Мне показалось, что мой знакомый немного смутился.
– Решил заглянуть, – будто бы отмахиваясь, заметил он. – Не смог удержаться.
– Я очень рада, что Вы пришли.
– Я тоже очень рад. Только ради всех нот мира, не надо мне выкать. Я ещё при первом нашем разговоре от этого то и дело вздрагивал. А сейчас это уже точно лишнее.
Я не возражала против перехода на «ты». Мне тоже не нравилась излишняя официальность.
– Договорились, – сказала я.
– Вот и славно.
Дмитрий стал Димой, а я, вероятно, стала Лерой. Мне это нравилось. Как дальше обращаться к Полине, я не знала. Пока меня просто раздражало то, что она пусть и невидимо, но где-то рядом.
– Полина тоже здесь? – спросила я о том, что мне как раз не было по душе, и снова принялась искать её взглядом. Вновь безуспешно.
– Нет, у неё сегодня другие дела, – спокойно ответил Дима.
Возможно, мне снова показалось, но у меня складывалось впечатление, что Дима и сам доволен тем, что его невеста не пришла на концерт вместе с ним.
– Жаль, – бесстыдно соврала я. – Но в любом случае добро пожаловать. Найдёшь, где присесть?
– Да. Договорился с администратором, что сяду у бара. Столики все заняты.
– Увы…
– Да ничего страшного. Классно, что у вас много слушателей. Так и должно быть. А у бара даже лучше. И обзор хороший.
В этом он был прав. Вид на сцену от барной стойки открывался чудесный. Я поняла, что буду как на ладони. Но меня это не печалило. Скорее, наоборот.
– А пить будешь стаканчик сока? – пошутила я.
Дима рассмеялся. Стаканчик сока запомнился нам обоим.
– Нет уж, – сказал Дима. – Сегодня я буду употреблять более серьёзные напитки. Атмосфера располагает к этому. Я бы даже сказал, призывает… Кстати, я могу угостить тебя чем-нибудь? Если честно, я не знаю, что пьют певицы перед выступлениями, так что всё на твой выбор.
– Нет, спасибо, – вежливо отказалась я.
– Хорошо… – протянул Дима и тут же быстро добавил. – Значит, потом.
Мне понравилось, как всё это прозвучало, с расчётом на будущее. Однако в настоящем мне уже надо было идти на сцену.
– Извини, но мне пора.
– Конечно! С нетерпением жду начала.
Он уселся там, где запланировал, и перекинулся парой слов с барменом. Высокий рост Димы гармонично сочетался с высоким стулом. Картина была стильной, но у меня не было возможности ею любоваться.
Я скрылась из зала и прошла в то, что местный владелец называл гримёркой, хотя это больше походило на кладовку, из которой всё вынесли и устроили несколько вешалок и стульев для музыкантов. Мы с группой оставили в этом помещении кофры и прочие вещи.
– Мне померещилось или там за баром тот парень с фотографий? – спросил Егор. Иногда его внимательность расстраивала меня до глубины души.
– Да, это он, – признала я с неохотой.
Я предвкушала что-то, что на слух мне не понравится. И так и случилось.
– Шикарно, – Егор даже потёр руки. – Значит, и его красотка-невеста тут.
– Нет, её нет. Он пришёл один.
– Как это немило с его стороны…
На лице Егора проступило расстройство и обида, словно ему кто-то был что-то должен.
– О чём или о ком он вообще? – спросил у меня басист.
– Кто? Егор? Да как обычно о женщинах, – ответила я.
– Никогда такого не было, и вот опять, – резюмировал басист.
– Вам бы только посмеяться, – хмыкнул Егор.
– Пойдём лучше на сцену, – призвала я. – А то впадёшь в уныние, потом будешь играть без настроения.
Такое уже случалось раньше, и повторения мне не хотелось. Слушатели остались бы недовольны, а следовательно, мы не выполнили бы свою работу по созданию хороших эмоций. Так что мы с ребятами не стали мешкать и направились к сцене, пока Егор не расстроился в большей мере.
Завидев нас, в зале зааплодировали. Краем глаза я заметила, что Дима тоже захлопал. Впервые за долгое время я почувствовала волнение перед выступлением. Это было удивительно. Волновалась я крайне редко.
Во время выступления я помнила и не помнила о Диме одновременно. Мне всегда удавалось погрузиться в музыку, отдаться ей. Чем искреннее и душевнее я пела, тем больше зрители погружались в то же состояние, что и я. Это закономерность я знала хорошо. Впрочем, зрительный контакт я тоже поддерживала. Должна же я была улавливать настроение публики, чередовать быстрые и медленные песни так, чтобы никому не стало слишком скучно или слишком весело.
Глядя в зал, я, конечно, замечала Диму. Он не танцевал. Возможно, он вообще никогда не танцевал. Однако я видела, что он не упускает ни секунды концерта. Иногда он улыбался, иногда задумывался о чём-то, иногда улыбался самому себе. Мне нравилось украдкой наблюдать за ним со сцены. И я точно знала, что он наблюдает за мной, когда я не смотрю.
Несколько раз наши взгляды встретились, и мы улыбнулись друг другу.
Первое отделение прошло очень хорошо. Жаль только, что между отделениями мне не удалось выйти в зал. Владелец паба решил вписать нашу группу в дальнейший график, и мы согласовали будущие концерты всё то время, что полагалось нам на отдых.
Пока мы говорили, я переживала, что Диме не понравится одиночество, и он уйдёт. Я ведь не знала всех его планов. К счастью, когда мы с группой вышли на сцену для второй части концерта, Дима был на месте.
Я снова пела, играла, а между песнями просто говорила в микрофон приятные слова об этом вечере, анонсировала песни и шутила. Публике нравилось. Другие музыканты тоже старались. Даже не Егор не ленился вкладываться в общее настроение. Наверное, пытался показать, какие мы молодцы, чтобы владелец паба предлагал нам выступать почаще. Егор умел цепляться за увеличение концертов и гонораров, за что я ему всегда была бесконечно благодарна. В нём была предпринимательская жилка, которой сама я была лишена.
Концерт прошёл прекрасно. По крайней мере так казалось со сцены. Оттуда нас, кстати, долго не отпускали. Аплодисменты не заканчивались. Мы с ребятами сыграли две песни на бис, за что удостоились ещё более громких оваций. И на этом мы в конце концов закончили.
Я подошла к Диме сразу, как только смогла. К моей радости, он так и не ушёл. Когда я, пройдя мимо людей, благодарящих меня за концерт, закончила благодарить их в ответ за то, что они пришли, Дима встретил меня широкой улыбкой.
– Это было потрясающе, – сказал он, открыл рот, чтобы что-то добавить, но вместо этого замолчал на несколько секунд. – У меня даже слова кончились. Извини. Я никогда не был силён в описании эмоций.
– Не за что извиняться, – заверила его я. – Главное, что тебе понравилось.
– Ещё как… Сидел и думал, что, наверное, здорово дарить людям такие прекрасные вечера, а взамен получать от них ответную подзарядку.
– Конечно… Я очень люблю свою работу во многом за то, что она приносит не только деньги, но и моральное удовольствие.
– Я бы сказал, что мне тоже следовало стать музыкантом, но это было бы слишком самонадеянно с моей стороны. К сожалению, я абсолютно бездарен.
– С чего ты это взял?
– С детства знаю.
– Может, ты просто не нашёл нужный подход к своему таланту. Если хочешь, мы можем это проверить как-нибудь, когда я буду вести урок у Полины, а ты будешь дома. Обещаю попробовать как минимум несколько способов по раскрытию твоих природных способностей.
– Нет, спасибо, – Дима помотал головой. – Не хочу тебя разочаровывать.
– Ты меня в любом случае не разочаруешь.
– Спасибо… – только и смог сказать Дима.
Мне казалось интересным то, что его уверенность в себе плотно переплеталась с какой-то неожиданной застенчивостью. Я начинала понимать, что с характером Димы не всё так просто, как кажется на первый взгляд. За всем этим, быть может, даже скрывалась какая-то тайна, но разгадать её я никак не могла. Впрочем, отступать я не собиралась.
Поймав на себе взгляд стоящего неподалёку Егора, я напряглась. Мне не хотелось бы, чтобы он вмешивался в наш с Димой разговор. Но остановить своего гитариста я не сумела. Егор решительно направился к нам.
– Добрый вечер, – сказал он, посмотрел на Диму и с самым дружелюбным видом протянул ему руку. – Егор. Гитарист.
– Добрый вечер, – последовал ответ и рукопожатие. – Дима. Восхищённый слушатель.
– Понравился концерт? – поинтересовался Егор. Он умел быть милым, когда хотел.
– Очень понравился. Давно не слушал такой хорошей музыки.
– Приходите ещё, – тут же призвал Егор. – И приводите друзей и родных.
Я тайком вздохнула. Егор, похоже, пытался сделать так, чтобы Дима привёл на концерт свою невесту. Намёк вышел тонким, но не для меня. Дима вряд ли понял, в чём дело. И ведь всё это делалось для того, чтобы Егор сам смог подкатить к Полине. Его наглость не знала границ.
– Обязательно, – как я и подумала, Дима ничего не заподозрил.
Егор довольно кивнул, посмотрел на меня, заметил моё недовольство, попрощался и удалился к другим нашим зрителям. Полагаю, он не захотел попадать под мою горючую руку.
– Он круто играет, – сказал Дима, провожая Егора взглядом. – Вот, где талант. Ну, и упорная работа над ним, конечно. Полагаю, в музыке без этого тоже никуда.
– Да, так и есть, – согласилась я, а сама убедилась в том, что Егор действительно нейтрализован.
– Ах да! – спохватился Дима. – Чуть не забыл. Теперь я могу угостить тебя стаканчиком несока?
Это прозвучало забавно, но я улыбнулась с ноткой печали.
– Что такое? – уловил неладное Дима.
– Понимаешь… – начала я. – Есть у меня одно правило, которое я не люблю нарушать… Почти профессиональное…
– Какое?
– Я не остаюсь просто посидеть в заведениях, где пою, – сообщила я.
Это правило я установила для себя давно. Некоторая публика ходила на конкретные группы и в конкретные места. Я стремилась к тому, чтобы во мне видели только музыканта, а есть, пить и быть человеком я предпочитала вдали от слушателей. Не все мои коллеги по цеху придерживались тех же принципов. И не всегда это шло им на пользу.
– Ты меня напугала, – с облегчением выдохнул Дима. – Я уж думал, что что-то серьёзное. А твоё правило – вообще не проблема. Пойдём куда-нибудь ещё. Тут вокруг полно других ресторанов и баров.
– А ты никуда не торопишься? – с беспокойством уточнила я.
– Нет.
– Тогда я пойду соберу вещи, – я улыбнулась.
– Буду ждать тут.
Я зашла в гримёрку, не стала мешкать, быстро положила клавиши в кофр, взяла сумочку и убедилась в том, что вопрос с оплатой концерта решён. Попрощавшись с музыкантами, я снова вышла в зал. Дима как раз расплатился с барменом. Завидев меня и мой «багаж», он тут же взял ношу на себя.
– И ты постоянно сама носишь такие мужские тяжести? – удивился он. Мы уже шли к выходу.
– Что поделаешь. Издержки профессии.
Через минуту мы вышли из паба, а ещё через десять минут уже садились за столик в другом заведении. Это был ресторан. Без сцены, но это было даже хорошо. Я не чувствовала себя так, словно я до сих пор на работе. Отключаться от профессионального настроя за несколько мгновений я так и не научилась.
А в заведении чувствовался уют. Свет не был слишком ярким. Его было достаточно, чтобы хорошо видеть собеседника и при этом ощущать некую приятную приглушённость. И в ресторане не стоял такой шум, как в пабе. Разговаривать было комфортно.
Сделав заказ, я заметила, что Дима смотрит на экран своего телефона и хмурится.
– Всё в порядке? – осторожно спросила я.
Дима спохватился.
– Да, конечно, – сказал он и отложил телефон в сторону. – Извини.
– Любишь ты извиняться, – усмехнулась я. – Но и в этот раз извиняться не за что. Если тебя ждут какие-то дела, я пойму.
– Дела подождут. Я заслужил вечер, который могу провести по своему усмотрению.
– Звучит ужасно, – сказала я в шутливой форме.
– Почему?
– Люди заслуживают того, чтобы проводить всё время по своему усмотрению.
Дима помедлил, но только на секунду.
– Это безусловно, – согласился он. – Но жизнь редко бывает идеально гладкой, зависящей только от самого человека. У большинства людей есть обязательства и обстоятельства. И иногда свои желания приходится отодвигать на второй план.
– Это точно… – повисла небольшая пауза, но я не стала ждать, что Дима возьмёт всё в свои руки. Я сама продолжила разговор. – А можно я спрошу? Мы уже выяснили, что я люблю свою работу. А ты свою? Ты в ней по любви или из-за денег? Надеюсь, это звучит не очень грубо…
