– А портки где забыл? Или ты с голым задом на посвящении будешь? – Виги со смехом наблюдал за подготовкой названого сына.
Годун смутился и принялся натягивать шаровары, которые никак не хотели поддаваться. После очередной тщетной попытки он посмотрел на смеющихся взрослых.
– Вам бы все хиханьки. Нет бы помочь человеку. Эх вы.
Виги сложился пополам в приступе хохота, а Парсбит, приняв серьезный вид и заикаясь от смеха, обратилась к мальчику:
– Воин позволит мне помочь ему натянуть портки?
Дождавшись ответного кивка, девушка одной рукой приподняла мальца под мышки и быстро натянула штаны, ловко подвязав их другой рукой.
– Благодарю, красна девица, – облаченный для посвящения будущий воин с абсолютно невозмутимым и серьезным видом поклонился своей помощнице, после чего посмотрел на княжича. – Я готов. Ведите.
Теперь уже была очередь Виги сдерживать смех и подыгрывать парнишке. Открыв дверь, он указал рукой на лестницу в конце коридора, дождался гордо прошагавшего мимо Годуна, повернулся к смеющейся девушке и подмигнул. Парсбит снова зарделась и отправила княжичу воздушный поцелуй.
Годун вышел во двор детинца, который был полон воинов всех возрастов: от детей, как и он сам, до седых синеусых варягов. Виги подтолкнул названого сына в сторону группы мальчишек лет пяти-семи, а сам направился к центру двора в сторону небольшого загона. Как оказалось, сегодня княжич должен был получить свой пояс и золотую гривну. Да, он участвовал в походах и даже водил десяток и сидел за столом старшей гриди. Но лишь потому что княжич, а не старший.
Виги облачился и прошелся взглядом по собравшимся. Встретившись глазами с Годуном, он подмигнул мальчику. В загон зашел взрослый воин, пяди на две выше княжича и с сединой на висках. Его Годун видел на лодье князя. Кажется, это был кормчий. Он кивнул княжичу, и оба повернулись к крыльцу, на котором уже стоял сам Рулаф:
– Бой до первой крови. Не калечьте друг друга, вам еще ворогов бить, – князь поднял руку и резко ее опустил. Воины разошлись по углам, надевая шлемы.
Кормчий выставил вперед щит. Виги же, напротив, опустил свой и чуть присел. Гуськом он двинулся на гридня, аккуратно уходя вбок. Кормчий, будучи опытным бойцом, сразу раскусил план княжича, так же аккуратно начал поворачиваться, направляя меч в сторону Виги. Расстояние между бойцами постепенно сокращалось до необходимого минимума.
Мощный удар щита о щит ознаменовал начало схватки. Виги нижним ударом устремил клинок в опорную ногу противника, но кормчий немыслимым для Годуна образом подпрыгнул. Пропустив оружие под ногой, он ступней уперся в щит Виги и сбил княжича. Молодой воин, получив направление, кувырком назад ушел от молодецкого удара мечом сверху. Снова небольшое затишье, и аккуратный танец двух воинов. В этот раз первый в атаку пошел кормчий. Поняв, что он может задавить молодого противника массой, опытный боец ринулся на таран, целя своим щитом в щит Виги. Княжич резко подался в сторону, пропуская тяжелого противника мимо, и подставил подножку. В развороте Виги ударил мечом в тыльную часть шлема пролетающего мимо кормчего. Получив дополнительное ускорение, воин приземлился зубами в кромку собственного щита.
Шумевшая толпа вмиг замолчала, наблюдая за лежащим кормчим. И радостно заулюлюкала, когда тот поднялся, сплевывая кровавую юшку. Воин открыл рот и пальцами достал обломок переднего зуба.
– Любо, княсь! Вигислав достоин сидеть за нашим столом, – каждое его «с» сопровождалось присвистом.
– Любо! – возликовала старшая гридь.
Виги с радостью и гордостью посмотрел на отца. Но улыбка почти сразу сошла с лица княжича – князь сидел хмурый. Рулаф поднял руку, и воины притихли.
– Я перед боем дал два условия: до первой крови и без увечий. Десятник младшей гриди Вигислав Рулафович не выполнил оба.
Толпа удивленно загудела. А князь продолжил:
– Первая кровь появилась у него, когда он неудачно кувыркнулся и порезался своим же клинком, – Виги с изумлением взглянул на собственные ноги и обнаружил царапину, из которой тонкой струйкой сочилась красная жидкость.
– Второе условие он нарушил, выбив зуб княжескому старшему гридню и кормчему, за что следует уплатить виру в размере трех кун.
Виги побагровел и попытался что-то сказать, но бывший соперник положил ему руку на плечо.
– Молщи, сейщас он княсь, а не тятя.
– Посему я не могу принять Вигислава в старшую гридь.
– Не любо, Рулаф, – неожиданно прозвучавший старческий голос в полной тишине заставил всех обернуться.
В дверях детинца стоял старик с длинными сизыми усами.
– Не любо, – повторил старик. – По Правде оно, конечно так, да не так. Тут надо учитывать мнение старшей гриди и самого кормчего. Как я вижу, у них нет возражений. Да и желания виру взимать с княжича – тоже. Так-то выходит, что тут правда за воинами и родичами, а не за княжеским словом.
– Ты как мой отец говоришь али как ведун Перунов? – Рулаф прищурил глаза. Только сейчас Вигислав увидел легкую ухмылку на губах князя.
– Как ведун, конечно. Как отец я бы тебя хворостинами по двору гонял, да возраст не тот. Неча моего внука стыдить при родичах.
– Ну, так тому и быть, если старшая гридь не против, и Свейн не хочет взимать виру…
– Не хощу, княсь. С ним ф друщине я больсе с походов насобираю, щем с виры са суб.
– Ну раз так, то Вигислав Рулафович, подойди ко мне. Я тебе золотую гривну вручу.
Виги стоял с поникшей головой и не сразу понял, что произошло. Пока Свейн не подтолкнул его в сторону улыбающихся отца и деда.
– Любо! – князь надел на шею Виги золотой брусок на конопляной веревке.
– Любо! – все собравшиеся на дворе детинца, включая радостного Годуна, вторили князю.
Следующими выходили детские, которые пытались получить пояс отрока. Из тринадцати человек свои поединки выиграли лишь двое. Остальные проигрывали не потому, что были плохо подготовлены: напротив, слишком заученно выглядели их атаки. Более опытные подростки легко читали действия детей и с легкостью парировали выпады. Но двое парней удивили даже бывалых – один являлся то ли даном, то ли нурманом, представили его племянником какого-то ярла Трюггви. Бой его был затянут и скучен. Противники, которые выбрали одинаковое оружие – щиты и топоры, долго ходили друг вокруг друга. Пока отроку это не надоело и он не напал на детского скандинава, за что поплатился и получил тренировочным топором аккурат в ухо. После удара торопыга слегка окосел и шлепнулся лицом в песок, чем вызвал взрыв хохота зрителей.
Второй – варяг. Года на три старше Годуна. Маленький и щуплый на вид, он с легкостью управлялся двумя мечами. Точнее, мечом и саблей. Против него вышел большой розовощекий отрок с жиденькими усами. Если бы не шрам через всю щеку, его можно было бы принять за детского, просто очень большого. Он улыбнулся, взял щит и копье и ринулся в атаку. Младший соперник мечом отразил выпад копья, а саблей ударил по жилам на незащищенных ногах громилы. Жуткий крик отрока заставил старших гридней выбежать на поле поединка. Несмотря на то что оружие было учебным, малец смог покалечить розовощекого. Причем по опечаленным лицам старших гридней стало понятно, что парень уже никогда не будет полноценно передвигаться, ведь деревянная сабля пришлась в аккурат над пяткой, перерезав ножные жилы.
Победителя за ухо выводил из загона поджарый варяг с седыми длинными усами.
– Твой отец гордился бы тобой, но я не твой отец! Ты почто мальца изувечил? А если он ходить не сможет?
– Тогда я буду заботиться о его роде и делиться добычей, – несмотря на то, что парень шел на носочках с запрокинутой набок головой, он казался абсолютно спокойным, – это ведь по Правде.
– Святополк! Отпусти братича[3 - Племянник, сын брата.]! – Виги пробивался сквозь толпу варягов. – Отпусти, говорю!
Седой варяг отпустил паренька. Ухо, за которое держал дядька-пестун[4 - Наставник, брат матери либо отца.] своего подопечного, стало раза в два больше второго и цветом напоминало сливу.
– Виру требовать будешь, княже?
– Нет, наоборот. В отроки хочу взять. Да десятником над детскими сделать. Мало кто двумя мечами орудовать нынче способен. Станешь обучать и этого, – он вытянул из толпы детей Годуна, – и десяток, в который его зачислят.
– И чем этот малец от других отличается? – Святополк прищурился и оценивающе окинул взглядом мальчишку.
– Это сын Мстислава и мой названый сын. Прошу как друга, а не служивого.
Седой изменился в лице и помрачнел.
– Я жизнью обязан твоему тяте, малец. Пусть так. Мой братич будет учить тебя и присматривать, – он повернулся к недавнему поединщику, – отвечать за него и этот десяток своей головой и не только перед князем, но и передо мной и всем родом. Понятно, Варяжко?
– Да понял я, понял, стыря[5 - Старший брат отца, дядя.]. Наказание принимаю.
Годун стоял и ждал своей очереди, выбирая оружие. За этим занятием он не заметил, как к нему подошли Виги со Святополком и худощавым бойцом:
– Что делаешь, малец?
– Думаю, с чем биться буду, – ответил мальчик, не переставая разглядывать деревянный меч. – Мне кажется, этот хороший, да?
Взрослые переглянулись с улыбкой, а худощавый парнишка ответил:
– Драться надо потом, когда из детских в отроки переходишь. В детские берут без испытания боем. Ты Годун?
Мальчик опустил меч и удивленно посмотрел на говорившего:
– Он самый. А ты, Варяжко, добротно отделал того борова.
– Не добротно, – вмешался седовласый. – Мы одна дружина. Мы должны прикрывать друг друга, а не калечить. Паренек теперь со службой, скорее всего, закончит и будет в поле коров пасти.
– Ой, – в глазах Годуна промелькнул ужас. – Он больше не будет воем?!
– Я не хотел, – Варяжко покраснел и опустил глаза. – Ты сам меня учил, стыря. Если противник открылся, бей. Он открылся. Ноги из-за веса у него слабые. Вот я и ударил. Кто ж знал…
– Не кори себя. Просто теперича тебе за вас обоих службу нести. И половину от своей добычи ему отдавать. По Правде так будет, – Виги потрепал новоиспеченного отрока за чуб.
На площади прозвучал призыв подойти всем, кто хочет стать детскими, и Виги подтолкнул названого сына в спину:
– Давай, тебе пора.
Когда Годун вышел из толпы на площадку, усыпанную песком, он увидел группу детей. Пара дюжин мальчишек, смущенно переступая с ноги на ногу, стояла в ряд. Лишь четверо ребятишек сбились в кучку и немного обособленно. Среди них была девочка.
– Вам особое приглашение нужно? Встали в ряд! – Рулаф грозно посмотрел на четверку, и ребятишки, потупив взгляд, заняли место в строю. – Хорошо, а теперь рассчитайтесь на первый-третий.
– Первак.
– Вторяк.
– Третьяк.
– Первак, – мальчик рядом с Годуном обозначил свой порядковый номер и повернул голову в сторону соседа.
– Вторяк, – Годун повторил процедуру, передав слово следующему.
– Третьяк.
Так продолжалось до тех пор, пока последний в ряду не озвучил свой номер.
– Перваки, шаг вперед. Вторяки, на месте. Третьяки, шаг назад, – голос князя был так же тверд, но судя по улыбкам старших варягов, эта процедура умиляла всех собравшихся. – Запомните всех, кого вы видите по левое и правое плечо. Теперь это ваша семья. Ваш десяток. Подойдите друг к другу.
Годун увидел, как к нему подходят несколько ребят и та самая девочка, которая стояла в обособленной четверке. Всего их десяток насчитывал восемь человек. И семь из них с интересом наблюдали за восьмой участницей:
– Как тебя зовут? – Годун заговорил первый.
– А почему ты решила, что можешь стать воином? – спросил второй мальчик, с желтой, словно солома, копной волос.
– Преда меня зовут, – девочка горделиво вздернула носик и повернулась ко второму. – А ты с чего взял, что сам воином станешь, мешок с соломой?
Мальчик покраснел и замахнулся, как тут же маленький кулак прилетел ему в грудь, заставив с громким оханьем плюхнуться на пятую точку. Он пытался выдохнуть, но получались только вдохи. Лицо его быстро побагровело, а на глазах проступили слезы.
– Предслава! – молодой мужской голос прозвучал резко и твердо.
Соломоволосый наконец смог выдохнуть и разрыдался. А девочка после обращения мужчины, видимо, отца, опустила голову, но в глазах читалось ликование.
Взрослый присел на корточки к рыдающему мальчику, чуть отодвинув Годуна:
– Не реви. Ты же воин, – и обратился к девочке: – Ты зачем его ударила?
– Он сам виноват, – Годун встал рядом с Предславой, обращаясь к мужчине. – Негоже на дев руки поднимать, даже если в шутку. Она поделом его огрела. Был бы расторопнее, пострадал бы меньше. Не за что ее бранить.
Отец девочки приподнял бровь и подмигнул дочери:
– Ты посмотри на этого смельчака. Незнамо, кто перед ним и за кого заступается, а на рожон лезет.
– А почто мне знать, кто ты, коли за Правду дочь свою ругаешь, а обидчика защищаешь?
Мужчина расхохотался и, поднимая соломоволосого, обратился к Годуну:
– Ты чей будешь, вой? Я хочу тебя в зятья, когда подрастешь, да только знать надобно род твой.
– Зачем в зятья? – мальчик потупил взгляд и смущенно покраснел, покосившись на улыбающуюся Преду.
Только сейчас он заметил, что вокруг них собралась толпа воинов и наблюдает за происходящим. Рулаф вышел вперед, также улыбаясь:
– Из моего рода он, Владимир. Подойдет такое родство?
Мужчина, просияв, поклонился князю:
– От такого рода только остолбень откажется.
Многие начали смеяться, включая Предславу, а Годун стоял, заливаясь румянцем:
– Чего это меня сватать решили? Я ж не знаю, кто ты. Вдруг мне твой род не подойдет.
Владимир и окружающие взорвались от хохота, а Предслава, улыбаясь, ткнула в плечо своего защитника:
– Мой тятя – Владимир Святославович, князь Новгородский. Подходит тебе такой род?
Годун побледнел и с ужасом посмотрел на Рулафа, а потом на смеющегося Владимира:
– Подходит, наверное. Но я еще не хочу жениться.
