– Как и моя. Но я стараюсь думать и комфорте туристов. Вот представьте, едут эти несчастные чёрт знает куда. И как им быть на новом месте? Читать об истории и культуре региона или учить здешний язык? Ну что за ерунда! Поэтому я помогаю вливаться людям в новую обстановку, вливая в них самих. – управляющая указала на солидный стеллаж с алкоголем.
Шириной в несколько метров и забитый разношерстной выпивкой он подпирал потолок, но стоял под таким углом, что не сразу бросался в глаза.
– Завидная коллекция. Знаете, ваш выбритый висок органично смотрится со всем этим стеклом. Будто уголок роккерского бара из старых американских фильмов. И вам безумно идёт. Напомнили мне Натали Дормер[5 - Исполнительница одной из главных ролей в сериале «Игра Престолов». Исполняя партию Маргери Тирелл, долгое время в обычной жизни носила причёску с выбритыми висками.]. Из «Игры Престолов». Ну, может быть слышали – есть такой сериал…
– «Вырастая – крепнем!»[6 - Девиз Дома Тиреллов из «Игры Престолов», наследницей которого и была Маргери Тирелл.] – моментально отозвалась Марго и добавила. – Вот что, Вы мне нравитесь. Моложавым бабушкам не часто льстят. Давайте договоримся. За час до всей этой суетни с подготовкой зала я всегда варю себе кофе. Кроме меня, его здесь никто не пьёт. Если осилите ранний подъём, то рада буду угостить.
Уже несколько лет Маргарита занимала должность управляющей ресторана. Жила на территории гостиницы, в соседнее село выбиралась редко. Работники ресторана, как и прочие сотрудники отеля, свою коллегу уважали и ценили. К ней обращались за дельными советами и житейской мудростью, а иногородняя молодёжь, приезжающая за сезонным заработком и находясь вдали от родных, шла к Марго за материнским утешением и родительской поддержкой. Спустя время, она уже знала биографию каждого сослуживца вдоль и поперёк. Поэтому с радостью пополняла коллекцию людских историй. Никогда не знаешь, что можно выудить из ни к чему не обязывающему трёпу с постояльцами. И кому, как не Маргарите было известно, что потерять в этой жизни можно всё и каждого. Но история обязательна для человека.
Порой чересчур «влившиеся» туристы выдавали поистине фантастические были и душераздирающие новеллы. В сравнении с ними «Клон» и «Великолепный век» – всего лишь фаблио и шванки.
А эти синие глазки, размышляла женщина, многое повидали – к гадалке не ходи. Она протянула загорелую руку с подвязками и браслетами на запястье:
– Кстати, я Маргарита. Из дома еды и питья. Можно просто Марго.
– Очень приятно. Я Аня.
* * *
Стеклянный кувшин почти заполнился. Аппарат был не новый, но работал исправно. Такие кофеварки редко встретишь в наших кафе. Зато их часто можно увидеть в западном кино. Когда герои заходят в американскую забегаловку, к их столу подходит официантка в мятом передники и по умолчанию наливает из запачканного кофейника напиток чернее сажи.
Маргарита уважала мнение управляющего отелем, касаемо установленных запретов. Однако бонусы для официантов были невозможны без продажи напитков покрепче. А себя она не смела обделить порцией кофеина. Лишите меня утренней подзарядки, заявляла Марго в разговоре с главным, и весь день я буду как варёная сосиска. Компромиссы были достигнуты. Поэтому после первой рабочей недели, когда лимит поглощения травяного чая был давно исчерпан, первое, что она забрала из сельского пункта доставки, – подержанная кофеварка.
Маргарита поставила одну чашку с кофе Анне и сделал глоток из второй.
– Как там суженый?
– Спит.
– Какие планы на сегодня?
– Суженый хочет остаться в отеле. Может быть погуляем вдоль Катуни. Вообще, Олег – любитель трёхразового питания и долгого сна.
– Анечка, а чего хочешь ты?
– Ну, Марго, я не хочу ему навязываться. Всё таки он платит за этот отдых и я не хочу наглеть. К тому же я и так безумно рада просто быть здесь.
Конечно же девушка лукавила. Еще за день до вылета она прочитала о всех самых популярных достопримечательностях региона. Пересмотрела несколько документальных фильмов об Алтае и один художественный – «Живёт такой парень». Его как раз снимали недалеко от их отеля. А когда пара ожидала посадки на рейс «Москва – Горно-Алтайск», в рекомендованных публикациях её привлекла фотография одной компании, занимающейся турами по Алтаю. На снимке были горы под снежными шапками, внизу петляла бирюзовая река, а склоны холмов и сопок – прятались под сиреневыми коврами. Цветы эти походили на те, что по весне распускаются на ветках сакуры. Под фотографией надпись: «Тур Цветение маральника на Алтае. Недельное путешествие от Тотем-Тур». Через мгновение она кликнула на сайт и стала жадно вчитываться в программу каждого из семи дней. Должно быть, это настоящее приключение, думала Аня, – взять и уехать в неизвестность. Быть под властью желания увидеть и узнать новое, в компании таких же единомышленников. Тем более, когда эта неизвестность – почти вторая родина.
– Вот именно, родная. Ты уже здесь – так пользуйся этой возможностью. К тому же: быть на Алтае только туристом – слишком роскошно для туриста и слишком мало для Алтая. Тем более, что уж тут греха таить, когда ты турист лишь наполовину.
Те нечастые вылазки, что совершала Марго, тратились не на экскурсии. Идеи о путешествиях она давно оставила в прошлом. Вся гостиница с её огромной территорией вдоль горной реки была её личным ИВЛ и кардиостимулятором в одном лице. Однако впервые она всё-таки приехала сюда именно туристкой и прекрасно понимала, о чём говорит.
В зале ресторана нарастала утренняя суета, Маргарита в полной мере заступила в роль управляющей. Анна поблагодарила за кофе и обещала подумать о поездке по окрестностям. Она захватила чашку и вышла на открытую террасу ресторана.
Здесь она выбрала самый центральный стол, который стоял на выступающей части веранды и был аккурат над бегущей водой. Девушка поджала под себя ноги, укрылась диванным пледом из номера и сильнее прижала ладони к кружке. На секунду Аня поймала себя на мысли, что со стороны она сейчас походит на героиню бульварного романа: в куртке – поверх белого халата, с кофе и на фоне горной реки. Не хватает только полотенца на голове и любимого рядом. Аня осмотрелась: внизу, над шумящей водой, тянулся молочный туман; кусты цветущего маральника[7 - Маральник или Рододендрон Ледебура – полувечнозелёный кустарник со значтельным ареолом произрастания на Алтае. В период весеннего цветения имеет неестественно-сиреневый цвет.] были покрыты каплями росы, а на траве виднелся иней. Она сделал глубокий вдох.
– Ну что, мама, я на Алтае – как ты и хотела. – Она выдохнула и слегка запрокинула голову.
Звёзды тревожно моргали в ожидании Солнца. Из глубины долины надвигался рассвет.
Анне вспомнилось, как в детстве она частенько любовалась летними восходами. Бабушка гладила спящую внучку и напевала вполголоса: «Где же эти глазки, синих бусин цвет? Где мои цветочки? Покажись на свет». Девочка просыпалась, накидывала длинную курточку поверх ночной сорочки и надевала галоши. Собравшись, полуночницы отправлялись вниз по улице. Через километр дорога упиралась в берег – здесь их ждала дежурная беседка. Бабушка вынимала из котомки кружки, наполняла их заваренным с вечера шиповником. Аня доставала бутерброды, надёжно обмотанные старой газетой. Накрывая стол, родственницы наблюдали как на горизонте играло солнце, и через мгновение его свет скользил над озёрной гладью.
Переехав в город, сначала в Питер, а затем – в Москву, сил на такие утренние забавы было не найти. У кого занять на это время? Да и где найти горизонт без столичных высоток? А каждое второе кафе – с видами на Кутузовский проспект или на стену соседнего здания.
Вот бы обрести здесь второй дом, размышляла Аня. Несмотря на то, что её детство было степным, она бы с радостью сменила родные просторы.
Скальные пики по двум сторонам долины рассекали пространство перед глазами. Они стремились к небу и нависали над любым, кто окажется вблизи. Невольно напрашивались вопросы: «А по росту ли моя душа для этих высот? Осилю эту вертикаль или нет?». В то время, размышляла девушка, как родные степи скорее успокаивали, приглашали на чаёк и лепетали: «Ну вот и ладненько. Вот и славно, что заскочила на огонёк. Проходи, ешь, пей, гостья дорогая», ничто не бросало вызов для покорения горизонтали.
* * *
Аня сделала глоток кофе. Подоткнула под ноги плед, улыбнулась и мысленно поблагодарила Олесю. Всё-таки она была причастна к этой поездке. Подруга нашла время встретиться в тот же день, когда позвонил Олег и обрадовал новостью:
– Сорвалось несколько встреч. И я подумал, мы могли бы сменить обстановку на майские. Ты ведь хотела куда-нибудь уехать из города. Так что выбирай куда поедем.
Олег замолчал на секунду, прикидывая какие даты согласует с Катей.
– В нашем распоряжении пять дней. – и добавил, – Кстати, Трушковы год назад отдыхали на Алтае. Узнай как им поездка. Может и нам подойдёт.
Спустя час Анна потягивала сок с видом на Морозовский сад[8 - Исторический городской сад в Басманском районе Москвы.]. Олеся была в своём репертуаре. Сплошь в белом, на руках и шее – золотые цепи-кольца. Она не покупала продукты, не выносила мусор и ни разу не занималась уборкой: для всего этого была Лиза – домработница семейства Трушковых. Но если бы выносила, то только так – разодетой в пух и прах.
– Аньчка, там такая крутотень! Я как очумелая фоткала всё подряд. – Олеся сделала глоток лате и оставила на белом фарфоре смачный след от алой помады.
– А когда эти кустики начинают цвести – можно просто чикануться!
Олеся была женой одного из приятелей Олега. Точнее говоря, именно Олег и свёл её с романом Трушковым – своим лучшим другом и по совместительству племянником генерального. А потом он познакомил её и с Аней, чтобы той было с кем проводить время: после переезда она так и не обзавелась подругами. Аня всегда была первой, с кем эффектная шатенка делилась своими впечатлениями после очередных вояжей, за которые муженёк вываливал кругленькие суммы. Впрочем, не менее баснословных денег стоила для него и вся салонная красота эталонной супруги.
– Сама убедишься – в живую там еще шикарнее, – Олеся активно листала фотографии на телефоне. – И там же, типо, место силы, – она щёлкнула пальцами. – А для меня – место, где Ромуся сделал мне предложение. Короче, Алтай мне прям зашёл!
Олеся закинула к себе на колени сумку, вынула из неё пухлую белую пачку и объёмный кожаный чехол.
– Держи – это тебе, – она звякнула по стеклянной столешнице. – Купила перед вылетом. Простовато конечно, но выглядит красиво.
Аня повертела коробочку: матовая, шероховатая поверхность с теснением и необычной каллиграфией «метафорические карты». Рисунки на лицевой стороне был выведен тонкой черной линией. Женский образ показывался условно, но в едином с оформлением стиле и с выдержанными пропорциями. Внизу узнавался образ шамана с бубном и маленькое изображение, похожее на картину «Зима в Киото». Аня перевернула увесистую пачку – «Анне. Для незабываемого путешествия.».
«Врушка, – усмехалась Аня, – год назад мы с тобой даже не были знакомы».
Увиденного оформления было достаточно, чтобы понять очевидное – ничего от «простовато» в этой работе не было. Скорее всего, перед ней запечатанные репродукции картин. А оригиналы украшают стены музеев или чьи-то интерьеры. Подобные шуточные карты из собственных полотен делают многие художники. Уж что-что, а отличить штампованный сувенир от авторской техники она могла на раз.
До переезда в Москву Аня работала переводчиком. Сопровождала иностранных туристов в главном музее России. Частенько там проводили «Дни Эрмитажа» в честь святой Екатерины, в рамках которых устраивали арт-выставки. Выставлялись как признанные работы, так и образчики никому неизвестных талантов. И для полноты информации приходилось сутки напролёт корпеть над литературой по теме.
– Только чур не открывать, пока не приземлишься на Алтае! – важничала намарафеченная девушка.
– Договорились, – согласилась Анна и сделала глоток кофе.
Может быть, Олеся и не стала физиком в третьем поколении, а её эффектная внешность была обратно пропорциональна собственной эрудиции, но доброты и любви родители вложили в дочь сполна.
– У вас всё хорошо с Олежей?
Аня не любила обсуждать чьи-то личные дела, и уж тем более – свои собственные. Но Олеся называет её подругой. А ими – подругами – в случае с Анной не размениваются почём зря.
– А тебе что-то известно? – Аня изобразила мягкую иронию.
– Нет, что ты. Просто спросила.
Девушки замялись. Цвет Олесиных щёк выровнялся до оттенка нанесённой губной помады. Секундную тишину нарушила Анна. Она посмотрела на чёрный мешочек и ткнула в его сторону подбородком:
– Это тоже для меня?
– Надо же, совсем забыла! Только не подумай, что я сумасшедшая. Алтай, конечно же прекрасен. Но там же тайга – медведи, волки, все дела. Да и твоя мордашка с этими синющими глазами, – указательным пальцем девушка очертила овал в воздухе, – запросто вскружит голову местным горцам.
– Олеся, звучит так, будто ты меня отговариваешь от поездки, – Аня взяла чехол и вынула из него предмет, размером с небольшой флакон. – Перечный баллончик?! Серьёзно?
– Лишним не будет. Кстати, – Олеся деловито упёрлась кулаками в бока, – мы ездили на какую-то экскурсию, и гид рассказывал, что по местным обычаям, у них там до сих пор невест крадут. Так что баллончик всегда носи с собой.
Уходя, Аня уложила принятые дары, смерила подругу плутоватым взглядом и сказала:
– А знаешь, забавно получается. Кроме меня, только ты зовёшь его Олежей.
* * *
Как бы то ни было, это особое удовольствие – претворить мечту. Пусть для кого-то маленькое путешествие – вещь незначительная и даже обычная. Но для Анны поездка на родину отца – давнее желание. Оно было из числа тех вещей, о которых говорят, выпив лишнего. Как на своё совершеннолетие, когда развесёлая мать впервые за долгие годы сказала об отце девушки больше привычного: «Анюта, он был самый лучший. Жаль, что всё сложилось именно так. Была бы моя воля – жили б все вместе, вчетвером. Но вся эта история их семьи…».
Каким бы сложным ни был последний год, Аня не впадала в алкогольную тоску. Она вообще не жаловала спиртное. Поэтому о сокровенном и маловероятном, но не менее желанном, мало кто знал. В конечном счёте, Аня дивилась тому, как судьба тасует события и направляет её к алтайским грёзам.
Она рассматривала долину, которая разительно преобразилась за последние полчаса. Под лучами взошедшего солнца пожухлые поляны принарядись в парчу. От кромки реки и до скальных обрывов прогалины были усыпаны первоцветами. Маральник, прострелы[9 - Цветы семейства Лютиковых. В народе известны под названиями: сон-трава, подснежники, ургуй или ургульки.] и ветренички[10 - Из того же семейства, что и прострелы. Один из видов алтайский первоцветов, имеет снежно-белый цвет.] россыпью окаймляли этот золотой наряд. Гостье пришли на ум слова Маргариты о том, что многие отдыхающие на Алтае почти или даже совсем ничего толком не знают про это место. Интересно, продолжала она эту мысль, хоть я – алтайка, но по сути – турист чистой воды. На сколько она попадала под мнение Марго?
Аня мысленно приступила перебирать всё, что ей известно по теме, и пошла от последнего – по следам свежей памяти.
В полёте Аня прочитала пару статей из журнала авиакомпании. В одной из них – «100 фактов, которых Вы не знали о Горном Алтае. Вот ТОП-10 из них» – девушке запомнилось, что земля эта была присоединена к Российской Империи по указу Елизаветы. Так началось российское освоение горной страны. Но алтайские народы не спешили заключать браки с пришлыми и по сей день сохраняют свою идентичность. Хоть и стали чаще вступать в смешанные союзы. По статистике, каждая седьмая республиканская свадьба – лишь наполовину алтайских кровей. Интересно получается, прикидывала Анна, она – ребёнок той самой седьмой пары и располагает половиной алтайской крови от общего объёма. А рождена, со слов матери, за тысячи километров отсюда. В таком случае, является ли она алтайкой?
Как писал классик: «Вопросы крови – самые сложные вопросы в мире». С другой стороны, Аня знала, что бы на этот счёт сказала её бабуля: «Пусть голубь и вырос в коровнике, ведь не стал он от этого коровой».
Мысли тянулись то в одну сторону, то в другую, как аккордеон. Но Анна старается не теряться в раздумьях.
Из студенчества припомнились занятия по регионоведению. Преподаватель Сторин, увлекаясь рассказами об этнографах, несколько раз вспоминал разные эпизоды из своей юности. Однажды он отправился на летнюю практику. Университет располагал ограниченными квотами для подобных стажировок. И распространялись они строго на студентов последних курсов обучения. Юрий Алексеевич был усидчивым малым – будучи второкурсником он смог подобрать нужные слова для некрасивой и крепкой фигуры заведующей кафедры. К ярким фразам прилагался флакон не менее красочного и дефицитного аромата «Пани Валевска[11 - Знаменитые женские духи, популярные в советское время. Французский аромат с нотами ландыша, розы и жасмина.]».
Из сторинских рассказов Анне особенно запомнился момент о грозном шамане где-то в непроходимой тайге. К нему юный второкурсник Юрий Алексеевич ушёл за сбором фольклора и остался погостить на несколько дней. Экспедицию тогда хотели сворачивать и в срочном порядке уведомить главный университет Санкт-Петербурга о начале поисковых работ по причине пропажи одного из учащихся. Но всё обошлось – парень вернулся живым и здоровым, с исписанной кипой бумаг под мышкой. На многочисленных листах, перемазанных сажей и местами изрядно закапанных свечным воском, были зафиксированы отрывки из эпосов местных народов. Этими рассказами, мифами и легендами, уже будучи преподавателем, Сторин любил блеснуть на своих занятиях. И, как бы между прочим, упоминал самый главный аспект – всё это было записано им собственноручно, под диктовку настоящего алтайского шамана.
Аня перебирала в голове еще какие-то факты из истории. Она помнила и некоторые жуткие алтайские сказки, что рассказывал всё тот же Сторин: про старика и Дьелбегена[12 - Семиглавое чудовище из алтайский сказаний.] или шестиглазую Карагыз[13 - Героиня алтайской сказки, съевшая домашний скот, братьев и собственных родителей.]. В голове всплывали разного рода рекламные фразочки, которые часто используют при продаже отдыха в этих горах. «Алтай – место силы» – наверное, самая знаменитая из всех. Вишенка на горке фразеологизмов об Алтае.
Многие слышали об алтайской силе. Но далеко не все найдут её эпицентр на карте. Еще меньшее количество людей соотнесут Сибирь и Алтай в один дуэт. Впрочем, как выяснила Анна из видеоролика под названием «Какой Алтай выбрать, чтобы открыть нужную дверь в Шамбалу», только в России существует два разных Алтая. В том же видео говорилось, что географических сюрпризов с топонимом «Алтай» хватает. Есть Алтай – район на севере Синьцзян-Уйгурского района в Китае; еще один Алтай – город, столица Гоби-Алтайского аймака в Монголии; а бывший казахский Зыряновск, нынче – город Алтай.
– Да уж, – выдохнула девушка, – не так уж и много, для той, кто наполовину принадлежит этой земле, – Анна подвела черту своим размышлениям.
В это самое время, пока солнце набирало высоту, а утренняя зябкость сменялась тёплой погодой, к одинокой женской фигуре на безлюдной террасе приближался внезапный порыв. Ветер мчал со стороны реки: крылатым хищником он заложил вираж, растрепал капну волос, скользнул по женской щеке и через несколько пируэтов бесследно растаял.
А в то же самое мгновенье по всей долине пронеслась тень гигантского крыла.
Анна повернула голову в сторону покосившейся хижины на противоположном берегу.
Мало было тех, уж из ныне живущих – точно, кто бы сказал – кому принадлежит этот дом. Ветхость имела полтора этажа, кирпичная труба завалена вовнутрь, а окна наглухо закрыты массивными красными ставнями. Из обитателей значилось: две пустельги, чьё гнездо было скрыто балкой под крышей крыльца, да пчёлы, кишащие в улье на чердаке. Изба стояла через реку от отеля, в аккурат напротив ресторана.
Девушка могла поклясться, что слышала как кто-то её окликнул.
3
Гостиница «Лунный берег» стояла аванпостом в горной долине. Она громоздилась на изгибе горной реки. Все постройки до единой повторяли береговую линию Катуни и в форме полумесяца обрамляли кромку кипящей воды.
Первые туристы, посетившие этот островок маломальской цивилизации больше десяти лет назад, плутали между палатками и в собственных впечатлениях от экзотического отдыха. Они не сразу могли подобрать слова на расспросы о том, как прошёл их отпуск.
Для того времени, отсутствие сервиса – общий порядок для многих отечественных курортов. Если не для всех. В этом смысле Республика Алтай, как и многие другие в столь юном возрасте, – неопытна и местами под запретом даже для искушенного путешественника. Прежде всего, люди впадали в лёгкую контузию от исхудалых кошельков по возвращении домой. Заоблачные цены – буквально на всё – сотрясали землю под ногами постояльцев, пробивали стратосферу и устремлялись к нашему спутнику, в честь которого кемпинг и получил своё название. Как говорится: «курица – не птица, Алтай – не заграница». А открытый космос.
Но, как это часто бывает с людьми, увлечёнными своим делом, каждый новый год прибавлял владельцам кемпинга не только доходы и амбиции. Накапливался опыт, горизонт планирования отодвигался всё дальше, а цели становились осязаемей.
Директор шёл в ногу со временем. С наступлением очередного туристического сезона палаток с шатрами становилось меньше. Им на смену возводились летние домики, а затем утеплённые – для зимнего отдыха. Линия опушки становилась всё дальше от берега Катуни. Территория заведения с каждым годом разрасталась вдоль побережья и со временем оформилась в узнаваемую лунную дугу.
Дома для туристов дополнились верандами, внутренними двориками с топиариями в форме ирбисов, косуль и мелкой таёжной живности. А центральный деревянный терем, выполнявших функцию ресторана, обзавёлся вторым этажом и деревянной террасой, выходящей к реке.
Из столицы Республики был нанят дизайнер и художник, проходивший обучение у лучших мастеров Европы. Номера были оформлены по заветам Алвара Аалто[14 - Финский архитектор и дизайнер, крупнейшая фигура в скандинавской архитектуре.] – в лучших традиция изысканной простоты скандинавского стиля. Просторные помещения, много белого цвета и света, мебель с чёткой геометрией. А весь интерьер согревался уютным текстилем: лохматыми длинноворсовыми коврами, лоскутными дорожками, декоративными подушками и пледами.
Весь персонал работал как часы. Для отлаженности механизма проводились регулярные мастер-классы, униформы шились под личные мерки каждого сотрудника, а с заработанных денег получалось откладывать существенные суммы.
Штат был сформирован из специалистов с разных городов. Большинство из которых работали месяц-другой и столько же отсутствовали, а кто-то оставался здесь на полгода и даже дольше.
Таким образом, палаточный кемпинг когда-то, теперь же – отель с пятью звёздами и собственной вертолётной площадкой – «Лунный берег» покрылся лаком и сахарной пудрой.
Анклав богатства был зажат между двумя вытянутыми хребтами. Строптивая и огромная Катунь просматривалась здесь почти на десять километров. Её русло делало впечатляющие изгибы, которые чалили то к одному, то – к противоположному берегу. При этом река оставляла автомобильную дорогу строго на правой стороне. Всё предгорье ближайшего к отелю горного массива – Хребта Иолго – было покрыто ковром сиреневых цветов маральника. Зеленеющие пастбища с противоположного берега на Семинском хребте оттеняли пестроту цветений.
В радиусе нескольких километров от фешенебельного отеля не было ничего, кроме петляющей дороги, панорамных видов на реку и обветшалой избы.
* * *
Олег лежал на спине и сверлил взглядом наглухо закрытые гардины. Будто пытался проделать в них отверстие и понять – настало утро или нет. Французское окно, занавешенное с одной стороны, с другой – залито ярким солнцем. Гостевой дом, в котором мужчина уже второе утро подряд отгадывал время суток, стоял на окраине территории гостиницы. Он был самым удаленным, большим и немыслимо дорогим. Располагался дом на середине долины, а его панорамное остекление выходило строго на восток. Идеальный вариант для эффектных фото рассветов. Чаще всего это шале предпочитали молодожены или блогеры. Олег не относился ни к одним, ни к другим. Рассветы его так же не интересовали. Этот мужчина был из тех, кто предпочитал выспаться на отдыхе, в пику дефицита сна в повседневной жизни. Но кто сказал, что атрибут статуса – обязательно комфортен?
Отпуск, по мнению Олега, это, прежде всего, – сбой всех режимов, из которых состоит наша повседневная рутина: спорт, питание, чтение, скроллинг ленты новостей и, конечно же, сон. Отдых требовал разгрузить короткий день и тем самым продлить его до позднего вечера. Хотя, казалось бы ещё недавно – в студенческие годы – в его сутках было куда более двадцати четырёх часов.
Студентом он не отличался усидчивостью и хваткостью. Первую половину дня проводил на учёбе, вторую – за минимальную оплату применял азы экономики на частном производстве. По вечерам он умудрялся отметиться на всех этажах общежития. Каждые выходные выбирал очередную фаворитку на неделю. Ночью Олег принимал активное участие в репетициях арт-коллектва. А по пятницам – театральный балаган до самого утра. С корабля на бал – и через час юный студент вникал в «Закон убывающей доходности».
Но это всё осталось там, в прошлом. Сейчас Олег Владимирович занимал солидную должность, фаворитки сменялись каждые полгода, рабочие часы были сокращены, а доходы – пропорционально увеличены.
