Декабрь в преддверии Нового года всех взрослых делает чуточку детьми, заново поселяя в душе веру в чудеса.
– Пора ложиться спать. – Говорит мама, зевая.
– Мам, еще немного посижу около елочки.
Я принесла плед, расстелила его на полу перед нашей красавицей. Рядом расположилась наша кокер спаниель.
– Ладно, только выключи из розетки гирлянду.
– Обязательно.
Она мигает то медленно, то быстро, зелеными, красными и желтыми фонариками. Действие абсолютно волшебное. Я скучала целый год по этой радости. Веки становятся все тяжелее, кручу мысли о гирлянде, которую нужно выключить, когда проваливаюсь в сон прямо на полу.
У Бога свои способы показать
человеку, что он идет не туда
Выразительные глаза украшают его лицо. Взгляд глубокий, но почему-то пустой. Не хватает искры. Чуть редеющие виски, ему уже совсем близко к тридцати. На нем спортивный костюм, который подчеркивает его подкаченное тело. Локтями упирается в ноги, красивые ухоженные ладони рук беспомощно повисли в воздухе. Недавно поставленный диагноз заставил его остановиться. У него рак. Еще месяц назад он жил, играя в свою игру и по своим правилам. Разбивал сердца женщин, не задерживался ни с одной больше недели. Его мало интересовали их души. Его жизнь превратилась в бесконечный конвейер из женских тел. Он не помнил их имен. Приветливо улыбался, встречая одну из них на улице. Он знал, что многие проклинают его.
У Бога свои способы показать человеку, что он идет не туда. Он разговаривает с нами посредствам знаков и обстоятельств нашей жизни. Оставаясь к ним слепыми и глухими, многие получают болезнь.
Человек, который не ценит себя, не умеет ценить и других. Когда он не слышит себя, то и к окружающим остается глух. Мне жаль этого прекрасного мужчину. Сейчас он слышит. Слышит то, о чем долгие годы молила его душа. И он остановился. Говорит, что раскаивается, просит у Бога второго шанса. Мечтает о доме, рыбалке и любимой женщине. Единственной.
Я не знаю суждено ли сбыться его мечте. Но я точно знаю, что в изменениях кроется большая сила, способная победить даже болезнь. Улыбаюсь ему. Он улыбается в ответ. Губами повторяю одну и туже фразу «Сдайся Богу». Он все понимает. Вдыхает полной грудью, улыбается, поднимает глаза вверх, шепчет: «Я твой» и выходит из комнаты. Свет, проникший через открытую дверь ослепляет. Зажмуриваюсь.
– Аленочка, давай перенесу тебя на кровать.
Открываю глаза. Я дома. В комнате включен свет, папа поднимает меня с пола. Обхватываю его шею, прижимаюсь к нему крепче.
– Пап, я не выключила гирлянду.
Он укладывает меня в кровать, накрывает одеялом. Кровать холодная, но я быстро согреваюсь.
– Пап, я больше не хочу видеть эти сны. – Шепчу, снова проваливаясь в сон.
– Что? – Он не услышал. А я уже сплю.
Вся наша жизнь – это одно большое чудо
– Бабуль, ты любишь декабрь?
– В каждом месяце своя прелесть, доченька. В декабре она особенная. В это время во мне просыпается вера в добро и щедрость этого мира. Мне хочется думать, что в декабре каждый становится чуть счастливее. Мы сами создаем это волшебное время. Готовя подарки, решая, что подарить самым любимым и родным, мы становимся чище и светлее. В этом все необыкновенное чудо, казалось бы, такого обыкновенного праздника как Новый год.
– Чудо…– Задумываюсь на мгновение. – Бабуль, ты веришь в чудеса?
– Доченька, вся наша жизнь – это одно большое чудо. Жаль, что многие упорно отказываются видеть это. Для них вся жизнь сужается до капли, а могла бы быть целым морем. Люди склонны многого не замечать. Такова наша природа. Мы сетуем на то, что не видим цветущих садов сакуры, не замечая, как цветет вокруг сирень.
– А ты часто видишь чудеса?
– Каждый день, родная. Пойдем покажу тебе одно из них. Бабушка берет меня за руку и не спеша ведет к окну. Еще поздней осенью она утеплила каждое из окон дома, уложила в щели вату и проклеила их лентой. Так в доме стало еще теплее и уютнее.
– Посмотри какими причудливыми узорами украсил мороз окно сегодня. Разве можно после этого не верить в чудеса?
Я всматриваюсь в каждый узор, через который пробиваются лучи солнца. Даже оно, такое горячее, слегка прикасаясь к этому чуду, бережет его, не позволяет ему растаять. Наверно, сам Дед Мороз рисовал эти ледяные картины ночью.
– Такие чудеса, доченька, часто остаются незамеченными. Люди стали относиться к ним как к чему-то само собой разумеющемуся. Они проводят жизни в ожидании других чудес, придуманных ими. Но если они не могут разглядеть чудо в простом, будет ли им даровано что-то большее? Вряд ли.
– Как можно не заметить этого чуда. Бабуль, я не хочу становится взрослой.
– Сохрани в своей душе себя, доченька. Эту маленькую девочку, которая смотрит на мир глазами любопытного ребенка, для которого весь мир одно большое чудо.
– Я постараюсь, бабуль. Раз у тебя получилось, значит и у меня получится.
– Непременно, родная. Замечай чудо в чашке чая, в интересной книге, в облаках и лужах причудливых форм, в любимом празднике, во всем, что тебя окружает. Убереги себя от претензий к жизни и сохрани в своем сердце место для настоящих чудес. Бабушка обнимает меня, прижимая к себе сильнее и сильнее.
– Не забывай, что ты и сама чудо. Неповторимое. В мире нет ни одного человека, похожего на тебя. Посели эту мысль в своем сердце, тогда все вокруг тебя станет чудом. Подобное притягивается подобным, а чудеса всегда начинаются с тебя.
– Хорошо, что ты у меня есть, бабуль. Трудно представить, что бы я делала без тебя.
Она тихо смеется, рассматривая вместе со мной чудо случившегося декабря.
Вера делает твое сердце открытым
для всех чудес этого мира
В доме тепло и пахнет пирогами. Почти все зимние каникулы провожу там, откуда никогда не хочу уходить, а уйдя, жду возвращения обратно. Здесь нет дорогой мебели, все слишком простое. Старый трельяж, потертый комод, белая скатерть на столе, железные дуги кровати, шерстяной ковер на стене. Но здесь воздух пропитан любовью. Здесь близость давно заменила отчуждение. Здесь вместо молчания слова, исцеляющие и воскрешающие. Здесь слезы не проглатываются, оставшись незамеченными, а вытираются теплой, покрытой сотнями мелких морщин рукой. Здесь не стыдно, когда больно. Здесь принят после ошибки. Здесь к тебе всегда протянуты руки дорогого тебе сердца. Здесь ты становишься сильнее, обретая смелость быть собой.
Тихо захожу на кухню. На столе ряды пухлых шариков из теста, миска с начинкой из соленых огурцов. В духовке уже подходит партия румяных пирожков.
– Доброе утро, бабуль.
Она вздрагивает, испуг быстро сменяется улыбкой на ее лице.
– Испугалась, доченька? Не ждала тебя так рано.
– Бабуль, разве можно спать, когда так манит на кухню запах твоих пирожков.
Она смеется, надевает на руку рукавички и открывает духовку. Достает противень с золотистыми пирожками, аккуратно выкладывает их на стол, смазывает маслом и покрывает сверху полотенцем.
– Пусть потомятся немного, будут еще вкуснее.
– Я хочу помочь тебе, бабуль. Говори, что делать.
Ее смех заливает каждый уголок пространства вокруг.
– Моя то помощница. Давай иди умывайся и будешь раскладывать начинку. Уверена, с твоей помощью, пироги получатся самыми вкусными.
– Я быстро.
Уже через несколько минут, я, умывшаяся и причесавшаяся, стою со столовой ложкой в руках, раскладывая начинку в тесто.
– Клади по ложечке, больше не надо, – руководит бабушка.
А я счастлива, что рядом с ней, в доме, где не важно какой ты, важно, что тебя любят. Сегодня канун Рождества. Мы ждем гостей. Папа, мама и сестра придут днем. Никто не пропускает дней, когда бабушка готовит пироги. Откладываются самые важные дела. Я знаю, что для них, как и для меня, пироги – это всего лишь еще один повод оказаться там, где легче дышится и согревает больше нигде неповторимая атмосфера.
Когда уже все убрано и сготовлено, застаю бабушку у окна, она потирает пальцы рук и улыбается чему-то внутри себя. Заметив меня, зовет к себе.
– Ты о чем-то думала, бабуль?
– Я думала о Рождестве, родная. О том, что оно такое тихое и от этого такое настоящее. Заметить чудо этого праздника может только самое чуткое сердце.
– А что в этом празднике, бабуль?
– В нем тишина, родная. Нет громких поздравлений, салютов в небе, звонов бокалов с шампанским. Но есть намного большее. Есть звон колоколов, есть хрустящий сверкающий снег под ногами, есть тихое пламя свечи. Рождеству не нужна суета, этот праздник про другое.
– Расскажи, про что он, бабуль.
– Он про истинное волшебство, милая. Про то, что ты видишь его или проходишь мимо, не заметив. С жизнью также. Ты проживаешь ее будто все вокруг – волшебство, или превращаешь её в серую вереницу повторяющих дней, лишенных главного.
– А что в жизни главное?
– Вера, Аленушка. Вера делает твое сердце открытым для всех чудес этого мира.
– А вера в Бога?
– В него тоже верь. Кто бы и что бы тебе не сказал, как бы жизнь не повернулась к тебе, верь в него сильнее всего. Он всегда рядом с тобой, он ведет тебя. Просто позволь ему делать это.
Отголосок последнего сна проносится в моей голове.
– Неужели так важно, чтобы Бог вел меня?
– Конечно, ему сверху виднее, родная. Он, то самое непроявленное волшебство. Не теряя веры в него, ты не теряешь веры в самое важное, веры в жизнь.
– Бабуль, если Бог есть, почему он допускает воины в мире?
– Родная, Бог, любя нас, наделил нас свободой воли. Иногда человек неправильно распоряжается данным ему правом. Бог, наблюдая за этим, также скорбит, как и мы. И, если мы не слышим его тихого голоса, выбирая свою дорогу, он, любя нас, позволяет нам ошибиться. Поверь, он верит в нас еще сильнее, чем мы в него. В этом его сила.
– Бывает, бабуль, я не понимаю почему со мной происходят те или иные события. Мне бывает горько и больно от них. Неужели так Бог ведет меня?
– Иди ко мне, – обнимает меня крепко, – иногда с нами происходит то, чего мы очень не хотим и страшимся. Знаешь, если ты сейчас не понимаешь почему Бог допустил это в твоей жизни, это еще не значит, что позднее, возможно спустя многие годы, ты не будешь благодарна ему за это. Порой то, что мы называем проклятием, становится для нас истинным даром. Умей, справляясь с жизненными трудностями, верить, что они даны тебе, чтобы привести тебя к лучшему.
Звонок в дверь.
– Ой, сидим у окна, а гостей проглядели. – Смеется. – Пойдем, доченька, открывать дверь. То, что они здесь – уже волшебство. Родные они ведь о любви. И Бог о ней же.
Я накидываю старую телогрейку и выбегаю в мороз, чтобы открыть ворота любви.
Радость нужно находить во всем.
А то жизнь превратится
в сплошные ожидания
Февраль, славящийся своими ветрами, в этом году по-особенному тих. Хлопья снега, медленно летящие откуда-то сверху, темные стволы деревьев, мечтающие о зеленых нарядах, тяжелое серое небо над головой и белые сугробы снега повсюду. В феврале не ждешь волшебства, останавливаешься вместе с природой, ждешь, не торопя времени. Ловишь руками снежинки, пьешь горячий чай, согреваешься теплом любимых рук и скучаешь. Скучаешь о лете, в котором дышится свободнее, о траве, по которой можно босиком, не боясь простудиться, о солнце, не уставшем, а теплом, дарящем жизнь.
Мы идем с папой по хрустящему снегу. Варежкой загребаю снег в ладошки. Он рассыпается, упрямо не желая превращаться в комок. Кидаю снег в сторону папы, белоснежные хлопья снегопадом опускаются на его голову и плечи.
– Жаль, не поиграть в снежки. – Останавливаюсь, наблюдая как папа отряхивается. – После Нового года, все вокруг становится таким скучным.
– Отыскать радость в зиме – большое искусство, Аленочка. Зима очень своенравна. – Поднимает упавшую на снег варежку.
– Разве можно радоваться холоду? У меня никогда не получится.
– А мне всегда нравилась зима. Когда был мальчишкой, катался с горки, на лыжах ходил около дома, ел сосульки, чтобы заболеть и не ходить в школу. Мечтал научиться кататься на коньках. Помню, когда матушка подарила мне коньки, сразу надел их и так и пошел до катка. На льду тут же упал, получил сотрясение мозга. Но не сдался, научился все-таки кататься и всю зиму провел на катке, забывал даже об уроках.
