Ян Грейг "Не смотря ни на что"

В 2012 году мы заканчивали начальную школу. В апреле того же года нас собрали с параллельными классами (четвертым Б и четвертым В), и наши учителя объяснили нам сценарий и раздали слова.

Где-то с мая мы начали репетировать. Многие из наших не учили слова, чем очень злили учителей. Идея была примерно такой: в средней школе был ведущий всех концертов (конферансье) и художественный руководитель всех выступающих – Барканов Александр Анатольевич. Была еще Артамонова Марина Викторовна, отвечающая за проекты по обмену (в нашу школу часто по обмену приезжают немцы, поляки и другие гости из разных стран, и наши ребята ездят к ним. Между ними происходит такое некое сотрудничество и содружество).

И вот, по нашему сценарию, якобы в школу приезжает Федор Бондарчук. Марину Викторовну играла Соня К. из параллельного класса, Александра Анатольевича – Витя. Федором Бондарчуком был Никита. Он почти всегда приходил на репетицию с невыученными словами, чем очень раздражал Анну Владимировну. Была у «Бондарчука» помощница Танечка, которую играла Надя П. из параллели. Александр Анатольевич и Марина Викторовна водили «Бондарчука» по всей школе, а он ходил и все «снимал». И все время приговаривал: «Танечка, не отставай, что же ты все время отстаешь?!», а Танечка говорила: «Кабинет… такой-то, кадр… такой-то, дубль первый». И все время эффектно делала жест ногой и хлопок рукой.

Когда они уходили со сцены, всегда шли песни (в основном это были песни про то, «что сейчас снимают»), в которых участвовал либо я, либо я с кем-то в паре, либо группа ребят. Мы с Егором К. из параллельного класса пели песню про директора на мотив песни «Ваше благородие» из кинофильма «Белое солнце пустыни». Мы пели в огромных шапках, которые никак не налезали нам на головы. Один раз даже на репетиции эта шапка улетела с моей головы в зал.

24 мая был сам концерт. Из моих – на него ходила мама и снимала номера с нашими ребятами тогда еще на фотоаппарат. Жалко, что все это теперь пропало. На сцену вышли Соня и Витя. Соня («Марина Викторовна»), сказала Вите («Александру Анатольевичу»):

– Александр Анатольевич, к нам в школу хочет приехать Федор Бондарчук. Он хочет снять фильм о нашей школе.

– Снять, говорите, фильм о школе? А что мы ему покажем? Надо срочно все подробно обсудить. Это так неожиданно!

– Уже поздно. Он уже здесь.

Выходит Никита. Перво-наперво его повели в кабинет директора. Танечка сказала: «Кабинет директора, кадр первый, дубль первый». Под вступление своей песни на сцену, приобнявшись, вышли мы с Егором. У Егора был довольно звонкий голос, и на его фоне мой звучал приглушенно. Мы начали:

«Ваше благородие, директор уважаемый.

Мы хотим признаться вам

В чувствах несгораемых.

Вы прощаться с нами

Рано не спешите.

В пятый класс с напутствием

Вы нас проводите.

Вы прощаться с нами

Рано не спешите.

В пятом классе дальше вы

Жить нам помогите».

Затем мы спели еще один куплет и ушли, также приобнявшись.

Предполагалось, что после нашей песни директор скажет речь, но он куда-то уехал, поэтому, по сути, наша песня просто прошла в пустоту.

Далее шла песня про завуча. Ее пели многие ребята, в том числе К. Не знаю, зачем К. дали микрофон, он в него постоянно смеялся. Поэтому он даже не рассказывал стихотворения на праздниках в школе: он выучить-то мог, мог даже рассказать с выражением, но стоило ему дать микрофон, как он начинал в него смеяться и все проваливал. В общем, песню про завуча тоже как-то худо-бедно спели.

Дальше шла песня про учительницу английского языка Ольгу Юрьевну. Эту песню сделали на мотив песни Ижевской «Кошка». Ее пела Лиза с ушками и хвостиком кошки. «Наверно, в следующей жизни, я выучу английский, немецкий, французский. А после, в следующей жизни, я выучу японский, китайский…», – пела она. Такое заигрывание с Ольгой Юрьевной!

Потом, насколько я помню, была песня про физкультуру. Ее пели многие парни, в том числе и я. Витя перед нашим выходом сказал про учителей физкультуры начальных классов – Ларису Николаевну и Наталью Валентиновну: «Сами всегда в отличной форме, и детишек к этому приучают. Но вы сейчас сами в этом убедитесь». Для этой песни мы взяли за основу песню Высоцкого «Гимнастика». Пели придуманные на этот мотив слова, параллельно маршируя в такт музыке. Дальше была очень интересная песня про РЗВ. Ее пел один Егор в шарфе Остапа Бендера из Двенадцати стульев», и за основу взяли именно его песню.

«Где по рекреации

Бегают бизоны,

Где носятся ребята на огромных скоростях,

Там кабинет коррекции Ксении Сергевны,

Знаем мы теперь, как дважды два.

Чтобы обнаружить берег в океане,

Чтобы на уроке нам Америку открыть,

Чтоб не заблудиться в городах и странах,

Надо на коррекцию зрения ходить».

Сам Егор был в шарфе и стоял почти снизу сцены, а сзади на его фоне танцевали ребята.

Потом была песня про СБО. Здесь тоже взяли за основу песню Бендера. Но пели ее многие, в том числе я, а Егор солировал из-за кулис.

«Нет, мы не плачем,

И не рыдаем,

Упорно СБО мы в школе изучаем.

Серьезнейший предмет

И строгий педагог,

Но все же, СБО – любимый наш урок…»

На припеве Надя П. в процессе пения танцевала вокруг меня.

«Профессии, транспорт, одежда… ведь в мире так много чудес.

Нас СБО учит законам общенья, чтоб в жизни не жить, как балбес».

И это действительно так! На что направлен был этот предмет, я уже говорил выше. Далее мы пели песню про логопедов. Ее пела одна Соня на мотив песни «Помоги мне!» из кинофильма «Бриллиантовая рука».

Вообще многие, если не все песни, мы брали из Советских кинофильмов. Была еще песня про психолога, про технический персонал. И в конце мы все пели песню «круто», на мотив песни «Круто ты попал на TV». В конце пения Соня объявила: «А сейчас – торжественная минута». Людмила Геннадьевна (завуч начальной школы) должна была объявить приказ о переходе нас в пятый класс. Но она сказала: «Вы знаете, я думаю, что торжественная минута не состоится. Это все неправильно. Мы не можем отдавать таких детей в пятый класс. Кто же будет выступать на наших праздниках? Ребята, может останетесь?»

Сейчас я понимаю, что она шутила, но тогда я на полном серьезе подумал, что нас вправду не переводят в пятый класс, и жутко напугался. Но все закончилось хорошо. Людмила Геннадьевна объявила приказ о нашем переходе и концерт закончился. Потом мы пошли в класс, где было чаепитие и приходил заказной клоун, который гримировал всех и рисовал лица, кто какие захочет. Я не гримировался, как бы меня ни заставляли, до сих пор не люблю это дело. Потом мы с мамой поехали домой под диск с песнями Нюши.

Что нас ожидало в пятом классе

В четвертом классе нас пугали: «Вот придете в пятый класс, там будет не чтение, а литература, будете огромные книги читать за раз!» или: «Вот придете в пятый класс, Владислав Васильевич (учитель физкультуры в средней школе) с вами церемониться не будет. Не справляешься с лыжами, разбираться не станет, что ты не можешь. Два поставит и дело с концом. Очень много будет лазаний, конь, бревно и т.п.».

Соответственно, немного было страшновато идти в среднюю школу. А когда мы пришли в пятый класс, все оказалось еще интереснее. Дело в том, что некоторые ребята в нашей школе воровали вещи других учеников из гардероба. Вешалки стояли в открытом доступе, и любой мог подойти, взять любую вещь и уйти в ней. Ладно еще, если это незрячий, ну мало ли, не понял, что это не его куртка, но хуже, когда это делают зрячие специально. Директору это все надоело, и он распорядился поставить в школе индивидуальные шкафчики. У каждого был свой шкафчик с ключом. И когда мы пришли в пятый класс, это собирались вводить. Я вообще не представлял себе, как я буду закрывать этот шкафчик. Мне казалось, что это будет работать по принципу закрытия двери от класса или дома, а этого я до пятого класса не делал. Но все оказалось не так страшно. Шкафчики были с магнитными ключами. Нужно было подносить магнитку к дверце шкафчика, и дверца открывалась (работало все это по принципу домофона). Соответственно, если кто-то пытался открыть своим ключом чужой шкафчик, у него это не получалось, потому что у каждого шкафчика был написан свой номер, и он писался на ключе. Если кто-то потерял ключ, можно было с вахты взять универсальную карточку и открыть шкафчик. Только потом надо было ее вернуть обратно, так как карточка была всего одна. Но здесь была еще одна опасность: те же незрячие могли найти по ошибке не свой шкафчик и открыть карточкой любой другой, и опять же уйти с чужими вещами. Так же делали и зрячие подростки, специально, чтобы подворовывать. Но с другой стороны, воровство в школе изрядно сократилось.

Что же касается уроков, то здесь мы довольно быстро привыкли к разным учителям, к физкультуре и ко всему такому. Правда, с лыжами у меня и у Димы были проблемы. Как бы это стыдно ни было, но мы до пятого класса не умели завязывать шнурки, а лыжные ботинки были только на шнурках. Физкультурник нам частенько ставил двойки за это и оставлял в лыжной, чтобы мы учились это делать, пока остальные катаются на лыжах. Ему было уже за семьдесят и понятно, что появились возрастные проблемы…. Когда Дима не мог залезть на коня или на бревно, он всячески ругал его, а бывало, и называл его и меня заодно – мешками с отрубями, «которые даже на канат залезть не могут». Он снимал Диму на видео, когда тот мучился с бревном, пытаясь залезть на него. Понятно, что и с лыжами была примерно та же ситуация. Если же мы вдруг выходили на лыжи, он начинал нас бить палками под коленями, ругался, что мы либо лыжи не можем надеть, либо что-то в принципе неправильно делаем. У директора был зуб на него, не поэтому, конечно, а по каким-то личным причинам. Но я думаю, что если бы директор узнал, что он творит на уроках, его бы давно уже уволили, а так, его уволили только год или два назад, когда мы уже закончили школу. В остальном же в пятом классе все у меня было нормально.

Я и Дима. В чем мы сходны и в чем отличаемся

Как я уже говорил, мы с Димой – лучшие друзья детства. Мы знакомы еще с самого садика.

Что мы только не творили в школе: фигню всякую городили, огнетушители об стенку били и ржали со звука, с каким он об нее ударяется, «музло» всякое на переменах гоняли с его телефона…

Должен сказать, что в техническом плане он всегда опережал меня. У него был телефон с музыкой, когда у меня телефона не было вообще. Да и сейчас он знает в андроидах немножко больше, чем я.

У нас у обоих были проблемы с письмом в первом классе, обоим туговато давалась математика. Мы даже в пятом классе, якобы чтобы стать умнее и лучше соображать на математике, ели кусковой сахар, думая, что он нам поможет. Но мы перестали это делать, потому что нам сказали, что это сахар к чаю, и мы расходуем его просто так.

Мы баловались с его говорящими часами (есть такие часы, которые с виду похожи на обычные, но у них есть большая кнопка, при нажатии на которую озвучивается время). Дима эти часы и об пол кидал, сбивая время, и со звуками в часах баловался… в общем, веселились и дурачились, как могли.

У обоих могли бы быть сильные проблемы с учебой. Но есть здесь одно кардинальное отличие. Если мои домашние заметят, что у меня снижена успеваемость по какому-либо предмету, что у меня хотя бы одна двойка, то они, конечно, не будут ругать меня за нее, а постараются помочь, выяснить, почему двойка и ликвидировать мои пробелы в том или ином вопросе. Но у Димы была иная ситуация.

Еще одним отличием меня от него является то, что я сам хотел учиться, и со мной занимались, а он ленился, и запустил себя в итоге донельзя. Чем старше мы становились, тем больше усложнялся материал, а он почти не тянул материал более младших классов. В итоге, если у меня и были двойки, то крайне редко, а он учился почти на одни двойки. Многие преподаватели ставили на нем крест, поднимали его на смех почти на всю школу.

Ориентировка в пространстве в средней школе

Как мы уже говорили, в средней школе у нас поменялся педагог по ориентировке. Это была Ногина Любовь Борисовна, дама лет шестидесяти, может тогда была чуть помоложе. С ней мы уже чаще стали выходить на улицу с тростями, также строили маршруты на приборе «Ориентир». Она нас учила составлять словесный рассказ о маршруте, куда сейчас идем. Например, один рассказывает («ведет за собой остальных»), а остальные должны представлять себе, как это выглядит («идти за ним»).

У меня никогда не было проблем с составлением словесного рассказа, Любовь Борисовна всегда была мной довольна. Поначалу мы учились пользоваться тростью в малом пространстве, обследовать кабинеты в школе, пользоваться тростью в коридорах и закреплять маршруты на приборе «Ориентир». Затем мы стали выходить на улицу.

Наша школа имеет форму перевернутой буквы п. Мы сначала обходили вокруг школы, запоминали все ориентиры, какие здесь есть (звуковые, тактильные, обонятельные и т.п.), потом план школы выкладывали на приборе «Ориентир». Потом постепенно стали выходить за пределы школы. Сначала от школы до проспекта Шаумяна, потом все дальше и дальше. И все эти маршруты закрепляли потом в классе. Тому, что нужно поднимать трость при переходе дороги, чтобы машины видели, что идет незрячий человек, тоже научила нас Любовь Борисовна.

С ней мы ходили и в магазин «Море чая», который находился недалеко от школы, тем самым еще и отрабатывали навыки по СБО, и вообще у нас с ней было много разных интересных проектов, о которых и пойдет речь в следующих главах.

«Школа – дом»

«Школа – дом» – это проект по ориентировке в пространстве, в котором кто-то из учеников сам едет от школы домой, и ведет за собой остальной класс. Здесь прорабатываются и навыки пространственного ориентирования, и навыки приема гостей (СБО). По этому проекту мы ходили сначала к Диме, но в квартиру не заходили, а потом ко мне, и здесь уже все было куда интереснее. Как это выглядело?

Сначала мне нужно было рассказать маршрут, по которому мы всем классом должны были поехать, а остальные должны были себе его представить. Затем мы поехали. Повезло еще в том, что мы выбрали праздничный день, а именно день рождения Димы. 9 декабря 2013 года (мы тогда были в шестом классе). Мы всем классом поехали ко мне домой. Не было только К., потому что родители никогда не оставляли его на дополнительные занятия, хотя ему это было бы полезнее всего. И Максима, потому что Максим в пятом классе сначала частично, а потом полностью потерял зрение из-за отслойки сетчатки, и остался на второй год в пятом классе (он год лечился, но это ни к чему не привело. Нас в классе осталось семеро).

У метро «Новочеркасская» мы купили торт и поехали ко мне домой. Нам нужно было доехать до станции «Достоевская», там пересесть на первую (красную) ветку и ехать до станции «Политехническая». Когда я вышел на «Достоевской», я пошел не оглядываясь, хотя за мной шла целая группа из ребят и двух взрослых (Любови Борисовны и Татьяны Анатольевны – нашей тогдашней воспитательницы). Мне все кричали: «Гриша, куда ты пошел!? Остановись, подожди нас!» Когда мы доехали до «Политехнической», нам нужно было сесть на четвертый троллейбус и ехать до моего дома. У метро ходит много троллейбусов, но подходит мне только один. И вот мы всей группой стояли, мерзли в ожидании этого несчастного троллейбуса.

Чтобы незрячему войти в троллейбус, нужно одной рукой контролировать дверь, а тростью в другой руке смотреть, куда идешь. Также нужно делать и при выходе, и вообще при пользовании любым транспортом, будь то трамвай, или поезд метро.

Доехали, слава богу, до моего дома, вошли в квартиру. Там нас встретила моя бабушка и младшая сестра Майя. Мы попили чай, пообщались, а затем я и Витя поиграли на пианино (Витя тоже ходил в нашу музыкальную школу). Затем ребята поехали обратно, а я, естественно, остался дома, готовиться к проверочной по истории по Столетней войне. Должен сказать, кстати, что я до этого случая ни разу не ездил домой сам. В пятом классе мне папа говорил, чтобы я всегда носил с собой дневник, иначе, если я его забуду, поеду домой сам. Один раз я его все-таки забыл и был готов ехать сам. Папа подумал, подумал, и сказал: «Ну ладно, отвезу тебя в последний раз, не подготовился».

Школа – дом – очень интересный проект. И это еще только небольшая часть того, что мы делали в рамках ориентировки в пространстве.

Большая ассамблея

Большая ассамблея – это еще одно мероприятие в рамках ориентировки в пространстве. Это концерт, где выступают все классы по тематике ориентировки в пространстве. Они рассказывают о маршрутах, куда они ходили, иногда даже рассказывают сами маршруты. Говорят также о том, что они делали в том месте, куда ходили. Кто-то рассказывал про поход на фарфоровый завод имени Ломоносова, кто-то про поход в железнодорожный музей… все эти проекты тоже идут в рамках ориентировки в пространстве. Открывается большая ассамблея мазуркой, которую танцует пятый класс. Я танцевал мазурку с Ариной, Никита – с Лизой, Дима с еще одной преподавательницей по ориентировке – Екатериной Мухтаровной. Надо было видеть это зрелище… но в целом, все закончилось нормально, хотя и казалось на репетициях, что я и танец – две совершенно несовместимые вещи.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70796245&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания