Вера Васильева "Искатель"

– Я сидела в кресле и играла с блинчиком. Он был таким гладким, мне нравилось тереть его пальцами. И вдруг он смялся.

Лиза всхлипнула.

– Погоди, – вмешался Семен. – Ты сидела у окна на солнце и мяла блинчик пальцами, так?

Лиза кивнула.

– В горах тоже было очень жарко, и кусочки могли стать мягче, поэтому они стали рельефнее, соприкасаясь с ножом и патроном, хотя в пещере были совершенно плоскими, как кепка.

– Дай-ка мне, – и тетка взяла Лизин кусок в руки. Подышала на него, помяла пальцами, еще подышала.

– Семен, принеси стакан горячей воды, – велела она.

Тетка приложила блинчик к стакану, и через немного времени он стал размягчаться на глазах.

Лиза почти с ужасом смотрела на то, как ее блинчик принимал форму стакана.

– А если опустить в воду? – предложил Семен.

– Он нагревается и так, потрогай, он явно становится мягче – ответила тетка.

– Возможно, он может растаять, – предположил Семён. – Как лед.

Это было выше Лизиных сил. Ее подарок, такой красивый, исчезал у неё на глазах.

– Я хочу обратно мой блинчик! – заплакала она.

Семен и тетка, казалось, только сообразили, что забыли про девочку. Семен тут же дал ей в руки другой кусочек.

– Вот возьми этот. Он тоже красивый. Но, если не хочешь, чтоб он растаял, сильно руками не три и на солнце не держи.

Лиза кивнула. Пожалуй, новый блинчик был не менее хорош.

Семен проводил ее из комнаты и плотно закрыл дверь.

Тетка уже отделила кусок от стакана и положила на стол.

– Думаю, теперь он снова застынет, – сказала она, – но уже в новой форме. Камень это или нет, но это точно что-то странное.

Неосмотренным оказался лишь нож. Он был в неплохом состоянии, но от ржавчины кнопка для освобождения лезвия никак не хотела срабатывать.

– Надо чем-то его почистить, – наконец, подытожила тетка. – А пока отнеси все это к себе. Мне надо немного подумать.

Семен аккуратно собрал свои сокровища и вышел. Тетка права, здесь было, о чем подумать.

Глава 22

Следующие несколько дней Семен бесцельно сидел дома, ожидая ответ от тьютора. Он никогда раньше не испытывал такого странного беспокойства. Казалось, время остановилось. В который раз он доставал находки из ящика, осматривал их, но ничего нового не находил. Кусочек, размягченный о стакан, как и предположила тетка, застыл в новой форме. Но это и все, что изменилось за несколько дней.

Наконец, тетка не выдержала и почти вытолкала Семена в дверь, погулять.

– Под лежачий камень вода не течет. Иди проветрись, может, и мысли изменят направление, – сказала она, распахивая входную дверь.

Измотанный неизвестностью и ожиданием Семен не нашел сил спорить.

Двор был пуст. Люди давно перестали нуждаться в общественных пространствах, предпочитая проводить время в вирте.

Семен вышел на улицу. Куда идти, было, собственно, безразлично – везде одно и то же. По обеим сторонам улиц высились многоэтажки, иногда попадались небольшие скверы, которые тоже были чаще всего пусты. По дорогам бесшумно скользили э-мобили. Иногда навстречу попадались люди, но все они были на улице лишь физически: наушники плотно прилегали к ушам, погружая их в какие-то другие атмосферы. Кто-то шел молча, расфокусировано смотря в никуда, кто-то говорил с невидимым собеседником, но чаще всего Семен шел по улице один.

«А я люблю, когда в тишине что-нибудь шевелится[3 - С. Козлов, «Ёжик в тумане»]», – вдруг вспомнилось ему.

Те нелепые истории про Ежика и Медвежонка всегда удивляли его в детстве. В них все было запутано. Как бабка придумала их? В них почти не было действий. Животные все говорили и говорили. Единственное, что Семену нравилось в этих историях – это представлять звезды, туманы, осень, разноцветную гору. Наверно, именно тогда он впервые захотел увидеть такую гору своими глазами. Но остальное казалось ему непонятным и лишним, поэтому он всегда быстро засыпал под эти истории. Тетка же почему-то считала, что в них спрятано что-то важное, что необходимо понять.

«А ведь и правда, какая мертвая тишина», – снова подумал Семен.

За беспокойными мыслями последних дней он не заметил, что забыл надеть наушники, выходя из дома. Все тетка! – почти выгнала его из дома.

Семен не мог вспомнить, когда такое было в последний раз, и было ли вообще. Он смотрел вокруг, словно видел впервые.

В дороге все было иначе. Наушники были запрещены, там он… Семен не мог подобрать нужное слово, как вдруг мозг сам нашел их в словах одной из историй: «Ты хочешь знать, что делал я на воле? Жил[4 - М. Лермонтов. «Мцыри»]».

Да, именно это он чувствовал в дороге. Там он жил. Его обжигало солнце, обдувал ветер, он сопротивлялся потокам, слушал шум леса, вдыхал ароматы трав, мерз до дрожи от холода, смотрел на закаты, плутал в туманах, утопал в снегу. Там, в дороге, Семен всегда был наполнен чем-то таким, чего никогда не испытывал в вирте. Странно, что все это пришло ему в голову только сейчас, когда он случайно оказался в городе без наушников. Один. Семен впервые почувствовал ужас этого момента: один в тишине.

Тишина дорог была совсем другой, хотя и там он всегда был один.

Это было так странно. Ведь вот: дома, э-мобили, люди, – но город все равно почему-то ощущался пустым.

Внутри стало очень некомфортно, захотелось сорваться с места, побежать, содрать наушники со встречных людей, посмотреть им в глаза. Зачем? Ответ, возникший в голове, поразил Семена: чтоб увидеть, что они живые, что это не роботы с пустыми глазами.

Ему стало страшно и… Тут ему снова вспомнилась та нелепая история, Белая Лошадь в тумане, и слова Ежика: «Как она там?»

Одиночество. Это слово и ощущение было прежде незнакомо Семену, но именно так называлось то, что он чувствовал в эту минуту.

«Домой! Я очень хочу домой!» – с какой-то странной небывалой тоской промелькнуло в голове.

Семен резко повернулся и быстро, почти бегом, направился к дому, где жил.

Глава 23

Новые осознания накрыли Семена, словно лавина. Мир перевернулся с ног на голову, хотелось заново перетряхнуть и осмыслить все привычное с детства.

Семен не заметил, как перешел на бег. В ушах его теперь шумел ветер. Этот привычный звук, знакомый по дорогам, слегка успокаивал.

Лифт мгновенно поднял его на десятый этаж. Семен рванул дверь и кинулся в кухню.

Мать готовила, машинально отправляя в кастрюлю нужные ингредиенты, тогда как наушники уносили ее саму в какой-то далекий несуществующий мир.

– Мам!

Семен быстрым движением сорвал с матери наушники.

– Что?.. Что такое? – растерялась мать, не сумев полностью переключиться на реальность.

Непонимающим взглядом, будто не узнавая, она уставилась на Семена.

– Мам, я Семен. Ты что, не узнаешь меня?

– Фу ты! – отмахнулась от него мать, – разве можно так пугать людей?! Что случилось?

– Ничего.

Семен немного смутился и чуть отступил в сторону.

– Ты шутишь? Чуть наушники не сломал!

Мать была явно рассержена. Семен редко видел ее такой. Она злилась, потому что Семен вдруг резко вернул ее в обычный домашний мир, хотя ей этого совсем не хотелось, и это почему-то очень не понравилось Семену.

Мать тем временем снова надела наушники. Семен смотрел, как меняется ее лицо, и злость снова уступает место чему-то приятному. И это приятное было не в Семене.

Он постоял еще немного, повернулся и медленно пошел по коридору.

Проходя комнату отца, Семен остановился.

За всю свою жизнь он лишь раз был внутри. Отец не любил, когда его отвлекали. Отвлекали от чего? – Семен не знал, чем бывал занят отец. Одно время он работал техником на каком-то производстве, затем разносил продукты, потом Семен поступил в школу искателей, и этот вопрос больше не занимал его.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70781431&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

А. де Сент-Экзюпери «Маленький принц»

2

С. Я. Маршак «Багаж»

3

С. Козлов, «Ёжик в тумане»

4

М. Лермонтов. «Мцыри»