– Пойдем в кабинет. Там и проснешься заодно.
– Почему там? На кухню же вроде собирались… за альказельцером.
– Нет, пошли в кабинет.
– Оба-на, а че такое? Че за интриги, скандалы, расследования с утра пораньше, в первый же день нового года? – приподнимает он бровь.
– Именно. Скандалы, расследования… Идем, – мрачно хмыкаю я, кивая на лестницу, – мне с тобой кое-что обсудить надо.
– С фига ли со мной-то?
– Больше не с кем, – вздыхаю я.
– Что значит «не с кем»? А муж тебе на что? Горячо любимый и вновь обретенный наконец-таки? Свадьбу, и пошикарней, кстати, закатить могли б вообще-то! Не врубился я чего-то в этот ваш… минималЫзм. Или все деньги на свадьбу сынульки растренькали? – типа задумывается он. – А ведь говорил я Кириллу, и не раз… по поводу его методов воспитания… любимых отпрысков, – принимается распинаться вдруг Рыжий.
– Ярь, мне не до приколов. Потом!
– А никто и не шутит. Кто ваще может быть ближе дражайшего супружника по жизни? Вот с ним и надо делиться всеми своими радостями и горестями, все-прифсе друг дружке рассказывать, обсуждать и общаться как можно больше, вернее, дольше! И больше никаких тайн… с твоими знаменитыми закидонами! – тыкает он в меня пальцем. – Знаешь же его. И что тебя в случае обнаружения и поимки ждет… – прыскает он. – Пользуется моим подарком хоть иногда? – принимается ржать он, поигрывая бровями.
Я молча недовольно смотрю на него.
– Ой-ой, че такое-то? Большая девочка уж, вроде как. Стесняется она, типа… Бабушкой вон скоро станешь ужо, – гыгыкает он. – А то и бабушкой на сносях, глядишь. Как там у вас с Кириллом, кстати, еще наследнички престола не намечаются? Не? Ну в перспективе хоть? Запланированы?
– Ярик, мне не до смеха абсолютно. Я не знаю, что мне делать!
– Во блин, че опять началось-то? Вас реально ни на день без присмотра оставить нельзя, обожаемые мои придурки! Кирилл че натворил? Или бодаетесь опять заново, два барана?
– Нет, проблема не в нем.
– А в ком? В тебе?
– Ярь, ну не здесь же, – киваю я на дверь гостиной.
– Ну пойдем-ка, Масянь, покурим-ка, – направляемся мы с ним в сторону лестницы и поднимаемся в рабочий кабинет Кирилла, являющийся одновременно и библиотекой в этом доме. – Ну и че стряслось-то, Голуб, такого ужасного, что с обожаемым супружником поделиться не можешь? – закрывает он дверь и поворачивается ко мне.
Я некоторое время молча смотрю на него.
– Ну! Я уже достиг точки кипения с бульканьем моего любопытства! Излагайте, не томите, а то меня сейчас, как того хомячка, разорвет на куски… от изобилия версий и напряженности момэнта… на вчерашние дрожжи еще к тому же-то… – продолжает хохмить он.
Но мне совершенно не до смеха. Я вздыхаю и описываю ему сцену, которую застала вчера совершенно случайно, вернувшись неожиданно в библиотеку в разгар семейного новогоднего ужина за забытым мной здесь телефоном.
Он внимательно слушает, затем выдает в своем стиле, насмешливо глядя на меня:
– Слегка удивлен, но не шокирован отчего-то абсолютно. Ну вот тебе и воспитание примером, как говорится! Сама видишь, насколько это работает, ну или не работает, скорее уж… в вашем как раз-таки конкретном случае.
Я вздыхаю тоже, вспоминая произошедшие до этого события.
ЗА НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ ДО ЭТОГО…
2
– Какую свадьбу ты хочешь? – улыбается Кирилл, притягивая меня к себе.
Thomas Anders – Lunatic – YouTube
Мы сидим на плетеном диванчике на террасе его виллы, наслаждаясь теплым сентябрьским вечером.
– Кирилл, ну какая свадьба?
– Как это какая? Наша с тобой, конечно! Ты же мне сказала «да»!
– Я и не отказываюсь. Только у твоего сына через месяц свадьба, вообще-то.
– И что? А потом наша, значит! Или, хочешь, одновременно две закатим сразу? – выдает вдруг он.
– О господи, бразильского карнавала нам тут только не хватало!
– Почему нет? – приподнимает он бровь.
– Знаешь, от Яруси такое предложение ничуть не удивило бы. Но вот от тебя слышать подобное несколько странновато, – смеюсь я.
– Ну так давай всех удивим! – подмигивает он мне заговорщически.
– Кирилл, перестань.
Он смеется тоже, затем обнимает сильнее и принимается вдруг целовать.
– Ты мне так и не ответила, – шепчет он.
– Что?
– Какой ты хочешь нашу свадьбу?
– Спокойной, в первую очередь, – прижимаюсь я к нему. – Ты, думаю, тоже.
– Будет так, как ты захочешь, – приподнимает он мой подбородок и глядит, не мигая, в мои глаза.
– Спасибо, Любимый, – улыбаюсь ему я.
– Ты возьмешь мою фамилию?
– Ну конечно, а как же иначе-то?
– Ну хоть кто-то… – хмурится он, вздыхая.
– Кирилл, ну мы же это уже обсуждали, – заглядываю я ему в глаза. – Это всего лишь вопросы наследства. Он не может пока по-другому.
Кирилл недовольно сжимает губы и отворачивается.
Это была весьма болезненная для него тема.
Дело в том, что Сайрил, решив вернуть себе свое настоящее имя, данное ему мной при рождении, фамилию менять категорически отказался. Предпочел остаться пока Джексоном. И как мы ни пытались убедить Кирилла, что это ничего не значит, вопрос всего лишь наследства, ну и избежания огласки всей той истории, у него было свое, непререкаемое на этот счет мнение. ЕГО сын отказался взять ЕГО фамилию! Как так? Что может быть хуже?
Разговор прошел на весьма повышенных тонах, грозя перерасти уже в скандал.
Пожар потушил, как всегда, Яря своими вечными приколами и сведением всего к шутке:
– Так, тихо, тихо, козлики мои, ме-э-э-э, зоопарк мой любимый, прекращаем бодание! Ну точно, я же вас предупреждал, что бодание «на квадрате» неизбежно! Тут уж ничего не попишешь, – разводит он руками, расталкивая моих любимых мужчин по углам. – Но научиться договариваться вам все-таки придется! – выразительно смотрит он на обоих. – Идти на уступки и входить в положение друг друга, тем более на две страны и с такой-то разницей менталитетов, как заметил в свое время еще Михал Николаич, – ржет он, потирая затылок и намекая на Задорнова.
– Не понимаю, в чем проблема? – смотрит недовольно Сайрил на отца. – Да и при чем здесь менталитеты? – переводит он взгляд на дядю.
– Действительно. Непонятно совершенно! – рычит в ответ Кирилл.
– Так, все, закончили свою корриду на сегодня, – встревает снова Ярик. – Утро вечера мудренее, как говорится. О, а айда лучше все вместе в баню! – осеняет его новая идея. – Попаримся по-мужски, сурово так, без баб и лишнего трепа с визгом и плюхами в бассейне! – типа, стучит он кулаком по столу. – Оттопыримся, как суровые челябинские, короче! – ржет он. – Расслабимся, в общем, по полной! Кирилл, у тебя венички есть? Племяш, ты даже представить себе не можешь, какой это кайф! Спать как младенец потом будешь! Точняк, переродишься с нами заново! И покрестим тебя заодно!
– Он крещеный, – улыбаюсь я, глядя на сына.
– Да? Когда успела, мать? – таращится на меня Яря в обалдении.
– Да тогда еще, в Америке, в православной церкви причем.
– И Дэвид не возражал?
– Нет. Абсолютно. Даже поддержал эту идею.
– Ты смотри, бывает же, – усмехается Рыжий. – Ну тады тем более! Вспомнишь забытые родные корни, значитца, племяш! Ну а завтра расслабленные, успокоенные и умиротворенные и порешаем сразу все проблемы на свежую голову! Ну же – гораздо проще и легче найдем взаимопонимание… с точками соприкосновения соответственно, это я тебе гарантирую! – продолжает веселиться он.
– Вряд ли, – фыркает Сайрил.
– Сайрил, не надо так, пожалуйста. Правда, не хочешь попробовать? – дотрагиваюсь я до его руки. – Ты же не был никогда в настоящей русской бане? Думаю, тебе понравится, – улыбаюсь я.
– Мама, я не передумаю ни с баней, ни без.
– Ни до, ни после? Уверен? А я бы на твоем месте не был бы таким… категорично-самоуверенным павлин-мавлином, – качает головой Яря.
– Я все равно не пью, забыли? – смотрит он на нас всех, слегка усмехаясь.
– Во блин, точно, терминатор наш! Заржавеешь там еще, не дай бог, в той бане, – прыскает Рыжий, пытаясь снова свести все к шутке.
– Не смешно, Ярик, – хмурится снова Сайрил. – Это вопрос всего лишь бизнеса и наследства, что непонятно-то? Тем более, я же не отказываюсь быть вашим сыном, – переводит он недовольный взгляд на нас с Кириллом.
– Еще не хватало, чтобы ты отказался! – заводится снова тот.
– Так, все! Хватит на сегодня. Кирилл, айда в бассейн хотя бы, что ли, пока, – выталкивает Яря его из библиотеки и выходит вслед за ним.
– Сынок, – начинаю было снова я.
– Мама, все! Именно – закончили на сегодня. Ненавижу переливать из пустого в порожнее.
– Ты мне этой фразой Дэвида сейчас напомнил, – опускаю я голову и отвожу взгляд.
– Тебе это неприятно?
– Мне много чего неприятно вспоминать из моей прошлой жизни, – вздыхаю я.
– Извини. Не хотел.
– Сайрил, Милый, ну как ты не понимаешь? Он отец. Твой настоящий отец. И Кир, и Нина носят его фамилию, а ты нет. Больно, неприятно ему это.
– Переживет.
– Переживет, конечно. Просто… Однажды… его любимая женщина… – запинаюсь и замолкаю я на какое-то время. – Я… Я предпочла ему Дэвида. Ну а теперь и его сын делает, считай, то же самое…
– Дэвид никогда не повышал на меня голос, – смотрит сын, нахмурившись, на меня.
– Сайрил, сам знаешь, не было бы чувств, не было бы и эмоций, – пытаюсь я хоть как-то сгладить ситуацию, но, похоже, тем самым лишь подливаю масла в огонь.
– Ты хочешь сказать, что у Дэвида никогда не было чувств ко мне?
– Нет, конечно, сынок. Я совершенно не это имела в виду.
– Я надеюсь. Дэвид просто умеет держать себя в руках, чему и меня научил, – смотрит на меня сын выразительно.
Я опускаю голову, так как понимаю, что продолжать диалог, видимо, действительно бесполезно.
После этого разговора Кирилл практически не общался больше с Сайрилом по телефону. Лишь молча слушал нашу с Ниной болтовню с ним.
Сайрил тоже не стремился к общению с отцом. Мне было очень некомфортно от такого положения дел. Я все же пыталась подключать их обоих к беседе, сглаживала углы, но они оба отвечали всегда односложно, и отношения между ними так и оставались натянутыми.
