Мария Франческо Гуаццо "Компедиум злодеяний"

Компедиум злодеяний
Мария Франческо Гуаццо

Трактат по колдовству Compendium Maleficarum принес Марии Франческо Гуаццо бессмертную славу в веках. Обстоятельства, при которых был написан данный труд, не являются чем-то уникальным, как и знаменитый «Молот ведьм», Compendium Maleficarum был создан как ответ на эпидемию колдовства и суеверий, охвативших районы Северной Италии.

Компедиум злодеяний

Мария Франческо Гуаццо

Корректор Татьяна Князева

Редактор Дмитрий Машинников

Перевод с английского и латинского Дмитрий Машинников

© Мария Франческо Гуаццо, 2024

ISBN 978-5-0064-0857-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Автором данной работы по колдовству является брат Франческо Мария Гуаццо, член ордена амброзианцев, религиозного сообщества, локально распространенного в Милане.

История данного сообщества восходит к Средневековью, однако сама братия связала свое возникновение с именем святого Амвросия Миланского. Так в начале XIV века три дворянина Алессандро Кривелли, Альберто Безоццо и Антонио делла Пьетра-Санта, разочарованные распущенностью аристократического общества и двора Джованни II, ища убежища от мира, построили скромную часовню, которая вскоре стала общей молитвенной комнатой регулярного сообщества, и этот лесной приют можно назвать вполне справедливо колыбелью амброзианского ордена. В 1375 году папа Григорий XI утверждает правила святого Августина и устав для сообщества, дав им имя Fratres Sancti Ambrosii ad Nemus. Орден имел внутреннюю автономию, право выбирать своих руководителей, которые затем утверждались архиепископом Милана; одеждой монахов были схожие с одеждой монахов-августинцев коричневая туника, наплечник и капюшон. Орден следовал своему амвросианскому обряду. В дальнейшем различные монастыри были основаны в соответствии с этими принципами, но без какой-либо формальной связи между ними. В 1441 году папа Евгений IV объединил их в одну конгрегацию под названием Congregatio Sancti Ambrosii ad Nemus, сделал первоначальный дом главной резиденцией и установил систему правления, при которой генеральный капитул собирался каждые три года, избирал приоров, которые оставались на своем посту до следующего капитула. Был ректор, или высший генерал, которому помогали два «посетителя». В XVI веке происходило реформирование общества, так святой Карл Борромео, архиепископ Милана, способствовал поднятию дисциплины в ордене, а в 1589 году папа Сикст V объединил с Конгрегацией святого Амвросия монастыри группы, известной как «Братья апостолов бедной жизни» (или «Апостолини», или «Братья святого Варнавы»), чьи дома находились в провинции Генуя. Уния была подтверждена папой Павлом V в 1606 году, тогда конгрегация добавила имя святого Варнавы к своему названию, приняла новые конституции, разделила свои палаты на четыре провинции, две из которых, Сан-Клементе и Сан-Панкрацио, находились в Риме. В самом Милане их самым важным монастырем был приписанный к церкви Сан-Примо, приход, которой в более поздние годы был разделен между тремя другими церквями: Сан-Бартоломео, Сан-Бабила и Сан-Андреа. Орден имел и известные и почитаемые имена в своих рядах: блаженный Альберто Безоццо, блаженный Антонио Гонзага из Мантуи, блаженный Филиппо из Фермо, блаженный Герардо из Монцы, блаженный Гуордоте, блаженный Джованни, блаженный Плацидо и многие другие, которые прославили орден своей жизнью. Однако были не только монахи-подвижники, но и ученые-писатели Паоло Фобулотти (De potestate Popoe super Concilium), Асканио Таска, Микеле Мулаццани, Заккария Висконти и Франческо Мария Гуаццо.

Популярность ордена в конце XVI – начале XVII века не была большой, численность монахов уменьшалась, что ставило вопрос о роспуске и закрытия конгрегации, так в конечном счете 1 апреля 1645 года буллой Quoniam Иннокентий X распустил оставшиеся монастыри, включая монастырь в Парабиаго, и указал, что они должны быть переданы в руки светских священников. Это событие не было чем-то уникальным, в XVII веке шел процесс унификации религиозной жизни и сокращения небольших конгрегаций.

О жизни Франческо Мария Гуаццо известно не очень много, наибольшая информация о нем находится в его собственных произведениях. Гуаццо – автор трех работ Compendium Maleficarum, 1608, второе издание вышло на итальянском языке в 1626 году и имело расширенный характер, в него были добавлены главы, различные истории, а также более подробно рассматривались правовые и канонические вопросы. Вторая работа посвящена проповеднику ордена Альберто Безоцци Vita del Beato Alberto Besozzo, 1625. И третья книга, которая вполне может считаться как посмертная работа Il principe perfetto, 1640.

Именно Compendium Maleficarum принес Гуаццо бессмертную славу в веках. Обстоятельства, при которых был написан данный труд, не являются чем-то уникальным, как и знаменитый «Молот ведьм», Compendium Maleficarum был создан как ответ на эпидемию колдовства и суеверий, охвативших районы Северной Италии. Проповедническая деятельность Карло Борромео, архиепископа Милана, вдруг обнаружила, что вся подведомственная ему епархия заражена суевериями, магией и колдовством. Работа Гуаццо четко структурирована на три книги: в первой рассматривается природа колдовства и магии, во второй на обширных примерах раскрывается, как дьявол действует, в третьей рассматриваются средства защиты против колдовства и магии. Compendium Maleficarum в своей структуре следует знаменитому «Молоту ведьм».

Франческо Мария Гуаццо обильно использует труды отцов церкви, как греческих, так и латинских, произведения святых Василия, Григория Назианзина, Афанасия, Иоанна Златоуста, Кирилла, Тертуллиана, Лактанция, Августина, Амвросия, Иеронима, Бернарда, Петра Дамиана, Дионисия Картузианского и много других великих имен. Он с легкостью цитирует Кедрена и Понтано; Плиния и доминиканца Сильвестра; Лукиана и Лиутпранда; Гиппократа и Франческо Маттиоли; католического защитника, епископа Дубрарски из Ольмутца, и протестантского Филиппа Камерариуса. Знаком он и со всеми известными трактатами по колдовству и демонологии: Malleus Maleficarum, Иоганна Нидера Formicarius, Ульриха Молитора De lamiis et pithonicis mulieribus, со современными ему работами Мартина Дельрио, Николя Реми, Жана Бодена и других. Для понимания идей, которые отстаивал Гуаццо в своей работе, необходимо обратится к экскурсу представлений о ведомстве и магии, как менялись представления общества и церкви об этом, почему именно в XVI—XVII веках охота на ведьм принимает такие масштабы.

Краткий экскурс

Долгое время в ранний период существования христианства церковь и ее последователей обвиняли в колдовстве и магии, так как она бросала вызов существовавшим верованиям и традициям. Так, святого Амвросия считали колдуном, так как он был связан с 12 смертями. Святой Афанасий Александрийский, фактически негласный Глава всего Египта, смог противостоять религиозной политике императора Констанция II, чем нанес серьезный урон его власти и авторитету, его также считали магом и колдуном. Колдовство также было распространено среди сирийского духовенства в V веке[1 - Peter Brown. Sorcery, Demons, and the Rise of Christianity from Late Antiquity into the Middle Ages / Witchcraft confessions and accusations. NY, 2004. P. 26—27.]. Однако даже самого Христа считали магом, хотя и своими навыками, и знаниями он не дотягивал до известных языческих магов. Иерокл в начале III века сравнивал Христа с Аполлонием Тианским, впрочем, отдавал предпочтение последнему. Сами же христиане в этот период подчеркивали превосходство Христа тем, что его учение завоевывает мир, что он наказывает тех, кто не верит в него, ну а главное, что его именем изгоняются бесы, маги же делают наоборот – их призывают[2 - Сергей Зотов, Дильшат Харман. Средневековая магия. М., 2022. С. 46—47.].

С одной стороны, магические и оккультные знания оказывались на пограничье народных верований, элитарных учений и легитимных религиозных практик, с другой стороны, и со стороны язычников, и со стороны христиан они подлежали осуждению. Ирония истории заключалась лишь в том, что в позднюю античность язычники и христиане поменялись местами, отныне любые языческие практики могли подпасть под подозрение, а их исполнители – быть обвинены в колдовстве.

При дворе Констанция II мы видим процессы, связанные с колдовством, об этом пишет Аммиан Марцеллин. В IV веке граница между двором и традиционной аристократией, как правило, совпадала с границей между христианством и язычеством. Часто предполагается, что обвинение языческого аристократа в колдовстве было скрытой формой религиозного преследования. Для христианина, который принимал за данность, что язычник поклоняется демонам, было удобно предположить, что он также манипулирует ими в колдовстве; и поэтому сжигание книг магии, традиционные репрессивные меры продолжаются в христианскую эпоху как прикрытие для уничтожения большей части религиозной литературы язычества[3 - Peter Brown. Sorcery… P. 22—24.].

Но в это же время язычники были уверены, что несчастья, которые обрушиваются на человека, это дело рук злых демонов, а колдун здесь манипулятор, который вызывает эти злые силы. Для язычника колдун – это соперник, который хочет нанести вред, причинить ущерб, демоны в этой связи выступают лишь как орудия, лично никак не заинтересованные в ущербе, который наносит колдун. Поэтому в судебном разбирательстве важно было установить личность колдуна и, соответственно, наказать его.

Христианство совсем иначе в это время смотрело на колдуна и его действия, смещая акцент с его личности на дьявола, колдун оказывался игрушкой демона, а не наоборот, как в представлении язычников. Со времени Оригена считалось, что грех – это порождение дьявола, при отсутствии дьявола мир был бы безгрешен. Весь период ранней церкви можно охарактеризовать как борьбу с бесами, их изгнание, будь то мученичество или аскетические подвиги отцов-пустынников. Таким образом практикующий христиан получал иммунитет от колдовства и демонов. Колдун тем самым становился непросвещенным светом Евангелия человеком, запутанным и обманутым демонами, который также заслуживает проповеди и спасения. Примечателен пример со святым Македонием: «Девушка была заколдована любовным заклинанием и к святому Македонию обратились за изгнанием демона. Когда демон был призван, он оправдался, заявив, что не может так легко выйти, поскольку был принужден войти, и назвал колдуна, который его принуждал. Отец девушки немедленно подал обвинение против колдуна в суде губернатора. Изначально казалось, что показания демона, допрошенного святым, решат вопрос о виновности, который ранее решался неуклюжим римским методом пыток слуг и приближенных колдуна. Однако Македоний отказался играть эту роль. Он изгнал демона, прежде чем тот смог запутать колдуна в дальнейшую череду несчастий, и вместо этого обратил колдуна. Таким образом, за исключением случая с девушкой, роль колдуна осталась нераскрытой, по крайней мере в отношении участников событий»[4 - Ibid. P. 32—33.].

Ситуация начинает меняться в VI веке, когда языческие практики были окончательно запрещены и оставались лишь как пережиток на периферии, колдовство теперь начинает рассматриваться как явление, происходящие внутри христианства, теперь перестают работать миссионерские и прозелитические принципы, отныне это люди, сознательно порывающие с церковью, отвергающие Иисуса Христа, Деву Марию и святых. И здесь важное влияние на богословов этой и последующих эпох оказал святой Августин. Взгляд Августина на природу магии и колдовства включал в себя следующие положения: боги язычников были демонами в масках (Пс. 95 96: 5); языческие религиозные практики были суеверными гнусностями (Град Божий IV. 30—34); демоны и люди заключали соглашения (договоры), каждый из которых было для личного возвеличивания (Ис. 28:15); разница между демонической магией и истинным чудом была ясна и не могла быть перепутана ни одним христианином, должным образом наставленным: «Маги совершают чудеса одного рода, добрые христиане – другого рода, а плохие христиане – третьего: маги посредством договора с демонами, добрые христиане – посредством публичной справедливости или праведности, плохие христиане – посредством знаков или подражаний божественной праведности»[5 - Witchcraft in Europe, 400—1700: a documentary history. University of Pennsylvania Press, 2001. P. 43—44.].

Для Августина демоны всегда обманывают колдунов, имеют возможность благодаря своей природе и опыту предвидеть наперед события и явления, они предугадывают некоторые события, тем самым создавая иллюзию всемогущества. Также для него было совершенно ясно, когда он комментировал произведение «Золотой Осел» Апулея, то он указывал, что все эти метаморфозы не могли происходить в действительности. В его время, как он сам замечает, подобные истории рассказывали в Италии: «Человек по имени Престанций рассказывал, как это произошло с его отцом в его собственном доме: он принял яд в куске сыра и лежал в своей кровати, будто спал, но ничто не могло его разбудить. Через несколько дней он наконец проснулся и рассказал о том, что он пережил, будто это были сны, а именно, что он превратился в лошадь и, вместе с другими транспортными животными, нес провизию для солдат в Роетии. Эти детали оказались правдивыми: транспортные животные действительно служили в этом районе, пока Престанций был прикован к постели». Это происходит не благодаря тому, что демоны меняют субстанцию вещей, а потому, что они создают иллюзию посредством воздуха, тем самым создается фантастическое представление, а в реальности человек имеет обычный вид. В действительности, продолжает он, ни физическая форма, ни ум не могут превратиться в животные формы, но фантазия человека, которая даже в мыслях или во сне проходит через бесчисленные изменения, может, когда чувства человека засыпают или ослабевают, представляться чувствам других в материальной форме, каким-то невыразимым образом, неизвестным мне, так что тела людей самих могут лежать где-то живые, конечно, но с их чувствами, закрытыми гораздо более тяжело и крепко, чем во сне, тогда как эта фантазия, будто овеществленная в форме какого-то животного, может появиться перед чувствами других и даже казаться самому человеку измененной, так же, как ему может показаться во сне, что он так изменен и несет ношу; и эта ноша, если она является реальной субстанцией, несется демонами, чтобы люди могли быть обмануты, видя одновременно реальную субстанцию ноши и имитированные тела транспортных животных[6 - Marina Montesano. Classical Culture and Witchcraft in Medieval and Renaissance Italy. University of Messina, 2018. P. 78—79.].

В последующие века большинство богословов и церковь следовали за взглядами святого Августина. Так, авторитет раннего средневековья Исидор Севильский вводит термин maleficum для тех, кто занимается колдовством и магией. Исидор отходит от скептицизма Августина, он верит, что человек может менять свою форму, превращаться в животных и чудовищ: «Существуют рассказы о некоторых чудовищных превращениях и переменах людей в животных, как в случае зловещей колдуньи Цирки, которая, как говорят, превратила спутников Улисса в животных, и случай аркадцев, которые, когда выпадала их доля, переплывали определенное озеро и превращались там в волков. Что спутники Диомеда превратились в птиц – это не вымысел из рассказов, но люди утверждают это с историческим подтверждением. Некоторые люди утверждают, стриги (ведьмы) превращаются из людей. В отношении многих видов преступлений внешность преступников меняется, и они полностью превращаются в диких животных с помощью магических амулетов или ядовитых трав. Действительно, многие создания естественным образом подвергаются мутации и, когда они разлагаются, превращаются в разные виды – например, пчелы из гнилого мяса телят, или жуки из лошадей, или саранча из мулов, или скорпионы из крабов»[7 - Ibid. P. 82—34.]. Но такая вера в превращения не везде находила сторонников, были и вполне рациональные объяснения, особенно там, где христианство утвердилось недавно среди новообращенных варваров. Святой Теодор Кентерберийский (668—690 гг.), в книге Liber Penitentialis пишет: «Если кто-либо на январские календы переоденется оленем или быком, превратится в дикое животное из стад и оденет на себя голову зверя, то пусть за подобное превращение епитимья длится три года, ибо это от дьявола»[8 - Монтегю Саммерс. История Колдовства. М., 2022. С. 19.].

Другой раннесредневековый богослов Рабан Мавр в своем произведении De universo (784 год) верил в возможность магии, но рассматривал ее как явление, допущенное Богом, поскольку только с Его согласия может произойти что угодно. Однако ни Исидор, ни Рабан Мавр не давали никаких юридических рекомендаций по борьбе с колдовством и магией, Рабан Мавр писал лишь о пасторском окормлении и борьбе с народными суевериями[9 - Massimo Centini. la stregoneria. Genova, 2008. P. 19.].

Все меняется с появлением в X веке документа под названием Canon Episcopi, который упоминает о женской секте ведьм: «Те, кто попадает в плен дьявола, оставляют своего Творца и ищут помощи у дьявола. Поэтому святая церковь должна быть очищена от этой чумы. Также не следует допускать, чтобы некоторые развращенные злым духом женщины, соблазненные иллюзиями и фантазиями демонов, верили и заявляли, что в ночные часы они ездят на определенных зверях с Дианой, богиней язычников, и бесчисленным множеством женщин, и в тишине полуночи пересекают большие пространства земли, и повинуются ее повелениям, как ее госпоже, и призываются на ее службу в определенные ночи. Хотелось бы, чтобы они одни погибали в своем неверии и не затягивали за собой в гибель немалое число других. Бесчисленное множество, обманутое этим ложным учением, верит, что это правда, и, так веруя, отступает от истинной веры и погружается в заблуждение язычников, считая, что есть что-то божественное или могущественное, кроме одного Бога. Поэтому священники должны в своих церквях настойчиво проповедовать людям, чтобы они знали, что все это является полной ложью и что такие фантазии внушаются неверующим не божественным, а злобным духом. Итак, сам Сатана, превращая себя в ангела света, когда он пленяет разум несчастной женщины и подчиняет ее себе неверием и недоверием, тотчас же превращается в образы разных персонажей и, обманывая плененный им ум, показывает вещи, радостные или печальные, и известных или неизвестных людей, ведет его по извилистым путям, и в то время, как только дух это переживает, неверующий ум думает, что все это происходит не в духе, а в теле»[10 - Brian Levack. The witchcraft sourcebook. NY, 2004. P. 34—35.].

Текст «Канона» в целом следует за взглядами Августина, все явления колдовства и ночных шабашей не что иное, как иллюзия и фантазия, важно и то, что документ дает свидетельства существования подобных общин. Дьявол в нем выступает в традиционном для раннего христианства образе соблазнителя, его цель – вернуть людей к языческому поклонению, поэтому на первое место выходит проповедь и борьба с суевериями, но важно, что, помимо проповеди, «Канон» предписывает очищать церковь от подобных людей. В то же время духовенство и магистраты начали пересматривать жалобы простых людей, которые обвиняли друг друга в использовании магии для вызывания неурожая, бесплодия и смерти детей и скота.

Богословы XI—XII веков в целом опирались на «Канон епископа», так в Decretum (1025 год) Бурхарда Вормсского магия и определенные практики ведовства толкуются как иллюзии, без изменений это находится в Decretum (1138 год) Грациана, там также отрицаются полеты ведьм и шабаши. В «Поликратике» (ок. 1154 года) Иоанн Солсберийский согласился с тем, что «злой дух по благословению Божию наносит ущерб своей злобой определенным людям таким образом, что они в духе страдают от вещей, которые они ошибочно и жалобно считают, что происходят во плоти», подвержены этому в основном представители простого народа: «отсюда ясно, что это только бедные старушки и простодушные мужчины верят в такие вещи»[11 - Demonology and Witch-Hunting in Early Modern Europe. NY, 2020. P. 88—89.]. В течение большей части Средневековья грамотные люди соглашались с тем, что магическое причинение этих бедствий обычно было иллюзией невежественных простолюдинов. Однако после 1350 года интеллектуалы все больше отстаивали противоположную точку зрения и толковали «Канон епископа» как доказательство существования зловещего нового сектантства. Хотя сам «Канон епископа» представлял женщин Дианы как жертв дьявола[12 - Ibid.].

В XIII веке о природе дьявола писали схоласты, самым известным среди них был Фома Аквинский, который разработал наиболее полную концепцию мира зла. Так, царство дьявола подобно государству среди людей, там есть свой Глава и своя иерархия, соответственно, появляются представления о том, что конкретный демон связан с определенным злом, позже демонологи будут развивать эти идеи. В основе сообщества демонов лежит беспорядок и ненависть, однако сплочение их обеспечивается ненавистью и злом к людям.

Также Фому Аквинского занимал вопрос, связанный с взаимоотношениями демонов и людей, как уже отмечалось выше, в ранний период в церкви господствовало представление о том, что дьявол рыскает аки лев, чтобы погубить человека, человек был орудием в руках зла, хотя и со свободой выбора. Однако уже Августин упоминал тех, кто добровольно заключал соглашения с дьяволом, полагаясь на определенные выгоды от демона, но подробности этих отношений никак не рассматривались. Для схоластики было характерно подробно осветить эту сторону. Тела демонов были бестелесны, и в этом Аквинский следовал за ранними отцами, однако было множество историй о плотских сношениях демонов и людей, он отвечал на это следующим образом, что демон может принять женское тело (суккуба), заниматься сексом с мужчиной и захватить его семя, а затем перейти в мужское тело (инкуб) и заниматься сексом с женщиной, оплодотворяя ее захваченной спермой. Таким образом отвергались народные верования о неких полулюдях-полудемонах, но сам факт «контакта» демона с человеком получал дополнительный авторитет в лице богословия.

Другим развитием идей святого Августина стало учение о двух соглашениях, которые заключал человек с демоном, «явное» и «неявное», первое было традиционным пактом с демоном, хорошо известным по византийской истории Феофила, а вот второе был абсолютно новой идеей схоластического богословия, «неявный» пакт заключался, когда ведьма или колдун использовали ритуалы и обряды, которые совершались при помощи демона, и он отвечал на них, к ним относились различные виды гаданий, а также некромантия[13 - Julian Goodare. The European Witch-Hunt. NY, 2016. P. 69—71.].

XIII век стал поворотным и в юридическом плане, если раньше колдовство и ведовство находилось в ведении исключительно церкви, которая должна была просвещать и бороться с суевериями пастырскими методами, то с этого столетия колдовство и ведовство начинают рассматриваться как ересь. Борьба с ересями велась на протяжении всей христианской истории, так, Фридрих II с опорой на кодекс Юстиниана приравнял ересь к преступлению, связанному с оскорблением величества, за что полагалась смерть. Так как ведовство оскорбляло божественное величие, то в 1231 году папа издал буллу Excommunicamus, по которой ведьмы и колдуны могли быть сожжены на костре только в том случае, если их преступление можно сравнить с еретическим[14 - Massimo Centini. la stregoneria. Genova, 2008. P. 25.]. Ведовство и колдовство в это время находятся на периферии внимания церкви, церковь в XIII веке ведет тяжелую борьбу с катарами и альбигойцами, которых в свою очередь обвиняют в поклонении дьяволу и колдовских обрядах, папа Иннокентий III учреждает повсеместно инквизицию, которая должна была бороться с ересями, основу ее составили представители доминиканского и францисканского орденов. А Иннокентий IV своей буллой Ad extirpanda в 1235 году положил начало систематическому преследованию ереси и наделил инквизиторов широкими полномочиями. В дальнейшем папой Александром IV 13 декабря 1258 года была издана булла, которая адресовалась инквизиторам-францисканцам и была направлена против черной магии и тех, кто ей занимается.

В 1326 или 1327 году издается булла Иоанна XXII Super illius specula, фоном которой послужили многочисленные жалобы, поступающие на имя папы с мест, о людях, которые заключали договор с дьяволом, производили странные ритуалы, изготавливали магические предметы, а также занимались некромантией. Интересен и сам текст буллы:

«Мы с сожалением замечаем и с внутренним смущением узнаем, что многие христиане только по имени, которые, отказавшись от первобытного света истины, ослеплены таким туманом ошибки, что вступают в завет со смертью и заключают пакты с адом. Потому что они приносят жертвы демонам и поклоняются им. Они создают и стремятся к созданию образов, колец, зеркал, кадилок или любых других магических вещей, чтобы связываться с демонами, к которым они обращаются с просьбами, от которых они получают ответ, просят о помощи и, чтобы получить самые отвратительные вещи и исполнить свои злые желания, проявляют к ним послушание. Какая жалость! Эта пагубная болезнь в настоящее время по всему миру усиливается и все более серьезно отравляет стадо Христа. Итак, по полученному пастырскому попечению мы обязаны вновь привести в стадо Христово всех тех овец, которые все еще бродят по бездорожью, и исключить из стада Господня больных, чтобы они не заразили остальных. Этим указом, имеющим вечную силу, по совету наших братьев, мы увещеваем в силу священного послушания и под угрозой отлучения от церкви Всех и каждого в отдельности, рожденных заново из источника крещения, чтобы никто не брался учить или самостоятельно изучать какие-либо из упомянутых догм или, что было бы еще хуже, каким-либо образом и на кого бы они ни применялись. И поскольку что-то уместно, чтобы те, кто своими позорными делами оскорбляют Всевышнего, были наказаны соответствующими наказаниями за свои вины, мы объявляем отлучение от церкви на всех и каждого в отдельности и хотим, чтобы им подчинялись в силу самого факта те, кто, вопреки нашим, в спасительной степени исцеления, просьбам и повелениям, пытались бы взять что-нибудь из вышеупомянутых работ. Мы также предусматриваем, что в случае лиц, которые после соответствующих предупреждений в течение восьми дней, считая с момента уведомления, не улучшатся, наряду с указанными мерами будут применены наказания, которые по закону имеют право на еретиков, кроме конфискации имущества. И поскольку было бы хорошо исключить все средства и возможности для этого, по общему совету этих братьев, мы рекомендуем и приказываем, чтобы никто не пытался владеть, хранить или изучать их книжки и любые сочинения, содержащие вышеупомянутые ошибки»[15 - Galuszka T., Magia jako factum haereticale. Wokоl bulli Jana XXII «Super illius specula», «Przeglad Historyczny», T. 97, 2006, Z. 2, S. 239—240.].

Из самого текста буллы можно заключить, что магия и колдовство из народных практик и суеверий перекачивали в среду интеллектуалов, так, в булле приказывается уничтожать книги с подобным содержанием, что свидетельствует об образовательном уровне практикующих такую магию.

Булла создается в условиях политической нестабильности, папский престол перемещается в Авиньон, в церкви начинается «великий раскол» и «Авиньонское пленение пап». С другой стороны, совсем недавно прошел процесс против тамплиеров, которых обвиняли в том числе в занятиях колдовством и магией. Их обвиняли в совершении ужасных секретных ритуалов, включающих гомосексуализм, отречение от Христа и поклонение идолу. Позже с помощью показаний были добавлены новые обвинения, в частности, что тамплиеры давали присягу дьяволу в облике гигантского кота и что они мазали своего идола жиром убитых и запеченных детей. Показания были даны под пыткой. Как только этот процесс начался, те тамплиеры, которые поддерживали свою невиновность, начали казаться еще более мерзкими из-за отказа признать развратность ордена[16 - Julian Goodare. The European… P. 37.].

Другой опасной в глазах церкви практикой стала некромантия, которая была тесно связана с экзорцизмом. Священники могли с помощью легальных обрядов как изгонять демонов, так и подчинять их своей воле, соблазнять женщин и искать сокровища. Однако главную опасность в связи с этим представляла политическая магия, которая затрагивала короля и высшее духовенство. Здесь стоит вспомнить легенду, по которой последний великий магистр ордена тамплиеров проклял французского короля Филиппа Красивого, после чего род Капетингов пришел к своему закату и прекратил свое существование, а легенда эта существовала не одно столетие.

В 1320-е годы создается Practica inquisitionis haereticae pravitatis под авторством инквизитора Бернарда Ги, он разделяет колдовство на практику, которая связана с оказанием каких-либо благих услуг людям, будь то излечение посредством заклинаний, поиск потерянных вещей или любовная магия, такая практика хотя и являлась предосудительной, но не подпадала под определение ереси. Практики, которые в своей основе имели договор с дьяволом, отречение от христианства, богохульство и прочее, считались еретическими и преследовались как ересь. Однако граница между ошибочной магией и магией, которая может быть охарактеризована как ересь, в Practica четко не разграничивается, в своей формуле отречения подозреваемый в занятии магией должен отрекаться и от ереси, и от греховного поведения[17 - Derek Hill. Inquisition in the Fourteenth Century The Manuals of Bernard Gui and Nicholas Eymerich. NY, 2019. P. 179—180.]. Среди наиболее часто встречающихся обвинений, направленных против ведьм, следует отметить убийство детей для получения жира, необходимого для приготовления магических мазей; способность вызывать атмосферные явления, наносящие ущерб урожаю; проведение ритуалов, посвященных поклонению демонам[18 - Massimo Centini. la stregoneria. Genova, 2008. P. 29.]. Другим важным трактатом XIV века, посвященным практике колдовства и магии, стала работа Николая Эрмериха Directorium inquisitorium (1376 год), он определил еретиками всех тех, кто, имея фактические знания в магии, вступил в реальные отношения с дьяволом; ересью также считалось поклонение дьяволу и посещение шабаша. Также признавалась еретической практика призыва сил ада с помощью магических образов, таких как помещение ребенка в круг или чтение заклинаний из книги[19 - Ibid.]. В отличие от Ги, Эрмерих четко описывает магию, какая подпадает под определение ереси, а какая является лишь предосудительной. По Эрмериху есть три категории магии. Первая, sortilegi et divinatores, которая открыто предлагает латрию или дулию демонам, – это ересь. Вторая категория всегда находится вне ереси; Эрмерих приводит в качестве примера хиромантию или чтецов ладоней, где практикующие просто читают природные знаки и делают выводы о «естественных эффектах и состояниях человека». Третья категория магии – это случаи, когда вызывается сила демонов для достижения эффекта или, по крайней мере, в надежде на это, но не ясно, что при этом они предлагают, латрию или дулию, именно здесь инквизитор и суд должны были установить, являлось ли такое действие еретическим[20 - Derek Hill. Inquisition… P. 170—181.].

В XV веке ведовство начинает рассматриваться как «новая секта», интересно отметить, что появление этой «новой секты» ведьм происходит в районах, где до этого были сильны позиции еретиков – вальденсов. Однако самый первый процесс против «новый секты» прошел в Ирландии и относится он аж к 1324 году, когда Элис Китлер была обвинена своими пасынками, что посредством колдовства она умертвила троих своих мужей. Дело рассматривалось епископом Оссори Ричардом Ледредером, однако самой Элис в итоге удалось бежать в Лондон, далее ее след теряется. Созванный епископом собор в 1317—1320 годах осудил новую вредоносную секту, которая угрожала священнослужителям и выказывала презрение к Богу и церкви[21 - Дж. Б. Рассел. Колдовство и ведьмы в Средние века. М., 1997. С. 245—246.]. Дело Китлер включало ересь, демонические обряды, вредоносную магию и заговор, в нем не было демонического пакта и полета, вредной магии уделялось не очень большое внимание. Также особенностью процесса было то, что в центре внимания были женщины, в отличие от большинства средневековых процессов, где большинство было мужчин[22 - Julian Goodare. The European… P. 37—38.].

Колыбелью этой «новой секты» стали Западные Альпы, районы современной Швейцарии, в этом же районе процветали традиционные для Средневековья секты вальденсов, получалось, что те практики и обвинения, которые приписывались вальденсам, стали распространяться на представителей секты ведьм. В 1409 году папской буллой к инквизитору Понсе Фежерону, который действовал во Французских Альпах и герцогстве Савойя, подчеркивалось, что бесчисленные евреи и христиане основали новые секты, в которых творятся тайные и отвратительные обряды, магические практики и некромантия[23 - Ibid. P. 41.].

В период с 1420 по 1485 год возникает убеждение в существовании «новой секты». Суть этой новой ереси сводилась к неправильному поклонению Богу, секта состояла преимущественно из женщин, в ней практиковались магия и колдовство, а также поклонение дьяволу. Ведьмы встречались с дьяволом ночью, целовали его и приносили жертву, собрания секты именовались «синагогой», дьявол на этих собраниях учил ведьм различным вредоносным практикам, также ведьмы убивали младенцев, как чужих, так и своих, из которых потом изготавливали различные мази. Обвинялись ведьмы и в надругательстве над телами покойников, которые они выкапывали и съедали. Заканчивалось собрание сексуальными оргиями[24 - Ibid. P. 42—44.].

В этот период, во-первых, наблюдался постоянный рост числа судебных процессов по обвинению в колдовстве в общем, а во-вторых, усилилась озабоченность дьяволопоклонством, также городские суды стали перенимать практику инквизиции, допрос сопровождался пытками[25 - Richard Kieckhefer. EUROPEAN WITCH TRIALS Their Foundations in Popular and Learned Culture, 1300—1500. London, 1976. P. 18.]. Однако стоит иметь в виду, что существование «новой секты» не надо смешивать с вальденсами, процессы над этими двумя группами идут параллельно, инквизиторы никогда не смешивают их. Вальденсов не обвиняли в это время в занятии магией и ночных полетах[26 - Brian P. Levack. The Witch-hunt in early modern Europe. Harlow, 2006. P. 51—52.].

Авторы «новой секты» оказывались в затруднительном положении, так как одним из характерных признаков секты были полет на шабаш. Иоганн Нидер, один из самых авторитетных писателей XV века, автор «Муравейника», следовал за «Каноном епископа», он верил, что рассказы о полете – наваждение дьявола. Таким образом и сам шабаш ведьм Нидер ставил под сомнение[27 - Тогоева О. И. Короли и ведьмы. Колдовство в политической культуре Западной Европы XII—XVII вв. М.; Спб., 2022. С. 135—136.]. Для того чтобы обойти «Канон», использовался аргумент, что «Канон» относится к прошлым временам, а к настоящему времени его слова не относятся. Тем более в схоластическом богословии никогда до конца не отвергалась возможность дьявола перемещать по воздуху тела людей. Поэтому в «Молоте ведьм», чтобы не отвергать полностью «Канон», дается следующие объяснение: дьявол может с помощью обмана создавать иллюзию полета, но также это не исключает и физического перемещения в пространстве[28 - Brian P. Levack. The Witch-hunt… P. 45—50.]. Позже, уже в XVI веке, следование «Канону» могло вызвать подозрение в сочувствии к ведьме, а также подозрение в отрицании реальности колдовства, что не сулило ничего хорошего.

В 1486 году издается знаменитый трактат «Молот ведьм». Наряду с буллой папы Иннокентия VIII Summis Desiderantes эта работа заложила основы массовой охоты на ведьм. «Молот ведьм» в содержательной и практической части не представляется оригинальным. Примеры колдовства и магии во многом берутся из работы Нидера «Муравейник». Но в этой работе смещается акцент с еретической секты, которая тайно собирается, проводит сложные ритуалы и поклоняется дьяволу, на сельское колдовство и магию, которые, как писали инквизиторы XIV века Ги и Эрмерих, являются скорее суеверными практиками, пережитками язычества. Теперь же и эти практики подпадают под пристальное внимание церковных и светских властей. Работы, написанные богословами и инквизиторами на протяжении XIV—XV веков, формировали устойчивые представления о ведовстве, в этом смысле представители европейских элит были убеждены, что существует особое сообщество, поклоняющееся дьяволу и стремящееся нанести всяческий вред людям. Целью властей было избавление населения от угрозы ведовства, таков был мотив, который двигал такими людьми, как Сигизмунд Тирольский или Иннокентий VIII[29 - Richard Kieckhefer. EUROPEAN… P. 24.]. Во второй половине XV века эта вера в ведьм начала распространяться и среди сельского населения, этому способствовали инквизиционные процессы, которые имели публичный характер, а также проповеди священников. Таким образом, в конце столетия произошел окончательный синтез представлений ученых-богословов о ведовстве и магии с народными взглядами на колдовство и малефикум. Отныне все суеверные ритуалы и магические практики напрямую связываются с поклонением и служением дьяволу.

Взгляды сторонников ночных полетов ведьм на шабаш, верящих в их реальный физический характер, стали основой судебной практики XVI—XVII веков, а также принимались почти всеми демонологами в это время. Однако существовала и скептическая традиция. Так, в 1489 году, вскоре после появления «Молота ведьм», Ульрих Молитор, доктор канонического права и судья при имперском суде Священной Римской империи, опубликовал диалог под названием De Laniis et Pythonicis Mulieribus («О ланиях и женщинах-гадалках»), в котором занял скептическую позицию относительно способности ведьм совершать вредные деяния, летать на шабаш и иметь интимную связь с демонами[30 - Brian P. Levack. The Witch-hunt… P. 62.]. Молитор следовал «Канону епископа», считая все подобные явления наваждением дьявола, при этом он не отрицал возможного договора ведьмы с дьяволом, а также считал их виновными в ереси.

В XVI веке не появляется оригинальных идей, которые бы дополнили теорию ведовства, но ввиду большого количества процессов книги наполняются множеством примеров из судебной практики. Так, в 1524 году Паоло Грилланд, папский судья, который председательствовал на нескольких судебных процессах по делам о колдовстве в окрестностях Рима, опубликовал Tractatus de Hereticis et Sortilegiis. Этот популярный трактат стал одним из основных источников информации о шабаше, в который Грилланд полностью верил[31 - Ibid. P. 56.]. Первая половина XVI века стала временем определенного затишья как в интенсивности преследования ведьм, так и в появлении новых трактатов, что объясняется начавшейся реформацией и религиозными столкновениями на этой почве.

В 1580 году выходит в свет книга Жана Бодена Demonomanie, изданная на французском языке, эта книга сразу же обрела популярность и была переведена на латынь и другие европейские языки. Ведовство в ней рассматривается с юридической точки зрения, это измена перед государством и Богом. Помимо обширного материала юридического характера и множества примеров, в этой работе Боден отстаивает реальность ликантропии, превращения людей в животных, еще более дискуссионный и спорный аспект ведовства, который большинство писавших на эту тему демонологов подвергали сомнению. Другой важной работой стал труд Николя Реми Demonolatreiae, увидевший свет в 1595 году, он представлял из себя в первую очередь богатый историческими примерами материал. Николя Реми был судьей в Лотарингии и сам вел процессы против ведьм, поэтому эта работа важна с точки зрения взглядов и представлений одной из сторон. Эта работа очень подробно касается темы шабаша, в подробностях описывая все, что там происходило. Шабаш оказывался перевернутым обрядом, в котором делалось все супротив христианскому богослужению, ведьмы целовали в анус дьявола, имитировали другие элементы службы. Также шабаш представлялся в работах конца XVI века как вывернутый наизнанку социальный праздник, иногда называемый «игрой» или «гонкой», ведьмы на шабаше ели несоленую еду, сидели спиной друг к другу, а их танцы и движения были проникнуты дисгармонией[32 - Julian Goodare. The European… P. 73—76.].

В начале XVII века появляются своеобразные энциклопедии колдовства, которые суммируют накопленный опыт нескольких столетий. Иезуит Мартин Дель Рио опубликовал свою работу Disquisitionum Magicarum Libri Sex, которая служила энциклопедией магии и также давала конкретные инструкции судьям. Работа Дель Рио была издана двадцать раз и переведена на французский язык в 1611 году, она стала наиболее популярным и авторитетным трактатом о колдовстве в XVII веке. В Италии такой работой стал труд монаха Франческо Марии Гуаццо Compendium Maleficarum, написанный в 1608 году. Гуаццо во многом опирался на работы Крамера, Реми и Дель Рио, а также на сотни других авторов, в конечном счете суммируя их опыт, он показывал на огромном количестве разновременных примеров, что колдовство и магия – явления непреходящие и существовавшие всегда[33 - Brian P. Levack. The Witch-hunt… P. 57—59.].

СВЕТЛЕЙШИЙ И ДОСТОПОЧТЕННЫЙ

ВЛАДЫКА ОРАЦИО МАФФЕИ

КАРДИНАЛ СВЯТОЙ РИМСКОЙ ЦЕРКВИ

И ВЕЧНО БДИТЕЛЬНЫЙ ЗАЩИТНИК

ОРДЕНА СВЯТОГО АМВРОСИЯ

ФРА ФРАНЧЕСКО МАРИЯ ГУАЦЦО

СМИРЕННЫЙ БРАТ ТОГО ЖЕ ОРДЕНА

ПРИВЕТСТВУЕТ

О, всебдительный прелат! Три года назад, когда я находился при дворе его светлости герцога Клевского и Юличского (которого мучили и оковывали многочисленные заклятия колдовства), я собрал и сочинил эту книгу, которую я назвал Compendium Maleficarum, и, более того, наполнил ее различными и обширными примерами с единственной целью, чтобы люди, рассматривая хитрость ведьм, стремились жить благочестиво и набожно перед Господом. И хотя она может вызвать пустые шутки из-за недовольства некоторых (ведь что может быть более трудным, чем удовлетворить каждое вкусовое предпочтение?), я полагаю, что она будет полезна тем, кто стремится избежать смертельного яда колдунов. Когда я решил напечатать ее, я стал искать покровителя, того прославленного и высокочтимого покровителя, которому следовало бы с безопасностью привести ее к свету, о, величайшего и величественнейшего защитника, которого никто не превзошел в гениальности, дарах ума и тела и бесчисленных благодатях, вы являетесь в моих мыслях тем, кто дал публичное свидетельство, что ваше превосходное мужество сочетается с такой же степенью образованности, покровитель, который далек от презрения скромного писателя, скорее распространит на него свою наивысшую благосклонность и больше, чем обычная доброта. С учетом этих соображений я был уверен, что вы предназначены занимать место мецената по отношению к тем, кто предал себя продвижению здравой доктрины, среди которых я считаю себя самым скромным. И я решил зажечь эту новорожденную работу вашим знаменитым именем; и, хотя вы заслуживаете гораздо более величественного произведения, я рискую посвятить вам эту маленькую книжку, которая была составлена не без определенных трудностей. И если (как я надеюсь) вы примете ее полностью и щедро с той справедливой искренностью, которая присуща вам, можно с уверенностью ожидать, что критики, которые терпеть не могут ничего, что не имеет оттенков совершенного гения и неустанной деятельности, закроют глаза на ее недостатки. Прощайте, и пусть имя Гуаццо будет записано среди тех, кто искренне привязан к вам.

    Милан, май 1608 года

Предисловие к читателю

Среди бесчисленных благ, которые Божья милость ежедневно дарует всему человечеству и особенно верным Ему, я считаю особенным то, что мы обладаем способностью распознавать злобу и злодеяния наших врагов, как видимых, так и невидимых. Это позволяет нам узнавать их хитрость и противодействовать их преградам и искушениям. И поскольку (Пс. 72) гордыня ненавидящих Бога ежедневно растет и набирает силы, а ядовитый враг человечества, чья свирепость только усиливается, не боится засеивать наш путь самыми острыми шипами скорби и болезней, хотя и сам опасается мучений, он прилагает все усилия, чтобы увеличить свое вечное наказание, ведя в ад как можно больше людей, и для того, чтобы посмеяться, презреть и оскорбить самое превосходное и божественное подобие Бога, омытое ценной кровью Христа, и превратить свободу человека в рабство. Поэтому каждый из нас должен исследовать свое сердце, чтобы оно было свободно от злобы дьявола, ибо он ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить, и, даже если его сердце пронзает и рвет вражеское оружие, дьявол ничего не оставляет неиспробованным и решается на все. Когда он видит людей слабого и робкого духа, он берет их штурмом; когда он видит их неустрашимыми и твердыми, он становится как бы хитрым лисом, чтобы обмануть их: у него есть тысячи способов причинить нам вред, и он использует бесчисленные методы, суеверия и любопытные искусства, чтобы отвратить умы людей от Бога и ввести их в свои собственные глупости; и все это он чудесным образом совершает с помощью иллюзий и колдовства. Поэтому, согласно договоренности, этот вид зол был распространен на гибель тел и душ людей через действие ведьм, колдунов, чародеев и предсказателей; и в подтверждение этого настоящая книга даст надежное указание на истину. И чтобы каждый человек мог защитить себя, пусть серьезно прочтет и внимательно усвоит эту книгу, которую я назвал Compendium Maleficarum; так же, как показаны различные способы и методы причинения вреда, так существуют и различные средства, с помощью которых можно справиться с этим злом, когда они распознаются. Если же, читатель, в этой книге есть что-то, что удерживает ваше внимание и указывает вам путь к лекарству, я поднимаю руки в благодарность перед Богом, который для своей еще большей славы и смущения дьяволов позволил искушению наших душ, чтобы праведные стали совершенными, а нечестивые были брошены в ад. Поэтому демоны действуют в соответствии с замыслом и разрешением всемогущего Бога.

Книга первая

Глава I.

Природа и степень силы воображения

Доктрина

МНОГИЕ авторы подробно писали о силе воображения, например Пико делла Мирандола[34 - Джованни Пико делла Мирандола (1463—1494) – философ, представитель раннего гуманизма, мистик, опирающийся на неоплатонизм, перипатетику, схоластику, совмещенные с герметизмом и каббалой, оказал существенное влияние на философию эпохи Возрождения.] в De imaginationibus, Марсилио Фичино[35 - Марсилио Фичино (1433—1499) – философ, гуманист, астролог, католический священник, основатель и глава флорентийской Платоновской академии. Один из ведущих мыслителей раннего Возрождения, наиболее значительный представитель флорентийского платонизма.] в De Theologia Platonica, книга 13, Алонсо Тостадо[36 - Алонсо Тостадо (ок. 1410—1455), известен также как Альфонс Тостадо, Тостатус Абуленсис, испанский богослов, недолго был епископом Авилы, прославился как ранний теоретик колдовства.] в On Genesis, Глава 30, Мигель де Медина[37 - Мигель де Медина (1489—1578) выдающийся испанский францисканский богослов.] в De Recta in Deum fide, II, 7, Леонард Вэр[38 - Леонард Вэр (ок. 1540—1603), родился в Беневенто, испанского происхождения, знаменит работами по демонологии.] в De Fascino, II, 3 и многие другие. Все соглашаются, что воображение – это очень мощная сила, и как аргументами, так и опытом они доказывают, что воображение может оказывать наиболее широкое воздействие на тело человека. Они утверждают, что, когда воображение рассматривает образы предметов, воспринимаемые органами чувств, оно возбуждает способность (стремление) к страху, стыду, гневу или печаль, и эти эмоции так влияют на человека, что его тело становится бледным или краснеет, и он становится радостным и восторженным или вялым и угнетенным. Святой Фома (Contra Gent. III, 103) мудро сказал, что тело человека может быть подвержено влиянию воображения во всех направлениях, которые естественно соответствуют способностям воображения, таким как местное движение у спящих: но его другие телесные состояния, которые не имеют естественной связи с воображением, не могут быть таким образом затронуты, так что воображение не может, например, заставить человека вырасти на локоть. Аргумент подтверждается также ежедневным опытом людей, ходящих во сне, которые делают удивительные вещи во время сна: ибо все согласны, что такие вещи совершаются силой воображения, пока чувства спят. Много таких вопросов обсуждает Мартин Дельрио[39 - Мартин Дельрио (1551—1608) – голландский богослов испанского происхождения, эрудит и полиглот, в 24 года стал вице-канцлером и генеральным прокурором Брабанта, позже стал членом ордена иезуитов, автор энциклопедического труда Disquisitionum Magicarum, наиболее полной во многих отношениях работы по колдовству, не менее известной, чем Malleus Maleficarum.] Disquisitiones Magicae, Quaest. I, 3.

Примеры