Ян Грейг "Не смотря ни на что"

Не смотря ни на что
Ян Грейг

Очень многие люди думают, что незрячие люди – это люди беспомощные. Они не могут ни в магазин сходить, ни еду себе приготовить, ни дойти куда-либо, словом, вообще почти ничего не могут. Эта книга опровергнет это мнение. В ней рассказывается о том, где и как обучают незрячих, чему их учат, как они становятся самостоятельными людьми, чем они могут заниматься и т. п.

Не смотря ни на что

Ян Грейг

© Ян Грейг, 2024

ISBN 978-5-0064-0858-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ян Грейг

Не смотря ни на что

Редакторская статья

Мне выпала честь редактировать эту книгу.

На протяжении 15 лет я работала с незрячими и слабовидящими детьми в школе им. К. К. Грота – руководила школьным музеем. Могу сказать, что незрячий мир мне хорошо знаком.

Я изучала историю этой школы, написала о ней книгу. К. К. Грот – создатель общероссийской сети училищ для незрячих – считал, что реальная помощь незрячему человеку состоит в том, чтобы научить его самостоятельности и независимости от зрячих.

Кроме того, я видела и вижу много примеров прекрасной компенсации отсутствия зрения в виде особых талантов, невероятного упорства и прекрасной памяти незрячих и слабовидящих людей.

Таким примером является и автор этой книги, молодой выпускник школы К. К. Грота Григорий Иванов.

Рекомендую уважаемому читателю обратить особое внимание на то, какой невероятной памятью на очень давние и недавно произошедшие события обладает автор.

Думаю, детали его школьной жизни будут интересны многим.

Обратите внимание и на то, как хорошо автор понимает все, что происходит в школе и в музыкальных коллективах. Зачастую взрослые школьные работники и родители полагают, что ребенок является неким безответным объектом их действий (особенно если это ребенок-инвалид, который живет в своем собственном мире и мало контактен) и почти ничего не понимает. Но ребенок все чувствует, понимает, запоминает на всю жизнь как плохое, так и хорошее.

А читали ли вы когда-нибудь школьные сочинения? Если да, то сравните их с сочинением самого обычного выпускника школы К. К. Грота. Учтите, что ему не так просто писать, как зрячему молодому человеку. Книга написана живо, без всякого пафоса и… очень грамотно!

Я рада, что Григорий учился именно в этой школе – это позволяет ему становится тем, кем он становится прямо сейчас.

Пожелаем Григорию удачи, житейской и творческой – и продолжения!

(Жданкова О. А.)

Предисловие

В одном из дворов Красногвардейского района города Санкт-Петербурга, неподалеку от реки Оккервиль стоит длинный цементный забор двухметровой высоты.

Немногие жители Малой Охты и, тем более, нашего города знают о том, что находится за этим забором. Какой уникальный городской памятник скрывается там. Как живут ученики и учителя школы для незрячих и слабовидящих детей. Как учатся ребята. Кем становятся после школы.

Эта книга покажет вам наш особый мир – изнутри.

Итак, за высоким забором стоит четырехэтажное здание с двумя крыльями. Это школа-интернат имени К. К. Грота[1 - Школа—интернат носит имя Константина Карловича Грота, потому что именно этотполитический и общественный деятель России конца XIX века создал всероссийскую сеть Александро-Мариинских училищ для незрячих, принципом которой было не «призрение» слепых, а их обучение и социальная адаптация.]. На территории школы находится знаменитый памятник К. К. Гроту[2 - Знаменитый памятник К. К. Гроту, выполненный русский скульптором, академиком Императорской Академии художеств, Марком Матвеевичем Антокольским, был торжественно открыт у здания Александро-Мариинского училища в 1906 году. Памятник К. К. Гроту Марка Антокольского был перенесен на Малую Охту, когда школа переехала в этот район (60-е годы XX века). Само здание Александро-Мариинского училища существует и сегодня. Находится оно по адресу: улица профессора Попова, дом 37 Б.].

Внизу постамента сидит отлитая из гранита девочка и читает книгу, написанную специальным выпуклым шрифтом для незрячих: унциалом. Это символично для этой школы, ведь здесь обучают полностью незрячих и слабовидящих детей, делают из них вполне успешных, самостоятельных людей.

В этой школе и я учился. Я, Григорий Иванов, с самого рождения слабовидящий[3 - Слабовидящий – это не то же самое, что близорукий или дальнозоркий (ребенок в очках). Подразумевается более серьезное нарушение зрения.]. Так уж получилось.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Школа Грота

В первый раз в первый класс

В 2008 году я пошел в школу. Мне тогда было ровно семь лет, как и всем первоклассникам. Как я уже говорил, отправился я не в обычную школу, а в школу для детей со слабым зрением, а также для полностью незрячих детей. Но учились у нас не только незрячие и слабовидящие, но и дети с самыми разными заболеваниями.

Хорошо помню 1 сентября. Стояла настоящая питерская осень: холод пробирал до костей! Мы с моими родителями у памятника К. К. Гроту (именно там обычно и проходит линейка ко дню знаний) тряслись от холода. На линейке произносил речь наш директор, Мухин Алексей Викторович, пели старшеклассники… Словом, это была такая же линейка, как во всех школах. Потом нас повели в наш класс.

Такие разные одноклассники…

Не успел я еще прийти в школу, а у меня уже был лучший друг, который и до сих пор остается моим лучшим другом – Дима Б. С ним познакомились еще в подготовительной группе детского сада и за последний год сдружились. Я сидел на последней парте, а Дима передо мной.

Первую нашу учительницу звали Анна Владимировна.

Мы начали представляться. Представилась сначала Анна Владимировна, потом начали представляться мы. Все шло, в принципе, хорошо, пока очередь не дошла до одного мальчика, сидящего на предпоследней парте у окна. Он был единственным незрячим среди нас. Когда его спросили, как его зовут, он начал смеяться, по сути, без причины, и сквозь смех выдавил: «Кирилл В. Ч.». Когда его спросили, почему он смеется, он отвечал, что он просто веселый! Для первого класса это было еще более или менее допустимо, но дальше…

Итак, Кирилл все время смеялся, но была и другая крайность: училась у нас еще одна девочка, которая ну никак не хотела называть свое имя. С трудом Анне Владимировне удалось выяснить через родителей, что зовут ее Света Б.

Нас было человек двенадцать, но к концу начальной школы осталось восемь. Кто-то ушел на надомное обучение по разным причинам (надомное обучение – это когда ты числишься в классе, но на уроки не ходишь со всеми, а приезжаешь в школу и занимаешься один на один с учителем по индивидуальной программе). Кто-то (обычно, так оно и бывало) уходил на надомное из-за плохой учёбы или малой способности к социализации. Но был у нас еще один пацан, который, наоборот, ушел на надомное из-за того, что был слишком умным. Он за год осваивал программу двух лет!

В общем, начали мы учиться. О том, чему и как нас учили, я расскажу чуть позже, а пока хотелось бы остановиться на том, что мы делали на переменах. Если не считать Свету, в классе у нас было всего две девочки: Арина И. и Лиза. Б. Они были и остаются лучшими подругами и постоянно проводили время вместе. Плохо помню уж, чем они занимались, но наверняка это были детские девчачьи игрушки типа кукол, школы, доктора и т. п.

Вообще мы в классе сами разделились по двое, по трое. Помню двух одноклассников: Максим М. и Никита Д. Они, в основном, как бешеные, носились по коридорам и играли в «Наруто».

Кирилл на переменах сидел в коридоре, все время отчего-то смеялся, раскачивался взад-вперед, подергивал руками и т. п. Он вообще был немного психически ослаблен.

Был еще один у нас парень: Витя А. В первом классе он все время «катал нас на метро»: бегал по коридору, изображал едущий в метро поезд и говорил: «Осторожно, двери закрываются! Следующая станция…».

А я? Мы с Димой были еще теми отбитыми! Только познакомившись с новыми одноклассниками, мы думали, почему у них такие имена, например: Арина – потому что она орет, Максим – потому что он делает максимум, и т. п. Но самая жуть была в наших… как бы это назвать-то… в общем, мы просто несли ахинею из набора отдельных фраз. Даже стыдно и смешно вспоминать, что это было. С одной стороны, – бред собачий, но, в то же время, вспоминаешь и покатываешься со смеху! И эти фразы мы из перемены в перемену долдонили!

После уроков (как правило, в первом классе у нас было не больше четырех-пяти уроков) мы ходили обедать, а дальше – кто шел домой, кто в музыкальную школу (в нашей школе была музыкальная школа, о которой мы поговорим чуть позже), кто еще на какой-нибудь кружок. Я ходил в музыкальную школу, а потом меня забирали домой.

Почему наша школа называется интернатом? Потому что дети могли в ней жить.

Дело в том, что эта школа была, в общем-то, одна на весь регион, если не считать школы №2, в которой учились только слабовидящие, поэтому сюда приезжали дети со всей Ленобласти, и кому-то было неудобно и далеко ездить домой, а родители не могли часто забирать. Поэтому те, кто был в такой ситуации, жили там: завтракали, еще раз завтракали, обедали, полдничали, ужинали и ложились спать. Кроме того, здесь учились и жили дети-сироты. При школе находился и находится до сих пор детский дом.

Музыка, которая всегда с нами

В первом классе у нас были обычные звонки, но со второго класса они стали музыкальными!

На подъем и на каждый урок играла своя музыка. За пять минут до первого урока звенел первый звонок (Хачатурян, «Танец с саблями), второй звонок звучал уже на первый урок- в девять утра (Чайковский, «Танец маленьких лебедей»). И на каждый урок играла своя музыка: Моцарт «Турецкий марш», отрывок из оперы Бизе «Кармен», что-то из Свиридова и Вивальди и т. п.

Для нас это было очень важно. Ведь мы, испытывающие проблемы с ориентацией, благодаря музыкальным звонкам, всегда знали, какой именно урок начинается.

Кроме того, мы, зачастую имеющие особую способность к музыке, с малых лет жили в окружении музыкальной классики.

Питание

Уроки у нас проходили по сорок минут, а не по сорок пять, как в обычной школе. Первый завтрак был только для тех, кто ночует, а второй – для всех. Для начальной школы завтрак начинался после второго урока, для старшей – после третьего.

У нас в школе есть такое понятие, как «ставить на питание». Что оно значит? Утром к первому уроку приходила воспитательница, спрашивала, сколько человек в классе, кто отсутствует, сколько остается на ужин и на завтрак следующего дня. Это было нужно для того, чтобы знать, на скольких человек заказывать еду. Да, у нас еду не готовили, а привозили уже готовую, а повара просто разогревали. До сих пор помню, как я в классе, наверное, седьмом, может в шестом, съел три тарелки пюре с мясом, или с рыбой. Вообще мне часто оставляли добавку, потому что некоторые ребята просто не приходили на обед, хотя их ставили на питание, и их порция оставалась. Приходилось ее есть мне. Раз как-то я говорю, доедая уже вторую порцию пюре: «А это чья?». «Твоя», – смеясь, ответил мне Дима. И мне пришлось есть еще одну. Поэтому я в начальной и средней школе был кругленьким, отъедался на добавках, как мог. После обеда можно было остаться в классе и делать уроки.

Были воспитатели, которые помогали с уроками. Кто-то был просто как второй учитель.

В целом, в младшей школе, конечно, были свои радости, обычные детские дела и игры, но одноклассников (да и самого себя) я воспринимал как ребят странных, психически неполноценных, живущих в собственном мирке, совсем не похожем на большой мир здоровых детей.

Учились мы в школе двенадцать лет, а о том, почему и как, я расскажу в следующей главе.

Как нас учили писать и читать

В школьной параллели было 4 класса: А, Б, В и Г.

В А учились, в основном, незрячие и очень слабовидящие люди, те, кто писал шрифтом брайля[4 - Луи Брайль – французский ученый 19 века, незрячий, придумавший специальную азбуку для незрячих. Заслуга Луи Брайля неоценима – с помощью системы рельефного шеститочия. Брайль решил проблемы письменности, написания цифр, книгопечатания и нотописидля незрячих. В дальнейшем – брайль, с маленькой буквы.].

В остальных классах учились те, кто видит лучше и может писать обычным шрифтом.

В классе же Г учились те дети, которые имели некоторые отклонения и нарушения в умственном развитии.

Ученикам класса А, а часто – и другим – не обойтись без прибора для письма по брайлю. Теперь о том, что такое брайль.

С чего бы начать? В общем, существует специальный прибор, он так и называется прибором, никак иначе, в котором несколько клеток (сам по себе прибор железный). Клетки располагаются как по горизонтали, так и по вертикали. Обычно строчек восемнадцать, а на каждой строчке 24 клетки, но есть и исключения.