Так смотрят на ручей из щебёнки:
пробегает под окнами поезда,
как волнуются два
железнодорожных моря,
передают волнение кораблю.
Ты не любишь меня?
Люблю.
В гробу – доска.
В раю – тоска.
Курок тугой,
а ты другой.
Когда человек умирает
меняются его пейзажи,
вырастают его продажи
и цены глядят иными цифрами.
Я понял это
возвратясь с похорон одного поэта.
На свободное место от жизни
приходят деньги.
За окошками очень
громко проходят флаги.
На свободное место от веры
приходят маги.
На свободном месте фасада
висят балконы
Из усов Перуна, хоть и черные,
но иконы.
На свободное место от гнева
приходит милость.
Я много раз проверял это,
и моя догадка подтвердилась.
15.
Пуля, убившая Герда ещё летит.
Пуля, убившая Гумилева ещё летит.
Падает ещё ледоруб убивший Льва.
Веревка Сергей Александровича впитывает слова.
Время, убившее деда ещё идёт.
Се длинный выводок, се поезд журавлиный,
что и меня прищучит, значит, тоже,
и много что ещё поуничтожит.
Пуля, убившая Пушкина
стала
а) ядерной кнопкой
б) пуговкой на рубашечке Джугашви
в) расстворилась в водках
и хрен теперь
вместе собрать
и кинуть в жерло времён.
Скользит, нарезанная, вертясь
по плоти имён.
А был филолог, так он считал
что все слова
произошли от всего 4-х слов.
Сал.
Бер.
Йон и, кажется,
рош.
Меня зовут
Андрей Павлович Гоголев,
на что из этого я похож?
Стоит ли мне наклониться,
чтобы пуля меня не чпок?
А бывает воскреснет Бог
и расточатся врази его.
Гвозди в ладони плотника
тесно спят.
А кнуты остры.
Земля ещё вертится,
на ней костры, а в кострах
товарищи еретики.
Сгорает всё,
остаются огнеупорные
крес-
тики.
Если не божий страх
изнутри, то огонь снаруж.
Ой, возомнил о себе!
Никому ты не нуж.
Но! Достаточно встать на линии,
чтобы убитым быть.
Чтобы шатать водяные лилии
достаточно плыть.
Наличие шеи —
уже вероятность на ней петли.
Не
так
ли?
16.
Мой город убил Децла.
Мой город поил Ельцина.
Мой город стекает в пруд.
Воды своё берут.
Городу выжгли крылья.
У города есть фамилия.
Крышка рояля, шахматная доска,
горизонта леска, охра песка.
(Строчка пропущена – мат)
