Александра Китляйн "По судьбе и по дороге. Повесть"

Убедила. А мне-то тоже не назвала отчество. Притворщица – чтобы к себе человека развернуть, сразу ему важную роль отводит, а себе – поскромнее. Ишь, какую нравственно-этическую связку протянула.

– Вы, Геннадий Семёнович, наверное, немало легенд знаете об Алтае? – хитрю, поддавшись Ульяниной тактике.

– Да их тысячи! – радуется он, – Вот одна, удивительная, о причинах его богатства.

Рассказывают: после сотворения стал Бог украшать землю лесами, озёрами, реками, горами, всякой травной растительностью, потом расселил животных, распределил каждого на своё место, в свои природные зоны. Но осталось у него ещё много неиспользованного материала. Взял он и всё это бросил себе под ноги. Так возник Алтай – место, где Бог во время сотворения стоял! И нетающие снега лежат на его Белках, и лысые каменные горы поднимаются, и тайга простирается, и степи, и прекрасные речные долины, в которых произрастают редчайшие на всём белом свете растения, и марсианского вида ландшафты – всё, всё есть в этой прекрасной стране. Совершив дело, наверное, подумал Господь, как после сотворения мира: «Это хорошо весьма!». А теперь и люди, поколение за поколением повторяют: «Алтай – Божий подарок, богатство и красота неописуемая!»

И наполнил Алтай любовью человеческое бытие. Вот и питают счастьем места, где мы живём, – заканчивает он торжественно.

Поклонюсь Алтаю в ножки низко

И скажу, дыханье затая:

– За моё рожденье и прописку

Очень-очень благодарна я… —

мои строчки…

Спасибо, дорога! С тобой постигаешь величие мира и своё место в нём.

глава 10 Объединяющий Алтай

Притяжение к родному краю растит нас настоящими.

Это свойственно Алтаю. Казахстанский автор А. Лухтанов так и назвал свою замечательную книгу «Алтайское притяжение». Восторженно и скрупулёзно презентует он его историю.

Все лучшие эпитеты отношу к нему и я. Его трепетно любят как в России, так и в Казахстане. Общая любовь и история родили трансграничный маршрут «Казачья подкова Алтая»! Он включает двенадцать районов той и другой стороны. Возрождается бывшее, прославляются заново вера, храбрость да преданность Родине. Глядишь, и окрепнет духовная составляющая жизни.

С 18 века от Бийска до Усть – Каменогорска строились крепости и служили в них солдаты да казаки, потомки которых и теперь рассеяны по всему Алтаю. Нет-нет, да и встретится отпрыск казачьего рода и обязательно стукнет себя в грудь: «Казаки продажными не были – ни вере, ни отечеству не изменяли! Мои деды – казаки, и я это помню». Вот и спутница – дочь казака, и группа молодёжная – на фестиваль аж в Новокузнецк направляющаяся – тоже… в теме.

Алтай любят душой и глазами – не насмотреться ведь!

За городом, в сторону Казахстана, тянутся красивейшие хребты Холзуна и высится легендарная, знаменитая Белуха – сердце Алтая. К ней устремляются тысячи любознательных людей. Если слушать их рассказы, проникнешься желанием побывать и прикоснуться.

Древний Алтай, будто отец, обнимает раскинутыми руками пять стран, как делают люди широкой души: Монголию, Китай, Россию, Казахстан, Киргизию. Буддисты уверены, что именно в этих местах расположена божественная страна Тарбагатай. Китайцы находят здесь священные своды Шань-хай-цзы. Русские крестьяне притягивались сюда последние триста лет с легендой-мечтой в сердцах о счастливом Беловодье, где люди независимы и свободны. Казахи мечтают о Жер-уюк – своей древней прародине. Из Тибета долетел на Алтай миф о Шамбале – месте силы. Стоит он века и века, заслуженно неся своё изысканное имя – «золотая гора» или «золотые горы», и, может быть, осознаёт своё важное место в нашей жизни.

Геннадий Семёнович, будто, подслушав, спрашивает:

– Знаете, как «Алтай» переводится?

Я киваю. А он уже напевает (И впрямь алтайская в нём душа!):

«Когда б имел златые горы и реки полные вина…»

Ульяна поддаётся чувству, тоненько подтягивает: « Всё отдал бы за ласки, взоры, лишь ты…»

– Люблю эту песню. Молодёжь-то и не знает таких.

– Знаем. Мы ещё не то знаем! – возражает крайний из пареньков-соседей, нечаянно выдернувший сам у себя наушники от неловкого движения и всё слышавший.

– Да, ну? – возражает беспокойный с показным недоверием.

– Подождите, остановимся в Алейске, споём!

– А мы послушаем!

глава 11 Детство в Ситниках

Автобус миновал по окраинам Змеиногорск и движется среди убранных и частично вспаханных полей. Пространство не ограничивается. Небо, украшено по невидимым меридианам вереницами облаков, а у горизонта пятнами размазанных тучек. «Душа молится, к земле клонится – так и небо». Эти слова я услышала от Ульяны. Ведёт, ведёт свой рассказ и вдруг скажется у неё и кратко, и ёмко, будто перед тобой философ-самородок. Незаурядный народ на Алтае.

– Небо молится? Пожалуй, земля молиться должна! – возражаю я.

Но Ульяну не собьёшь:

– Земля да небо друг для друга существуют. Она, матушка, и в рождении, и в смерти с нами. Ей поклоняться надо! Мы ещё детьми поняли, что от земли кормимся – когда в алтайской деревне Ситники жили – продолжает Ульяна. – Я ранёхонько, по годам-то, помощницей в огороде была. Как-то тятя опять долго лечился, лежал в больнице, сначала в Баево, потом в Барнауле. А мамку заслали осенью с колхозным обозом в Камень-на-Оби, то ли на базар, то ли сдавать государству что-то.

А было вот как:

Утром председатель в избу заходит:

– Здорово ночевали! – говорит. – Ехать надо, Евдокия. С обозом тебя посылаю. Молодая, управисся. Мужики тут нужны. Работы полон рот. Осень. Придётся и вас, бабёнок, потревожить.

– Ты глянь на моих. Трое.

– Да, слышу, гимзят на палатях. Матрёне поручим. Поможет.

Вот навалилось. Что делать? Выбора у мамки… никакого – вся опора на себя. Мне …всего ничего – шесть лет, Виктору – четыре, Маше – два, Ванюшка ещё не рождён был. Соседку Матрёну попросила мама посмотреть за нами и уехала. Та нам хлеб стряпала, молочка наливала, в свою баньку мыться звала. Осталась я хозяюшкой на подворье. Живности у нас, кроме курей, не было. Не мог тятя уже на сенокосе справиться.

Пока мамка вернулась, чуть не через месяц, белы мухи полетели. Была ночь – ни огорода, ни усадьбы не видать. Ступила в избу и поняла, что, слава Богу, натоплено. Сама сколько раз рассказывала, что ехала с думой: огород не убран, дети завшивели, сидят в холоде, голодают. А когда в дверь вошла – успокоилась, мы под руки, как цыплята под крылышки, лезем. Она нас обнима-ат.

– Ну, как дела? Снедали сегодня, чи ни (или «нет»)? – спрашивает нас перво- наперво.

Я хлопотать давай, кормить её. Картошку, мама называла её картоплей, на стол ставлю, лепёшками угощаю.

– Откуда, дитятко?

– А я картоплю выкопала, капусту срубила. Всё в погреб спустила.

– Да как же ты одна процювала – робила?

– А я помаленьку. Бабушка Матрёна начала копать и мне подсказала. А жёлоб, картоплю сыпать, дед Егор зробил из старых досок – от заваленки оторвал. Он же и разобрал их потом, и из ямки вытягнул, и на место прибил. Витька совсем мало помогал, – в конце пожаловалась я.

А у неё в глазах слёзы стоят, мне непонятные. Ручки мои мозолистые детские целует и гуторит, как не раз повторяла, когда хвалила меня:

– Доню моя, доню, догада моя, Бог тебе помог.

По отцу мы русские, Пешковы, я уже говорила, казачьего роду, а по материнской веточке – Шевченко. Обрусел материнский род на Алтае. А говор, полурусский, полуукраинский в семье прижился.

И в самом деле алтайский русский язык вобрал в себя множество говоров, благодаря тому что народ притягивался сюда из разных отдалённых мест на свободные богатые земли.

глава 12 Переезд

– Моя-то судьба прямо с колхозного порожка началась. А наш сперва не укреплялся, а разоря-ался да хирел. Постепенно вообще стал разъезжа-аться. К этому невзначай подтолкнул сам председатель в неурожайном 1939 году:

– Не уедете, погибнете, – сообщил он народу, понявши, что победившая коллективизация, никак не улучшает жизни крестьян в его колхозе. Как бы не повторился голодный 33-й! Вот индустриализация – это да! Я и сам бы уехал, да партийная дисциплина не даёт.

С тех опрометчивых слов деревня начала расползаться и чуть не опустошилась.

И я давай мамку настырно склонять:

– Уедем. Давайте уедем. Слышала, что Николай Иванович сказал? Все едут, а мы что, рыжие?

Она сомневалась, советовалась с сёстрами, что жили в Черемшанке. Но у тех своих проблем по горло. У Аграфены мужа объявили врагом народа, у Авдотьи – брата мужа – в 38 году. Те самые годы! Государство защищало коллективизацию как выход из нищеты, не давало расшатывать ещё слабую, но способную к выживанию структуру – и было жестоко. Откуда Ульяне было знать о «золотом эмбарго», о «ценовых ножницах» на зерно», об организованном западом да Америкой разбойном ограблении молодой страны.

– Наша бедная семья оказалась в выгодном положении. Да и пережитая голодная зима того года подсобила. И мы… уеха-али! – рассказывает, как понимает, Ульяна.– Откочевали летом в 1940 году в Казахстан, далеко от всех родственников. Тогда мама уже вдовой сделалась, а мы – полусиротами. Направились вслед за другими односельчанами, «где фрукты растут, где жить можно». Многие так поступали. По простому людскому разумению – на месте жить легше – один переезд двум пожарам равен. Уже строились тогда заводы, железные дороги – там работа, зарплата. А в деревне – соха да коса, да шиш с маслом. Это трудно в моём возрасте – переезжать, а в молодости – интересно!

– А как же говорят, что паспортов у сельчан не было, вроде и переезжать запрещалось? – интересуюсь не от праздного любопытства – споры о том времени не утихают. Как не спросить живого свидетеля!

– Брехня – это! У мамки паспорт был, у нас – метрики. Ещё справки какие-то. Не помню. Переезжали многие! Не все счастливы, кто проторчал на одном месте. Сначала – пёхом. У каждого, кроме младшенького, в руках ноша. На мамке – два мешка через плечо, чемодан в руках. У меня сумки с едой. А у Витьки – заплечный мешок да машинка швейная. От Рубцовска – на поезде добирались. Первый раз железну дорогу увидали.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70780420&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.