Репродукции картин малоизвестного художника
Михаэль Фартуш
Молодому следователю Коршунову, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, поручают дорасследовать дело десятилетней давности – исчезновения вожатого Дениса из пионерского лагеря. Будучи только начинающим детективом, Коршунов осознает, что эта загадочная история имеет к нему особое отношение, поскольку он начинает испытывать странные видения, открывающие тайны тех далеких дней. Теперь он должен приложить все свои силы и смекалку, чтобы разобраться в запутанных и пугающих происшествиях, которые происходили на тот момент. Но чем больше Коршунов раскрывает загадку исчезновения, тем сильнее он сомневается в версии о несчастном случае или случайной пропаже вожатого. Проникая все глубже в прошлое, Коршунов понимает, что перед ним не просто дело о пропавшем человеке, а опасное расследование, полное интриг и тайн.
Михаэль Фартуш
Репродукции картин малоизвестного художника
Глава 1
Мне посчастливилось родиться в самом прекрасном месте на Земле. Наше село располагалось на одном берегу живописного озера, по другую сторону которого находился красивый хвойный лес. А еще дальше на пригорке было березовая роща. Местные жители в хвойном лесу осенью собирали маслята, а березовая роща служила источником лесных ягод и лекарственных растений. Озеро, как рассказывают старожилы, образовалось естественным путем, из ключа, который бил из-под земли. С этого озера начиналась небольшая речка Волк, неизвестно почему так названная. Река находилась ниже уровня озера, поэтому вода из него перетекала с помощью невысокого, но широкого водопада. У меня отложился в памяти звук падающей воды и радуга, которая образовывалась от капель. Такое зрелище забыть невозможно. Водяная мельница, которая стояла на берегу реки сразу же возле водопада была старой и частично разрушенной. Но мой дядя рассказывал, что её перестали эксплуатировать всего несколько лет назад. Дядя Миша и тётя Света заменили мне с братом маму и отца. Маму я помню смутно. И если я где-нибудь встречу её, то вряд ли узнаю. Она бросила нас, когда моему брату исполнился год и с тех пор мы её ни разу не видели. Однажды я подслушал разговор, с которого понял, что наша мама живёт в соседнем селе со своим новым мужем, но я не очень-то верю этому. Неужели за столько лет ей не захотелось посмотреть, как выросли её дети. Подозреваю, что и отцы у нас с братом разные. Ходили слухи по селу, что наша мама была очень красивой и легкомысленной. Неудивительно, что мы с братом совсем не похожи внешне. Я курчавый и темноволосый, со смуглой кожей. Мой брат голубоглазый блондин, говорят очень похожий на маму. Но ни один мужчина в селе не признавался в отцовстве. У тёти и дяди не было своих детей, поэтому, когда мама нас бросила, они с радостью взяли на воспитание меня и моего брата. Именно, тётю и дядю, я считаю своими родителями, очень ими горжусь и люблю. У меня совсем мало воспоминаний из детства. Помню, как нас возили на подводе в соседнее село в школу. Помню, как с соседскими мальчишками играли в футбол на поляне за селом, а после купались в прохладной воде озера. Помню, как лазили по разрушенной мельнице и играли в прятки в хвойном лесу, где с лёгкостью можно было укрыться, дрались один на один, дабы выяснить, кто из нас самый сильный и ловкий. Но один день отложился в моей памяти навсегда. Мне тогда было десять лет, а моему брату семь. Дядя, если у него не было много работы, часто брал нас на рыбалку. Озеро находилось недалеко от нашего дома, в нём водились караси и карпы, а также странная рыба, которую дядя называл красноперка. Она действительно имела красный хвост и плавники. Дядя любил рассказывать что-нибудь о своей жизни. Как он также, как и мы учился в школе в соседнем селе, как познакомился со своей будущей женой и даже почему они не смогли завести ребёнка.
– Понимаете, некоторые женщины болеют, – он пытался популярно объяснить нам насущную проблему. – У них что-то там в организме неправильно функционирует, и медицина бессильна что-либо сделать. К каким мы только врачам не обращались. А ведь очень хотели детей. Мир несправедливо устроен. Моей сестре дети совсем не нужны, но она родила вас, у неё с этим делом всё в порядке. Впрочем, видимо, есть бог на свете, и он внял нашим молитвам. Теперь у нас с мамой Светой есть два прекрасных сына.
– А если мама захочет нас забрать? – задал я совсем не детский вопрос.
– Не заберёт, – уверенно ответил дядя. – Если вы сами не захотите. А вы ведь не захотите?
С этими словами дядя вопросительно посмотрел на меня с братом.
– Нет, мы останемся с тобой и с мамой Светой, – ответил я за обоих.
Мой брат вообще был молчаливым и замкнутым, но если он о чём-то говорил или рассуждал, то можно было сразу же заметить довольно высокий его интеллект. Об этом говорили все в селе. Я не очень-то понимал, что это за штука такая интеллект и почему обо мне так не говорят, но предполагал, что когда брат пойдёт в школу, то будет учиться там лучше всех. Дядя нас любил, и хотел, чтобы мы выросли настоящими мужчинами. Он был добродушным и весёлым этот дядя-папа Миша. В этот раз рыбалка у нас задалась на славу. Когда солнце уже садилось за горизонт, в нашем ведерке бултыхались ещё живые несколько карасей, два карпа и десятка два небольших красноперок. Дядя был доволен, настроение у него поднялось, и он предложил нам идти домой. На обратном пути, дядя привычно что-нибудь рассказывал.
– Вот ты, Колька, когда вырастешь, станешь инженером будешь проектировать новые машины, – говорил он мне. – Ведь ты любишь что-нибудь разбирать и чинить. А нашей стране нужны толковые инженера, чтобы быстрее прийти к коммунизму.
– А ты, Серёга, – сразу же обращался он к моему брату. – Наверняка станешь великим художником. И тобой будет гордиться вся страна. У тебя же талант. Посмотри, в свои семь лет, какие красивые пишешь картины.
Действительно, я тоже гордился своим братом. Его никто не учил рисовать, но он уже написал к этому времени восемь великолепных пейзажей. Сергей рисовал по памяти и это были окружающие нас замечательные места: и водопад, и старая мельница, и дорога, ведущая к селу, и хвойный лес, и даже наш дом, уютно расположившийся на пригорке. Мама Света поощряла такой вид деятельности и, несмотря на то, что жили мы бедно, каждые два месяца для Сергея покупались новые краски и холсты.
– Только вы, ребята, никогда в жизни не признавайтесь, что у вас мама еврейка, -заговорщицки негромко говорил дядя. – В нашей стране евреев не любят, хотя стараются не показывать этого. Поэтому, будьте осторожны.
Я тогда ещё до конца не осознавал, что же такое быть евреем. И что это вообще такое, поэтому не очень-то всерьез воспринимал слова дяди. Для меня это казалось чем-то чуждым и малоинтересным.
– И ещё одно, пацаны, – продолжал дальше свои нравоучения папа Миша. – Будьте всегда вместе и поддерживайте друг друга. Избегайте ненадежных, случайных людей, дружите только с теми, в которых вы уверены на сто процентов.
К чему он это сказал, я только осознал через многие-многие годы. Возле самого дома дядя радостно воскликнул:
– Ну вот, мальчишки, мы и дома. Сейчас отдадим наш улов маме, она его почистит, а завтра нам сварит свою фирменную уху.
Нам не суждено было в этот раз попробовать тётушкину уху. Завтра была война.
Глава 2
Молодого следователя Виктора Коршунова начальник отдела вызывал к себе не часто. Но, если уж вызывал, то ничего хорошего от этого приглашения никогда не было. Как правило, следователи ругали за медлительность в расследовании простых дел, за несоответствие служебной должности и прочее несущественные оплошности в работе. Поэтому Виктор воспринимал походы в кабинет к начальнику болезненно и с опаской. Коршунов служил в отделе уже два года, ему поручали совсем простые с точки зрения криминалистики дела, как правило это были кражи, мошенничество в не очень крупных размерах, хулиганство или бродяжничество. В девяностых годах, когда страна погрузилась в пучину хаоса, криминальных разборок и передела имущества заниматься столь незначительными делами для молодого следователя было обидно. Но просить, чтобы ему доверили какое-нибудь громкое скандальное дело, он не решался, так как видел, чем могут закончиться расследования подобных дел.
Начальник отдела Константин Иванович был строгим и злым мужчиной, он часто повышал голос на подчиненных и совсем не терпел, когда ему возражали. Он становился взрывоопасным и мог наговорить кучу обидных вещей оппоненту. Виктора он встретил не доброжелательным взглядом и жестом попросил того сесть.
– Есть очень интересное и необычное дело, – Константин Иванович бросил пыльную папку на стол поближе к Виктору. – Можешь ознакомиться.
Виктор понял, что разговор окончен и встал, чтобы покинуть ненавистное ему помещение.
– Ты, что, совсем сумасшедший, – брызгая слюной, зло пробурчал начальник. – Куда ты собрался? Я ещё не закончил.
Коршунов недовольно сел на место.
– Десять лет назад у нас в разработке было дело об одном пропавшем без вести, – продолжал далее Константин Иванович. – Молодой человек работал вожатым в пионерском лагере и ночью неожиданно исчез. И больше не появлялся. Мы, естественно, провели комплекс необходимых поисковых и следственных мероприятий, но ни самого человека, ни его тела так и не обнаружили. И вот два дня назад местные жители нашли недалеко от бывшего пионерского лагеря полностью разложившийся труп. Мы предполагаем, что это труп бывшего вожатого. Тебе предстоит выяснить это окончательно. Скелет находится в Бюро медицинской судебной экспертизы, нужно срочно найти мать этого молодого человека, если она еще жива, провести анализ и так далее. Обо всех этапах в следствии будешь докладывать мне лично. Вопрос очень пикантный. Дело было закрыто за недостатком улик. Выяснить сейчас, был ли это несчастный случай или совершенное преступление не представляется возможным, поэтому, пожалуйста, никакой самодеятельности. В папке ты найдешь всю информацию об этом деле.
– Мне можно съездить на место преступления? – нерешительно спросил Виктор.
– Следователь не должен задавать такие вопросы, – неодобрительно прошипел начальник. – Ты сам должен решать, что тебе делать и как. Но еще раз повторяю, никакой самодеятельности и держи меня всегда в курсе дела.
– Как дела у самого лучшего следователя в городе? – молодой журналист Антон Савёлов в последнее время постоянно задавал этот ироничный вопрос Виктору, дабы его немного позлить.
Однако Коршунов никогда не поддавался на провокацию и отвечал вопросом на вопрос:
– А как поживает самый известный журналист?
На этом словесная перепалка заканчивалась. Виктор и Антон дружили давно, ещё со школьной скамьи. Один окончил Академию полиции, другой факультет журналистики университета. Казалось, судьба должна была разлучить бывших приятелей. Но по какой-то странной и счастливой случайности, они по распределению попали в один и тот же город и снова встретились. Во время первой тёплой встречи в недорогом ресторане, друзья решили сообща снимать квартиру и жить вместе. Так было дешевле. Благо, что ни один, ни другой к этому времени не обзавелись семьями.
Намётанный взгляд Антона сразу же заметил увесистую папку на столе Виктора. Любопытный журналист подошёл поближе.
– Взял работёнку на дом? – усмехнулся он. – Разве вам можно выносить документы из отдела.
– Это дело из архива. Я подписался, что верну его в целости и сохранности.
– Вот как! – интерес Савёлова нисколько не ослабевал, но взять папку без ведома хозяина он не решался. – Тебе поручили дорасследовать дело о громком заказном убийстве?
– Какое там! – махнул рукой Коршунов и сразу же догадался, что нужно приятелю. – Я надеюсь, ты интересуешься не с профессиональной точки зрения.
– Боже упаси! – Антон клятвенно сложил руки на груди. – Один раз я уже тебя подставил, опубликовав маленькую заметку, когда дело ещё не было закрыто. Больше этого не повторится.
– А я из-за тебя лишился премии и получил «строгача». Благо, что преступление было не из тяжких. В противном случае, меня могли с треском уволить из органов.
– Повторяю, я совершил глупость и больше подобного совершать не буду, – виновато процедил Антон, надеясь на снисходительность своего друга.
Как же ему хотелось заглянуть в эту папку, полистать её, ознакомиться с протоколами допросов, следственных мероприятий, результатов экспертиз. Виктор наблюдал за приятелем сбоку и едва-едва усмехался. Он отлично знал своего друга и понимал, что тому нужно. Выдержав театральную паузу, Коршунов на радость Савёлова произнёс:
– Ладно. Бери стул. Будем вместе изучать эту папку. Только прошу тебя никому ничего не рассказывать.
Ничего особенного в этой папке не было: набор стандартных бланков аккуратно и тщательно заполненных. Из этих всех документов следовало, что вожатый, которого звали Денис пропал почему-то поздно вечером, притом он сказал, что догадывается, где находится пропавший накануне мальчик из его отряда.
– Странно, очень странно, – заметил Виктор. – Значит Денис пошел искать пропавшего мальчика.
– Я тоже не понимаю этого, – поддержал своего приятеля Антон. – Значит у вас в архиве должно быть еще одно дело об исчезновении ребенка.
– Я, конечно, спрошу об этом у начальника. Ясно, что оба исчезновения были связаны между собой, но почему-то не объединены в общее дело. Неужели работники лагеря вызвали полицию только тогда, когда пропал вожатый.
– Возможно они не хотели поднимать лишний шум и решили обойтись своими силами, – сделал предположение Савёлов. – А ты говоришь, что тебе совсем не интересные дела достаются. Тут есть какая-то тайна, которую тебе не мешало бы раскрыть.
– Так любое преступление – это тайна, – улыбнулся Виктор. – Вот где мне теперь искать свидетелей и маму потерпевшего. Да еще Константин Иванович сказал, чтобы я не занимался самодеятельностью. Я должен подтвердить или опровергнуть, что труп, найденный два дня, назад является трупом Дениса и больше ничего.
– Мы ведь можем провести неофициальное расследование, ведь тебе разрешено сделать копии этих всех документов.
– Ты всё-таки хочешь, чтобы меня уволили из органов, – недовольно буркнул Виктор. – Чтобы проводить подобное расследование нужно много времени и ресурсов, и человеческих, и материальных. Это снова надо опрашивать всех свидетелей, а ведь прошло десять лет и многие не помнят подробностей всего того, что произошло.
–Ты прав, – согласился Антон. – Тебе нельзя этим заниматься. Но своё журналистское расследование могу провести я. Вот смотри, ещё интересная бумажка: «выборочный опрос жителей села Снитовка». Скажи, а зачем надо было местных жителей опрашивать?
– Это стандартная процедура в таких случаях, – ответил Коршунов. – Мало ли что? Может кто-то что-то видел, что-то слышал, может где-то посторонний бродил по селу или в окрестностях. Когда происходит какое-то преступление в доме, то тоже опрашивают всех соседей. Не думаю, что в этом документе есть что-нибудь интересное. Как правило, никто ничего не видел и не слышал.
– Так тут местные жители в один голос утверждают, что пропавших надо искать в «раненом» лесу, – воскликнул обрадовано Антон.
– Что за лес с таким странным названием? – Виктор выхватил документ из рук приятеля. – Да, действительно «раненый». Завтра я возьму все свежие документы по этому делу: осмотр и описание места обнаружения трупа, опрос свидетелей. Может быть что-нибудь и прояснится. А вообще мне придется туда поехать, поговорить с людьми и узнать, что это за лес с таким необычным названием.
– Я охотно составил бы тебе компанию, – выразил надежду Антон. – Но ты, видимо, не хочешь, чтобы я поехал вместе с тобой.
– Почему бы и нет. Вместе веселее, – обрадовал друга Коршунов. – Вот я нашёл адрес матери этого Дениса. Если она никуда не переехала, то это будет хорошо. Вот с ней надо поговорить в первую очередь.
К счастью Виктора, мать Дениса не поменяла номер телефона и адрес проживания. Правда, она наотрез отказывалась встречаться со следователем, обвиняя силовые структуры в бездействии. Однако, Коршунову удалось уговорить женщину встретиться с ним и он, не откладывая дело в долгий ящик, отправился по адресу.
Виктор представлял Валентину Наумовну, так звали мать Дениса, пожилой сухопарой старушкой с седыми волосами. Но оказалось, что женщина выглядела моложе своих лет, была довольно симпатичной, высокорослой и широкой в плечах. Она больше походила на мужчину, чем на женщину.
– Это я вам звонил. Меня зовут Коршунов Виктор, – представился следователь, внимательно разглядывая Валентину Наумовну.
– Догадалась уже, – недовольно буркнула женщина. – Пока ещё нахожусь в трезвом рассудке, проходите.
Мать Дениса расступилась, пропуская неожиданного гостя в квартиру.
– Для следователя вы очень молоды, – констатировала она.
Женщина указала жестом на стул и села рядом.
– Я, конечно, расскажу вам всё что произошло десять лет назад, но я настороженно отношусь к работе вашего учреждения, уж извините за прямоту. Следователь, который вел это дело до вас, поспешно сдал его в архив, до конца ничего не выяснив. И вот все эти годы я мучаюсь, жив мой сын или нет, был ли это несчастный случай или убийство? На все эти вопросы я так и не получила ответа. Если мой сын мертв, то я хотела бы его похоронить по-человечески, если он жив, то найти и обнять.
– Собственно, поэтому я и здесь, – Виктор подбирал тщательно слова, чтобы никоим образом не травмировать лишний раз женщину. – Дело об исчезновении вашего сына направлено на дорасследование, в связи с тем, что в окрестностях села Снитовка, где раньше находился пионерский лагерь, обнаружен разложившийся труп. Мы предполагаем, что это труп вашего сына, но для этого нам нужны неопровержимые доказательства и поэтому необходимо произвести биологическую экспертизу и опознание.
– Где сейчас мой мальчик? – вдруг неожиданно заплакала Валентина Наумовна.
– Мы не уверены, что нашли вашего сына. Это стандартная процедура, в которой нужна ваша помощь. Не хотите рассказать немного о своём сыне.
– Я хотела рассказать всё о нём ещё десять лет назад, но меня почему-то никто не хотел слушать.
– Расскажите сейчас, – попросил Коршунов. – Я внимательно выслушаю вас, тем более ваш сын почти мой ровесник.
– Я практически воспитывала его одна, – тяжело вздохнула женщина, вытирая неожиданно нахлынувшие на глаза слезы. – Его отец был хорошим человеком, ничего плохого о нём сказать не могу, но у нас не сложилась счастливая семейная жизнь. Мы были разными с ним, хотя и любили друг друга. Мы развелись, когда Денису было пять лет. Как сейчас принято это называть, причина развода бытовые недоразумения. Я экономная женщина, не трачу деньги направо и налево, покупаю только то, что необходимо в данный момент и всегда хорошо умею считать свою прибыль и расходы. Отец же Дениса был мотом, он покупал любую понравившуюся ему вещь. Кроме этого, он серьезно занимался фумофилией. Это когда человек собирает курительные принадлежности: курительные трубки, кисеты, портсигары, табакерки. Сам он не курил, но у его отца была небольшая коллекция таких предметов и, видимо, он заразил ею и сына. Понятно, что такой вид коллекционирования требовал какого-то вложения денег и Женя никогда не экономил на этом. Практически вся его зарплата уходила на это увлечение. Ещё когда мы встречались, я знала о его хобби, но не думала, что это настолько серьезно. Когда я пыталась поговорить с ним на эту тему, то встречала стену непонимания с его стороны. В конце концов, мы серьезно поссорились и развелись. Женя – хороший отец, никогда не задерживал нам алименты, встречался с сыном, дарил ему подарки. Но потом в его жизни появилась женщина, и он переехал в другой город. После этого Женя и Денис не встречались, он, правда, писал первое время письма и мне, и сыну, но потом его следы окончательно потерялись.
– Денис переживал, что вы развелись? – спросил Виктор.
– Нет, он был с детства умным мальчиком и всё понимал, тем более до двенадцати лет отец практически был рядом, они встречались почти каждую неделю. Уже потом он воспринял переезд отца, как предательство, но тем не менее понимал его.
– У него не было мысли найти отца? – задал очередной вопрос Коршунов.
– Не думаю, он никогда этого не озвучивал вслух. Вполне возможно, что в глубине души он хотел снова с ним повидаться, но никаких попыток не предпринимал. Денис с отличием окончил школу и еще с детства просто грезил профессией учителя. Не знаю, почему у него была такая тяга к педагогической деятельности, ведь у нас в семье никогда не было людей такой профессии. После третьего курса их на два месяца отправили на практику вожатыми в пионерский лагерь. Получилось так, что он и его друг Вова получили распределение в одно и тоже место. Денис был так рад, что чуть ли не прыгал от счастья. «Теперь мне не будет так скучно», – говорил он. Если бы я знала, чем закончится эта практика, я бы никогда его туда не послала. Оформила бы справку от врача, сделала бы что угодно, только, чтобы он туда не поехал.
Нахлынувшие воспоминания были очень неприятными для женщины и она, низко опустив голову, зарыдала.
– Вам никогда не понять боли матери, потерявшей единственного сына. Это горе, которое несравнимо ни с чем. И я никому не желаю пережить того, что пережила я сама. Первый месяц прошёл нормально, и сын приехал на пару дней во время пересменки, а потом поехал на вторую смену. Именно, в июле месяце это всё и случилось. Как раз, когда до окончания практики оставалось всего одна неделя. Поздно вечером мне позвонили и сообщили, что этой ночью мой сын куда-то пропал и поиски по горячим следам не дали никакого результата. Я сначала думала, что ничего ужасного не произошло. Мало ли что могло произойти и всё надеялась, что через день-два он объявится. Но проходило время, а никаких вестей от моего сына не было и тогда я стала серьёзно волноваться. Я каждый день бегала к следователю, меня знакомили с материалами дела и утешали, что люди иногда пропадают, но часто находятся живыми и невредимыми и мой сын найдётся в ближайшее время. Я видела, что никому нет дела до моего Дениса. Я встретилась с его приятелем Вовой в надежде, что он мне что-то поведает. И узнала массу интересных вещей. Оказывается, накануне из пионерского лагеря пропал мальчик. Денис сказал, что знает где его искать и поздно ночью направился на поиски и больше не вернулся.
– В этой истории очень много нестыковок, – признался Виктор. – Исчезновение мальчика и вашего сына были связаны между собой, но почему-то не объединены в общее дело и мне предстоит выяснить, почему? Скажите, а я могу поговорить с Вовой? Вы поддерживаете с ним связь?
– Вова тяжело переживал случившееся. Сейчас он работает в школе, я знаю, где он живет. Он женился, имеет двоих детей, а мне уже, наверное, не суждено дождаться внуков. Когда я могу увидеть своего сыночка?
– Я думаю, что это произойдет завтра. Вас обязательно вызовут, – ответил следователь. -Поверьте мне, я сделаю всё возможное, чтобы выяснить произошедшее с вашим сыном.
