– Да ничего нового, – София махнула рукой. – Опять тема того, чтобы я стала директрисой гимназии и вышла замуж. Если не одно, так другое.
– Ты же ничего против замужества не имеешь?
– Ну я не хотела бы озадачиваться этим сразу по приезде! А тема управления гимназией… Вообще слышать об этом не хочу. Кики, почему ты не можешь стать директрисой? Тебе же нравится работать в гимназии с этими бумажками?
– Нравится или нет – не играет никакой роли. Главное – эффективность. И я гожусь лишь на работу с бумажками, а управлять… – Катерина вздохнула. – Это не моё. Я не из тех, кого Астерий одарил навыком лидерства. А вот у тебя это в крови. Ты прекрасная лидерша и в будущем смогла бы прекрасно руководить гимназией. Подумай над этим вопросом как-нибудь накануне.
– И ты туда же…
– Я говорю так, как есть. Я всегда буду поддерживать тебя, но сейчас я говорю с разумной точки зрения. Посуди сама – что будет, если я встану на пост директрисы гимназии? Да меня через три месяца скинут.
– Да, да, я знаю.
– Тебя никак не переубедить, да? – София молчала и смотрела в окно, Катерина, смотря на упёртость своей сестры, вздохнула. – Ладно… Пошли, по саду прогуляемся, поболтаем.
В саду вечером было уже прохладно. София рассматривала всю растительность и каждый раз подмечала, как каждое деревцо, каждый кустик вырос в её отсутствие. Она не так любила гулять по саду, как её матушка – ей было больше по душе сидеть во дворце и заниматься своими делами. София до жути боялась насекомых, коими был полон сад: муравьи, осы, пчёлы, шмели размером с птенцов, и это не считая толпы маленьких мушек и комаров. Последние как раз сейчас и надоедали Софии, она всё шла и размахивала руками дабы отогнать надоедливых кровопийцев, а Катерина будто вовсе их не замечала.
– Почему они все пристают ко мне, а тебе хоть бы что!
– Видимо, у тебя вкуснее кровь.
Девушки прошли к одному из фонтанов через лабиринты зелёных живых стен. У фонтана стояла небольшая беседка, куда сёстры и сели.
Катерина чуть помолчала, прежде чем начать разговор.
– Как прошла последняя поездка в Париж?
– Прелестно! Хоть я и скучала по дому, но всё же в женской школе я обзавелась подругами. Была у меня одна близкая – Анастасия. Она тоже из Гесцарии, но решила остаться в Париже, чтобы продолжить свою карьеру.
– Как здорово, что у тебя там появилась хорошая приятельница. А что за карьера у неё?
– Она балерина. В Париже у неё большое будущее. Надеюсь, она про меня не забудет. Хотя как меня забыть? – София засмеялась.
– Вы поддерживаете связь?
– Да, по письмам, но договорились, что хотя бы раз в месяц будем созваниваться через таксофон.
– Отец в прошлом году купил телефон, он стоит в его кабинете. Так что тебе незачем лишний раз ехать в город.
– Серьёзно? – София встрепенулась. – У нас есть телефон? Наш собственный? – Катерина с улыбкой кивнула. – С ума сойти! В Париже лишь у нескольких самых богатых семей есть свои домашние телефоны! Я и подумать не могла, что в ближайшие лет пять у нас он тоже появится!
– Мы сами до сих пор поверить не можем, что у нас во дворце есть телефон. В Гесцарии свои телефоны имеются лишь у нас и императора.
– И кому Его Величество звонит? – засмеялась София.
– Ну, отцу.
– Они и так чуть ли не ежедневно видятся, куда им ещё!
– И то верно, – сёстры засмеялись.
Подул ветер и потревожил их волосы. Шелка платьев зашуршали.
– Как же тут хорошо, м-м-м… – протянула София.
– Да. Нет места на планете лучше, чем родной дом.
– Не думаю, что ты бы так говорила, если бы жила где-нибудь на окраине одного из городов восточного округа в полуразваленном доме.
– Кто знает.
Восточный округ Гесцарии считается самым опасным для проживания округом из всех девяти. Это обусловлено несколькими факторами: во-первых, из-за низкого уровня экономического развития, что является причиной низких зарплат, а это, в свою очередь, способствует росту преступности. Отставшая экономика округа объясняется общей границей с Колымскими Хребтами, где обитают различные варварские народы. Если на Северо-Восточный и Юго-Восточный округ набеги случаются не так часто, то на Восточный округ набеги варваров стали уже чем-то обыденным.
– Почему Филатов Марк…
– Арсенович.
– Да! Почему он не может взять под контроль Восточный округ? Почему вообще он получает свой хлеб, свою зарплату, император его не снимает с должности? Он ведь не справляется со своими обязанностями.
– Если он не может управиться с варварами, то другому точно будет не под силу.
– Однако маршалы Юго-Востока и Северо-Востока со всеми смогли управиться.
– Нельзя сопоставить количество набегов на Восточный округ с набегами на другие округи. Марк Арсенович – прекрасный маршал. И кому-кому, а не нам его судить.
София закатила глаза.
– Да, не нам судить этого бездельника, согласна.
– Ну а ты? Чем сама заниматься собираешься? Ты же не можешь усидеть на месте, ты же наоборот у нас «не бездельница»?
– Я даже не знаю, за что хвататься. Глаза разбегаются от возможностей.
– Почему бы тебе ещё годик не отучиться в гимназии отца?
– Чего? Я три года потратила на начальное образование, семь лет в женской школе, и ты мне предлагаешь промотать ещё один год своей жизни, только теперь в гимназии отца?
– А почему нет? – Катерина повернулась к сестре. – В гимназии отца учатся на год дольше, чем в школе Парижа, поэтому те, кто сейчас учится в выпускном классе – твои ровесники. Ты там сможешь найти приятелей и интегрироваться в нынешний круг высшего общества. Это было во-первых, а во-вторых, ты сможешь понять, что именно тебя интересует и определиться со своим будущим.
– За семнадцать лет я не поняла, а тут вдруг пойму.
Вдруг всё стало раздражать Софию, даже шум воды фонтана действовал ей на нервы. Ни дня покоя!
– Допустим, я и соглашусь. Но разве есть места?
– Есть пара мест. Я же сегодня с документами разбиралась и выяснила, что одна из учениц решила покинуть гимназию не последнем году обучения. Её родители уезжают в Южную Тиверию.
София посмотрела на фонтан. С одной стороны, она не хотела ещё год тратить на ненужные правила и противную всему её нутру дисциплину, но с другой стороны – учиться на год больше, на год меньше – никакой разницы. Тем более, она могла обзавестись кругом знакомых.
Послышался голос Всеволода. Он шёл и с кем-то говорил на французском. Как только София не пыталась понять, о чём он говорит, у неё не выходило. Она лишь слышала голос, но конкретных слов разобрать не могла.
Всеволод вышел к фонтану с широкой улыбкой, а рядом шли и внимали ему Евдокия и Яков. Но, как только они завидели сестёр, все трое резко остановились и испуганно округлили глаза, словно говорили о планируемом заговоре.
– Катенька! – Всеволод почти сразу же изменился в лице и широко улыбнулся. – А мы тебя ищем здесь. И юная госпожа тут, как приятно Вас снова здесь встретить.
Катерина встала и, шурша платьем, подошла к мужу, которого с нежностью поцеловала.
– Маменька сказала, что ты сегодня весь день бегал по хозяйству.
Всеволод взял за руки Катерину и поцеловал их.
– В любом случае это не сравнится с твоими трудами в гимназии. Как ты смотришь на отдых?
– Я бы с радостью.
– Что насчёт конной прогулки?
– Было бы славно, – Катерина расплылась в улыбке.
София удивлялась тому, как глупо смотрятся со стороны влюблённые, ей было смешно с таких слащавых отношений. Она предпочтёт застрелиться, чем упасть в эту бездну и стать похожей на Катерину.
– А Вы, София Григорьевна? – обратился к ней Всеволод. – Не желаете присоединиться к нам?
– Желаю, желаю! Весь день об этом мечтала, – София повернулась к Евдокии и Якову. – Приготовьте мою лошадь. Я за два года соскучилась уже за моей Офелией.
Часть 2. Глава 4.
Гимназией являлось жёлтое пятиэтажное здание в стиле классицизма, окна одной из сторон здания выходили на море. На последнем этаже были кабинеты музицирования, рисования и хореографии, и именно эти кабинеты были удостоены панорамными окнами, через которые проходило максимальное количество света, что благодейственно сказывалось на творчестве учеников. Около здания гимназии было трёхэтажное, которое вписывалось в ансамбль зданий – платное общежитие для учеников. Обычно там живут молодые люди из других городов и стран, но встречаются и те, чьи семьи проживают в Рардбурге. В другом же похожем здании обитали учителя и другие работники гимназии, также гимназия имела при себе территорию с садом, где ученики могли погулять и отдохнуть от процесса обучения, и поле для тренировок или прогулок на конях, около него стояла конюшня. Весь этот ансамбль стоял на небольшой возвышенности и был отгорожен от Рардбурга чугунным узорным забором с золотыми вкраплениями и белыми мраморными колоннами.
Софию разбудили рано утром, из-за чего она хмурая ехала в экипаже. Напротив неё сидел Родион, который смотрел на свою госпожу с любопытством. Только вчера вечером она ему говорила, что и ноги её в отцовской гимназии не будет, но вот сегодня с утра они едут именно туда. Сама София была уже не рада своему спонтанному решению обучаться в гимназии. Вчера после конной прогулки она приняла предложение Катерины обучаться в выпускном классе гимназии, но теперь была совсем не рада этому. Вчера она прыгала от счастья в этом экипаже, сегодня же ехала с настолько кислым выражением лица, что Родиону стало жалко госпожу.
Гимназия Ставрогиных – труд, начало которому положил прапрапрадед Софии, именно поэтому на их гербе красуется сова – птица мудрости и знаний. Ставрогины известны повсюду своей гимназией, которая по праву может считаться одной из лучших на Земном шаре. София и Катерина считались самыми завидными невестами из дворянства Гесцарии, и если Всеволоду повезло, и он, такой добродушный и не из знатного рода, смог сойтись «по любви» с Катериной, то София знает себе цену. Она не собирается выходить за просто милого и воспитанного. Да, возможно это было неправильно с какой-то стороны, но, как считала София, справедливо и честно. Во-первых, её будущий кавалер должен будет зацепить её чем-то, чтобы она сама смогла в него влюбиться. Во-вторых, он обязан ухаживать за ней, и простых красносладких речей тут не хватит. В-третьих, он сам должен будет приходиться из знатного и богатого рода, под стать ей. Возможно, София слишком завысила планку, но она имеет на это полное право.
Экипаж проехал через ворота, и София откинулась назад.
– Астерий пресвятой, зачем я на это согласилась? Вот дурная совсем стала.
– Госпожа, что Вы так о себе. Тут весело, всем ученикам нравится здесь обучаться. И Вам понравится. Надо лишь влиться!
София усмехнулась.
– Да, влиться… Я думала, что всё – отмучилась. Ан нет, ещё годик потерпеть придётся. И в этой ненавистной… – София бросила взгляд на здание гимназии.
София согласилась по двум причинам: она, хоть и не всегда, и не полностью, но считалась с мнением Катерины, которую уважала всей душой, а также она была согласна с тем, что здесь ей удастся с лёгкостью найти себе приятелей и влиться в местный круг дворянской молодёжи. Хоть София и приезжала время от времени в Гесцарию, но ей не удавалось построить крепких взаимоотношений с местными ровесниками из высшего общества на балах и иных мероприятиях.
– Дурость, – прошептала она себе под нос.
Ведь сейчас, когда она вернулась в Рардбург, ей бы не составило труда влиться в коллектив на балах! Тем более, в скором времени император должен был устроить бал по случаю её возвращения из Парижа.
Экипаж остановился у главного входа в гимназию. Родион первый вылез из кареты и подал руку Софии, чтобы его госпожа аккуратно покинула экипаж.
– Я к отцу, – говорила она, пока спускалась по ступенькам, – а ты походи пока, огляди убранства. Потом доложишь мне о своих впечатлениях.
– Как скажете, госпожа.
София с высокоподнятой головой и прямой спиной уверенно шла в кабинет отца. Сейчас проходил один из уроков, поэтому коридоры были пустыми, и стук каблуков о мрамор разливался по этажу гимназии. Кабинет Григория Николаевича был в самом дальнем углу первого этажа и имел огромную двойную дубовую дверь, на одной половине которой была золотая табличка «Директор. Ставрогин Григорий Николаевич».
Девушка попробовала постучать в двери, но мало того, что отец её не услышал, так она ещё ударила косточкой пальца так, что та заболела. Двери были настолько толстыми, что к Григорию Николаевичу нельзя было попасть. Ему всегда заранее сообщают о планируемых визитах, а если встреча внезапная и срочная, то нажимают на кнопку, которая включает в кабинете директора лампу, благодаря чему Григорий Николаевич понимает, что с ним хотят аудиенции. София не знала об этой кнопочке – технология появилась относительно недавно, так как Григорий Николаевич любил работать в тишине, а из-за толщины дверей были проблемы с тем, чтобы хотя бы как-то связаться с ним. Никто же не станет без спроса врываться в кабинет директора первой гимназии Гесцарии? Никто. Никто, кроме Софии.
– Папенька! – она двумя руками распахнула двери и побежала к отцу обниматься.
Григорий Николаевич, разбирающий бумажки и полностью погружённый в раздумья, от внезапного крика дёрнулся и локтем снёс стоявшие на краю стола чернила. Из-за накинувшейся на него Софии он сразу не мог убрать всё с пола, Григорий Николаевич вместо уборки решил смириться с образовавшимся пятном на ковре и крепко обнял свою дочь, которую не видел долгое время
– Сонечка, сокровище моё! Как я рад тебя видеть!
– А как я соскучилась по Вам, папенька! Столько Вас не видела!
Она заставила себя отлепиться от отца и встать ровно. Григорий Николаевич поправил свой костюм и указал на стул, стоявший с другой стороны огромного дубового письменного стола.
– Рассказывай, как провела там время?
– Ой, папенька, это всё надо видеть! Невероятная красота, невероятные люди и культура! Такие интересные оперы ставятся в тамошних театрах, а…
– А что по поводу учёбы? – с улыбкой спросил Григорий Николаевич.
София на секунду замолчала, и после они оба засмеялись.
– Я получила просто необъятное количество знаний. На французском я теперь говорю совершенно свободно, точные науки и так всегда мне давались с лёгкостью, искусства я очень любила, но не все могли по достоинству оценить мои творения. Я их не виню, тёмные люди – что с них взять.
– Ха-ха-ха! И правда, вроде такие воспитанные люди, такие профессионалы своего дела! Далеко не каждому дано понимать искусство… в любых его проявлениях.
– А я о чём!
Григорий Николаевич тихо засмеялся, откладывая все бумажки в сторону.
– Чайку?
– С радостью.
Григорий Николаевич встал и прошёл к маленькому круглому столику в углу кабинета, на котором был целый набор для чайной церемонии, примус, а на нём прозрачный чайничек. Мужчина нажал на кнопку примуса, и чайник начал шуметь.
– А Вы как тут? Всё в работе, что даже вчера не приехали.
