– Стало быть, ты здесь главный? – уточнил некромант.
– Дракониды не ведут переговоры с едой! Ты же не общаешься с курицами?! – фыркнул Локи.
– Как знать. Один имперский егерь примерно того же ума. Иногда создаётся впечатление, что общаюсь именно с курицей, – ответил ему Бальтазар.
– Шуточки! Шуточки! Это я здесь шут! – задрал гордо голову бог обмана.
– На твоё место и не претендую, – усмехнулся ему чернокнижник. – Так, кто главный-то здесь? Я вас, кажется, знаю, встречались, – подметил он одного из рептилоидов с посохом, навершие которого венчал птичий череп.
– Я уже оказал вам услугу по своей доброте душевной, – отметил Озирпак, тоже вспомнив ту встречу.
– Не по доброте, а в надежде забрать меч Короля Воронов. Брана. Вы помните? – усмехнулся чернокнижник.
– Помню, как вы его поглотили, – недобро произнёс драконид-чародей.
– Мой клинок много чего поглотил, – коснулся Бальтазар своих ножен, – но пришёл я сюда не поэтому, – поднял вверх он реликвию в виде песочных часов.
Локи в этот момент в кувырке спрыгнул прямиком со стены. Вероятно, подумал, что некромант вытащит меч и начнёт испускать из него чёрные молнии, потоки заклятий, ринувшись в атаку. Потому решил нанести упреждающий удар первым.
– Назад! – скомандовал лорд-чернокнижник то ли ему, то ли часам, но их силой и вправду отправил шута кувыркаться в обратном направлении, возвращая на стену.
– Вернул во времени?! – дивился рыжий плут. – А можно меня так во времена молодости, когда я был симпатичней?!
– Вот это я понимаю – магия! – удивился Ромул. – А не то что там ваши фокусы, Озирпак.
– Если не ты главный, – глядел Бальтазар на Локи, – тогда кто? Ты здесь единственный истинный потомок дракона.
– Что он несёт? Святотатство! Каков подлец! Нахал! Возмутительно! – слышалось со стены. – Хочет сказать, мы не истинные? Мы – фальшивки, что ли, ему?!
– За еретические учения вам придётся ответить! – нахмурился Озирпак. – Я не нападал на людей и эльфов, покуда выполнял поручения своего брата. Но теперь его надо мной больше нет!
– Уймись, чешуйчатый. Сейчас я вам всё покажу! – направил в пространство перед фортом сосредоточенный некромант энергию Часов Хроноса, из сверкающих нитей которой перед собравшимися на стенах формировалась огромная «призрачная» проекция.
Анфиса на этот раз смотрела очень внимательно, а не без особого интереса, как тогда, в первый раз. Чудовищное нечто, плавающее средь миров и изрыгающее свои порождения, одно из которых, бороздя космические просторы, столкнулось с кометой. Бурлящий хаос, перемешавшиеся частицы, зарождение Иггдрасиля из плоти монструозного Имира, вращаясь комьями и осколками вокруг образовавшегося светила-звезды. Бушующие стихии и великие змии. Упорядочивание хаоса в то, что именуется биосферой.
Ангелы-искатели, открывшие сияющий портал, обнаружили девственную природу и сообщили своему господину. Тот отправил сюда не то на разведку, не то для иных целей своих чудовищ. Бокруг, Дагон, Шаб-Ниггурат и другие хлюпающие, аморфные и не поддающиеся описанию создания заселили мир прообразами современных животных, которые долго приспосабливались к условиям, менялись, пока не стали частью различных экосистем: рыбой, псовыми, паукообразными, парнокопытными…
И вновь ангелы заявились в мир. Их низшие подвиды приобретали иную форму в этой чуждой для них реальности. Обращались в материальные формы, например, нифилимов, от которых пошли гоги и магоги. В исполинов, древних многоруких и многоглавых великанов. Буквально становились демонами, чтобы подготовить мир к пришествию своего господина. Становились мелкими оседлыми духами лес, болот и озёр: лешими, мавками, феями. Приспособившиеся к жизни в материальном мире гоги молились хтоническим тварям, как древнейшим богам, дабы избежать их гнева, а вокруг постепенно формировались те, кого богами начали считать сейчас: хранителей законов мироздания – твёрдости камня, течения рек, потоков ветров, непрерывного движения солнца. Уже были драконы и вишапы, змеи и крокодилы. Хаос порождал великанов и демонических отродий в их многообразии.
Но вот Иггдрасиль обнаружили два колониальных корабля эльдаров. Своими технологиями они во много раз превосходили примитивные цивилизации гогов. Они закрыли мир от прямой доступности ангелов. Изучили почву, недра, полезные ископаемые, основав поселения «Мидгард» и «Эдем» по названию своих кораблей. Брали образцы местных животных и выводили гибридов: гарпий, кентавров, русалок, скрещивая с привезёнными образцами чего-то около-человеческого. Видимо, на других своих планетах они ранее уже выводили такие гоминидные формы себе во служение.
Но сначала на добычу металлов и самоцветов были отправлены «гномы». По крайней мере, родоначальники их нынешних разномастных кланов. После их восстания и обособления были выведены орки, по оттенку кожи разделявшиеся на специально приспособленные подвиды. Одни выдерживали сильные морозы, как жёлтые, другие, типа серых, спокойно могли дышать ядовитыми испарениями в подземельях… Восстали и они. Даже современная история Иггдрасиля не знала ни одного периода рабства, которое бы не заканчивалось победой и освобождением угнетённых. Нередко перед этим были и неудачные восстания, попытки переворота, но в итоге всё выливалось в отмену рабовладельческого строя. А вот эльдары на заре мира всё продолжали эксперименты.
Помимо различных псоглавцев, минотавров и людей-крыс, были выведены и людоящеры, и люди-змеи, и дракониды, как и другие гибриды с крокодилами, жабами, черепахами, динозаврами… Спустя века освободились из подчинения эльфийским предкам и эти народы. Фералы, как их называли за дикий нрав сами создатели, а после получившие прозвище «зверолюди» уже от людей, которых вывели им на смену.
Видимо, эльдары уже имели не самый лучший опыт с такими созданиями, потому и начали с других рас. Либо же всё предыдущее было сделано с целью эксперимента. Реликвия Хроноса не вдавалась в подробности и мотивы. Она лишь фокусировалась на Иггдрасиле и демонстрировала его прошлое изумлённым рептилотдным созданиям на стенах форта.
Дальше продолжать чернокнижник не стал. Дракониды и так знали всю свою дальнейшую историю о поражениях набравшей мощь Империи, а так же эльфам, особенно тёмным. Если бы их не вытеснили на болота Арьеллы, держава фоморов могла бы быть одной из главенствующих. Они в страхе держали таскарцев, людей и своих собратьев, с которыми без конца враждовали. И не знали альвы, немеды и белги бедствий хуже, чем нашествия серокожих фоморов. Рептилоидов же вытеснили на Фафнир, когда запечатали там одноимённое чудище. То самое, что сейчас храпело, обернувшись кольцами вокруг каменного форта, и сверкало своей тёмно-зелёной чешуёй.
Видение, демонстрированное Часами Хроноса, угасло, а чернокнижник с довольным видом покрутил в пальцах часы-артефакт, словно простенькую безделушку. Лишь через какое-то время воцарившейся тишины раздались первые перешёптывания. Впрочем, возможно так и звучали шипящие, чуть присвистывающие голоса некоторых людящеров, человекозмеев и всех остальных.
– Так демоны – это ангелы? – пыталась всё сообразить поражённая Анфиса. – Они – не тьма? Они не враждуют меж собой? Не противоположные силы?!
– Материализовавшиеся, обретшие плоть, – пояснил Бальтазар. – Ты была в Пандемониуме. Там нет никаких грешников. Демоны – всего лишь такие же пришельцы из иных миров, как и эльфийские предки. Просто в их царстве всё иначе устроено. Там им для существования достаточно света, сгустившиеся крупицы астрала держат их форму, а здесь им приходится обращаться в разверстые причудливые создания в попытках удержать эти разбегающиеся частицы и энергию. Потому они так уродливы. Как зёрна кукурузы, лопающиеся на сильном огне или на ярком солнце. Их сжатая сущность вырывается на волю, необузданная, хаотичная, растущая в разные стороны конечностями, хоботами, щупальцами. Но это представление прошлого было не для тебя, – вглядывался некромант в реакцию рептилоидов на стенах форта.
– Вся наша жизнь, всё наше существование… – едва не в слезах причитала Арлезия, – сплошной обман! – уткнулась она в грудь супругу с вытянутой, отдалённо напоминавшей крокодилью, мордой.
– А п-почему мы воб-б-бще должны в эт-то в-верить?! – восклицали дрожащими голосами те, кто не мог принять факты.
– Это не моя магия, – заявил Бальтазар. – Не чары, не фокусы, это само время! Вы знаете, что такое артефакты богов. В противном случае я вас сильно переоценил в умственных способностях. Никогда не задумывались, почему вы такие? Почему именно прямоходящие ящеры, кошки, быки… Вермины, фелины, минотавры, почему все – человекоподобные? Потому что элдэрам нужны были существа с гортанью, с диафрагмой, чтобы слажено работали, общались, потому у них тело подобно людям, ну или эльфам. Возможно, все, кого называют там люди-крысы или людоящеры, на самом деле не «люди», а «эльфы». Разница не так велика. А вот со звериным горлом особо не поговоришь, чтобы доложить что-либо. Обстановка в шахтах, командование рабочими, распределение обязанностей, слаженность действий. Расы рабов им нужны были способные к речи, чтобы проще было с теми общаться и взаимодействовать. Это сейчас уже все эти люди-кошки и прочие научились разглагольствовать не хуже других.
– Эльфы – враги! Главные враги! – заявлял Ромул.
– А я вс-сегда говорил, что не нужен союз с Арьеллой и её атаманш-ш-шей, – прошипел Созз. – Надо было выс-садиться и перебить всех-х-х…
– Да тебя как всегда никто и не слушал, – хмыкнул Ромул. – Сипишь что-то там под ухом. Как комарик на пенсии.
– Зато я вс-с-егда оказываюсь прав… – заметил чародей-людозмей.
– Погодите! А что, собственно, это меняет?! – воскликнул Озирпак. – Нас создали из крови драконов, великих змиев, гигантов-вишапов! Что это меняет?! Так или иначе мы потомки высших рептилий! Великих гигантов! И Фафнира в том числе! – заявил он, направил чародейское облако, пробудившее гигантского змея.
– Он прав. Искусственно вывели нас или нет. Что там эти ушастые себе удумали. Мы – это драконы! – заявляли его соратники.
– С примесью человека, какой же позор! – скоблил себе когтями по «лицу» Ромул, едва не оставляя шрамы на бугристой багряной коже с едва заметным сложным узором расплывчатых пятен.
– Мы ближе к ним или к ним?! – задавалась вопросом Арлезия, разглядывая свои руки, размышляя о рептилиях и людях.
– Мы взяли лучшее от тех и других! Взгляните на себя! – призывал их Озирпак. – Рога, когти, хвост, прочная чешуя! Нас убить сложнее, чем орков. Мы даже доспехи почти что не носим.
– И штаны, – подметил ему Локи.
– Арлезия носит, – глянул Ромул на её «таскарские» шаровары.
– Нашёл куда пялиться, трёхрогий мужлан, – отвесила та ему пощёчину когтистой лапой, продолжая прижиматься к плечистому муженьку, обнимавшему её.
– Курфюрст Озирпак, безусловно, прав, – в задумчивой позе кончиком хвоста Созз поглаживал свой подбородок, пальцами же держа дымящуюся трубку. – Мы вобрали всё лучшее. Мы – разумная раса рептилий. Змеи, драконы, ящеры – все подвержены лишь инстинктам. Даже орки не могут дрессировать трицератопсов и анкилозавров, подчиняют их при помощи гипноза. Мы же готовы завоевать полмира. Но прав и явившийся некромант. Драконы не наши прародители. Мы не потомки великих змиев. Мы – ветвь их развития. Мы – гибриды. И с этим придётся жить и считаться.
– Жить и считаться?! Что вы удумали? – фыркнул Озирпак. – Вы никому не расскажете. Ни войскам, ни собратьям, ни другим армиям, ни тем, кто остался дома или засел в подкреплении! Это надо хранить в тайне!
– Скрывать правду от своего народа? То ли я из ума выжил от этих видений, то ли вы на почве власти совсем помешались! – нахмурился Ромул.
– Генерал, не забывайтесь! – сверкнул навершием посоха и подманил к себе поближе Фафнира чародей-драконид.
Огромный змей оскалился и открыл свою пасть позади колдуна, устрашая соратников Ромула, но не его самого. Тот, наоборот, сделал лишь шаг вперёд, сжав крепкие пальцы в ещё более внушительные кулаки. Зловонное дыхание из зубастой пасти чудовища его не отпугивало, как и множество зубов, как и чары Озирпака, стоявшего на своём.
– Мы жили во лжи, не зная того, а ты предлагаешь добровольно отправить наш народ в бездну обмана? – негодовал генерал.
– Они должны быть уверены в своей правоте! – заявил Озирпак.
– Они имеют право знать! Они заслуживают этого после стольких тысячелетий лжи! – крикнул Ромул.
– Я здесь избранный курфюрст! – сверкал чародейскими молниями волшебник. – И я отдаю приказ, в том числе и вам, моему военачальнику! Увиденное должно остаться тайной. Мы сохраним её ради блага всего нашего народа! Дракониды не переживут откровения, что они – выведенные рабы эльфийских предков! Это изменит всё!
– Это откроет глаза им! – заявлял генерал.
– В таком случае… – двигая посохом, явно науськивал Фафнира на своего оппонента Озирпак. – Любой, кто ослушается моего приказа, умрёт! Любая утечка, любой слух, – и все, кто присутствует здесь, не минуют возмездия! – сверкнул он глазами и направил свой посох вперёд.
Ромулу было некуда деться с галереи стены. Змей-гигант клацнул зубами и утащил его, перемалывая средь обилия своих зубов и заглатывая, как мелкую рыбёшку. Не успел даже Созз, собравшийся сколдовать защитный купол над генералом, который того всё равно не спас бы от пасти Фафнира. Соратники Ромула попятились прочь. Никто не посмел заступиться за генерала и бросить вызов курфюрсту.
– Вот это драма! – зааплодировал Локи. – Браво! Давно я ничего столь будоражащего не видел!
– Мне послышалось, или он что-то там сказал о возмездии? – возникла над Бальтазаром и Анфисой фигура Немезиды в запряжённой грифонами колеснице.
– Мама! – обрадовалась ей девочка.
– Собрался перебить нас всех? Да что с тобой? Мы – Мундрагон! – заявила Озирпаку Арлезия, прикрыв собой мужа. – Я сражалась вот этими когтями, вскрывая глотки тысячам людей, не зная, что наполовину являюсь человеком! Я потеряла хвост в бою за наши идеалы, которые оказались ничем! Сказкой от таких, как ты! Может, наши жрецы знали правду? Хранили секрет, как ты сейчас призываешь нас!
– Может, и знали, что с того? Я здесь курфюрст, – напоминал чародей. – Теперь всё будет, как я велю. Иггдрасиль просит меня о помощи! Его разрывают склоки людей и эльфов. Планета стонет от распрей! Когда настанет эра рептилий, мы все будем жить в мире и согласии. Мы – один народ! Какая разница, родили нас драконы или алхимики, прибывшие из космоса?!
– Покажи им. Сконцентрируй часы на этом говорливом заклинателе змей, – повелительным тоном произнесла Нэм некроманту.
Тот направил реликвию Хроноса верх на стену, в сторону Озирпака. И высвободившиеся синеватые лучи формировали новое видение. Пещера, где загоравшиеся символы заставили рухнуть большую плиту, пленяющую Фафнира, раскрывшего пасть под каменным выступом. А когда оттуда поглядел Гритпак, предыдущий курфюрст, брат-чародей столкнул его вниз, скормив чудищу.
– Становится ещё интереснее! – радовался Локи. – Моё почтение хитрости вашего курфюрста. На состязании истинных гениальных плутов вы бы заняли почётное третье место.
– Ес-сли вы на первом, – учтиво проговорил ему Созз, – то кто же тогда на втором?
– Артемида, конечно! Никто не знает, что этой безрассудной взбредёт в голову в следующий миг! – заявил рыжий бог обмана. – Даже я Алфею побаиваюсь иногда.
– Так вот что случилось в пещере с Гритпаком… – проговорила Арлезия.
– Он завёл вас в тупик. Даже идеи Ромула с ямами были лучше, чем примитивный подход моего братца. Он безнадёжно устарел. Прямолинеен, простоват, совершенно беспомощен без своих советников и приближённых! – заявил маг-рептилоид.
– Короля всегда делает свита, – подметила людоящерка.
– Ничего ведь, по сути, не поменялось. Просто теперь я не дожжен шептать ему на ухо, как нам действовать. Я сам могу озвучить свои решения! И если кто-то против… – подманил он движением посоха голову Фафнира поближе.
– Гритпак был нужен тебе как кормёжка… Фафнир пробудился от тысячелетнего сна и увидел тебя, первым бросившего ему что-то пожрать. Ты ему теперь как мамка. Вот он почему тебя слушается, вот зачем ты повёл курфюрста туда. Своего брата! – морщилась Арлезия, озлобленно поглядывая на чародея.
– Отчаянные времена требуют отчаянных мер! – заявил тот. – Ещё раз напоминаю, я здесь курфюрст. Я и судья, и правитель, и жрец! Я решаю, какой будет наша идеология, куда направится вектор развития и как мы будем завоевывать области Иггдрасиля.
– Все узнают о том, что ты сделал. Молва об этом уйдёт далеко за пределы народа рептилий, – пригрозила ему Арлезия.
– Если ты не уймёшься сама, я заставлю тебя замолчать так же, как и Ромула! – направил на неё свой посох Озирпак, указывая цель и жертву Фафниру.
Змей раскрыл пасть и свирепо зашипел. Глаза его налились яростью, зрачки сузились, по краям шеи пульсировал и набухал кожистый воротник-капюшон в красно-чёрных разводах, устрашая и делая вид чудовища ещё более жутким. Ведь на кончиках отростков, что растягивали его капюшон, шевелились крючковатые когти.
Арлезия двинулась резко вперёд, отталкиваясь стремительно то одной ногой, то другой. Озирпак с направленного посоха испустил яркий, янтарного оттенка луч, но перед людоящеркой выскочил в могучем прыжке её муж, заслонивший бегущую фигуру.
– Не тронь её! – пробасил крокодилоподобный крепыш, а Арлезия уже обогнула его, выскочив прямо на Озирпака.
И пока тот направлял заклинание в её мужа, зеленокожая советница вмиг изогнулась в сильном прыжке, направила ноги вперёд и, падая на спину, что было сил толкнула в грудь чародея так, что тот отлетел прямо в зубастый рот Фафнира, тут же сомкнувшего свои челюсти.
Морщась от боли в спине и ушибленном затылке, Арлезия поднялась, опираясь на левую руку, оглядываясь на вовремя прикрывшего её супруга. Все мысли её сейчас явно были лишь о нём, готовым пожертвовать всем, даже собственной жизнью, ради неё.
Но в этот раз Созз успел. Зеленоватый купол с жёлтыми прожилками и разводам-переливами ещё держался вокруг крупной фигуры с крокодильей пастью. Защита впитала в себя луч Озирпака, исполнив своё предназначение и укрыв от опасности того, кто был внутри. Сколь позволяла рептилоидная мимика, Арлезия улыбнулась. А её муж, когда купол рассеялся, тут же подбежал и помог ей подняться, подав руку.
– Ах, Ксельвуд, не настала нам с тобой пора покидать этот мир, видимо, – приобняла мужа благодарная людоящерка.
Фафнир же в это время, кажется, осознал, что сожрал кого-то не того. Своего освободителя и кормильца. Потому неистово взвыл, зашипел, вытянулся ввысь, задрав голову, и обрушился прямо на каменную стену, круша форт и заставляя людоящеров разбегаться кто куда.
Локи тут же исчез, испарившись в мгновение ока. Созз и все остальные в панике помчались подальше от места разрушения. Вокруг и другие люди-рептилии спускались с башен, устремляясь по внутренним лестницам наружу или в укрытия, хотя выход из подземных тоннелей рисковал оказаться в ближайшее время заваленным каменными глыбами.
Укрепления рушились, образуя густое облако пыли, разлетались на мелкие ошмётки. Бальтазар заскрипел зубами и, убрав Часы Хроноса, достал, сжимая в руке, Камень Фаль. Оставаться здесь не было никакой возможности. Нужно было или бежать, применяя обильно магию, или задерживать дыхание на невероятно долгий срок, ведь Фафнир только начал нести разрушение.
– Проклятый змей, проклятые ящерицы, пропади они пропадом в сумраке ночи! – негодовал чернокнижник, сосредоточившись, а сфера в его руке засияла.
Прямо в момент, когда их с Анфисой уже вот-вот должно было накрыть пылью и осколками зданий, Око Зимы своим сиянием разрослось на небольшой радиус вокруг некроманта, захватив в том числе и девочку. Они исчезли в яркой вспышке, пока сверху их высматривала Немезида.
И в тот же миг оказались в чёрном замке, где Коркоснек, сидя на коленях у оркши, одной рукой что-то наигрывал на ситаре, а другой кормил супругу острыми куриными ножками. Слепая маленькая провидица слушала его музыку, сидя неподалёку. Лукреция за обе щёки трескала запеченные рулетики из баклажанов за столом. Ильдар ей что-то рассказывал о выращивании овощей в парниках на демонической горячей земле, а перебинтованный и залечивающий ранения с синяками Сетт Догман сидел и скучал, подперев рукой голову.
В дальней части стола заседал Гор с приближёнными. По разные стороны от его кресла стояли Софра, Ядвига и Ханна с Лехом. Чуть ближе от них повскакивали со стульев при виде хозяина замка Диана, Кьяра и Вирбий. А напротив них остались сидеть Афродита, Артемида и король обезьян, повернувшись к объявившемуся чернокнижнику.
Здесь, похоже, к концу подходил обед или ужин. Вне зависимости, какое время суток царило на поверхности, из подземного замка небо было никак не увидеть. Зато вид, словно с этого самого неба, вполне себе открывался в дымке подле богов, наблюдавших за ходом сражения.
– Держи, дорогуша, – протянула Ханна Леху законченное после её трудов поблёскивающее ожерелье.
– Это что? – разглядывал тот.
– Амулет из наконечников стрел, что из тебя вынули. Сделала вот, на счастье, – пояснила девушка, а крепыш примерил подарок на себя.
– Живой, смотрите-ка! У-у-ха! – усмехнулся Хануман, заметив лорда Кроненгарда.
– Да что ему сделается, – хмыкнул Сетт, напоминавший изодранную мягкую игрушку в белых заплатках: бинты да компрессы здесь и там со времён последней вылазки на поверхность.
– Потрёпанный-то какой весь! – удивлённым взором оглядывал некроманта дворф, перебирая струны. – Пятна крови… на рукаве, пятна вражеской крови на рукаве…
– Милорд! – приветствовал Бальтазара чародей-бородач, поднявшись с места. – С кем это вы? Снова пленница из Империи?
– Опять она, – фыркнула Ди.
– Я? Почему я вообще здесь?! – изумилась и явно злилась Анфиса. – Фи! Опять вы! – оглядывала она, особо гневно хмурясь при виде Дианы и её брата, заклятого врага имперцев.
– Ты? Какого сумрака тебя не схватила за шкирку мать? На кой ты сдалась мне тут? Око, видать, забрало… – скривился Бальтазар, показав девочке Камень Фаль. – Нужно ещё поработать с ним, чтобы не забирало кого попало. Гном, а где ж твой новый дружок?
– Бром-чародей? Так отдыхает, сколько сил на разное волшебство и порталы истратил. Напился, опохмелился – и в койку. Зная тебя, как ты после своих «подвигов» раны зализываешь, может пару дней проваляться, пока в себя не придёт, а то и недельку, – отметил Коркоснек. – Надо про него песенку сочинить…
– Надеюсь, он хоть ванну здесь принял, – хмыкнула Ядвига. – Замок, вроде, располагает к благам аристократии. Хотя, откуда в Аду взяться воде…
