Питер стоял на углу здания на карауле. Чуть дальше в кустах в начале аллеи сидели девчонки с Эриком. Мы с Марком маялись возле окна.
Сев ему на плечи я ловко открыла створку при помощи маленького складного ножа. Оконце было маленьким. И по всем прикидкам пролезть в него могла только я, как самая мелкая. Не учли мы лишь одну крохотную деталь. Я была не совсем проворной и очень неуклюжей. С ловкостью картошки и грацией свежего зомби. Наши шансы стремительно катились к нулю. Маркус подпихивал меня под попу и я, кряхтя как старушка пыталась пролезть в это издевательское оконце.
Застревание было закономерно. Помню тогда сильно разозлилась, ну кто делает такие окна, а потом прикинув как это выглядит со стороны, хохотнула. Пытаясь дать заднюю и вылезти хоть куда-то, я уже откровенно хихикала. Марк стойко держался и тянул меня за одну ногу, второй я почему, то отбрыкивалась, считая помощь неуместной. Минуту спустя мой хохотун переполз и на него, не иначе как по той самой ноге. Когда же он вызволил меня из оконного плена вы оба откровенно ржали, провалившись на траву. Позже Эрик сделал нам выговор за срыв операции. А Марк угрожал заняться моим физическим воспитанием, и воплотил свой замысел, гоняя меня вечерами по полигону, как молодую козочку.
Крутя в голове такие воспоминая и уворачиваясь от хитрых засад этой парочки, незаметно для себя отполировала плетение зеркально щита до совершенства.
Оливия выловила меня в аудитории перед занятием, бежать было поздно, да и скоро начнется лекция, я тяжко вздохнула, и поставила щит.
Ее взгляд расфокусировался, пытаясь из нескольких отражений выбрать оригинал. Потом она плюнула на это и стала смотреть на ближнее к ней. Но не угадала, и с умным видом заговорила куда-то в мой рукав. Дурацкая невеста взывала к моей совести и сыпала угрозами, я ошалевшая от такого напора, не понимала суть ее претензий.
Объективно Оливия была красавицей. Золотые кудри обрамляли лицо, с мягким овалом. Голубые глаза, яркие пухлые губки, не девушка, а куколка. Картинку немного портил ее высокомерный вид и некоторое жеманство. Но в целом Маркусу повезло, наверное.
– Алексия, имей гордость! Ты вцепилась в Маркуса как клещ, он не любит тебя! Он сделал свой выбор и это я! – вот так вот подбородок вздернут , глаза горят, очень артистично, но мне это зачем?
Мы с рукавом хранили молчание.
– Отпусти его! Не смей давить на его совесть! – вот откуда , в этой кукле столько отчаянной смелости , неужели забыла , что давить на некромантов не стоит. Но надо держаться , не хватало еще показать , насколько мне больно и обидно.
– Отпускаю, не давлю. Исчезни Лив. – Я не спеша достала книгу и тетрадь для конспекта.
– Ты должна с ним поговорить!
– Пресветлый, да о чем?
– Скажи, что понимаешь и отпускаешь с миром! – змея моей злости начала осторожно распускать кольца и поднимать смертоносную морду.
– Это, ложь, – хмыкаю и веду плечом. Глаза Оливии пытаются отследить движение и снова сбиваются в кучу, это уводит эмоции в другой спектр и место злости и глухого раздражения занимает недоброе веселье.
Оливия выговаривает мне дальше, о долге друга! М-да дружочек. О женской солидарности и прочей чуши. Я развлекаюсь, пожимая плечом и поднимая руку что бы почесать нос. Девушка почти безумно крутит глазами и распаляется все сильней.
Дабы отвязаться бью на поражение: "– А давай дружить?"
– Ты серьезно? – почти вопит бедняжка. Да чего же ты такая нервная.
– Нет.
– Тебе говорили, что ты гадина?
– Говорили.
– И что? -округляет глаза Оливия.
– Они пожалели, – улыбаюсь широко и немного хищно.
Девица слегка бледнеет и отодвигается вместе со стулом. Эх, все- таки дурная слава некромантов – это сила. Си-ли-ща, я бы сказала.
Нас прерывает мэтр Нельсон, наконец милосердно зашедший в аудиторию.
– Мы не договорили, – почти шипит и тряхнув шикарными волосами так и уходит моя несостоявшаяся подруга.
И не надо, мысленно ей отвечаю и открываю учебник.
Через два дня в перерыве меня отозвала в сторону смутно знакомая девушка, в упор не помню её имя. Память подкинула ее образ под ручку с Питером, соседом Маркуса на паре вечеров.
Мы забились в какой-то пыльный закуток под лестницей, и девушка воровато озираясь, прошептала:
– Алекс, я хорошо к тебе отношусь, и ты всегда была ко мне добра.
С удивлением подняла глаза, тщетно пытаясь припомнить свою доброту, она помялась покусывая губы.
Наконец рыжуля решилась: "– Это Оливия. Моя старшая сестра учится с ней в одной группе, и одна из подружек по секрету …"
– Хм, давай без вступления, – попросила шепотом.
– Ладно, Лив в бешенстве, ты ей мешаешь, и она замышляет какую-то пакость. Она глупая, но злая. Будь осторожной. Слегка пожала мне руку и выскользнула из укрытия.
Вот так поворот. Я ей мешаю.
***
Погода не радовала, снег превратился в грязную ледяную полосу препятствий, пройтись по ней сплошное удовольствие. Вот и мы наслаждались, топая с однокурсниками в наш «огородик».
Ещё на первом курсе, во время практических занятий, Кельвин наш вечно хмурый сокурсник, зайдя на полигон с кладбищем ляпнул, «милый огородик». Мы, конечно, нервно поржали, но название прижилось.
Немного позже, на одной из вечеринок, я пытала пьяненького Кельвина, почему «огородик»? Из его путанных объяснений, выяснилось. Что наши милые зомбята, напоминают ему овощи, преимущественно корнеплоды, морковь там, картофель и прочую репу. Ну, а погост по аналогии тянет на «огородик». То ли выпитое дало знать, то ли мысленные выкладки Кельвина меня добили, но почувствовав поступающую тошноту, я свернула тему, и больше к нему с расспросами не лезла.
Вот и сегодня топаем мы с ребятами на «огородик» страховать первокурсников. У них начались практические занятия, и обычно это довольно веселое зрелище, если бы не гадкая погода.
Я иду рядом с Кельвином, скользя и постоянно за него хватаясь, он уже в третий раз предлагает сесть ему на плечо и не мельтешить. Соблазн велик, но уж больно рослый парень, а дорога скользкая, если упасть с такой верхотуры можно переломать себе ноги. И я пасую. Рик и Гранд, вяло переругиваясь плетутся позади.
На кладбище по-началу всё идёт предсказуемо.
1 Молодёжь поднимает зомби.
2 Пытается упокоить.
3 У них ничего не выходит, и они с криками носятся по кладбищу, сталкивая друг друга, а иногда и ошалевших от такого расклада покойников.
Я, сидела на высоком саркофаге и болтала ногами, рядом со мной Кельвин облокотился на него спиной и локтями.
Рик и Гранд стояли, недалеко охраняя ворота, чтоб никто не сбежал за пределы контура. Ни зомби, ни тем более адепты. Они выкрикивали обманные советы, подначивали зомби слабыми магическими импульсами, и ржали как кони. Помогали ребятам как могли в общем.
Мэтр Бэрроуз, почёсывая подбородок со скучающим видом плёл пятый аркан одной рукой, и примеривался к зомбятам. Кельвин решил завести сложный для него разговор.
– Как съездила домой?
Насторожилась, зная куда он ведёт.
– Нормально съездила, чего и тебе желаю. – проследила глазами за великолепным арканом нашего декана , спеленавшем сразу три умертвия.
– Артефакт?
– Он признал меня достойной наследницей. Теперь родовой дар со мной.
Понятно, что для Кельвина тема болезненная. Он бастард, рождённый вне брака. И по иронии судьбы единственный живой наследник. Летом ему предстояла поездка в замок отца и проверка артефактом рода, у них это какой-то клинок из жутко редкого материала. И он переживал, примет ли он его или отвергнет как, когда-то семья отца. Пока я рассказывала ему коротко о сути проверки, мы отвлеклись и упустили момент.
Один из ребят первокурсников в своем забеге взял курс прямо на нас, за ним бежал набравший разгон зомби. В какую-то секунду парень споткнулся и полетел прямо на меня, расставив руки для нежных объятий.
Кельвин одной своей лапищей оттолкнул меня и второй поставил щит. Красоту и правильность щита оценить не успела так как слетела спиной вниз с саркофага.
Состыковка затылка с мраморным надгробием прошла успешно и меня вырубило.
Я пришла в сознание уже находясь в лекарском крыле. Здесь было тихо и пахло лекарствами. На высокой кровати лежать конечно удобно, но скучно. Интересно, чем все закончилось на кладбище?
На удивление ничего не болело, лекарь отлично поработал. Исцеляющее плетение удивительной точности и красоты покрывало мое тело мерцающим коконом. В восхищении полюбовалась, но все равно скучно.
Через час меня отпустили, наказав беречь голову и освободив от занятий на сегодня. Оказалось Кельвин полный раскаяния принес меня в лекарское крыло на руках, и ушел выносить неуклюжего первокурсника и его друга зомби. Хе-хе, вот уж кому не позавидуешь.
В коридорах было пусто и тихо. Подумалось может сходить в библиотеку, давно хотела взять книгу о менталистике и ментальной магии, но голова все же немного кружилась , и ноги свернули в общежитие. Я почти дошла до своей комнаты, как меня снёс ураган по имени Маркус.
Прижимал меня к себе так крепко, что кости почти трещали, отпускал, заглядывал в глаза. Опять прижимал, быстро целуя лицо не разбирая, глаза, нос, щеки, губы. И шептал как в бреду:
– Лесси, малышка, мое сердце, как ты? Я как узнал…так сразу… а ты …там уже нет…Кельвин сказал…я так испугался…твоя голова …
И все это в вперемешку с иступленными поцелуями. Слезы катились из моих глаз, и я абсолютно не понимала, что же делать. Нужно было оттолкнуть его, но не было ни сил, ни желания. И где же мои стражи, хотелось бы знать? В «огородике» понятно, там охранный контур не пропустил, а сейчас что? Неужели стены академии их не пускают?
Почему-то пришла в голову мысль, что со стороны я выгляжу жалко. Стою реву в объятиях предателя и позволяю ему себя целовать и вообще думать, что у него есть такое право. Право на меня, на мои слезы и поцелуи.
Злость заполнила душу, накрыла тьмой, и я доверилась умению внутри меня, оно точно не моё, новое, не знакомое. Может это знание пришло ко мне с родовой магией, опыт предков? Не было времени разбираться. Я закрыла глаза, развела руки и позвала тени. Я и есть тень, быстрая, незаметная, скользила вместе с ними, смотрела за них.
В коридоре стало темнее, тени от предметов удлинились, загустели и начали движение. Они ползли к хрупкой заплаканной фигурке. Парень вскрикнул и в страхе отступил на шаг. Тени окутали девушку, обняли мягкими лапами, закрывая от мира полностью. Через миг, они опали на пол как сброшенное одеяние, и втянулись углы и доски пола. В коридоре остался только ошарашенный светловолосый адепт.
Открыла глаза уже в своей комнате, просто вышла из самого темного угла.
Ух ты! Я и так могу!
Поплелась к кровати и упала ничком. Слезы катились непрерывным потоком. Маркус, вот дурак ну и что ты наделал? Со мной, с собой? Стоило оно того? Не переплатил ли ты любимый?
Через два дня был выходной, и видя моё угнетенные состояние Мелинда вытянула меня в город развеяться.
Наше любимое кафе встретило травяным чаем и вкусными пирожными. Потом подруга затянула меня на ярмарку, и стало неуютно от большого скопления людей. Здесь было шумно и суетно, пахло карамелью и выпечкой. Воздух пропитался праздничным настроением.
Мы обходили торговые ряды, глазея на ненужные нам товары, поели обжигающие сладкие колечки, политые сиропом, и увидели представление кукольного театра. Настроение немного выравнилось и убивать теперь хотелось гораздо меньше.
Мелинда потянула меня к шатрам фокусников, силачей и гадалок. Последний был особо интересен. Какой девушке не хочется погадать на любимого? Мм… дайте подумать, брошенной например! Отступать было поздно и я пошла за Мелли влекомая её любопытством.
В темном шатре, заплатив по три медных монетки, мы прошли за полог. Тут было очень атмосферно, свет приглушен, то тут то там горят свечи. За круглым столом сидела женщина, не определяемого возраста, лицо старое и в то же время молодое? Странное. На нем нет морщин, но глаза выдавали возраст. На женщине была простая одежда, очень недорогая. Но на пальцах я заметила пару перстней, редкой красоты, старинных и очень дорогих. Удивительно, эта женщина была сплетена из несоответствий. Первой погадать вышла подруга, конечно, вперёд красавица, а я смотрела со стороны.
Гадание проходило на диковинных картах, больших со странными рисунками и надписями. Некоторые изображения откровенно пугали. Как, по заказу девицу ждёт большая любовь, выгодный союз и счастливое известие. Ну да, ну да. Даже скучно стало. Но, Мелли осталась в восторге. Эх, подруженька.
Когда пришла моя очередь, гадалка убрала карты и поставила на стол стеклянную сферу, мутного светлого цвета. Внутри сферы, что?
Это что какой-то дым? Туман? Газ? Мой пытливый ум лихорадочно накидывал версии, до того момента пока из тумана не сформировался оскал черепа. Я изумлённо заморгала и подняла глаза на женщину, крик застрял в горле, ее глаза …. Эти глаза были такого же цвета, как и сфера в ее руках. Молочно-белые с завитками тумана или газа или демоны знают чего. Они пугали, появилось желание залезть под стол и закрыть глаза и уши. Но моя попа точно приросла к стулу. Когда гадалка начала говорить, ее голос звучал глухо, будто через силу:
– «Время истекло.
Твоя судьба за гранью, она ждёт.
Слушай мертвых.
Ищущий отдаст свою кровь.
Спаси, сердце в твоих руках.»
– Что? – я едва выдавила из себя вопрос.
Брр, мурашки по коже, вроде и бред, но жутко. Даже мое некромантское сердечко сжалось от страха.
Странно все это. Очень путано и непонятно. Когда мы кинулись к гадалке с вопросами, оказалось она ничего не помнит.
– Через меня говорят высшие силы. – голос полный торжественности и превосходства.
– Что? Какие это?
– Те, что управляют людскими судьбами и равновесием миров.
Так, очевидно, женщину понесло, пора уходить.
По дороге в академию размышляла, это было самое странное предсказание в моей жизни. У меня имелся некоторый опыт в этом вопросе. Несколько раз отрабатывая наказания я попадала к прорицателям, но ничего подобного не слышала.
Тут стоить пояснить, адепт, нарушивший правила академии, отрабатывал наказания своим трудом. Это могли быть работы в столовой, библиотеке, лабораториях или оранжерее.
С моей тягой к соблюдению правил и шилом в попе, я отметилась везде. Пару раз даже пришлось чистить полигон после занятий боевиков.
Но самой частой отработкой была помощь адептам других факультетов в качестве расходного материала или подопытного кролика в случае лекарей.
У прорицателей я бывала два раза. У первого и пятого курса. С первым все понятно, сиди и слушай беспрерывный поток сознания юных энтузиастов. Одна опасность свернуть себе челюсть от бесчисленных зевков. А вот с пятым было даже интересно. Предсказания сыпались вполне правдоподобные, местами очень точные. Так одна девушка предсказала мне «боль любимого». И примерно через неделю, на полигоне, где Маркус тренировал мою ловкость и силу, случился казус. Пытаясь отточить боевые приемы, я ловко вывернулась из захвата и случайно боднула парня головой. Разбила губы в кровь и вывихнула ему челюсть. Спасибо лекарям, парню быстро помогли.
Моё раскаяние было огромным как море. Этой же ночью, я так увлеклась заглаживанием вины, что Маркус в шутку предложил превратить это в нашу маленькую традицию. Сначала я его калечу, потом раскаиваюсь. Так предсказание сбылось.
Но запомнилась мне Кэссия. Высокая худая девушка с каштановыми волосами и отрешенным взглядом серых глаз. Даже среди чудаковатых прорицателей она считалась белой вороной, погруженная в себя полностью. Кэс ни с кем не дружила, но при этом у нее был жених, симпатичный улыбчивый юноша с лекарского. Она отменно училась, при том, что предсказания выдавала редко. Но мне повезло. В день моей отработки у Кэс случилось видение.
Она выдала то ли детский стишок, то ли деревенскую страшилку, но при этом на бледном лице глаза ее закатилось почти полностью, вытянув руку она указывала на меня дрожащим пальцем.
Луна тебя примет как дочь.
