Юрий Николаевич Бойчук "Выпускной"

Я кивнул

– Подойдёшь к нему и скажешь, что ты вместо меня. Главное, не задавай ему вопросов и никому не трепись про этот фильм, понял?

Я кивнул.

– Я серьёзно! Никому не трепись про это!

На следующий день без пятнадцати пять я уже стоял возле входа в актовый зал. Мимо проходили взрослые мужики и с удивлением пялились на меня. Кто-то ухмыльнулся и сказал: Кто-то своего привёл для просвещения. Послышался приглушённый гогот. через несколько минут в группе проходящих мимо слесарей появился Васька Черненко и недоуменно посмотрел на меня.

– А где брат? Ты что здесь делаешь?

– У брата дела. Он сказал, что я вместо него, – ответил я.

Вася округлил глаза и начал чесать недоуменно голову. Я почувствовал, что мое образование под угрозой и я выпалил, – Он сказал, что деньги заплатил, а мне велел сидеть тихо и незаметно. Мне всю ночь не давал покоя образовательный фильм, и я был настроен решительно.

–Хорошо, – со скрипом согласился Вася. Сядешь на самом заднем ряду и чтоб ни звука! – Понял! – кивнул я и зашёл за ним. Актовый зал Водоканала был наполовину заполнен его работниками. Казалось отмечали награждение или какой-то праздник. Все бы намарафечены: в джинсах, в светлых рубашках, кто в модной футболке. На сцене стоял большой стол, на столе стоял телевизор «Фотон» и видеоприставка. Я такую видел у друга, его отец на таможне работает. На сцену поднялся начальник техотдела Виктор Михайлович.

– Так мужики, деньги все сдали? кто не сдал – давайте по рубчику быстренько! Все пришли? – спросил Виктор Михайлович у Васи, пока мужики передавали деньги по рядам и начал оглядывать зал. Я невольно пригнулся, но не ускользнул от его взгляда.

– А это кто там, на заднем ряду?

– Это брат Егора. Егор заплатил, но не смог прийти. А пацан уже взрослый- пусть посидит, посмотрит.

По залу вновь пронёсся смешок. Из разных углов посыпались шуточки и высказывания. Виктор Михайлович хотел, что-то сказать, но мужик со второго ряда громко гаркнул: Давай, заводи свою шарманку! Времени не так много!

Виктор Михайлович забыл про меня и включил видео приставку. На экране Фотона засверкали полосы, надпись в углу «Play» и появились титры. Зал затих и послышался голос диктора, который на английском языке перечислял актеров. Джулия Милонни, Альфредо Скатти. Я подумал, что кто-то из зала встанет и будет переводить, фильм то учебный, но все сидели и молча смотрели. На экране появилась очень красивая женщина, увидев ее, я не поверил своим глазам. Она была копией Ларисы!!! Только у этой были рыжые волосы -пышная химия, а у Ларисы светло-русые, гладкие, собранные в длинный хвост. Та же фигура, улыбка, профиль. Удивительно как эта Джулия Милонни была на нее похожа! Лариса, то бишь Джулия, шла по улице, зашла в магазин и решила купить себе платье. В примерочной она очень долго и медленно переодевалась, а за этим процессом без стеснения наблюдал продавец. Потом он закрыл магазин и тут я увидел то, что никогда не видел до этого. Меня поразили не последствия медленного переодевания- я никогда не видел таких женщин! Я не видел таких…смелых женщин! Я даже одетых таких смелых женщин не видел! Она была поразительно инициативной, ничего не боялась и вряд ли страдала комплексом «а что обо мне подумают окружающие». Судя по лицам сидящих в зале, она удивила не только меня. Через какое-то время я понял, что перевод здесь был явно лишним. Я даже боюсь представить, что бы с переводчиком сделали эти уставшие от разводных ключей мужчины, если бы он озвучил высказывания героев в самый ответственный момент переодевания.

–О гляди Семеныч, а краны то, краны то бронзовые, – послышался комментарий, когда героиня решила принять душ.

– А ты Виталик, что, на работе на краны не насмотрелся? – ответил Семеныч. Послышался протяжное насмешливое шипение, как будто из системы выпустили пар.

– Ты мне можешь не рупь, а полтинник дать и приходи ко мне, смотри на краны.

Вдруг наступило гробовое молчание – героиня зашла в душ и начала мыться.

Было странно, что я сижу в огромном зале, вокруг меня взрослые седые мужчины и я вместе с ними, или они вместе со мной, смотрим этот странный познавательный фильм. Как будто я стал свидетелем какого-то интимного процесса и теперь знаю какую-то тайну про всех. В детстве, я после утренника увидел, как Дед Мороз блевал в фигурку слоника на площадке возле нашего детского сада, а Снегурочка стояла рядом, курила и приговаривала: «Будешь знать олень, как вино с водкой мешать!» «С шампанским! – Дедушка Мороз снял бороду и превратился в учителя географии, живущего в соседнем доме. В этот момент мир повернулся для меня новой, необъяснимой, взрослой стороной. Снегурочка взвалила на себя мешок с подарками и пиная под задницу бывшего Дедушку Мороза, матами указывала ему путь. Вот и сейчас, для меня мир изменился! Я был покорен этой смелой, инициативной женщиной! Ее красота и уверенность в себе держала в напряжении всех в актовом зале. Через какое-то время у меня появилось чувство ревности и негодования, что герои фильма не ценили ее таланты и не были в таком же очаровании, как и я. В приступах негодования я отворачивался от экрана и в один момент мой взгляд упал еще на одного зрителя, которого никто не замечал. Вместе с нами за этой женщиной наблюдал… Владимир Ильич Ленин. Его портретами был увешан весь актовый зал и больше всего меня смущало, что один из портретов, который висел справа от меня на стене, был точно такой же как плакат, что висел у меня в комнате. В четвёртом классе я прочитал книгу о детстве и юности Володи Ульянова. Книга настолько вдохновила меня, что я решил быть точно таким же как он! Я купил в книжном магазине плакат Ленина и повесил его на стене перед кроватью. Каждое утро, когда я просыпался, он смотрел на меня разными взглядами. Я получал двойки и обещал родителям их исправить, на следующее утро Ленин смотрел на меня с надеждой и как бы говорил: Я верю в тебя сынок! Ты обещал исправить и сегодня это у тебя получится! Когда я был готов к контрольной он смотрел на меня с вдохновением и говорил: Я верю в тебя сынок! Ты сегодня обязательно принесёшь пятёрку! Не подведи меня! Когда папа приходил с родительского собрания, во взгляде Ильича было сострадание: Я верю в тебя сынок! Просто 5 минут потерпи! А сейчас я видел, что глаза Владимира Ильича немножко округлены и в первый раз ему совсем нечего было мне сказать! Мне показалось, что он тоже поражён и восхищён этой смелой, инициативной девушкой. Если бы он встретил ее в Германии, где подготавливал революцию, возможно…но я не успел развить свою гипотезу, потому что на экране происходили умопомрачительные вещи. Помимо смелости девушка обладала ещё потрясающей координацией! Она двумя руками производила манипуляции с несколькими мужчинами и при этом не теряла ритм! Казалось, что она показывала своеобразный мастер-класс и я бы не удивился, если бы через 5 минут она остановилась и сказала: Понятно, как надо делать? Теперь по очереди, каждый становится на моё место и повторяет!

Теперь я понимаю, что все эти безумные фантазии в моей голове были защитной реакцией от культурного и эстетического шока, который я испытывал. Мои соседи по просмотру, чтобы быстрее справиться с волнением и перевозбуждением иногда выбрасывали фразы в напряженную атмосферу зала.

– Ого, какая эквилибристка!

– Ничего себе! Как они туда забрались?

– Серёга, а ты говорил, что у тебя здоровый! Вон посмотри!

– Где им такие размеры  выдают? Надо своей такие купить!

Эти простые слесари водоканала, которые каждый день видели только трубы, хомуты отводы и муфты открывали какую-то доселе невиданную жизнь, о которой даже не представляли. Они облизывали языком сухие губы и запоминали каждый кадр, увиденный на экране. То же самое происходило и со мной! И, наверное, …с Владимиром Ильичом.

Фильм закончился.

– Ну вот и всё ребятки! – крикнул Виктор Михайлович, – понравилось? Ему ответил одобрительный гул, но зрители почему-то не вставали. И когда я попытался встать, я понял почему. Нужно было срочно отвлечься на какую-то другую тему, чтобы кровоток в теле восстановился. Я внимательно рассматривал картины с эпизодами из жизни Ленина. Вот он с бревном, здесь он на броневике, здесь он принимает крестьян, что-то пишет в кресле. Мужики тоже вместо того, чтобы вставать и выходить из зала решили допытывать Виктора Михайловича, где он брал такие кассеты, что у него есть ещё и когда следующий сеанс. После осмотра седьмой картины жизнеописания Ленина, я почувствовал, что можно выходить. Информация Виктора Михайловича также возымела целительный эффект, и слесари гуськом потянулись к выходу. Я так же поспешил за ними, чтобы добежать до дома и не забыть записать два сокровенных слова. Джулия Милонни.

___________________

– Куда собираешься? – спросил Егор, наблюдая, как я терпеливо прокалываю шилом дермантин кроссовок и делаю стежок за стежком, зашивая дыры. Уже три пальца были замотаны лейкопластырем, из-под него сочились капельки крови, которые я периодически вытирал с дермантина.

– В литературный клуб, – тихо ответил я.– типа факультатива, только свободное посещение.

– Угу, -многозначительно промычал Егор. Он вышел из комнаты и вернулся со своими супермодными кроссовками Puma, которые он купил за бешеные деньги в райцентре. Они были такие красивые, что я просил его их прятать подальше в шкаф, у меня при их виде начинался ступор вестибулярного аппарата. Я в телепередаче Кашпировского, видел, как люди на сеансах впадали в транс и качались. Примерно тоже происходило и со мной, когда я видел кроссовки Егора.

– Меряй, – сказал он и аккуратно поставил кроссовки передо мной. Я не верил своим глазам и тем не менее решил держать марку: – Да ладно, спасибо, я свои дошью!

– Обувай говорю, актёр- недоучка, – усмехнулся брат и сел на диван.

Я с улыбкой до ушей бросил иголку, шило и отодвинул свои кроссовки под шкаф. Сев на пол, я аккуратно натянул кроссовки Егора. Лёжа на спине, я поднял ноги вверх и крутил ими, боясь, что если встану, то упаду в обморок от счастья.

– Вставай, пройдись! Размеры то разные. А то сделаешь шаг внутри кроссовка, а потом ещё один вместе с ним. Выходить придется за два часа, таким ходом быстрее не дойдёшь, – ёрничал Егор, наблюдая, как я был счастлив. Наши размеры почти совпадали, у меня был сорок четвёртый, у Егора сорок пятый. Я прошёлся вдоль комнаты, вышел коридор, но особого дискомфорта не почувствовал.

– Егор, спасибо тебе большое!

– Ты губу закатай! Я тебе только на сегодняшний факультатив даю, вот стану миллионером, тогда будут тебе подарки за сто пятьдесят рублей.

Я быстро натянул джинсы, свою любимую черную рубашку и стал перед зеркалом. В этих кроссовках я был неотразим! Егор посмотрел на меня, потом открыл шкаф и достал свою самую лучшую футболку с фотографией города Нью-йорка. Эту фантастическую футболку привёз ему друг из загранки. Егор одевал её по самым большим праздником, она была белая и он ходил в ней очень аккуратно, боялся, что после стирки с фотографией небоскребов, что-то случится.

–Надевай, а то в этой чёрной рубахе ты похож …Больше я уже ничего не слышал, я был на грани счастливого обморока. Я как во сне надел футболку и посмотрел на себя в зеркало. «Я беспоподобен!», – пронеслось у меня в голове, когда я медленно расчесывал волосы. «Я король Николаевки! Нет, я король райцентра! Почему сейчас не вечер? Почему сейчас не идет дискотека? Я бы тут же бросился туда, зашёл бы в зал, заговорил бы с кем-нибудь, нарочно стоя спиной к девчонкам и ждал пока какая –нибудь самая смелая, как Джулия Милонни, пригласит меня на медленный танец. Нельзя терять время! До факультатива еще целый час. За этот час я смогу в этом королевском наряде обойти весь посёлок!»

– Егор ты самый лучший брат на свете, – я обнял его и побежал на улицу.

– С футболкой осторожней! Мимо кустов не ходи, чтобы не зацепиться! – услышал я вслед.

Важной походкой я прошёлся вдоль дома, но никого из соседей во дворе не было. Я быстро обошёл наш дом и еще раз прошёлся вдоль двора. Вышел старый сосед дядя Вася, на секунду задержал на мне взгляд и продолжил свой путь в гараж. Времени было мало, а путь был длинный. Я пошёл вдоль центральной улицы. На почте мне совсем нечего было делать, но тем не менее я зашёл туда, посмотрел стенды с открытками и насладившись тем, как меня рассматривали почтальонши, вышел и направился на вокзал. На вокзале было пусто, пригородный поезд планировался после семи вечера. Я не стал тратить время на кассиршу и отправился на рынок. Это был фурор! Все торговки прекращали свои разговоры и внимательно рассматривали меня. Я дважды обошел все ряды и зашёл в комиссионный. Деловито осмотрел все магнитофоны и подошёл к полке где стояли заграничные духи.

– Сколько стоит цханл номер пять? – я учил немецкий и прочел название на мою заслуженную тройку.

– Шанель номер пять стоит пятьдесят рублей, – девушка за кассой внимательно за мной наблюдала.

– У вас только один флакон?

– А тебе нужно два? – с нескрываемой иронией спросила она.

– Нет у меня событие через неделю, боюсь если шинель купят надо будет искать что-то другое в подарок.

– У нас два флакона, – успокоила она меня

– Хорошо, тогда я зайду через неделю, – пообещал я и вышел из комиссионного.

На другой стороне улицы были магазины. Мне казалось даже собаки переставали гавкать, когда я проходил мимо, держа ровно спину, как меня учила мама. Величественная неспешная походка была не только частью плана сделать этот день самым запоминающимся для жителей поселка Николаевка, но и элементом техники безопасности, чтобы кроссовки и футболка Егора вернулись к нему в первозданном виде.

–Который час? – спросил я в книжном магазине.

–Без пятнадцати пять, – ответила продавщица, с удивлением рассматривая меня.

– Что-то новенькое привозили?

– Нет, следующий завоз через неделю, в четверг приходи.

Я вышел из книжного и сделал крюк через двор школы. Во дворе бегали только младшие классы из группы продлённого дня и не обращали на меня никакого внимания. Эх, еще бы зайти в наше местное кафе, там наверняка много знакомых, но я уже не успевал и поспешил к Ларисе.

– Ну Павел, нет слов! – Лариса не скрывала своих эмоций, – с каждым разом ты всё краше и краше!

Мы снова были одни, никто не пришёл. Я захотел съёрничать, сказать, что это я не для факультатива так вырядился, а в кино собрался, но кино сегодня не было, да и выглядело бы это не по-мужски. Ведь я вырядился именно для того, чтобы ей понравится.

– Да это я просто так оделся, – смущённо ответил я. Сегодня мне не нужно было прятать ноги под стул, на мне были такие красивые кроссовки, что можно ноги поставить на стол вместо вазы с цветами.

– Я думала ты кому-то понравится хочешь, – с интригой в голосе сказала Лариса, наливая чай.

– Кому? – испугался я.

– Ну не знаю, может быть какая-то девочка должна прийти, и ты решил поразить её своим прекрасным видом.

– Нет это я не для девочки.

По правилам игры Лариса должна была спросить «а для кого?» И тогда очередь промолчать была у меня. Но Лариса не спросила, наверное, всё и так поняла.

– Кажется мы снова с тобой одни, – она посмотрела на часы, – значит будем опять говорить о чём захотим. А почему ты меня ни о чём не спрашиваешь? Тебе разве ничего не интересно спросить у меня?

– Интересно, – настороженно ответил я.

– Так спрашивай! – озорно предложила она и надкусила конфету.

Вот это был поворот! Я совсем не ожидал такого развития разговора. Может она проверяет, насколько я смелый?

– Что вы любите читать кроме русской литературы? Вам зарубежные авторы нравятся?

– Если честно, я их читал не так много. Мне очень нравится Эрих Мария Ремарк. Удивительный писатель! Он пишет о простых человеческих чувствах и говорит таким искренним понятным языком, как будто ты сам переживал тоже самое, но не мог выразить словами, а он это сделал за тебя. Я много читала книг о войне советских писателей, но его книга «На западном фронте без перемен» это шедевр военной литературы. Эту войну видят не взрослые мужские глаза, глаза молодого юноши, который чуть старше тебя, и он подробно описывает все ужасы.

– Как называется книга?

– «На западном фронте без перемен», но еще рекомендую тебе прочесть еще одну книгу Ремарка «Три товарища». Это удивительное произведение о настоящей любви и настоящей дружбе. Я не буду тебе пересказывать содержание, тебе нужно самому раскрыть эту книгу. У тебя есть друзья? Расскажи мне про них?

– Нет, у меня нет друзей!

– Как это возможно? – Лариса искренне удивилась.

– У меня свои понятия о дружбе. Настоящий друг, как мне кажется, это тот, кто может собой пожертвовать ради своего друга. Даже жизнью. Когда другу больно, он не будет трепать языком, он скажет, то что действительно важно и нужно сказать. В моём окружении, таких людей нет, но зато у меня есть удивительный брат, которого нет ни у кого! Мой брат может пожертвовать собой, когда мне плохо он может дать совет или просто сесть рядом со мной и мне станет легко. Вот всё что вы видите на мне -это он!

Лариса удивленно подняла глаза

– Он узнал, что я иду на факультатив и решил, что я должен выглядеть хорошо. Он отдал мне свои любимые кроссовки, лучшую и дорогущую футболку, вот поэтому я так хорошо выгляжу.

– У тебя только один брат?

– Да один, есть еще сестра Снежана, она старше меня на семь лет и живет в Ленинграде.

Мы опять замолчали. Теперь я решил прервать молчание.

– А что Вам нравится из поэзии?

Лариса загадочно улыбнулась, она вновь смотрела в окно на облака.

–Как бы это не было банально, но я однолюб! Александр Сергеевич Пушкин мой самый любимый поэт. Мне конечно нравятся многие поэты: Анна Ахматова, Николай Заболоцкий, но Александр Сергеевич – это моя душа.

– Что-нибудь прочтёте наизусть? – игриво спросил я.

Лариса долго пила чай, потом пристально посмотрела на меня, отвела глаза к окну и прочитала.

Нам чувства к испытанию даны

Жалеть себя или любить другого?

Слова и обещания не нужны!

Для чувств, терпения достаточно простого

Сквозь время безответность претерпев

а чувства все становятся сильнее

Тогда мой друг, твоя любовь не блеф

Как дальше жить, нам лишь потом виднее

– Чьи это стихи?