикнули- Славсь! – и подняли наполненные бокалы. – Ладно, ладно, – разрешаю я праздник, – улыбнулась Бамбасса. – Вы свои, ешьте, пейте, расслабляйтесь. Вы заслужили. – И удалилась в свои покои поправить прическу и макияж.

Принц каннибальский скакал уже целый день. На коротком привале сожрали одного воина. Он пел во время бешеной скачки, что-то неприличное и тем самым мешал мечтать Липердолю. За это и съели. Да и надо было чем ни будь подкрепиться, ведь впопыхах провизии не взяли. Да ладно. Съели и съели. Дело привычное. Принц рассчитывал к вечеру прибыть в столицу на праздник и торопил свою свиту быстрее дожевать обед. Так что парня не доели и остатки трапезы завернули в попону и взяли на потом. Надо напомнить, Липердоль мяса не ел, да и вообще есть не хотелось. Волновался сильно и как-то незаметно для себя задумчиво сжевал большой пучок укропа. Осознав содеянное, икая специей, запил водой из ручья и приказал всем в седло. Итак, принц со своей многочисленной свитой, громыхая и бряцая оружием, помчался далее, навстречу мечте.

В тронном зале вовсю гулял ближний круг двора. За главным столом, по краям, напротив друг друга восседали Дюшес и Ведун. Все внешне было как бы нормально. Народ выпивал, похохатывал, сдержанно, конечно, не быдло ведь. Кушали яства, заморские деликатесы, пили чудной напиток, откуда-то из далека по названию брага. Вдруг, к министру подбегает сзади Кора-мель и дает записку. Все переглянулись. Дюшес многозначительно посмотрел на Опциола, потом как ни в чем не, бывало, пригубив от бокала портвейн и задумался. Ну, было и было. Опять зазвучало застолье в привычном звуке. Но тут вбегает косая Оци и дает записку ведуну. Опять все затихли. И тут, как в каком то банальном почтамте, записки посыпались то на одного, то на другого. Это стало походить на спортивное состязание. Народ все более и более отвлекался от обжорства и пьянства. Он принялся недоуменно следить за сией мизансценой, позабыв оказывать знаки внимания дамам и попихивать их призывно коленками. Казалось, что в тронном зале сидят два актера, а все остальные просто зрители. Это

походило на некую постановку захолустного театра. Ведун понял, что непонятка

затянулась. Он встал, поднял бокал и произнес тост. – За процветание и

укрепление страны прибамбасской! – Все по вскакивали, зааплодировали и шумно выпили. Ситуация разредилась. За столами опять зазвучали шутки. – А закусить?! – ну и в таком аспекте. Их, закусок этих, было такое множество, что слюни текли

и глаза нежно поглаживали все кулинарные изыски и деликатесы. Да…. Но вернемся к ситуации за главным столом. Министр то не выпил, нахмурился, потом, многозначительно сверкнув глазом, и вдруг громко произнес – Тост!– Все утихли мгновенно и обернули головы теперь в его сторону.– За модернизацию и вечное движение вперед!– победоносно воскликнул Дюшес и залпом выпил свой бокал.– Все закивали и сделали то же. Правда, никто ничего не понял, в чем суть и что такое это процветание. Хмель уже ударил в бебешки, а изобилие на столах отвлекало от всякого за мудреного, практически сразу. Гур – гур возник вновь и дворовые (бедующие дворяне) опять плотно занялись праздником. Ведун сидел и соображал. – Это о чем этот увядающий интриган намекал? Какая такая модернизация? Чего задумал? Вот сволочь. – За царицу и наш прибамбасский патриотизм! – вдруг заорал Опциол, – и что б все недруги трона нашего святого как тараканы, понимаешь! Ясно вам? Соколики! – За Бамбассу и ее Величество! Ура! – протяжно заорали все, что даже Дюшесу пришлось приподняться и крикнуть коротко для галочки – Уря-я…– Тут как всегда внезапно вошла Бамбасса и услышала, что народ кричит в ее честь. – Молодцы. – душевно подумала она. Подумала и дальше, – А может, что ни будь хорошее для них сделать? Все-таки свои, родные, а как терпят, молчат. Да, повезло мне, хорошая прислуга. Да.… Хотя, посмотрим, может и передумаю.… Надо подождать, может, кто и проколется, а тут разлилась в елее. Мда… – Ведун понял, что первый акт у министра он выиграл, но ухо надо было держать востро. А Бамбассе пришло время снова выходить в народ. Уже вечерело и пора бы вывозить перед зажиганием костров чаны с варевом из пыпырок. Царица отдала приказ готовить ее личную колесницу. Кульминация гуляния ожидалась быть ярким и вкусным зрелищем. На кухне дворца, на огромных плитах стояли нереально большие кастрюли, из которых шлангами перекачивали в стоящие на телегах внизу кованые чаны с краниками. Процесс был длительным и весьма трудоемким. Берда в качестве дежурного повара тщательно отслеживала, нет ли какой диверсии, ведь Опция, тьфу, Опциол он нынче, короче оне, велели проследить. Как шел процесс? Да как шел, как положено, а количество сваренного можно было бы долить в высыхающее Аральское море и все были бы счастливы. Мда…. Такого количества варева Берда не видела никогда. Да и концентрация получилась гуще, чем обычно. Тепереча, вместо миски доза до оглупления в смысле чувствования и трепета телесного сократилась до одного глотка. Повариха тайно налила себе кувшинчик и припрятала на потом. Ну, вы понимаете, для чего женщина может припрятать такой допинг. Да, варево становилось все более и более заметной фигурой, я имею в виду конечно в историческом смысле.

А на площади народ кайфовал по полной. Стихийные концерты разных и всяких артистов происходили в нескончаемом режиме. Развернулись лотки из деревень со всякой вкусной снедью, товарами из представителей легкой промышленности, глиняной посудой. Она на празднике приобрела большую популярность, так как одноразовой посуды не хватало и не во что было укладывать закуски и наливать горячительное. А какие украшения продавали с лотков. Для бабылок сегодня был просто-таки рай. Да… Народу все это изобилие жутко нравилось. На площади все пели, танцевали и на удивление вели себя мирно, то есть не дрались и не кусались. Короче, редкий случай. Грудная жаба не ела и не провоцировала слабые к зависти прибамбасские душонки. Мда… Время иногда имеет свойство бежать во всю прыть, но иногда замедляться и дразнить обсасыванием деталей и обстоятельств нервную систему. Сегодня был как раз первый случай. У классика одного помню, типа – маэстро, урежьте вальс…– и все такое. Действительно, казалось, что наше время торопится доехать до какой-то точки поскорей, не взирая на законы мироздания. Но нам то это с высокой горы, мы же только наблюдаем, правда и кайфуем параллельно, конечно. Итак, время. Неотвратимо наступала вечерняя кульминация праздника. Кони в перьях, запряженные в колесницах, надсадно били оземь своими декорированными копытами. Позади них выстраивались шеренги телег с варевом из пыпырок. Рота стражников замыкала цепь вокруг этого великолепия, а народ, чувствуя приближение главного дурмана своей жизни, гудел все более протяжней и значительней. Предвкушение! Вот главное сладострастное слово, которое составляет в основном любую интригу, любое счастье, иногда даже личного свойства. В нынешних начальных школах есть занятия по математике. Там дети решают задачки про А и Б, которые стремятся попасть в точку Ц. И надо выяснить во сколько эти буквы прибудут в пункт назначения. То есть в Ц, а не в Ж. (шутка автора). Часто и в жизни бывают такие совпадения. Пришло время и в тронный зал. Царица со свитой встала с праздничных столов и направилась вниз, к нижнему крыльцу занять почетное заглавное место на золотой открытой карете- ландо в кавалькаде колесниц, телег с варевом и войском прибамбасским. Но время пришло и для принца каннибальского Липердоля. Он несся со своей свитой людоедов во всей опор уже в предместье столицы Бамбассы. Точки приближались и даже дети могли бы ответить своей грозной классручке, что их время прибытия в точку Ц весьма близко друг от друга. Итак, царица Бамбасса отдала приказ к движению своего огромного пахучего обоза. Зазвучали фанфары, загромыхали носорожие барабаны, народ повел ноздрей, что почуял и взревел. Стало очень шумно, даже хуже, чем грохот от рок концертов на красной площади. Царский обоз медленно въехал на периметр праздника по заранее очищенной стражниками тротуарной дорожки, сделав ослепительный и вкусно пахнущий почетный круг вокруг разбушевавшейся стихии гуляния. Телеги с чанами варева останавливались на равных по расстоянию, заранее отведенных местах. Вокруг них мгновенно скапливались очереди с мисками, кружками, стаканами, люди со

странно обострившимися, как бы волевыми движениями и сильно блестящими глазами. Царило зверское веселье. Да и понятно, если начинать гулять с утра, что будет в часов 5-6 вечера. Крыша то уже находится рядом с туловищем и никак они, практически уже не контактируют. А Царица Бамбасса, обогнув огромную площадь на своем золотом ландо, подъехала к крыльцу, взошла на балкон и в рупор, который опять подвезли к ее царственному голосу, произнесла, нет. Не произнесла, а прокричала – Дети мои! Подданные мои! Желаю счастья вам, процветания и размножения! Главное, это хорошо сегодня погулять и потом, хорошо работать во славу мою! – Что тут случилось. Народ охнул, взвыл, потом заорал что-то бессвязное, типа, – Богиня!!! Славься!!! Дай тебе всего!!! – И так далее, в том же аспекте, значить. Бамбасса ликовала. Это был ее триумф! Да и действительно, зрелище и момент соединились в потрясающее событие. Царица оглядывала свой народ и понимала, что только ее приказ отдаляет момент принятия дозы варева. Ведь народ, как только примет дозняк ритуального супер продукта, начнет заниматься, ну, этим самым, причем наиболее честным и беззастенчивым способом. А читающих прошу успокоиться. Это не разгул и порнография, а политика, а значит сплошной позитив. Да, да! Что нужно власти, так обязательно становится положительным и важным в эволюции и развитии, ну и так далее. Только что-то печальное и сентиментальное кольнуло душу Бамбассы. – Ведь вон оно как. У всех значить, счастье. Все балдеть щас будут. Это делать, эх мма, а я…, как же. Давненько я не помню себя в роли гулящей…. – Эх, тяжела кольчужка царская. Мда.… И кто бы знал, какие сны и слезы царевы льются порой, как иногда не сладко и одиноко сидеть на золотом унитазе и мечтать о любви… А хочется в итоге простого женского счастья. Ну ладно, пора отдавать команду о всеобщем разгуле. Пусть хоть народ побалдеет и дала отмашку своей царственной рукой. Зазвучал сигнал фанфар. Загремели залпы пушек. Стали зажигать огромные ритуальные костры. Царица набрала воздух для всеми ожидаемой команды и.…

Любовь и Людоеды

Вдруг сотня вооруженных всадников, прорезая толпу гуляющих, вскочила на площадь и понеслась, словно хирургический скальпель прямо к крыльцу дворца. Закрутилась такая суматоха, – крики, оры! – Людоеды, караул! Нас хотят сожрать! Атас! Война! Спасайся, кто может… Премьер-министр крикнул в рупор, отпихнув Бамбассу за себя, – Стража! В ружье! Опциол поднял вверх свою ритуальную большую пыпырку, оберег все-таки. Стражники сомкнулись в каре и подняли пики. Народ расступился. Всадники подъехали к ощетинившимся стражникам. Остановились и один огромный детина на большом коне, подняв белый флаг, приблизился к старшему стражнику. Они пошептались. Каннибал передал старшине большую грамоту с вензелями и отъехал к своим. Среди прибывших, выделялся в центре группы всадник в красивом сером кожаном плаще с подбоями из меховых вставок. Серая в яблоках, украшенная дорогой сбруей лошадь, также смотрелась безукоризненно. Было понятно, этот всадник главный. Старшина стражников поднялся на балкон и почтительно передал грамоту премьер-министру. Дюшес подошел к царице, раскрыл грамоту перед очи Бамбассы.– Читай – приказала царица. Площадь притихла, хотя вдребезги пьяные муржилки

недоумевали, почему музыка, куда-то делась, не порядок, мол.… В грамоте этой, декламировал с волнением Дюшес, указывалось, что прибыл с почтением и всемерным уважением наследный принц Липердоль, сын самого грозного царя каннибальского Конь Небала. Что мол, весть о славе и красоте великой Бамбассы разлетелась по всей земле южного междуозерья. И что мол, визит этот, самый уважительный на свете, и что принц, оглушенный красотой и мудростью царицы, по уши влюбился в образ распрекрасной Бамбассы. Царица, услыша все это, начала краснеть, прям с низу и до самых щек и ушей. Ее шикарная грудь во всех смыслах, начала как-то неровно вздыматься и покрылась предательскими красными пупырышками. – Вот оно…– ёкнуло в сердце изголодавшейся женщины. Сглотнув, чтобы смочить речевой аппарат, царица в рупор решительно произнесла. – Сегодня на празднике любви и счастья любой желающий может провести этот день с душой и весело. Мой народ! К нам приехал именитый гость Заозерский принц Каннибалии Липердоль, собственной персоной! Я прошу Вас, Ваше Высочество подняться ко мне на балкон. А войско Ваше пусть квартируется и гуляет, конечно, по нашим пищевым законам. Итак, народ мой верный! Праздник продолжается, и отдаю приказ палить из пушек и выпить по чарке нашего ритуального варева из пыпырок и да умножится наша держава! Ура! – Народ так заорал, что казалось, где-то взорвалось. Музыка загрохотала вновь. Пушки лягнули воздух с такой силой, что лошади, стоящие на площади, подпрыгнули от неожиданности. Принц Липердоль спешился и со старым ведуном направился на балкон. На телегах с чанами здоровенные муржилки принялись разливать большими ковшами варево в миски. И во что ни попадя, целясь в тянущиеся руки народа. А из первой телеги, повариха Берда налила в золотой кувшин напиток и торжественно с охраной понесла на царское крыльцо для именитых гостей Бамбассы. Странное дело, но сколько времени варили пыпырки в царстве, а Бамбасса ни разу не пробовала сей полезный продукт. Ну, во-первых, не надо, ведь жила одна, в смысле не замужем. Для любовников этого не нужно. Стимулов у этих самых любовников был и огромный. Близко к власти, да и тщеславие, от того, что сверлишь богиню… ну понятно. Эти и без допинга, вспоминала царица, работали не покладая. Надеялись, ха ха, да рожей не вышли, ха ха…. А так, ничего, приятно вспомнить. Всякие мадригалы писали, картины разные, ну ладно. Надо бы как-то особенно поприветствовать принца. Все-таки царская кровь. Это не шутки. Ровня, так сказать.

Надо сказать несколько слов о Дюшесе. Да, это трагический момент в его жизни. Он жаждал взглянуть в наглые очи старого товарища и пройдоху ведуна. Вот ведь гад, думал он, как же использовали мою доверительность и наивность! Короче, переживал полнейшее политическое фиаско. А меж тем, старая лиса, поднявшись с Липердолем, увидя Дюшеса, дружески подмигнул, тот опешил, но поспешил представить по этикету принца царице. А Опциол, на всякий случай как бы окаменел и превратился в слух. Премьер-министр громко, как положено при дворе, провозгласил – Ваше Величество! На торжественный праздник в честь Вашего Величества прибыл наследный принц Царства каннибальского

Липердоль! С официальным визитом, Ваше Величество! – Принц подошел и сделал глубокий и чувственный книксен – поклон то есть. – Однако – подумала Бамбасса, – Не плох, даже напротив. И кожа хороша. Что-то на людоеда не похож. – Как дорога, принц? Не беспокоил кто великого гостя? – Уверяя Вас, Ваше Величество! Нет – приятным баритоном ответил Липердоль и отвесил снова поклон. – Благодарю за беспокойство. – А вежлив и приятен, – подумала царица. – Ну, как Вам праздник наш простецкий? – лукаво по-доброму вскинула на гостя свои блестящие глаза. Липердоль немного смутился. – Вы прекрасны, Ваше Величество и соответственно и праздник в Вашу честь тоже великолепен. – А умен – проскочило в голове, – Располагайтесь рядом, Ваше Высочество, – будем смотреть, наслаждаться. И, неожиданно, тихим голосом, взглянув прямо в глаза, произнесла – Беседовать будем… – Не часто царских кровей компания. – Принц сдержанно поклонился и откинув плащ, присел рядом на креслах. Слуги тут же бросились подносить красивые золотые подносы с яствами, фруктами и напитками. Увидев, какое изобилие на столе, принц улыбнулся и взял кубок с портвейном. – Ваше Величество! Ваша красота и мудрость светит далеко за пределы Вашей страны. И эти лучи света настигли и меня. И вот я здесь! И поднимаю этот кубок с душистым вином в Вашу честь! – А хорош! – бросилось в голову, одновременно с приятным приливом крови. Честно говоря, Бамбассе не с кем было так общаться. Единственный потомственный аристократ и то Дюшес. А он зануда, глядит, не мигая и что противно, будто следит или запоминает. Ну не почешешься, лифчик не поправишь. А этот помоложе будет и деликатен весьма. Интересно, волосы свои или красит? Все это и многое другое пронеслось в голове у женщины, начинающей млеть. – Ну, спасибо тебе, принц, за слова твои мудрые и во всех смыслах приятные. Прошу откушать с дороги. Здесь у меня вкусно абсолютно все. Липердоль действительно хотел есть, ведь в дороге еда не лезла в горло. ОН ловко красивым кинжалом, украшенным каменьями и вензелями, надрезал на блюде фрукты разные и с аппетитом, подцепляя их ножом, стал вкусно и азартно поедать и запивать портвейном. Во время еды он улыбался и блестящими глазами иногда поглядывал на Бамбассу. – А ведь и кушает красиво. Не чавкает, не сопит. – Принц. – Обратите внимание на рябчиков всяких, вальдшнепов. Есть носорог копченный, – задняя часть. Считается деликатес. – Ваше Величество, я мяса не ем. Веготорианец я. – Бамбасса пришла в изумление. – Мне не изменяет память? Принц!? Ты ж из самой, что ни на есть мясного государства! Или лукавишь? – Нет. Ваше Величество. Мяса не ем. Только фрукты и овощи, ну сыр, рыбу могу. – А пьешь крепенького? – совсем изумившись, спросила царица. – За встречу нашу выпью от чистого сердца! – Ну, удивил, так удивил принц. – А скажи, вот, а страна батюшки твоего, вроде каннибальская? – Да, Ваше Величество. Но эти традиции испокон веков живут. Только мне думается, уходят все эти людоедские помыслы обратно в века. А жить надо любовью. – Сказал Липердоль и от такого длинного монолога немного покраснел. – Действительно, дела твои не виданы, – поразилась Бамбасса. Мужик как мужик, а думает про любовь. Поразительно! – Но тут все отвлеклись. На площади натянули канаты и далеко в высоте пошли канатоходцы.

Вместо шестов они использовали большие пыпырки. Народ ахал, кричал что-то ободряющее. На царском крыльце всех тоже захватило. Шутка ли сказать, на высоте метров 50-ти бегали и прыгали муржилки и кричали что в честь своей царицы. А по бокам площади через огромные ритуальные костры пьяные и веселые прибамбассы прыгали и гоготали как стая голодных и рассерженных гусей. Правда там же по краям народец, наглотавшись варева из чанов, не только прыгал, а уже вполне конкретно обнимался, обжимался, ну, в общем, начиналась основная фаза праздника. Фаза плодородия и так сказать, безотказного общения. Мда! Принц на все на это восторженно смотрел, крутил головой и радовался как дитя. Царице тоже все нравилось, и она немного свесилась с балконного парапета, чтобы получше рассмотреть. Только в азарте своем Бамбасса не заметила, что груди ее обильные, как-то незаметно для хозяйки этой красоты, освободились от платья и были таковы. Но об этом чуть попозже. Увидя что все заняты, Дюшес толкнул в бок старого ведуна и в ухо прокричал, мол, поговорить надо бы. Типа пора. Старая лиса опять подмигнул и сказал на ухо министру, что скоро все образуется и будешь доволен. Потерпи. Потом подумал и повернувшись к Опциолу приветственно поклонился. Два ведуна понимали, что война на их уровне не выгодна никому. В общем, в этот день представления были везде. За время шоу канатоходцев, прислуга пришла в движение. Кто стол обновить, кто салфетки с вензелями поставить. Старшой из роты каннибалов пришел доложить, что все в порядке. Охрана принца уже квартировала в казармах и на ужин получили бочку отличного портвейна и мясо носорога. Каннибалам носорог очень понравился. Короче, жизнь налаживалась. А Берда как раз улучила момент и внесла золотой кувшин с варевом из пыпырок на балкон и поставила на специальный столик. Пока все главные персонажи были заняты, она забазировалась неподалеку, ожидая момента угощения гостей варевом, чтобы вовремя налить пахучую жидкость в золотые кубки и вручить, так сказать в царские рученьки. А царские особы были увлечены, и ожидали, чем же закончится феерия с канатоходцами. Принц заметил в руках у артистов вместо привычных шестов длинные пыпырки и повернул голову, чтобы спросить у Бамбассы, в чем фишка, так сказать. У них в Каннибалии таких штук не росло. Голову то он повернул, да так и застыл. Бамбасса находилась в профильной проекции к принцу, глазами и всем своим темпераментом погрузилась в захватывающее действие. Артисты поражали своим виртуозным мастерством, работая на огромной высоте, и царица вся была там. Она в пылу и не заметила, что лиф ее шикарного платья опустился и. … У Липердоля от увиденного такого роскошного тела захватило весь его липердольский дух. Большие, волнующие, правильной формы царские груди висели, нет, не висели, а плыли над балконным парапетом, завораживающе мерцая от множества костров. Казалось, – вот он настоящий символ плодородия этого царства. Вместо того, что бы спросить о пыпырках – шестах канатоходцев, он замер, не сводя глаз, понимая, что это вроде, как и нехорошо, но красота вещь волшебная. Почувствовав взгляд, Бамбасса повернулась к принцу с восторженной улыбкой, вся находившаяся еще там, с

ними, наверху. В глазах молодого человека Бамбасса увидела отражение своей стати, осознала происходящее и обмерла, ощутив сильный испуг и слабость в ногах. Царица все-таки наклонилась и забылась. А платье не забыло и освободило царскую плоть на свободу. Мда… Ситуация сложилась явно не протокольная. Это даже не ситуация, а конфуз, какой-то выходил. Мгновенно поправив лиф платья, она пробормотала, что виселицы для портних заработают уже с утра и что мол, пардон, типа не обращайте внимания. Конфуз был налицо. Принц, покрывшись багровым цветом, пролепетал что-то про то, какой праздник чудный, стесняясь от неловкости, в которой он оказался, а царица просто в первый раз в жизни по-настоящему застеснялась по-женски. Сцена с взаимными бормотаниями грозила затянуться. А Берда, не слыша и не видя происходящее на первой линии, почувствовала, что это удобный момент поднести угощение царским особам. Подлетев мышкой, повариха склонилась с подносом перед их очами со словами – От всей нашей прибамбасской души значить, во славу и так далее. Царица обрадовалась вмешательству и пряча глаза, стала воодушевленно рассказывать принцу, что это ритуальный напиток, которым сильно гордится наш народ. Выращиваются плоды по названию пыпырки нашими молодцами муржилками из одного растения. И из них, соответственно, бабылки толкут порошок и употребляют в пищу для благополучного и удачного забеременения. И что это и является основой нашего нарастающего могущества. Демография – это серьезная наука и эффективная практика. Вот так. За время длинного и потому спасительного монолога, принц оправился и взглянув в глаза Бамбассе, спросил –Не эти ли пыпырки в руках у артистов? – Вот-вот, – обрадовалась Бамбасса. – Они у нас везде, практически. И вот здесь в бокалах тоже налит наш волшебный пыпырочнй эликсир. Принц взял с подноса золотой бокал с варевом и промолвил. – Ваше Величество. Предлагаю тост за все великолепие, что излучаете Вы и за Ваши деяния. Поднимаю этот кубок во славу Вас из лучших побуждений души! Словно автоматически, то есть в порыве бессознательной признательности Бамбасса взяла второй кубок в руку. Они встретились взглядами и… о Боже… они… да, да! Выпили! Выпили варево до дна! Осушили, так сказать свои кубки. Мда.… Ну думаю, началось. Глаза их пронзительно затуманились. Она задышала как-то часто и нерегулярно. Опыта у нее в употреблении данного напитка не было и не осознав, что реальность покачнулась и изменилась, Бамбасса полетела в какой-то мир ощущений, до селе неизведанный, но жутко приятный. Хотелось действий, порывов и чувств. А принц просто поплыл от нахлынувшего понимания того, что эта женщина рядом и упорно набегала смелая мысль, – надо что-то сделать и, причем немедленно. Да… Бамбасса внезапно решилась. Только непонятно на что. Уже куда то несло, и она громко и не своим голосом заявила – А не пора ли принц показать Вам мои хоромы, а то балкон, хи-хи, это еще не весь дворец. – Сопровождаю Вас с великим удовольствием – воскликнул Липердоль. Вы будете страшно смеяться, но царская кровь спешно, но с достоинством удалилась в покои дворца. А челяди приказали гулять до конца, естественно в их честь, оставаясь на балконе. Вот так. А праздник разгорался все дальше до такой силы, что уже было непонятно, есть ли институт брака в стране или уже нет.

Пыпырки знают своё дело

Гулять с раннего утра, выпить море портвейна и океан пива, а потом надраться

до синих слонов варева из пыпырок. Как говорят, бери тепленьким и делай, что душа пожелает. Так оно и ехало. В смысле в этом направлении и мчалось, сверкая пятками в полном смысле этого слова. Но когда поехала пьянка, есть один закон. Должны пить все. Что бы не было ни одного трезвого, а то летопись может стать обвинительным материалом. Все выше сказанное полностью относится к сегодняшнему празднику. Видя, что основные удалились с балкона, тут же вступили правила иерархии. Главными мгновенно стали трое. Два ведуна и премьер министр. Жизнь иногда подталкивает к действиям, к которым душа лежит, ну не очень. Так вот на глазах у всего двора надо было играть хорошую мину, а иначе, какие они царедворцы. И так, было налито, были сказаны вежливые дежурные слова. А главное было выпито много,– раз, два, три тоста.… Вскоре лед начал таять и стало легче. Ведь ясный перец когда пьянка, не надо на душе камень держать, а то он, камень этот выскочит и чего ни будь, учинит. И наша тройка, видимо это понимала.

Непонятно, когда кончился праздник, но когда в сопровождении звучания третьих петухов некоторые бабылки ходили по площади и искали своих муржилок, то главных персонажей давно уж не было. Не было и прислуги. По краям площади одиноко стояли опустошенные бочки, чаны, лотки. Картина напоминала последний день Помпеи. Да ну ладно. Все когда ни будь, заканчивается и праздники тоже, имеют свое логическое завершение. Одно удивительно, какой неагрессивный народец прибамбасский. Ни драк тебе, ни разборок всяких, типа – ты меня уважаешь!? Все случилось мирно. Одно было для нас историков довольно дико, так это повышенная сексуальность. В общественном смысле. Хотя, если это кому-то нужно…

Царица не смотря ни на что, была женщина порядочная. Нет, всякое там бывало, но исключительно по любви. А так, по прихоти рефлексов, или еще каких либо капризов никогда и ни за что. И эта железная леди вдруг поплыла так сказать как последний моряк по морю чувств в страну неизведанного. Ближний круг прислуги уже стал беспокоится, когда выйдет из своих апартаментов царица. А рота каннибалов свои волнения выказывали смотром вооружения, грозно крича команды. Ведь за принца они могли поплатиться жизнью и стать едой. То, что происходило внутри опочивальни Бамбассы, было окутано неизвестностью. Никто не знал ничего, но слухи о новой жизни, новом укладе и т.д. шептали по коридорам, и шепот этот с каждым прошедшим часом возрастал и становился, не то что бы громче, а как-то четче и длиннее. Эхо что ли. В замках и дворцах испокон веков акустика всегда была хорошей. Скажешь бывалыча – Ау – утром, а вечером уже и получишь свое – Ау. Ничего не скроешь. Как говорят,– рукописи не горят, а в нашем случае эхо не пропадает. Кто ни будь, да услышит. Вот так. В развитие мысли, хочется еще побрюзжать. Что самое неблагодарное, это создавать интриги или иметь собственную точку зрения, пребывая в свите цариц и царей. Она, эта точка зрения, вещь из области высшей политики. Тебе все расскажут, разжуют, что думать по данному поводу и чем. Если какая то

простолюдинка гуляет, то шлюха. А если вип персона, то таким образом достигается консенсус. Соглашение между сторонами на определенную тему, значить. Так что ощущайте разницу и балдейте между развратом и адюльтером.

В нашем случае в судьбе Бамбассовой это не первое и не второе. Потому что, выйдя, наконец, из опочивальни, царица приказала всей свите собраться в тронном зале для секретного совещания. Опциол, Дюшес и старая лиса ведун каннибальский появились раньше всех и заняли свои места, ожидаю царицу и принца. Как всегда, неожиданно от появления Бамбассы все вздрогнули и склонились в глубоком поклоне.– Ну ладно. Все свои – сказала она, подумала немного и решительно произнесла такое, что все присутствующие очень обратились в слух.– Есть несколько моментов, которые я бы хотела довести до вас, господа министры и ведуны. Во первых, за организацию праздника благодарю. Не подкачали, молодцы. Только есть необходимость проследить, что б народ прибамбасский в работу включился. Погуляли и хватит. Во-вторых, Я выхожу замуж, господа хорошие.– Все ахнули, причем каждый по своей причине.– И жених мой принц Липердоль! И вчерашняя встреча на балконе не конфуз, какой ни будь пошлый, а судьбоносный момент в жизни страны прибамбасской. А такое новое и для меня счастливое родство расширяет возможности и наши два государства создают союзную монархическую державу. Все поняли?– Вдруг грозно спросила, нет, не спросила, а рявкнула царица.– Так точно, Ваше Величество! Поняли – выдохнули все. – А в-третьих, слушать мой указ. Даю три дня сроку, что б новая конституция была, что б никакого самоедства. Отныне, кто мясо употребляет, то носорожье или птицы, какой, людского ни- ни, только в ритуальных целях и то у них там. Что б пыпырки внедрять везде, что б народ умножался впредь и что б начать готовится к свадьбе моей с принцем Липердолем!– Ура… – не громко крикнули ее верные, готовые на все вассалы прибамбасские. Даже старый ведун не ожидал такого быстрого чуда. Оглядев присутствующих мерцающим взором, Царица величественно удалилась в свою опочивальню.

Каннибальская конституция

Величие момента характеризует последующая глубина беззвучия. Оставленная в покое челядь не излучала, не- то что звуков… Она бы не сканировалась и приборами, созданными наукой в наше время. Эффект так сказать разорвавшейся бомбы. Трое переглянулись и поняли, что пока их объединяет общая тайна государственного масштаба, ближе никого и не может быть. Иначе ссылка, расстрел или еще чего. Да.… И стало понятно еще одно. Во дворце обсуждать все услышанное с кем-либо никак нельзя. Эхо коридоров разнесет по всем углам. Опциол негромко, но решительно, по ведунски, предложил начать тайную работу над секретным документом на лужайке говорящего дуба немедленно. Все согласились, тем более с дубом очень хотел познакомиться старый ведун, а Дюшес мечтал разобраться в той странной истории, так озадачившей его. Редкое единение придворных, но чувство соучастия в великих царских делах переполняло гордостью и беспримерными амбициями сердца трех ловких и хитрющих, связанных государственной тайной проходимцев. А с другой стороны, кто бы мог так изощренно и преданно служить двору, как не они!? На эти места и

должности нанимаются для верноподданнического служения определенного вида людишки и историки это знают лучше всех и весьма-с.

Секретная миссия не могла так просто сесть в экипажи и поехать на лужайку. Надо было подготовить, как сегодня говорят всю инфраструктуру. Но секретно. Создали, то есть быстро построили три огромных шатра вокруг лужайки, поставили забор, летнюю беседку- ротонду со столом, креслами, посудой всякой. Ну понятно обслуги человек пятьдесят. А провианта и алкоголя, телег тридцать, наверное. Короче, обычное засекреченное мероприятие. Кстати, потом, через толщу веков, эта лужайка послужила вначале прообразом столицы Золотой Орды, а потом так стали для себя любимых строить виллы и коттеджи наши звезды и олигархи. И все потому, что в архивах ленинской библиотеки нашли древнющий фолиант этой самой конституции и план застройки лужайки. Так в основном, конечно в историческом смысле, ноги у этой истории и растут. Между прочим, из этой эпохи многое задержалось и в народных изречениях и обиходных выражениях. Например, гламурный подонок, это перефразированное выражение на старом прибамбасском диалекте и звучало примерно так.– Глянь, -мурло подними. И не более. А некоторые не очень продвинутые историки, весьма свободно перевели сей фолиант. Ведь слово мурло не являлось ругательством. Так называли одну из разновидностей пыпырок совсем маленького размера. А древние твердо знали, не в размере дело.

Прошу простить великодушно за все эти отступления. Но надо было отвлечь Ваше внимание, что б никто не подглядывал за исполнением секретной миссии. Написание новой Конституции. Ведь что творят иногда царедворцы, да.… Вот в наши времена, то есть в нашей действительности, нонешние правители в этом смысле тоже не далеко ушли. Работают, так сказать по образцу. Ну да ладно, здесь же описание очень и очень глухой древности, во времена возникновения всех в основном общественных и религиозных институтов и всяких обычаев и традиций. Для исторической справедливости скажу, что народу всегда было по фигу чего там и как. Главное, это еда, пыпырки и праздники.

Размышляя и умничая, я немного подглядывал за происходящим на лужайке. Как пишется, не передрались ли. И могу заявить во всеуслышание, что можно вновь окунуться в атмосферу всеобщего делового удовлетворения и движения вперед. В смысле прогресса и процветания. Помните у католиков, что бы выбрать нового Папу, святых отцов закрывают и открывают двери только тогда, когда дымок начинает куриться над крышей. Эта традиция также взята из истории страны прибамбасской. Там, на лужайке написали эту новую конституцию и зажгли большой ритуальный костер, возвещающий о завершении секретной миссии. А костер этот лучше всякой почты должен был разнести весть о том, что царев указ выполнен. И как только костер вознесся над лужайкой, стражники тут же послали гонца во дворец с вестью великой. А составители сего важного документа, закончив работу, решили устроить пир на весь свой пыл. Позвали прислугу, налили всем и вкусно накрыли столы. Погулять очень хотелось. Не хватало бабылок, но решили обойтись одним пьянством и начать правое дело с

первого тоста за мудрость говорящего дуба. Дело в том, что он, дуб этот ошалел от внимания к своей персоне. Туалетов то не построили и корни его просто благоухали всеми индивидуальными запахами присутствующих. Мочились все только под дуб. Опциол прекрасно понимал, что сами не напишут. Нужна помощь. Настоящая. Дубовая. А что может испуганный под бременем ответственности царедворец? Правильно. Наделать в штаны. Но в этом случае наши хитроумные чиновники направили следствия своих страхов на корни говорящего дуба. И он, господа заговорил! И не просто, а попросил записывать и собственно наговорил весь этот объемный документ. А когда корни стали подсыхать, дуб взмолился и попросил отпустить его в отпуск на безмочевую диету. И только поставив последнюю точку, закрепив оттисками своих перстней на титульном листе данного произведения ума и дальновидности, разрешили дубу молодцу, дубу помощнику и поэтому верноподданному слуге их великой миссии побыть какое-то время без ритуальных мочеиспусканий. В смысле государственных приоритетов это компромисс, но что не сделаешь, когда душа ликует и поет.

А в это же время во дворце бурно проходила светская жизнь. Принц Липердоль, попрощавшись со свое невестой, да так, что Бамбасса едва ходила и как то глупо улыбалась, укатил в свою Каннибалии. Было принято решение, что на границе меж двух стран, в новопостроенной столице союзного государства сыграть свадьбу в присутствии отца жениха царя Конь Небала, всей каннибальской аристократии и ряда приглашенных венценосных и других почетных гостей. Да, дела твои, необъятные…!

Липербасс

Еще один вопрос терзал душу Бамбассову. Как назвать сей новый город ее нового счастья. Его название ведь должно символизировать почему, в связи с чем, ну и на века что бы. Короче, без помощников и здесь видимо, не обойтись. Но одна мысль периодически пронзала ее сознание. Виновники всего ведь она и ее несравненный принц! И это вероятней всего и есть ключ в поиске названия! Столица во славу любви царской и великой должна именоваться именами влюбленных! Да именно так! И будет имя Городу Любви,… она зажмурилась, представила, как идет по дорожке, усыпанной цветами со своим суженным.… Да, да! А город называется.… И вдруг она поняла и увидела воочию.… И Град стоит белокаменный, и именовать его ЛИПЕРБАСС! Конечно! Этот город, построенный во имя двух сердец великих и благородных! – Ах, я молодца! Подумала Бамбасса и побежала к повитухе. Какие то сны донимать стали странные, что не одна она. А может? Тихо, тихо. Потом додумаю, сначала вызнать надо чего там.

Город Липербасс строился гигантскими темпами и выглядел как огромный муравейник. Внизу вокруг забора с бойницами выстраивались домики для простолюдинов. Внутри площадь огромная, дома с магазинами, лавками. Строилась длиннющая казарма, тюрьма,– как без нее. Часть забора высилась на берегу реки, которую обозвали Бамбой. На нее поставили большую пристань для всяких разных кораблей и торговых лодок. А дворец красавец уже поднимался и начинал возвышаться над всеми . Было ясно. Что это не дворец, а чертог, какой то. Но посмотрим, что из всего этого выйдет, хотя дух уже захватывало.

И еще одна история была отражена в архитектуре, так сказать сего градостроительства. Напротив дворца через площадь возвышалась высоченная башня, формой ну точь в точь огромная пыпырка. Один балкон и одно окно были прорублены на самом верху. Впечатляло. Да, это и понятно, ну как удержать народ от глупостей там всяких. Не розгами же одними. Правильно. Новая религия стала занимать все более и более важное место в политике и властеупотреблении. Историки могут тут же подтвердить, что в любой эпохе власть опиралась на такой тандем. А что!? Сознательность и страх. Чем не подружки?

Великая Свадьба

Время летит иногда быстрей, чем, кажется и хочется. Уже и конституция написана и новый город практически готов к употреблению. В столицах жениха и невесты во всю готовились к свадьбе и к частичному переселению добровольцев в столицу. Полетели гонцы в разные страны и веси, мол, съезжайся народ на великую свадьбу великих царских семей. И кто опоздает или по какой причине не не приедет, то жалеть будет всю оставшуюся жизнь.

А в город уже завозили мебель, провиант, крестьян, орудия труда, посуду. Короче, ситуация как в Вавилоне, в период расцвета конечно. Вся эта картина глобального переселения потрясала и восхищала. Для части бедующих горожан каннибалов согнали огромное стадо носорогов и прочей крупной живности. Так, кстати сказать, возникло животноводство. Первые животноводы как раз из каннибалов и вышли. Потом помельчали, стали добрее и превратились в обычных прибамбассов. Только если по пьянке или как еще, время от времени древняя звериная сущность иногда давала о себе знать. Хотя, с тех пор бытовое убийство не поощрялось. Времена и нравы менялись господа. Ладно. Довольно о простолюдинах судачить. Пора о великих поговорить.

Итак, назначен день. Это была великая пятница. Гулять то надо было три дня. Праздник не рядовой. Потом неделю лечится, отходить, опохмеляться, вспоминая кто ты, как звали. Ведь если нужно гулять и пить, то делать это нужно по взрослому.

Заезд гостей назначен на великий четверг. Квартировать гостей готовились шестьсот метрдотелей. Гужевой транспорт и всю ходячая живность, которая привозила гостей, собирались скопить у реки Бамбы. Что б и воду пили и не мешали человеческому образу жизни и проведению праздника.

Царские семьи изволили сообщить, что прибудут накануне обряда венчания под главной обрядовой пыпыр- башней. И далее как написано в сценарии народ сядет за столы, накрытые прямо на площади. Мест хватит всем. Столов по подсчетам было изрядно тыщ десять. Два леса извели. Но в грязь лицом, никогда! Естественно, варева из пыпырок не завозили. Пока было не понятно, как и что могло бы получиться от соития бабылок с каннибалами. А если зверьки, какие в результате? Нужен был научный подход. Поэкспериментировать, а потом и варево пить. А в остальном, готовность была номер один. Да, в старину размах был. Это вам не точечная застройка! Не то, что сейчас. В загс, в ресторан и в койку. Ну, максимум еще молодые в отпуск, куда ни будь вдвоем. А куда, так это

столько денег. Скукота и сплошная рационализация. Все-таки мы за века многое утеряли. Да и здоровье у них, у древних, было только позавидовать. Умирали практически здоровыми. То есть, не успевали испортиться и серьезно заболеть как бац,– или война или дуэль. Или случайно не там прошел. Сегодня то же ходим частенько не туда и не вовремя.

Итак, великий четверг. Переносимся в новый град стольный Липербасс. Где то с часов семи утра шестьсот метрдотелей на ряженых конях выстроились у окраины города на дорогах, ведущих к востоку и западу. Уже в те времена была тяга ездить только на восток и только соответственно на запад. Помните фразу- Окно в Европу, типа прорубить. Это про этот день и про этот город. Только вместо Липербасса другое слово подставили, плагиаторы хреновы. Вырубили, срубили и провели эти дороги, значить. Примерно через час, может чуть больше, потянулись к городу нескончаемые вереницы карет, дилижансов, фиакров, боевых колесниц, телег, просто всадников или просто пеших. Впечатление создавалось, будто где то наводнение или глобальное переселение земного шара. Все это вставляло, но система приема и картирования работала безотказно. К вечеру город был полон до краев людьми всевозможных цветов и окрасов, разрезов глаз и других особенностей. Вы, конечно, представляете, если ждать праздничного пятнического стола, а начать в четверг? Вот это размах! Не то, что какой ни будь банальный региональный юбилей, а серьезная свадьба серьезных людей.

Пятница. Великая пятница. Особенная. Утром в город въехали пятьсот музыкантов горнистов, дударей и барабанщиков, играющих на носорожих барабанах. За ними, почти сразу потянулись обозы с утварью, посудой, привычными атрибутами богатой жизни. Ну не могут Vip персоны пить и есть из обычной посуды. Только если гербы, вензеля, понимаешь, соответствуют. Мда…. Простому человеку это не понять. Было бы, что есть и пить. А у них все не так совсем. Хотя, какая разница, на чем сидеть в туалете? На чем умирать!? На деревяшке или на золоте? Непостижимая философия достатка! Ладно…. Сегодня вся эта суматоха и есть апогей по теме кто круче. Этот сюжет как никакой другой очень показателен. Так что потому вся эта VIPs мещанская камарилья украшает и возбуждает сильнейшее любопытство и волнует разум. Ой, забыл про колокола. Их водрузили около башни. И они, в смысле колокола, Каак загудят! Народ, понятное дело, встрепенулся, почувствовав приближение надвигающего события. Апофигей, так сказать нарастал. Площадь принимала очертания гигантского банкетного зала. Места были расписаны по странам, городам и племенам. Сутолоки не наблюдалось. Итак, колокола. Они зазвучали, что означало приближение с двух сторон,– запада и востока, двух свадебных кортежей. Один венчал собой делегацию невесту. Окруженная сотней стражников в парадных галифе и с пиками, украшенными цветными лентами. В середине кавалькады грациозно летела небесно голубого цвета карета царицы. Бамбасса была великолепна! Глаза ее излучали, какой то супер позитивный настрой (как сказанул?). Она постоянно отодвигала занавеску и выглядывала, поэтому странствующим историкам и удалось зафиксировать необычайный завораживающий блеск царских глаз. А в это же время, с другой стороны по

западной дороге ехал торжественный эскорт каннибалов. Во главе, на огромном коне величественно покачиваясь, ехал сам царь каннибальский Конь Небал. Следом в своем сером кожаном плаще двигался принц Липердоль. Глаза его, невзирая на хроническое вегетарианство ярко блестели. Словно кинжалы наших кавказских горцев или еще ярче. А далее, угрюмо, но с достоинством неслась клином сотня сильно вооруженных каннибалов. Если провести некую умственную логическую работу, то во всей этой складывающейся ситуации главным персонажем все-таки получаются глаза. То есть феноменальный блеск глаз. Блестели так необычно и сильно глаза у Бамбассы и Липердоля. Вот и понимайте себе, что чувство облагораживает и стимулирует. А кто не влюблен и хотел от нашей пятницы только еды и питья до упаду, то глаза, посаженные на стенки желудка, осматривали столы и были заняты. Не до блеска таким глазам. То есть, если страсть желудочная, то в глазах призыва нет, просто как бы вышел на охоту. А в случае любовного зуда, или какой еще интимной ситуации, глаза становятся одним из заметных мест организма. Типа, если блестишь, то все. Не скроешься. Ни от инквизиции, ни от ока соседских старушек. И потому любовь эта живуча и ничем ее не вытравишь, не изведешь. Кстати, поэтому мы, то есть народ и существуем. Чисто по этой, не до конца обследованной причине. Да, редко, когда главным условием и причиной всеобщего разгула является непосредственно любовь. Эх, хотелось бы наверно каждому, что б за твое здоровье, да за любовь, да что б все сразу.… Но это заслужить надо или родиться из правильного места. Вот наши жених и невеста родились как раз из таких вот правильных мест. И по последним данным они уже подъезжали к городу.

Увидя приближение свадебных кортежей, народ загудел, повыскакивал, кто на столы, кто так приплясывал. Загрохотали носорожие барабаны, загудели горны, запиликали флейты и дудки. Две красочных и вооруженных змеи – кортежа появились на площади и парадно остановились у возвышения, на котором стояли главные свадебные столы. Этот грандиозный подиум был выстроен в виде большой концертной сцены, сверху украшенный голубым тюлевым шатром – навесом с царской геральдикой. Вензеля и гербы двух государств. Это был момент истины. Два мира – мясоедов и поклонников пыпырок находились рядом, с целью создать одно большое и могучее государство. Наверное, великие переделы мира так и происходят. Практически. На гормональном уровне, прости господи.

На верхнем этаже ритуальной башни открылось витражное окно. Там, из тени вышли на балкон два главных ведуна. Старая лиса и Опциол. Жрецы подняли руки со свитками. Площадь примолкла. В рупоры ведуны провозгласили весть.– Великая новая семья! Равный среди Равных, Великий среди Великих! Создалась!!! Ибо, Царица Бамбасса и Принц каннибальский Липердоль объявляются мужем и женой во славу укрепления мира и благоденствия на всем заозерье!– Воздух разорвался овацией, зазвучала торжественная музыка. Новый гимн нового союзного государства. У кареты царицы спустили лестницу. Роскошная Бамбасса появилась и народ ахнул. Красота создалась неописуемая.

Спешившийся с лошади принц Липердоль подлетел к карете своей невесты и галантно протянул руку. Бабылки, видя такое проявление чувств восторженно что то крича, заревели в полном смысле этого слова. Несколько замедленно, торжественно молодые поднялись на подиум. Он и Она медленно повернулись друг к другу, взялись за руки и, о! Поцеловались! Площадь разразилась криками и овацией. Счастливые молодожены с трудом оторвались от первого официального поцелуя и повернулись к площади со счастливыми, но торжественными лицами. Полетели вверх кепки, цилиндры и другие предметы. Всех охватило ликование. А сверху вновь прозвучали голоса Главных Ведунов. – Просим всех поднять кубки во славу любви царской и непревзойденной! Во все века! Слава и почет! – Слава и почет!– всколыхнулась площадь. Да! Дух захватывает от такого пафосного зрелища. Даже мне, пожалуй, за все время писания данного труда захотелось выпить. Покрутив головой по сторонам, увидел за башней скромный столик с надписью – Историки – А сегодня на столах пишут – Пресса-. Не понимаю, чего надо прессовать и во имя каких таких устремлений, но раньше говорили о нас, летописцах более уважительно и благозвучно. Хотя, возможность присесть на кол никто не отменял. Ну, будь умней и проживешь подольше. Это во все времена. За столом историков уже находились существа с разных мест земли. Именно существа, потому что историк не обязательно должен выглядеть обычным человеком. Историк,– это мозг, память и быстрые ноги. Ведь если вовремя не убежишь и книгу не допишешь. Замочут. Всегда есть кому и почти всегда за что. Было бы желание. Поэтому, почувствовав перебор в близости общения с первыми лицами сего мироздания понял,– надо возвращаться на свои этажи социального, так сказать подразделения. Хотя подглядеть и описать пир на весь мир подмывало. В утешении могу только сказать. Каждая свадьба, она и в Африке свадьба. Гульба в тот день была, как в последний раз. Во имя начала нового. Этот парадокс весьма типичен для людей. Впрочем, могу вам сказать, что каннибалы никого на празднике не съели. Сдержались все-таки. Молодцы. Все нагулялись до отвала. А гуляли неделю. Да это и понятно. В древности почки то еще дозу держали. Царские семьи свадьбой были довольны. Молодые вскоре удалились зачинать новую династию. Главенствовал на пире царь Конь Небал и Ведуны с министрами. Короче, пьянка по полной программе. Артистов было столько, что в пропитанном алкоголем мозгу они воспринимались как огромный крутящийся и сверкающий шар с одним лицом. Кстати, На свадьбе этой я жутко напился. Смутно помню, что целовался, с какой то рыжей ведьмой из мемуарного отдела каннибалов. Она что-то все время предлагала совместно описать, но ума хватило во время напиться. Хрен его знает, может у колдовок дети получаются нелюди? Страшновато. Поэтому напиться было благоразумней, да и мутантов плодить…Ладно. Кончаю. Но, как вы понимаете, история сия не закончена, а вышла, так сказать, на новый виток. Вот просплюсь и наверно решусь рассказать и жизнеописать о дальнейшей судьбе мира прибамбассов.

Новая жизнь в новом свете

Летом пьянствовать все-таки удобнее. А если начинать сразу после очередного выныривания из бездны алкоголического сна, получается один длинный тост. Алкаши, в принципе, счастливый народ. Эйфория и полет в никуда. Быть космонавтом после лишнего стакана, это ли не переход в измерение птичьего маршрута. Правда при этом не замечаешь, что клюв красно-синий и печень начинает прощаться с товарищами по организму. Сегодня немного стыдно за тот пьяный угар, но в ту неделю голимой гульбы все казались братьями и сестрами. С последними получалось братание поэффективней. Они лучше слушали и быстрей реагировали. Помню смутно но, кажется, было приятно. На центральной площади празднование царской свадьбы не прекращалось целую неделю. Когда на седьмой день застолья я случайно посмотрел на небо, вдруг осознал, что мир опять расширился с размера большого стола до своих обычных масштабов. Это представилось мне настолько прикольно и оригинально, что не заметил последующие тосты во славу и немного отрезвел. Боже! Ну и видонс у гуляющих! А в луже сомнительного содержания около стола я уставился, на какое то безумное и мятое выражение лица. Пожалуй, даже не лица. Проглядывало некое существо, до странности напоминающее останки моего деда. И я вспотел. Лучше б я этого не делал. Пот пах той бормотухой, которой поили историков за столом. Сознание и раскаяние вернулись одновременно. Мозг от стыда хотел удрать, но ноги шли медленно и не по прямой. Мозг обещал завязать навсегда, а организм танцевал и тащился в полном смысле этого слова. После такого пьянства хотелось одновременно, где ни будь раскаяться, помыться и выспаться. Зарекаться, конечно, глупо, но в душе поднималось страстное желание стать лучше и чище. После появления человеческого сознания как-то доплелся до берега реки Бамбы, нашел кустик и под ним залег. Какое наслаждение не пить и просто лечь спать. Эволюция, это когда твоя сущность сравнивает и выбирает лучшее. Я себе сказал стоп, и эволюция тут же настигла своей многозначительной лапой. Последней мыслью было что-то, типа,– не все еще потеряно…

Я не чувствовал и не контролировал внешнюю среду во время исцеляющего анабиоза. Спал. То есть отсутствовал в реальном существовании примерно сутки. За это время площадь вычистили. Всю пьянь разогнали.

Утро красит новым цветом. Как глаза открыл, цвет сразу обескуражил. Небо голубое, облака белые, река синяя и пахнет свежим ветерком. Прелесть. Новая фаза жизни. До свадьбы и после. Интересно, как венценосные поживают? У реки казалось, что мир само олицетворение благоденствия и созерцания. Вставать не хотелось. Эх, лежать так и смотреть на бегущие, куда то облака. И нет другого мира и все подвластно небесам. Красота! Вся прошлая суета казалась приснившемся кошмаром. Почему мы так бестолково живем? Ведь ясный пень, вся эта камарилья общественных взаимоотношений полный бред. Кто придумал такие законы, такой уклад жизни? Кто решил, что нужно толкаться в одном месте одновременно большому количеству людей? И называть это место городом?

Очень захотелось почесаться. В желудке засосало. Да и надо бы до ветру по человечески. Приподняв голову, увидел табун гостевых лошадей и понял, хочешь, не хочешь, а влиться в повседневность придется. На первое искупаться, на второе вернуться в собственную жизнь.