Марина Станиславовна Николаева "Карма-карма"

Человечество развивалось, получало опыт, училось делать выводы и выборы. Причем вам была предоставлена высшая из всех возможных ценностей – свобода этого самого выбора.

Вы стали создавать правила и сами же стали их нарушать. Вы утверждали нормы и научились судить других за отклонение от них. Вы сотни раз меняли и отказывались от признанных ценностей, создавая новые.

Ваши правила и законы претерпевали колоссальные изменения, и то, что было принято и считалось нормальным еще каких-то пятьсот лет назад – сейчас для вас просто немыслимо.

Вы развились до невероятных пределов. Подумай только, ведь когда-то для первобытного человека верхом счастья было добыть себе пропитание. Вы пользовались палками и камнями, носили шкуры животных, ели сырое мясо. А сейчас? Где палка, а где космический корабль? Где кусок мамонта и где ваша молекулярная кухня? Хотя, конечно, это уже перебор, если честно. Пробовал я тут как-то подобные творения – ничего не понял. Уж лучше по-старинке: хлебушек, икорочка, устрицы.

Витя прыснул.

– Но, это, опять же, дело ваше. Пробуйте, творите, главное, делайте это с чистым сердцем и не во зло!

Ваш пытливый ум и жажда познаний всегда поражал нас! Мы восхищаемся вашими талантами. Но, к огромному сожалению, кроме прекрасных и светлых дел, ваш ум стал применяться не только для благих целей.

Ваше существование на Земле усложнилось, вы наработали карму: личную – каждой отдельной души, и общечеловеческую. А карма, как ты знаешь, требует равновесия всех энергий.

Вы все повязаны, вы в одной лодке. Перед вами, как цивилизацией людей, стоит одна единственная цель – вспомнить, что вы Светлые духи и рождены, чтобы светить. И пока самый ничтожный, злой, безжалостный, худший из худших, как вы считаете, человек на Земле не придет к этому пониманию – вы будете приходить сюда раз за разом, воплощаться в сотни разных тел и проживать многочисленные жизни, раздавая долги и пытаясь не нарабатывать новые.

Это ваш один на всех эксперимент. Не сможет один – не смогут и все остальные. Или все, или никто. Так что прав был гениальный писатель – все у вас тут друг за друга виноватые. Только я бы формулировку изменил. Всяк перед всяким ответственен. Не рождай зло, не учи ему других – оно перестанет множиться и не вернется к тебе. Не живи во тьме, рассеивай ее своим светом.

Сейчас вы находитесь на очень интересной стадии развития. Ваша светлая сторона понемногу начала перевешивать темную, хотя это почти незаметно с вашего уровня. Мы же, наблюдая за этим, очень верим, что вскоре этот перевес станет значительным, а после и вовсе приведет вас к единственно верной форме существования.

– Это к какой же? – Витя недоверчиво ухмыльнулся.

– А к такой, в которой каждая душа, воплощаясь на Земле, будет однозначно и всегда выбирать Свет. Тогда вы, как человечество, сможете отработать все кармические долги и уравновесите все энергии. На вашей планете восторжествуют любовь и Свет, а наш эксперимент будет считаться удачно завершенным.

– И что тогда произойдет? Мы все станем ангелами с крыльями и вознесемся на небеса под звуки арф? – Витя засмеялся.

– А чего ты гогочешь-то? Может, так все и будет! Я пока не уполномочен об этом заявлять официально, но это будет что-то грандиозное! – Аполлон раскинул руки в стороны и засветился ярким белым светом.

– Судя по тому, как мы живем, нам еще ого-го сколько времени нужно до описанного тобой вселенского счастья, – Витя вновь усмехнулся.

– Это, конечно да, не спорю, вам еще есть над чем поработать! – Аполлон покачал головой. – Но мы в вас очень верим и надеемся, что у вас будет не так, как у некоторых других цивилизаций, которые развились до своего предела, но были уничтожены за выбор в пользу Тьмы!

У Вити вытянулось лицо.

– А как ты хотел, дорогой? – Аполлон утвердительно кивнул. – Какой смысл продолжать эксперимент, когда все подошло к худшему из возможных вариантов. Пришлось останавливать и начинать все заново.

– Жестоко! – прошептал Витя.

– Справедливо! – парировал Аполлон.

Над столом повисла пауза. Витя с серьезным лицом что-то обдумывал. Аполлон, тихо улыбаясь, наблюдал на подопечным.

– Так, давай-ка вернемся к нашим баранам, – продолжил через некоторое время Аполлон.

Витя улыбнулся и согласно кивнул.

– Как я уже тебе говорил, вы, люди, воплощаясь сотни раз и проживая сотни жизней, получаете всевозможные опыты и знания. Это такая ваша работа, если хочешь. Каждый из вас имеет, как бы это так тебе потолковее объяснить, в общем, индивидуальный, согласованный заранее и зафиксированный план на конкретную жизнь. В нем прописаны события и ситуации, которые будут происходить с человеком на протяжении его жизни.

У некоторых этот план расписан почти поминутно, а у кого-то в плане обязательными для проживания являются лишь некоторые ключевые, необходимые для развития моменты, а остальное время – свобода выбора – можешь проживать воплощение по своему усмотрению, никаких ограничений не будет. Но и ответственность, конечно же, будет больше, как ты понимаешь.

Витя недоверчиво скривил лицо.

– И нечего тут обезьянничать! – раздражился Аполлон. – Слушай и запоминай, а то итак времени вагон потеряли.

Витя недовольно фыркнул.

– Продолжим! – по-учительски сказал Аполлон. Как я уже сказал, у всех людей на Земле есть продуманный и просчитанный план жизни.

– Просчитанный? Это как?

Аполлон протяжно выдохнул и вежливо продолжил:

– Ну вот смотри. В жизни каждого человека есть тысячи и тысячи поворотных моментов.

– Поворотных? Это как?

– А ты мог бы сначала дослушать, а потом уже вопросы задавать? – раздраженно зашипел Аполлон.

Витя извинительно улыбнулся и кивнул.

– Так, значит, о чем это я? – задумался Аполлон. – А, вспомнил, поворотные моменты! Такие моменты в вашей жизни происходят почти ежедневно. Вы даже не замечаете, как меняете ход событий своей жизни простыми и сиюминутными решениями. Вот смотри, решил ты сходить за хлебушком, собрался, уже стоишь у двери, а тут тебе звонит друг и предлагает встретиться и пойти прогуляться, например.

Ты в этот момент совершаешь выбор: отказать другу, сходить за хлебушком и вернуться домой или же встретиться с ним и погулять. Каждый из этих выборов открывает для тебя разные варианты развития событий.

Лицо Вити вытянулось от удивления. Он часто заморгал и даже открыл было рот, чтобы задать вопрос, но увидев выразительный взгляд Аполлона, молча улыбнулся и кивнул.

– Так вот. Если ты выбрал хлебушек, то события выстроятся определенным, просчитанным для этого варианта выбора образом. А именно: поход в магазин, возвращение домой, обед с хлебушком и, допустим, просмотр фильма и сон. – Аполлон замолчал, пытливо глядя на Витю. – Это понятно?

Витя утвердительно кивнул. Аполлон недоверчиво сощурился и продолжил:

– А если ты выбрал встречу с другом, то, естественно, проиграется совершенно другой сценарий этого дня. Как вариант, вы пойдете гулять, по дороге познакомитесь с двумя тоже гуляющими подружками, и жизнь ваша может измениться кардинально. А может и не измениться. Опять же, ваш выбор будет приводить к разным вариантам событий.

Вы можете продолжить знакомство с этими девушками и пойти посидеть в кафе, а можете просто обменяться телефонами и расстаться. Вы можете созвониться с ними позже, а можете забыть об этой встрече. Или кто-то один из вас захочет продолжить общение, а другой – нет. Ну, в общем, ты понял суть, я надеюсь?

Витя молча кивнул.

– Так вот, все эти возможные варианты развития событий просчитаны и прописаны. Если представить все это схематично, то это будет выглядеть так: вы доходите до точки выбора, и в этот момент перед вами уже сформированы несколько разнонаправленных путей. Ну, ты уже понял: идти-не идти, соглашаться-не соглашаться, звонить-не звонить и так далее. Вы делаете выбор. Например, выбираете не идти куда-то, куда собирались. Как только вы сделали этот выбор, встали на эту условную дорогу, перед вами откроются уже следующие, тоже просчитанные варианты развития событий

– И что же получается, даже какой-то незначительный выбор может поменять всю жизнь? – испуганно спросил Витя.

– Может, – авторитетно ответил Аполлон. – Но незначительных выборов не бывает. Важен каждый ваш шаг. Нельзя назвать какой-то выбор правильным и хорошим, а какой-то ошибочным. Все не так однозначно.

– Ох, никогда бы не подумал, что даже поход за хлебушком может стать судьбоносным, – присвистнул Витя.

– Да! – развеселился Аполлон. – И так интересно наблюдать, как вы, делая эти выборы, сами пишете свою судьбу. Хочется, конечно, чтобы вы всегда выбирали кратчайшие пути к вашему счастью, но иногда вы можете годами бродить по замкнутому кругу, потому что дорога, которую вы выбрали, ведет вас в тупик. Но это тоже выбор, и мы его уважаем.

– Хм! – Витя задумался.

– Главное, пойми, что будущее не предопределено, оно многовариантно и зависит от вас.

Витя почесал затылок.

– И да, вот еще что. Некоторые события вашей жизни все же являются обязательными к проживанию, так как именно они помогут вам приобрести опыт, нужный для конкретного воплощения. Например, кому-то по плану на жизнь нужно пять раз жениться, а кому-то нужно всю жизнь быть одиноким. У каждого свои задачи, и вам нужно их выполнить, чтобы не было мучительно стыдно потом, когда придется вернуться туда – Аполлон многозначительно потыкал зажигалкой вверх – и оправдываться за бесцельно, как говорится, потраченное время. Хотя даже если эти задачи вы не выполните, никто вас за это ругать и наказывать не будет. Просто придется выполнить их в другой жизни.

Витя хмыкнул.

– Короче, не буду долго распыляться. Это место работы должно было быть твоим, потому что это прописано в твоем жизненном плане. Все было согласованно, но эти трое немного спутали твой утвержденный жизненный план, устроившись в это кафе. Такое тоже бывает, но нечасто.

Но мы с ангелами-наставниками этих людей подключились и более-менее откорректировали события. Пришлось, конечно, немного отступить от ваших жизненных сценариев, но, не критично. Без особого ущерба для вас, – Аполлон криво улыбнулся. – Правда, нам, как наставникам, Высшие вкатили выговор, – раздраженно продолжил он. – Хотя моей вины там точно не было.

Просто наставники тех барменов, что тут крутили бутылками до тебя, не слишком ответственно подошли к выполнению своих должностных обязанностей и не проследили, чтобы их подопечные не лезли туда, куда им лезть не нужно было.

Аполлон выразительно посмотрел куда-то вверх.

Витя вдруг услышал странный звук, похожий на радиопомехи, доносившийся как раз оттуда, куда смотрел Аполлон.

– Да ну конечно! – вскипел в секунду Аполлон. Он задрал голову и мелко закивал кому-то.

Вите стало не по себе. Он с ужасом смотрел на наставника, боясь пошевелиться.

– Ага-ага, расскажите это моей бабушке! Следить нужно за своими подопечными и не позволять им нарушать утвержденный план событий! – взбушевался Аполлон, возмущенно глядя вверх. – И скажите спасибо, что я так оперативно решил все эти проблемы! Это я по всем инстанциям бегал и разруливал ваши косяки. Я! – он сильно стукнул себя кулаком в грудь. – Наставники, ядрена кочерыжка! – Аполлон заерзал на своем месте.

Опять послышались звуки сверху. Аполлон зло закивал головой.

– Ага-ага. Недотепы. Рассказывать они мне еще будут.

Он несколько раз чиркнул зажигалкой – искра явно не хотела превращаться в пламя.

– У меня ни одного замечания за тысячи лет работы! – гордо прокричал он вверх. – Тьфу ты, забыл, что не курю, – отвлекшись на мгновение, Аполлон швырнул сигарету и зажигалку в сторону, и они бесследно растворились в воздухе. Он затеребил узел галстука, расслабляя его и грозно посмотрел на Витю.

– Знал бы ты, в каких условиях иногда приходится работать! И с кем!

Витя молча смотрел на раскрасневшегося наставника.

– И ты еще тут! – Аполлон схватил свою чашку и шумно отхлебнул.

– Что я? – не понял Витя.

– Кобенишься! – Аполлон громко поставил чашку на блюдце.

– Что? – возмущенно вспыхнул Витя. – Кобенюсь? – он выпучил глаза и часто задышал. – Да начерта мне все это надо? Жил себе, никого не трогал, а тут – на тебе, явился, не запылился! Наставник он, видите ли, планы у них там какие-то жизненные, эксперименты, дар у меня, оказывается! – горячась все больше, парень подпрыгивал на мягком диванчике, намереваясь встать. – Просил я его у вас, что ли, дар этот? – наклонившись вперед через стол выкрикнул он. – Нужен он мне был? Забирайте его себе и оставьте меня в покое!

Вскочив со своего места, Витя устремился прочь от столика. Аполлон, скрестив на груди руки и нахохлившись, откинулся на спинку дивана, мстительно глядя в спину уходящего.

Сделав пару решительных шагов, Витя вдруг наткнулся на невидимую стену, больно ударившись об нее лбом. Со вспыхнувшей еще больше злостью он со всей дури пнул по нереальной преграде – боль в ноге оказалась вполне реальной.

Витя раззадоривался все сильнее. Он заколошматил кулаками по воздуху, натыкаясь на жесткую и явно существующую где-то в другом измерении стену. Спустя некоторое время, приняв все же тот факт, что вырваться из волшебной западни без помощи Аполлона не удастся, он повернулся и бесстрашно посмотрел ему в глаза.

– Пусти, – тихо, но уверенно произнес он.

– Пока не выслушаешь, не выпущу, – раздраженно ответил Аполлон.

Витя часто задышал, отвернулся к невидимой стене и встал перед ней, скрестив на груди руки.

– Теряем время, – почти успокоившись, сказал Аполлон.

Витя нехотя повернулся. Губы его сжались в маленький злой комочек, а глаза яростно смотрели сквозь узкие щелки век. Коротко улыбнувшись, Аполлон взглядом указал на место на диванчике напротив себя, и Витя, громко сопя, сел, демонстративно отвернувшись к сверкающему чистотой окну.

– Ну ладно тебе. Давай мириться? – беззлобно попросил Аполлон.

Витя красноречиво качнул головой из стороны в сторону. Горько вздохнув, Аполлон впритык придвинулся к столу, взял красивыми пальцами свою чашку и принялся аккуратно крутить ее на блюдце, глядя на блики.

– Слушай, мы ведь одна команда, нам ссориться и воевать нельзя. Воевать у меня, поверь, и кроме тебя есть с кем, – грустно проговорил он.

Витя повернулся к Аполлону и дружески улыбнулся. Аполлон улыбнулся ему в ответ.

__

Соловьиная трель дверного звонка огласила квартиру Громовых, и Анна Ивановна, поставив на стол вымытую и протертую полотенцем тарелку, поспешила в коридор. Забыв, как и всегда, впрочем, поинтересоваться, что за нежданный гость нарушил их с дедом чаепитие, она открыла дверь.

На пороге стоял привлекательной наружности мужчина лет пятидесяти. Высокий, черноволосый, хорошо сложенный. От природы смуглый – явно с какой-то восточной кровью. Белоснежная рубашка и черный деловой костюм отлично подчеркивали приятный оттенок его чистой кожи.

На идеально завязанном галстуке блестела золотая заколка в виде змеи со сверкающим изумрудным глазом. Петлицу пиджака незнакомца украшала очаровательная алая розочка.

Ароматное облако дорогого парфюма обволокло Анну Ивановну, и она, поддавшись потрясающему дурману, глубоко вздохнула, втянув в себя наполненный волшебными нотами воздух.

Ей показалось вдруг, что она уже давным-давно знакома с этим человек, хотя не помнит, как его зовут. Абсолютное доверие и ничем необъяснимая радость наполнила душу женщины. Она расцвела в улыбке – красавец ответил тем же.

– Добрый день! – голос незнакомца был бархатным и теплым.

– Добрый день! – не переставая улыбаться, ответила бабушка.

– Извините, ради бога, за беспокойство. Я ваш новый сосед – переехал в квартиру как раз над вами. Меня зовут Платон. Я, к сожалению, никого еще не знаю в доме, вот и решил познакомиться с соседями. – Он протянул вперед свои холеные руки, и тут только Анна Ивановна заметила, что в правой руке мужчина держит букетик анютиных глазок, в левой – аккуратную коробочку с тортом. – Если вы не против, конечно? – Платон лучезарно улыбнулся.

– Ох, ну конечно же не против! Заходите, Платон, мы как раз с дедом чаёвничать собирались.

Анна Ивановна, забыв обо всех правилах безопасности, которым сама же постоянно учила домочадцев, пригласительным жестом позвала гостя войти.

Решительно перешагнув порог квартиры Громовых, Платон остановился, с любопытством осматриваясь. Анна Ивановна забрала из рук нежданного гостя цветы и торт, и Платон, элегантно наклонившись, снял до блеска начищенные ботинки, аккуратно поставив их на обувную полку.

– Проходите на кухню, пожалуйста! – указав рукой в сторону кухни и не переставая улыбаться, сказала Анна Ивановна.

Платон жестом пропустил даму вперед, и, как только Анна Ивановна последовала молчаливому указанию гостя, пристроился за ней, довольно ухмыляясь.

__