Чечек
Иван Сергеевич Калугин
В этой книге переплетаются легенды, мифы, история и традиции алтайской земли.Прообразом главной героини стала девушка, чья жизнь изменилась всего лишь за несколько дней, проведённых в горах Алтая. Необъяснимые события, маловероятные совпадения и очевидные знаки судьбы она рискнула принять на собственную веру.Порой важно не какой расклад подкинула жизнь, а как именно будут использованы выпавшие карты. Тем более когда эти карты направляют на путь фамильного дара и силы древнего рода. Сумеет ли героиня обрести себя и вынесет ли она правду о тайне собственного происхождения?
Иван Калугин
Чечек
Дорогая А.! Спасибо тебе за то, что позволила взять твою историю в качестве основного ингредиента для моего рукописного блюда.[1 - Почти все события, герои и их имена вымышлены. Если вы обнаружили совпадения с реальными личностями или с самими собой – это не более, чем случайность.]
Бесконечно благодарен Але и Жене. Без вас я бы не решился отправиться в это увлекательнейшее приключение!
Часть 1
«…Внешне особенность состояния молодого человека выражалась в том, что он терял память, разум, возможность говорить. Однако уже к вечеру сын хозяина дома, куда наша экспедиция забрела для приобретения половины туши барана, залепетал на непонятном для всех языке, а после – впал в беспамятство. Оставив своего отпрыска на волю крепкого сна, алтаец всё же зарезал для нас животное, которое не на шутку взъерепенилось и, казалось, что в истошных его воплях слышались обрывки человеческой молвы <…> Когда же утром мы явились с благодарностью алтайцу за купленное мясо для сытного ужина, то с прискорбием узнали, что юноши, сына его, не стало. Он почил так и не прийдя в сознание.»[2 - Из личного архива краеведа и иследователя Алтая Степана Ивановича Гуляева.]
1
Чадыр[3 - Наиболее примитивный и в тоже время самый древний вид жилища у алтайских кочевников. Выглядит по типу конусообразного сооружений без стен, напоминая чем-то индейский вигвам.] располагался на окраине небольшой еланки. Как раз в том месте, где проходила граница между духами леса и их товарищами, обитающими под коркой льда в воде. Конусообразная крыша начиналась от самой травы и несколько метров тянулась в сторону звёздного неба. Кровлей служила древесная кора и мох, а вход выделялся линией света у порога.
Владелец этой земли называл бренных соседей «лесниками» и «водниками». Погруженные в личные заботы, каждый из них обитал в своей стихии. На контакт с людьми выходили по особым запросам, да и то – принимали не каждого. Но последние несколько суток их тарахтение было не унять. Девятибальными волнами, но не громче шума ветра меж вековыми кедрами, пересуды разливались по алтайской земле. Они проносились над бурлящей или еще замершей водой, пересекали непроходимую тайгу и незримыми потоками огибали высочайшие горы Сибири. И лишь немногие могли распознать донесения духов и не принять их за гул огня в печи, сквозняка или завывание бури за окном. В конечном счёте, обрывки заупокойной молвы прибило к хозяйскому порогу, что и вынудило его вернуться раньше времени.
– Май только начался! И чего вам не уймётся!
Хозяин подошёл к чадыру. Трава была покрыта изморосью и хрустела под массивными шагами.
– Знаете ведь, что полная луна слепит, и поэтому никакие обряды я не провожу! Будто без вас дел не хватает.
Шёпот скользил над травой, обвивал его стопы и рассеивался над поляной.
Мужчина открыл косую дверцу и склонился так, что между его ногами и туловищем образовался идеальный угол в девяносто градусов.
– Лесники, это вы что ли постарались? Ну даёте! – хозяин улыбнулся.
Ночь выдалась холодной. Не смотря на усталость от дороги, было приятно оказаться в тепле.
Добираться к родовой земле пришлось через пень-колоду. Хозяйская машина сломалась там, где телефон бесполезен. Попутку в этой глуши поди сыщи. Тем более ночью. Пришлось размять колени. Не зря говорят: «ноги довершают дела, начатые головой». Ближе к сельскому причалу уж повстречался один заезжий. Михалыч на лодке смог переправить только на тот берег: сказал, что дальше никак – прибывающий лёд ходу не даст. Вынужденно причалили за несколько километров от конечной точки. Вновь подключились ноги – и мужчина ускорил шаг по забытой тропе через промёрзшую тайгу.
Он закрыл дверь. В центре шипели и потрескивали поленья, в котелке дымился отвар из сушённых листьев смородины и зизифоры[4 - Род семейства Яснотковые, ароматный аналог душицы и чабреца. Распространена на высокогорных лугах Алтая.].
– Вы где воды раздобыли? Никак водники лёд плавили?
Языки пламени отбрасывали танцующие тени на косые стены. Небольшое количество мебели было занавешено мешковиной. С осени здесь совсем ничего не изменилось.
– Что за спешка? – мужчина отхлебнул горячего отвара. – Ладно, по чём зря вы бы не очухались раньше времени, – он огляделся по сторонам, – Верно?!
– Верно, верно! – шёпот рикошетил по всему помещению и нельзя было понять, кто, от куда и чем произнёс эти слова.
– Что ж, духи-дружки, тогда давайте выясним, зачем вы меня вызвали.
Хозяин придвинул красный сундук с затейливой резьбой и витражными вставками. Снял куртку с толстовкой и стянул с себя джинсы. Из сундука он вынул льняные штаны, высокие кожаные сапоги и обрядовый кафтан, увешенный различными подвязками, колокольчиками с напёрсток и змеиной кожей. На плечах покачивались вороньи крылья, а всю его спину украшала искусная вышивка в форме лосиной головы. У разогретых камней очага стояла пятилитровая банка из стекла и заполненная жижой.
Мужчина, находясь в своей стихии и облечённый в шамана, приветствовал духов леса, воды и хранительницу очага.
Прозвучал сто восьмой удар по бубну. Спиралью огонь взмыл на несколько метров. Через мгновение пламя растворилось – и в чадыре наступила мгла, темнее той, что царила за его стенами в эту самою минуту. Под пристальным взглядом мутных глаз помощники спешили с доносом.
– Она здесь…она вернулась…, – вакуум наполнялся шёпотом. Мужские и женские голоса звучали на перебой.
– Этого не может быть. – шаман отложил бубен с колотушкой и встал на колени у очага.
Из догорающего полена вырвались искры. Сначала небольшой горсткой, затем – они вихрем закружили над мужской головой. Яркие огоньки рисовали знакомую местность и тонкий женский силуэт. Сложенная в воздухе из тлеющих точек, подобно созвездию, девушка стояла на мосту. Мгновение – и зарница изобразили её бегущей на босые ноги между построек. И вот, незнакомка замедлилась в падении. За секунду до её удара о землю, огоньки вскружили под крышу и рванули вниз, пропав в потухшем очаге.
Через миг поленья снова окутало красно-синее пламя. Чадыр наполнился светом.
Шаман знал, чего от него требуют духи. И понимал, что совершая этот обряд, он вновь пойдёт против непреложного запрета. Но зов родной крови – выше закона.
Лезвие скинера полоснуло зарубцованную и мозолистую ладонь и несколько красных капель, поднимая пыль из пепла, пали на дотлевающие угли. Какое-то время ничего не происходило и хозяин земли уже собирался встать, как вдруг, его привлекло шуршание из горстки пепла. Он прильнул к краю очага. В небольшой горке золы появилось движение. Будто что-то пробивалось на свет. Мужская ладонь убрала верхний слой огарков.
Из серого пепелища выглянула пара цветов насыщенно-синего цвета и с алыми размазанными пятнами по центру.
– Ну, привет, анютины глазки.
2
Оказавшись на Алтае, не сразу принимаешь здешний климат. В летние дни воздух мгновенно делается пылким. Сухой и жаркий он разгоняет отары овец под тенистые кроны деревьев, а их чабанов смаривает послеобеденным сном. Наступает вечернее зарево и от полуденного зноя – ни следа. Дождь здесь вальсирует с ясной погодой. То и дело споря кто из них ведёт в очередной партии. Погода здесь – дама весьма капризная и непостоянная.
Высокогорный ветер удивляет своей внезапностью. Он может быть похож на лесного хищника и подолгу выжидать свою жертву, подкрадываясь и нападая в метре от цели. А может алтайским коршуном пикировать с высоты. И лишь приближающийся клёкот укажет на неминуемое поражение.
* * *
Второе утро подряд Аня вставала на опережение будильника. В последние месяцы она не была обременена работой. По большей части её будни – бытовая рутина. Но до обеда бока не мяла. Уматывалась так, что смена картинки и порция свежего воздуха в ближайшем парке давались через силу.
Стоило ступить на горные просторы, тело отказывалось от сна, а ноги требовали ходьбы. Аня могла поклясться, что вчера она проснулась уже в сидячем положении, а на стопах болтались тапки.
Как бы то ни было, даже разница во времени не сломала внутренние часы. Да и к чему залёживаться, думала Аня, выспаться можно и дома. А на Алтай осталось всего несколько дней.
Она тихо выбралась из-под одеяла: чтобы не разбудить Олега. Накинула белый махровый халат, поверх – объёмную ветровку. Стянула с гостевого дивана плед, захватила телефон. Запрыгнула в кроссовки и выпорхнула из номера.
Хотя бы пару дней не заниматься его проводами. Олег настаивал на разнообразном завтраке, домашней утренней выпечке, выглаженной рубашке и вычищенных ботинках. Провожать его следовало с макияжем и обожанием на лице, а укладка – волосок к волоску.
Здесь же, в самой дорогой гостинице на ближайшие пятьсот километров, поварские руки сами занимались приготовлением всей еды. А благоговение персонала было включено в стоимость проживания и не сходило с их лиц в течение дня.
Аня прошла по брусчатке, петлявшей между корпусами отеля. Срезала через газон, намочила утренней расой голые лодыжки и вышла к двухэтажному зданию.
Ресторан откроется только через час. Но внутри уже полным ходом шла работа. Официанты расставляли стулья, сервировали столы и выкладывали десерты под витрины. Управляющая стояла за барной стойкой и просматривала накладные. Здесь вовсю готовились к приходу гостей.
– Доброе утро, Маргарита. – Аня обратилась к даме за барной стойкой.
– Здравствуй, Синеглазка!
Маргарита назвала так девушку, как только увидела её в первый раз. Впрочем, так Аню звали многие её друзья. Раскосые глаза насыщенного синего цвета – та самая запоминающаяся изюминка в её внешности.
– Наш уговор в силе? – Аня с игривой улыбкой смотрела на женщину.
– Анюта, родная моя, конечно в силе. Но при условии, что ты зовёшь меня Марго. – Она отложила бумаги и включила кофеварку. – И никаких денег. За счёт заведения.
Маргарита была почти вдвое старше Ани, что не мешало ей молодиться. И возраст она маскировала своим фирменным «тройным шотом»: мини-юбка, короткая стрижка с выбритым левым виском и ёмкое Марго.
– Спасибо, Марго. – От улыбки Аня прищурила синие глаза. – Но это ведь такая мелочь, я могу заплатить. – Аня поймала наигранно-суровый взгляд исподлобья. – Хорошо, хорошо! Я не против угоститься.
– Родная моя, хоть и не на много, но я старше. – она подмигнула Анне. – Так что не спорь. К тому же я сказала за счёт заведения, а не – за мой личный.
* * *
Аня познакомилась с Марго в день заселения.
Она вместе с Олегом была в небольшом раздрае после четырёх часов в самолёте. Рейс был ночным и до жути тревожным – трясло не столько от турбулентности, сколько от предвкушения поездки. Уже в такси, казалось, их должна была накрыть надежда на сон, но за полтора часа в пути до отеля толком так и не удалось отдохнуть. А когда автомобиль проехал под аркой «У нас останавливается даже время» и новые гости уже переминались на ватных ногах у стойки ресепшн, то только с третьей попытки Олег смекнул на чью фамилию была бронь: Логинова или его, Брюзжалов.
К вечеру виски сдавило свинцом: сказывался джетлаг. Голову кружило от разряженного горного воздуха и в целом – всё казалось слегка не реальным. Впрочем, думала девушка, так часто бывает, когда улетаешь за тридевять земель – мозг постепенно признаёт смену обстановки. Особенно в первый день. Аня решила прогуляться по территории дорогущего отеля и зашла в ресторан за порцией кофеина.
– В основном мы предлагаем нашим гостям травяные сборы, – парень смахнул чёлку и указал на список названия чаёв в кожаной папке. – Горный воздух, Алтайский дух, Таёжный сбор, Белый шаман…
– А чёрный кофе? Не обязательно, чтобы он был горный или таёжный.
Бровь приподнялась, губы сомкнулись тонкой линией. Официант явно не оценил юмор.
– Малыш, сходи на перекур, – к стойке подошла высокая дама в форменной одежде. – Могу предложить американо. Можно добавить молока.
– Американо меня вполне устроит.
– Значит два американо. Знаете, первый раз готовлю кофе для алтайки. Обычно у вашего брата в ходу местный чай или травушки-муравушки.
Аня замялась, но не сильно. Она научилась не обращать внимание на неоднозначную реакцию, которую вызывала её внешность. В школе её дразнили метиской. В институте девушку принимали за азиатскую студентку по программе обмена. Переехав в Москву, ей стало проще. Но иной раз могли назвать кореянкой, узбечкой или китаянкой. Но алтайкой, вот так в лоб – впервые.
– Я совсем не местная. Впервые на Алтае.
– Вы уверены?
– Что впервые на Алтае?
– Что не местная. Вас бы принарядить в национальный костюм – и будто сошли со страниц алтайской сказки.
– Я не сказала, что – не алтайка. Просто никогда не была в этих краях.
Марго поставила одну наполненную чашку перед девушкой и сделала глоток из второй. Конечно, думала управляющая, синие глаза забирают внимание смотрящего. Но если перевести взгляд от очевидного и хорошо её разглядеть, то девушка явно на кого-то похожа.
Марго хорошо было известно, что даже у лёгкой болтовни есть рамки дозволенного и чувство такта. Она поняла, что история «неместной алтайки» должна быть стоящей, но говорить об этом сейчас девушка не готова, и управляющая задала беседе иное направление.
– Даже растворимого не найдёте. Кстати, как и мини-бара в номерах. Наш главный считает, что кофе и алкоголь мешают приезжим погрузиться в атмосферу Алтая. Но это мои владения. Так что в ресторане можно найти и то, и другое. Если знать, у кого искать.
– Я почти солидарна с вашим главным. Алкоголь меня не интересует, а вот кофе – давняя слабость.
