Валерий Мирошников "С этой минуты я – Человек! Серия «Сказки и фантастика». Выпуск 1."

И дело было не личной жизни. Развод с женой он уже пережил, с детьми поддерживал хорошие отношения. Старший в этом году поступал в медицинский, младшая с увлечением занималась балетом. От одиночества он не страдал – и не потому, что пользовался, как и в молодости, успехом у женщин, а потому, что вдруг стал ценить уединение, возможность уйти в себя, сосредоточиться на своих мыслях и ощущениях.

Но что-то неясное бродило в душе. Чего-то хотелось непривычного и неведомого. «Так, наверно, женщинам в положении хочется чего-то непонятного, за чем они гонят мужей в два часа ночи неизвестно куда», – усмехнулся Золотов. Но аналогия была точной. Это была именно беременность – беременность чем-то новым. Он знал это чувство. Оно не раз приходило перед новым проектом – он вынашивал его в себе, вбирая извне новые мысли и подходы – из книг, телепередач, разговоров с коллегами, из сказок, которые сам же рассказывал детям перед сном, из детских изречений по жизненным поводам. Все шло в дело.

Да, это было оно – предвкушение нового. И все же оно было не таким как в прошлом, а больше и глубже, проникало куда-то в самую потаенную суть. «Двойня будет, – улыбнулся Юрий, продлевая аналогию. – Или даже не двойня. А что?»

Ранее в таких случаях он отпускал свои мысли, разрешал им бежать, как реке, по собственному своевольному маршруту. Он мог потащиться за этой мыслью к Белому морю или к Черным пескам – как в переводе с тюркского звучало название пустыни Каракум. И теперь он смотрел с 12 этажа своего офиса на Город, который жил своей жизнью, дымил трубами, шелестел шинами, звучал голосами женщин и птиц и не знал, что вот сейчас, скоро – придет новое.

«Так же Маугли что-то томило перед его уходом из джунглей к людям», – подумал Золотов.

Он вспомнил мультфильм своего детства – «Маугли». Не придурковатую «Книгу джунглей» от Диснея, а старую советскую экранизацию Романа Давыдова с завораживающей музыкой Софьи Губайдуллиной, с удивительной пластикой пантеры Багиры, мудрым Каа и силой заветного слова. Из длинной и немного нудной книги Киплинга мультипликаторы сделали ярчайшую историю, которую дети помнили наизусть – каждый кадр, каждое слово, каждый сюжетный поворот. Вот и сейчас он представлял себе мультфильм во всех деталях. Но уже мог его воспринять с высоты жизненного опыта – и это были новые впечатления, от которых он насторожился: «Вот оно?».

Его удивило, с какой настойчивостью тигр Шер-Хан стремился убить человека, что казалось неприемлемым всем остальным животным в джунглях. Все остальные с удовольствием служили Маугли и радовались его дружбе, но не Шер-Хан. Уничтожение человека стало целью его жизни.

– Юрий Николаевич, вы просили никого не пускать! – появилась секретарша, светловолосая девушка лет 25.

– Вы хотели мне об этом напомнить? – поднял бровь отвлеченный от дум гендиректор.

– К вам ломится Вихорев, и, мне кажется, он не в себе!

Золотов поморщился, так ему не хотелось отвлекаться от мыслей даже на друга. Но дружба – это святое, ради дружбы он всегда откладывал любые дела и ни разу об этом не пожалел.

– Зови! – кивнул он.

Вихорев ворвался в кабинет, на ходу протягивая руку, а другой прижимая под мышкой желтую книгу.

«Не может быть!» – подумал Золотов.

– Привет, Юра!

– Привет, Олег!

Это в самом деле была знакомая книга «Маугли» издательства «Детская литература» с неповторимыми иллюстрациями Василия Ватагина.

Вихорев начал без предисловий, как умел только он:

– Ты понимаешь, что он хромой!

– Кто? – удивился Золотов.

– Шер-Хан, Хромой тигр!

– И что? – Золотов все еще не пришел в себя от совпадений.

– У Киплинга он был хромым от рождения, но в советском мультфильме он обжег лапу, прыгнув в костер. Он охромел от огня. Это так, на будущее.

– Продолжай!

– А кто еще у нас хромой и при этом охотится за человеком? – торжествующе произнес Вихорев.

– Враг рода Человеческого! – догадался Юрий.

– Вот-вот! И Сатана, и Шайтан в исламе – хромые, «Хромой бес» у Лесажа и Мефистофель у Гете, у булгаковского Воланда болит колено. В русских сказках дьявол часто является под именем Анчутки Беспятого (с отшибленной пяткой). Наконец, в поговорке «сам черт ногу сломит».

– Так вот в чем причина одержимости Шер-Хана уничтожением человека! – воскликнул Юрий.

– В книге люди деревни считают Шер-Хана реинкарнацией злого ростовщика, пострадавшего в бунте. Объединяя все это, мы видим осатаневшую, замкнутую в секту, финансовую элиту, претендующую на власть над всем миром, то есть над всеми джунглями.

– И опасающуюся конкуренции только со стороны человека.

– Тогда, наверно, и другие персонажи Киплинга имеют философское, символическое значение, – продолжал Вихорев. – Волки – это…

– Свободный народ! – взял инициативу Золотов. – Предприниматели, инициативные люди, способные к самоорганизации, хозяева жизни. Акела и Совет стаи – государство.

– Ладно! А бандерлоги?

– У них нет закона и вожака, они не способны к самоорганизации. Это толпа или «народ бессмысленный» у Пушкина.

– Балу – учитель закона, – продолжил Вихорев.

– Это наука, интеллектуалы, властители дум.

– Питон Каа?

– Гипнотизер бандерлогов, бессмысленной толпы – идеологическая власть или церковь.

– Он еще и стратег, он создает стратегию победы над рыжими собаками, – напомнил Вихорев. – И да, стратегическое планирование на много лет вперед – удел религиозных структур.

Появилась секретарша:

– Юрий Николаевич, вам что-нибудь надо? Может, чаю?

– Принеси два чаю! Нет, три!

– Для кого третий?

– Для тебя! Посидишь с нами, Оксана? Тебе будет интересно.

– Хорошо.

Когда все расположились в креслах, прихлебывая чай, Вихорев кратко ввел Оксану в курс дела.

– Ты ведь смотрела «Маугли»?

– Я выросла в другое время, когда был моден «Король Лев». Но «Маугли» знаю.

– Этого достаточно! – кивнул Золотов.

– А зачем вы об этом думаете в разгар рабочего дня? – не удержалась от вопроса девушка.

– Так надо! Это свободная охота.

– Продолжим, – сказал Вихорев. – Кто у нас Багира? Гибкая отважная охотница, защитница человека, которая не боится даже Шер-Хана. Но которая томилась в клетке у людей.

– Может, это какой-то конкурент Шер-Хана? – предположила Оксана. – Такой же замкнутый клан, манипулирующий стаей – в частности, в эпизоде выкупа жизни Маугли Багира явно перебежала дорогу хромому тигру.

– Конкурент, который проиграл в конкуренции или не дорос, но ожидает, что человек покарает его обидчика. Спецслужбы?

– Может, быть!

– А вы думаете, что Киплинг сознательно вот так назначил? – спросила девушка.

– Киплинг – поэт. Поэтов ведет вдохновение, и они часто не могут объяснить, что же именно они сказали, – ответил Золотов. – Но тот, кто вдохновляет – знает, что говорит.

– Шакал Табаки, который всем нашептывал нужные Шер-Хану мысли? – продолжил перечисление Вихорев.

– Прислужники секты финансистов-сатанистов, – ответил Золотов. – Масонско-орденские структуры.

– И, наконец, человек, лягушонок, Маугли. Кто это? За что его так ненавидит Шер-Хан и сатанисты.

Все задумались. За окном темнело.

– Юрий Николаевич, я к вам! Открыто было! – В кабинет вошел Батенчук, профсоюзный лидер комбината. – Я, собственно, по поводу подшефной школы.

– Я вас с удовольствием выслушаю, Иван Иванович! – поднялся ему навстречу Золотов. – Но, может, завтра? У нас тут целое расследование происходит.

– По какому поводу?

– По поводу Маугли. Хотите присоединиться?

– Присоединюсь, конечно! Но почему вас это заинтересовало?

– Знаете… понесло. Может, к чему толковому вынесет? – ответил Золотов.

Теперь Оксану попросили изложить накопленный материал. Батенчук почесал затылок:

– Ну, вы даете! И что дальше?

– Дальше человек. Кто такой человек?

Батенчук тяжело вздохнул:

– Все обитатели джунглей подчиняются Закону, то есть действуют по алгоритму.

– Кроме Шер-Хана! Он нарушает Закон, – быстро сказала Оксана.

– Шер-Хан нарушает Закон, – согласился Иван Иванович. – Но Маугли устанавливает Законы, – он процитировал. – «Акела промахнулся из-за Шер-Хана, и вы его не убьете. Он будет вожаком стаи. Это говорю я, Маугли, Человек». То есть он устанавливает Закон по праву Человека. Свобода Человека выше Закона.

– А почему свобода Человека выше Закона? – спросил Вихорев.

– Давайте, я отвечу, – вступил Золотов. – Каковы атрибуты Маугли? Кинжал «Железный зуб» и огонь, он же Красный цветок. Я следую за мультфильмом, он символичней. Кинжал, вообще клинок – это символ различения, он разделяет целое на «то» и «это».

– Согласно Корану, различение – от Бога, – вставил Вихорев.

– Вот! То есть свойство человека – получать знание, получать руководство непосредственно от Бога. А почему это происходит? Потому, что Красный цветок – это…

– Любовь! – воскликнула девушка.

– Именно! – продолжил Золотов. – Кроме Маугли из персонажей истории только Шер-Хан соприкасался с огнем Любви, но он был не готов принять его и остался покалеченным. Поэтому он ненавидит Человека, который способен любить. Любовь, которую приносит Человек – означает смерть Шер-хана и его прототипов-сатанистов. Именно человек – наместник Бога на Земле.

– Есть одна песенка, которая рассказывает, что такое человек, – вспомнил Иван Иванович. – Кстати, она современница мультфильма «Маугли». Видно, тогда это был насущный вопрос. – Он надиктовал поиску в телефоне. – Точка, точка, запятая, текст песни. – А потом включил звук.

Точка, точка, запятая.
Вышла рожица кривая.
Ручки, ножки, огуречик —
Получился человечек.

Что увидят эти точки,
Что построят эти ручки,
Далеко ли эти ножки уведут его?
Как он будет жить на свете?
Мы за это не в ответе,
Мы его нарисовали – только и всего.

– Эта позиция недочеловеческая! – пояснил Батенчук и процитировал. – «Каждый сам за себя – вот Закон джунглей».

Что вы, что вы, это важно —
Чтобы вырос он отважным,
Чтобы мог найти дорогу, рассчитать разбег.
Это трудно, это сложно,
Но иначе невозможно:
Только так из человечка выйдет человек.

– Вот какая ставилась задача – сотворение Человека! – сказал Иван Иванович и обернулся к Золотову. – И вот какую задачу нам надо ставить в подшефной школе.

– А дальше что? – Оксана указала на телефон. – Я не слышала этой песни!

Впрочем, знают даже дети,
Как прожить на белом свете.
Легче этого вопроса нету ничего.
Просто надо быть правдивым,
Благородным, справедливым,
Умным, честным, сильным, добрым – только и всего!

– Только и всего! – улыбнулся Вихорев.

– Это тоже в песне обсуждается! – поднял палец Батенчук.

Как всё просто удаётся