Александр Иванович Тапилин "Безжалостная сделка"

Здесь Инга сразу вспомнила, каким покорным был её возлюбленный, когда Дьявол впустил его в Зазеркалье. Тогда он был в её полнейшем подчинении, и она даже поиздевалась над ним, приказав встать перед ней на колени и слизать пыль с её туфель. А что же произошло теперь? Почему он вышел из её подчинения и, вместо того, чтобы всеми силами помогать им выбраться из этого страшного сарая, он, наоборот, стал даже ей мешать. И здесь Инга, немного подумав, всё поняла.

«Ну, конечно, Дьявол отменил мою власть над возлюбленным. Здесь, безусловно, есть своя чёткая логика. Если бы Маркуша продолжал беспрекословно подчиняться мне, то это было бы нечестно, потому что, попадая в самые ужасные ситуации, он не имел бы своего собственного мнения и полагался целиком только на меня. А в сложившейся ситуации, это, конечно, не логично и даже опасно. Кроме того, мой возлюбленный полностью прав. Да, именно я заманила его в Зазеркалье, а затем отправила вместе со мной на тяжелейшие испытания. А он, действительно, хотел жить спокойно и не подвергать свою жизнь бесконечной опасности».

В этот момент Инга впервые задумалась о том, что ещё совсем недавно, она была совершенно другой. Она считала, что всё в этом мире ей под силу, что она может «горы своротить», она возомнила о себе слишком много. Теперь она до конца осознала, что коварный Дьявол всё-таки обманул её, она попала в заранее заготовленные им сети. И теперь ей придётся как-то выкручиваться самой, потому что на возлюбленного она не может положиться.

Инга лежала молча и раздумывала, каким таким непостижимым образом они могут спастись. Никакой план спасения не приходил ей в голову. Но она считала, что необходимо поймать какой-то, пока неизвестный ей момент, и именно тогда возникнет реальная возможность спасения. «Главное, вовремя разгадать этот момент и не упустить его», – рассудила она.

В это время дверь в сарай быстро распахнулась, и в него кого-то небрежно втолкнули. Наступили сумерки, в сарае стоял полумрак. Поэтому, Инга не поняла, кого именно втолкнули. Но, внимательно приглядевшись в полумраке сарая, она всё-таки разобрала, что этот человек, как и они, связанный по рукам и ногам, знаком ей. Кроме того было видно, что это мужчина и что его, без сомнения, сильно избили.

Инга старалась внимательно всмотреться и постараться вспомнить, кто же всё-таки это может быть, но избитый лежал к ней спиной и, видимо, был без сознания. Человек находился довольно далеко от неё, и она решила попытаться подползти к нему. С огромным трудом, переваливаясь с боку на бок, ей удалось подобраться к лежащему на боку человеку довольно близко. Но она не могла узнать его, потому что не видела лица, а только спину. Тогда, хотя сил у неё почти не оставалось, девушка всё-таки умудрилась подползти вплотную к лежащему без сознания мужчине и с великим трудом перевернула его на спину.

И здесь она сразу поняла, кто он такой. Это был тот самый юноша, который настаивал, чтобы обе стороны рассказали всё то, что они видели, когда так неожиданно был убит их соплеменник. Этим своим предложением юноша вызвал страшный гнев общинников во главе с председателем, и они поклялись отомстить ему за такое предательство.

«Ну, вот и отомстили, – подумала с горечью Инга, – сначала избили, затем связали и бросили в тот же самый сарай, в который бросили и нас. Видимо, крепких сараев у них больше нет. Это единственный надёжный сарай. Скорее всего, он одновременно является и своеобразной тюрьмой для провинившихся».

Инга попробовала растолкать юношу, но тот довольно долго не приходил в сознание. Наконец, он с трудом открыл глаза и посмотрел на склонившуюся перед ним девушку. Вряд ли он узнал её, потому что в сарае было довольно темно (на улице наступил поздний вечер). Судя по его отрешённому взгляду, он даже не понимал, где он, собственно, находится. Скорее всего, его так сильно избили, что он на какое-то время потерял память.

Инга решила оставаться рядом с юношей до тех пор, пока он полностью не осмыслит, где находится, и как он сюда попал. Но в это самое время, внезапно, из противоположного угла сарая раздался недовольный голос возлюбленного Инги:

«Что, подползла к новому хахалю, потаскуха? Конечно, я тебя теперь абсолютно не устраиваю, потому что толку теперь от меня никакого нет. А новый хахаль, как я понимаю, местный житель, и если ты его обласкаешь, он даже может попытаться тебя спасти».

Если бы у Инги в тот момент были развязаны хотя бы руки, она, обязательно, влепила бы хлёсткую пощёчину своему, как она теперь окончательно поняла, уже бывшему возлюбленному. Инга была в полнейшем замешательстве. Дьявол ведь поставил ей чёткое условие – они с Марком должны спастись именно вдвоём, никто из них не должен погибнуть.

«По всему выходит, – с огромным сожалением подумала девушка, – теперь я обязана повсюду таскать своего «бывшего», каких бы трудов мне это не стоило».

В это самое время избитый юноша неуверенно заговорил:

«Где я? – Спросил он, – и что со мной произошло?»

Тогда Инга нежным тихим голосом попыталась напомнить юноше, что именно происходило на собрании общинников в то время, когда был убит их односельчанин. А затем с горечью произнесла:

«Скорее всего, твои земляки-общинники тебя здорово поколотили и бросили в тот же самый сарай, в который бросили и нас».

После слов Инги в глазах юноши сразу вспыхнул зверский огонь.

«Ну, вот, видишь. – Попыталась подбодрить его девушка, – начинаешь помаленьку вспоминать?»

Прошло ещё достаточно времени, прежде чем юноша заговорил снова. То что он начал говорить, потрясло смелую девушку.

«Я ненавижу их. Они не общинники, а жестокие убийцы. Разве Бог велел убивать друг дружку, такого ведь не должно быть никогда, и они это должны прекрасно знать».

Здесь Инга очень осторожно спросила его:

«Ответь мне, пожалуйста, они что, собираются казнить тебя вместе с нами? Или же они тебя всё-таки отпустят?»

Юноша задумчиво взглянул на неё, немного помолчал, собираясь с мыслями, а затем совсем тихо проговорил:

«Меня они вряд ли оставят в живых. Ведь я дал тебе возможность сказать всю правду, потому что я сразу понял по твоим глазам (Инга немного засмущалась), что к убийству общинника ни ты, ни твой дружок абсолютно непричастны. А ты думаешь председатель общины такой глупый? Он, скорее всего, об этом сразу догадался и не сомневается, что истинным убийцей является отец Марыси – Еремей».

Юноша облизал пересохшие губы, ему было очень трудно говорить, к тому же, всё избитое его тело, как поняла Инга, сильно ныло и болело. Тем не менее, он продолжил:

«А когда ты подтвердила его догадки, то здесь он уже не уступит, будет стоять до конца, но своего авторитетного общинника – Еремея, в обиду не даст. Но он также прекрасно понимает, что я тоже буду стоять до конца и потребую наказания истинного виновника, а это общинники и их староста никогда не сделают. Поэтому им легче всего убрать меня, чтобы избавиться от неугодного им человека».

Теперь Инга не сомневалась, что юноша приговорён к смерти своими же общинниками, также как и они с Марком. Поэтому она, сильно волнуясь, решила схватиться за соломинку, за которую хватается утопающий и очень осторожно спросила юношу:

«А у нас есть хоть малейшая возможность как-то выбраться из этого ненавистного сарая, или же никакой возможности у нас нет?» Но на этот вопрос, ослабевший юноша, ничего не ответил.

Затем Инга немного подумала и уточнила свой вопрос:

«Если нам каким-то образом удастся освободиться от верёвок, которыми нас связали, сможем ли мы тогда выбраться отсюда?»

Тогда юноша, почти не задумываясь, уверенно ответил:

«Если хотя бы один из нас сможет развязать себе руки, то он развяжет остальных, и тогда, я в этом уверен, выбраться нам из сарая не составит особого труда».

Услышав такой уверенный ответ, Инга предложила свой немного странный план по развязыванию рук:

«У меня очень острые зубы. Я попробую ими вцепиться в узлы твоей верёвки и, может быть, у меня получиться хотя бы частично их распутать. И тогда ты уже сам постараешься выпутаться окончательно».

Юноша недоверчиво посмотрел на Ингу, и довольно странно ответил на такое неожиданное для него предложение девушки:

«Ты не сможешь этого сделать, потому что верёвки слишком толстые и крепкие, а узлы на них затянуты очень сильно и умело».

Затем он повернулся на другую сторону и сказал:

«А вот твой товарищ гораздо сильнее тебя и, я уверен, что зубов у него тоже достаточно. Ему, пожалуй, можно попробовать».

В сарае теперь было совсем темно, и юноша не мог видеть бывшего возлюбленного Инги. Поэтому он попросил девушку:

«Ты давай окликни его, только не слишком громко, а то охрана у сарая может услыхать, и тогда мы точно отсюда не выберемся».

Инге было стыдно говорить о том, что бывший возлюбленный её предал. Поэтому она уверенно проговорила:

«Понимаешь, он слишком потрясён случившимся с нами и сейчас крепко спит. Я это точно знаю».

Она сказала это почти шёпотом, потому что очень боялась, что её «бывший» услышит и начнёт возмущаться, поэтому до поры до времени, она решила не сообщать юноше о своей сильной размолвке с ним.

«Ну вот проснётся, подползёт и попробуем», – сказал юноша.

И здесь впервые в голове Инги мелькнула странная мысль: «Юноша предлагает моему молодому человеку раскусывать ему путы, а почему же он сам не желает развязать верёвки, которыми связаны мои вывернутые назад руки?» И тогда ещё более ужасная мысль, буквально, сразила её:

«А что если перед ними был разыгран обычный спектакль? Допустим, руководитель общины попросил этого юношу сыграть главную роль. Сначала там, на улице, при собравшейся толпе общинников, юноша потребовал справедливого решения и ему сразу же все пригрозили, как бы возненавидев его. Затем, якобы избитого (а, может, ссадины на его лице только умело нанесённый грим) его бросили к ним в сарай. Да если бы это всё было по-настоящему, то никогда бы общинники во главе со старостой не соединили бы их вместе с юношей в одном сарае».

Здесь Инга опять глубоко задумалась и, как ей казалось, всё поняла.

«Ну, конечно, председатель общины специально сделал так, чтобы этот юноша вошёл к нам в полное доверие, и мы раскрыли бы ему все свои секреты: откуда явились, что делали в деревне? Вполне вероятно, что общинники, действительно, считают нас вражескими лазутчиками из какой-нибудь соседней общины, им и невдомёк, что мы никакие не шпионы, а прибыли из будущего».

Инга продолжала мысленно рассуждать, и чем больше она рассуждала, тем всё страшнее и страшнее представлялся ей этот, на вид, безобидный и искренний юноша.

«Даже, возможно, юноша находиться здесь, чтобы спровоцировать нас к побегу, но нас всё равно схватят. А за то, что мы хотели убежать к нам будут применены дополнительные пытки и, вполне вероятно, более жестокая казнь».

«Но в любом случае, – решила Инга, – даже если этот юноша подставное лицо, всё равно необходимо решительно действовать». Поэтому она смело и уверенно проговорила:

«Подставляй свои верёвки, я их перегрызу зубами».

Юноша не рассчитывал, что эта девушка проявит такое упорство. Поэтому он вынужден был согласиться, но при этом сказал:

«Вряд ли у тебя что-либо получится из этой затеи? Какими бы крепкими и острыми не были твои зубы, они не в состоянии распутать узлы на очень крепкой верёвке, а вот свои зубы сломать ты, пожалуй, сможешь».

Тогда Инга ответила:

«А зачем мне зубы, если меня всё равно завтра казнят, и в будущем зубы мне абсолютно не пригодятся».

Юноша недоверчиво посмотрел на Ингу. Хотя в сарае теперь стояла почти полная темнота, но, тем не менее, девушка чётко уловила, сверкающие в этой темноте два зловещих уголька, которые она приняла за глаза юноши. Инга моментально подумала:

«Выходит, я правильно догадалась, что он опасен для нас. Не могут быть у доброго, искреннего человека такие зловещие глаза».

И здесь она, очень уверенно, почувствовав в темноте верёвку, которая связывала руки юноши, вцепилась в эту верёвку своими крепкими и острыми зубами. Юноша в первый момент даже растерялся, пытаясь вырвать связанные руки из зубов девушки, но, затем, убедившись в настойчивости Инги, покорился и уже сидел спокойно, хотя и уверенно произнёс:

«Бесполезна твоя затея, не сможешь ты меня развязать».

Но упорству Инги не было предела. В течение долгого времени она, буквально рвала своими острыми зубами верёвки, и, в конце концов, всё-таки добилась успеха. Путы стали понемногу ослабевать, вскоре это почувствовал юноша, удивлению которого не было предела.

«Ну, ты даёшь. Я, честно говоря, не ожидал от тебя такой прыти».

Развязывая верёвки юноши, Инга постоянно думала:

«Так всё-таки, кто ты такой? Враг или друг? Спаситель наш или губитель? Поможешь ты нам по-настоящему выбраться на волю или подставишь врагам? Если поможет, то мы спасены, если нет, то расправа с нами ускорится».

И вот руки юноши полностью свободны, и Инга уверенно произнесла:

«Я думаю, что верёвки на своих ногах, ты и сам развязать сумеешь, – а затем с ещё большей уверенностью проговорила, – а после этого и нас освободишь».

Здесь она, несмотря на почти полную темноту, ясно заметила (даже, скорее, почувствовала), как глаза юноши снова загорелись недобрым светом. Это её в очередной раз сильно насторожило.

«Неужели мои подозрения правильные, и этот человек является нашим скрытным врагом? Как бы я не хотела, чтобы мои самые худшие предположения оправдались».

Прошло некоторое время, и Инга почувствовала, что юноша даже не пытается освободить свои ноги от верёвок, поэтому, она, делая вид, что ни о чём не догадывается, считая его верным другом, спросила:

«А что ты не освобождаешься, я же тебе руки развязала? Или что, тебе понравились мои остренькие зубы, и ты желаешь, чтобы я повторила тот же манёвр, только теперь с другой верёвкой, с той самой, которая связывает твои ноги?»

Она сразу почувствовала растерянность юноши. Он, видимо, не знал, как поступить, потому что на такой вариант, он явно не рассчитывал. Тогда Инга решила рискнуть, она решила окончательно испытать юношу. Девушка снова, несмотря на то, что почти ничего не было видно, бросилась на колени и вцепилась зубами в ту верёвку, которая крепко связывала ноги юноши.

В этот раз он покорно подчинился. Инга уже прекрасно поняла, каким способом завязывают узлы общинники, и в этот раз девушка справилась с развязыванием узла гораздо быстрее. Уже через несколько минут юноша был полностью освобождён от пут.

«Ну, теперь твоя очередь, – притворяясь весёлой проговорила Инга, – ты полностью свободен, и тебе ничего не стоит, работая руками, освободить нас от этих проклятых верёвок. А дальше, ты же уверил меня, что если у нас получится освободиться от верёвок, то выбраться из этого сарая не составит особого труда. Так что, давай, не теряй времени и активно действуй».

Но юноша всё ещё медлил. Он как-то нехотя подошёл к Инге и проговорил очень странную для общинников фразу:

«Я не умею развязывать такие узлы. Во всяком случае, мне никогда не приходилось этого делать».

Инге было противно слушать откровенное враньё, но она сдержала свой справедливый гнев, тем более в темноте юноша не заметил её враждебных глаз (она на всякий случай, отвела их в сторону).

Девушка, сделав вид, что поверила ему, просто сказала:

«Ну, ты постарайся, ты же общинник, а все общинники сообразительные. Я уверена, что тебе не составит особого труда догадаться, как развязать этот узел, если уж я – слабая девушка (Инга специально вставила слово «слабая», чтобы юноше стало стыдно) смогла это сделать».

И тогда Инга, наконец, почувствовала, что юноша начал не спеша, пытаться развязать узлы на той верёвке, которая связывала её ноги.

«Это он, видимо, специально тянет время, потому что с развязанными ногами, я ещё не буду освобождена. Если бы он был, действительно, за нас, он бы начал с узла на верёвке, которая сковала мои руки. Но он понимает, что если он развяжет мне руки, то ноги я смогу развязать и самостоятельно».

Девушка продолжала усиленно рассуждать, понимая, что времени у неё остаётся всё меньше и меньше. Мысли неслись в её голове, словно резвые кони на скачках:

«Интересно, что он сейчас может предпринять, как он попытается нас обмануть? Я теперь абсолютно не сомневаюсь в том, он «брошен» к нам в сарай, чтобы следить за нами и исключить даже случайную возможность побега. Охрана на улице может упустить нас, тем более что сейчас уже наступила глубокая ночь, к тому же, я в этом ни капельки не сомневаюсь, охранники давно дрыхнут и смотрят уже не первый сон».

«Что ты так медленно возишься? Ты разве не можешь действовать побыстрее? Узлы не такие уж сложные».

Это Инга сказала специально, потому что к этому времени у неё уже созрел очень чёткий план дальнейших действий. Её голову теперь сверлила одна и та же мысль:

«Лишь бы побыстрее он развязал меня, лишь бы побыстрее и тогда, он узнает, на что способна обманутая девушка».

Но юноша явно не спешил, поэтому, Инга всё время торопила его. Наконец, ноги Инги освободились от верёвки, но это не давало ей, фактически, ничего. Она, спортсменка по восточным единоборствам могла бы и с помощью одних только ног, даже в темноте, «вырубить» своего противника. Но как она после этого развяжет свои руки, этого Инга не представляла. Поэтому она начала нервничать.

Девушка прекрасно понимала, что своим взволнованным голосом вполне может выдать себя, и юноша догадается, что она подозревает его в предательстве. Поэтому, Инга постаралась успокоиться и «взять себя в руки». А затем, она ласковым, чуть ли не влюблённым голосом шёпотом сказала юноше:

«Ну, миленький, ну постарайся, пожалуйста, а за это ты получишь не только моё расположение, но и нечто большее. И получишь ты это сразу, здесь же, тем более, что мой возлюбленный крепко спит. Да и сказать по секрету, я в нём разочаровалась. Ты мне нравишься теперь гораздо больше, чем он».

Этих слов юноша никак не ожидал, но присутствие молодой симпатичной девушки, которая обещала ему так много, да ещё сразу, окрылило его. Он принялся усиленно развязывать узел на верёвке. Теперь он был поглощён совсем другим. Единственное, чего он боялся, что возлюбленный девушки проснётся раньше времени, и они не успеют сделать то, о чём он теперь страстно мечтал.

В этот раз узлы были развязаны очень быстро, и Инга была освобождена от второй верёвки. Она была теперь абсолютно свободна, но было темно, и она боялась промахнуться. Ей необходимо было действовать наверняка, без лишнего шума, потому что, если юноша закричит, то охрана на улице его обязательно услышит, и всё дело будет испорчено.

Красивая девушка ласковым голосом тихонечко сказала ему:

«Подойди ко мне вплотную мой милый, и мы с тобой крепко обнимемся. К тому же я просто горю желанием поцеловать тебя».

Юноша не заставил себя ждать и быстро, несмотря на темноту, подошёл к «прекрасному созданию», так он мысленно уже называл Ингу.

Инга также не заставила себя долго ждать. Она, молниеносно рассчитав силу удара, пнула со всего размаху юношу между ног. Он застонал и «загнулся». Тогда она также быстро ударило его ребром ладони сзади по шее. Он сразу упал, попытался закричать, но воинственно настроенная девушка, пнула его по виску, и он сразу потерял сознание.

Здесь, к чести Инги, необходимо пояснить, что она могла нанести противнику и смертельный удар, но она не стала убивать его, а лишь «отключила» на довольно продолжительное время.

Затем прекрасная и ловкая девушка, интуитивно, потому что ничего не было видно, направилась в тот угол, где должен был находиться её «возлюбленный». Инга считала, что он не спит и поджидает её, но она ошиблась. Он спал блаженным сном праведника и посапывал во сне. Это её даже немного удивило и обескуражило, так как Инга была уверена, что человек перед неизбежной смертью не может так спокойно спать.

Немалых трудов стоило Инге растолкать молодого человека. Наконец, он открыл глаза. Спросил девушку, где, вообще они находятся? Инга тихонько напомнила ему, каким образом они попали в этот ужасный сарай.

«Вот это да!? – Подумала удивлённая девушка, – действительно, получается, что у моего бывшего возлюбленного стальная воля».

Но затем она поняла, что он не мог спать и слышал всё, что происходило в сарае. По всему выходило, что он притворяется и что-то задумал насчёт завтрашнего дня, а ей он говорить про свои планы не хочет.