Он сделал ударение на последнем слове, девочка невольно напряглась.
– Ты имеешь в виду, что мы можем быть… – она скривилась, подбирая слова, – Вместе?
– Слишком много отвращения для такого невинного предположения, – улыбнулся Грин, – В конце концов, где ещё драконам искать себе пару? Мы редко женимся на тех, кто не умеет летать, а уж тем более на тех, кто не держит в руках меч.
– Флориан, – прервала его Мишель, пытаясь говорить серьёзным тоном (к её удивлению, это сработало). – Мне двенадцать лет. Будет тринадцать в начале бычьего месяца. Мне ещё рано планировать, за кого я выйду замуж. Тем более, что не факт, что выйду.
– Возможно, – кивнул Флориан, – Но не загадывай. Он красавец. А ты…
– Что я? – моментально напряглась девочка.
– Красива по-своему, – миролюбиво ответил юноша.
– Что это значит?
– Это значит, что однажды найдётся тот, кто сочтёт тебя самой прекрасной на свете, – милая улыбка пропала с лица парня, в голосе зазвучала неприкрытая сталь, – Но до тех пор тебе придётся принять тот факт, что большинство не будут любить тебя за твою мордашку. Ты слишком похожа на тётку некроманта. Поэтому ты должна будешь искать другие способы нравиться людям. Например, подбирать хорошую одежду…
– Я будущий рыцарь! – не выдержала Браво. – Мне не нужно нравиться мужчинам!
– Но ты этого захочешь, – голос её собеседника снова стал вальяжным, он улыбнулся своим мыслям, – Это человеческая природа. Мальчики пытаются нравиться девочкам, девочки – мальчикам. Мы все через это проходим.
– Я не буду, – упрямо мотнула головой девочка, – Я буду воевать. Другого мне и не нужно.
– Ты слишком юна, – ухмыльнулся парень.
– И всё равно я знаю своё будущее! – еле сдерживаясь от того, чтобы не перейти на крик, затараторила Мишель.
– Правда? – насмешливо протянул Грин.
– Я стану великим воином, – быстро и чётко заговорила девочка, – Таким, какого ещё на свете не было. Враги будут бояться меня. Одна моя тень будет дарить надежду тем, кто сражается рядом со мной, и ужас тем, кто против.
Она обаятельно улыбнулась, чтобы больше походить на героиню.
– И с кем ты будешь воевать? – натянуто засмеялся Флориан.
Мишель Браво лишь гордо вскинула голову, всем своим видом показывая, что она не понимает намёков. Грустно вздохнув, Грин стал серьёзным. Он наклонился вперёд и сцепил руки в замок. Испытующе посмотрев на собеседницу, Флориан заговорил, сначала тихо, но чем больше парень говорил, тем громче и ярче звучал его голос.
– Королева Илизабет, да хранят её боги, правит Дрейком, двенадцатью подвластными королевствами, Пустошью, всеми островами, пустынями, и всеми свободными землями от обрыва на западе до болот на востоке, и от льдов на севере до рифов на юге. Все эти земли, все народы, все правители – все подчиняются короне Арлеонов. Обычные люди, маги, некроманты, драконы, оборотни, предсказатели, кочевники и прочие. Все они на нашей стороне, добровольно или нет, – Грин замолчал, переводя дыхание. Продолжил он спокойнее, но почему-то это напрягло Мишель больше, чем весь предыдущий пафос, – Против кого ты собираешься воевать? Против своих? Неужели хочешь устроить войну ради своей славы? Потому что если да, то ты никому не подаришь надежду, ты только её заберёшь.
– Я… – смутилась девочка, – Я… Я собираюсь биться…
– С кем? – потребовал юноша.
– Но ведь бывают восстания? – с надеждой в голосе спросила Мишель.
Она тяжело вздохнула и отвела глаза к окну. Там снаружи шумел ветер. Он пел о цветении вереска, о том, что вокруг башни уже распустились тысячи сиреневых цветов, все в городе наверняка приступили к их сбору. Скоро застучат жернова, загорятся костры, и во всех уголках будет стоять аромат верескового мёда. Тёплый, сладкий, золотой – он польётся во всех тавернах.
Мёд часто пили воины и драконы во время визитов в город. Они приходили в таверны и, опрокинув несколько кружек, пускались в пляс. Местные жители в основном занимались продажей мёда в другие города и страны, впрочем, и они не отказывали себе в удовольствии выпить парочку чарок верескового.
Ещё мёд любили лекари. Но они его не пили, а использовали для лечения ран и облегчения боли. Этот древний рецепт знали ещё до правления Лансов. Мёд использовали во время крупных войн, пока они не превратились в оплот древности.
Мишель знала о битвах лишь из старинных легенд. Там храбрые герои всегда побеждали. А люди радовались их победам и кидали им под ноги цветы. Но, кажется, неделю назад кто-то сказал, что в тех войнах умирали тысячи людей, чаще всего те, кого война, по сути, не касалась. Господин Арис, учитель истории, заявил, что ради рождения одного героя, требовалось столько крови, сколько хватило бы для целого моря.
– Да, восстания случаются, – голос Флориана с настойчивостью тарана вломился в её мысли, – Но, к твоему горю, редко.
– Тогда… – хмуро протянула девочка, – Тогда я буду биться с теми, кто хочет устроить войну. Потому что война – это зло. И все, кто хотят её – злодеи. Я буду против них. Кто бы они ни были!
– И против драконов? – снова хохотнул парень.
– Что? – окончательно запуталась Мишель, – Что ты хочешь этим сказать?
– Если королева решит устроить войну… Скажем, с магами. За кого ты будешь? – Грин положил руку на комод и задумчиво посмотрел на собеседницу.
– Я не знаю! Мне двенадцать лет!
– Война не спрашивает возраст, – неожиданно жёстко даже для самого себя сказал парень, – Она просто приходит и заставляет делать выбор.
– А как… – девочка отвернулась от окна и вновь посмотрела на Флориана, – Как делать выбор? Если, например, твой командир говорит делать то, что ты считаешь неправильным?
– Командиры редко ошибаются, – пожал плечами парень, – Солдаты видят частное, а они – целое. Разница в высоте.
– Но если такой выбор стоит? – упрямо повторила Мишель, – Я ведь сразу не стану Генералом. Или рыцарем. Сначала я буду солдатом. Простым солдатом, который не будет видеть всё.
– Генерал… Высоко метишь, – его глаза сузились, полыхнув каким-то недобрым пламенем, – Таким, как мы, этого не видать.
– Это только частные случаи, а не всё целое, – усмехнулась Мишель, на её губах снова заиграла улыбка, – Разница в высоте. Высоте мыслей.
– Если выбор будет стоять, делай, что должна, – сказал Флориан, в его голосе снова зазвучал металл, но теперь сдобренный мечтой.
– Это не ответ! – всплеснула руками Браво.
– Правда? – недобро усмехнулся Грин.
– Правда, – обречённо вздохнула Мишель, рухнув на кровать, – Я должна поступать справедливо, но и должна слушать командира. Так что мне делать?
– Ты бы помогла магам? Или некромантам? Или ходячим трупам?
Каждое слово Грин растягивал, превращая в патоку. Он увидел такой приём в Одинокой башне. Так высокородные произносили его имя… Прежде, чем он заставил их прикусить язык.
– Я не знаю… – девочка отвернулась к окну, – Я никогда не думала об этом. На меня напала колдунья. Но она была одна. Но заклятье было смертельным. И говорят, что у неё имеются сообщники. Значит ли это, что все маги плохие? Конечно, о них всех говорят, как о злодеях… Но ведь первым драконам помогал маг. Не могут же все быть такими ужасными…
– Я не дам тебе ответ.
– Почему?
– Потому что я его не знаю, – сказал Грин.
– Ты об этом не думал? – поразилась Мишель, – Я видела одну казнь. Вообще-то, их было много. Но я на них не смотрела. Я закрывала глаза. Но в первый раз не стала. Все так радовались. И мои друзья тоже. И мне казалось, что и я должна. Но тот человек был так напуган. Разве злодеи боятся?
– Боятся все.
– Все? – ещё больше удивилась Мишель, – И злодеи? И герои?
– Все.
– И ты?
– Да, – пожал плечами Флориан, – И довольно часто.
– Что? – девочка приподнялась на локтях и посмотрела на юношу широко распахнутыми глазами, в них без труда читалось неверие, – Но ты ведь рыцарь? Ты был в Одинокой башне! Ты дрался с Генералом! И ты дракон! Ты летал!
– А ты оттолкнула человека, которого знаешь от силы месяц, от заклятья, силы которого не знала, – всё так же спокойно ответил Грин.
– Но Сайлос мой друг, – возразила девочка и задумчиво добавила, – Да и я не думала о заклятии.
– Значит ты не смелая, как я думал.
– Почему?
– Потому что трусость и храбрость – результат мысли, – объяснил Флориан, – А ты не думала. Когда мне бывает страшно, я нахожу причину не уходить. Я думаю об этом. Быстро или медленно, неважно. Я думаю. А ты не думала.
– И это делает меня трусихой? – отчасти возмутилась, отчасти огорчилась Мишель.
– Это не делает тебя храброй.
– Это как? – на этот раз Браво выглядела скорее заинтересованной, чем удивлённой или сбитой с толку, – Если я не храбрая, то я трусиха. Я не могу не быть обеими.
– Как я и говорил, – уверенно сказал юноша, – Ты ещё слишком юна.
– Ты просто сам ничего не знаешь, – надменно ответила Браво. Грин начинал её раздражать, и ей жутко хотелось задеть его хотя бы словами, если уж она не могла встать и стукнуть его.
Однако на лице Флориана не дрогнул ни один мускул.
– Ты так в этом уверена? – спокойно спросил он.
– А как иначе? – девочка отвернулась от парня, пряча лицо, – Если бы ты знал, то сказал бы. Ты выглядишь очень надменным и важным, но именно так выглядят взрослые, когда чего-то не знают.
– Поверь мне, я знаю.
– С чего ты взял? – скучающе хмыкнула девочка, продолжая смотреть на небо.
На самом деле, она действительно ждала ответ. Но она не хотела показывать, что заинтересована больше него, пусть игра и возмущала всё её нутро.
– Как ты сказала, я был в Одинокой башне, – Грин поднялся со своего места и встал рядом с окном.
– Это ничего не доказывает! – не выдержала девочка.
– А пару минут назад доказывало, – протянул парень.
Он приоткрыл створку окна и, опершись на подоконник, посмотрел вдаль.
– Пару минут назад я не знала, какой ты высокомерный придурок, – фыркнула Мишель.
– Я могу разрубить тебя одним взмахом меча! – шутя, рыкнул парень и для большей убедительности коснулся клинка на поясе.
– Наверно, – согласилась девочка, – Но ты по-прежнему будешь высокомерным придурком.
Флориан рассмеялся. Он смеялся так долго и заразительно, что Мишель и сама невольно улыбнулась и расхохоталась. Вдоволь посмеявшись, парень обернулся и посмотрел на девочку:
– Скоро будет завтрак. Тебе нужно встать и одеться.
Вздохнув девочка стащила со спинки кровати тёмно-синюю рубашку и штаны цвета мокрого песка и принялась одеваться. На улице что-то громыхнуло, послышались треск и крики. Грин вытянул шею и прищурился, его ожидало разочарование: тент, натянутый над двором, надёжно скрывал всё, что происходило под ним.
– Что там? – Браво подскочила к окну, попутно завязывая пояс на штанах.
– Ничего не видно, – разочарованно протянул юноша.
Обернувшись, он удивлённо посмотрел на девочку.
– Мне сказали, что ты не можешь и шагу сама ступить.
– Да, да, – отмахнулась она.
Браво развернулась, сделала несколько коротких шагов к кровати и, случайно запнувшись об ногу, рухнула на пол. Несколько секунд Мишель просто лежала, затем пробурчала себе под нос что-то нелицеприятное, из чего Флориан смог разобрать только "мортем" и "дракон тебя подери", и встала. Девочка обернулась к соглядатаю и печально улыбнулась:
– Магия!
Под тентом тем временем продолжала раскручиваться история, долетевшая до Мишель и Флориана лишь приглушённым грохотом.
Натянув тент, закрепив бочонки с вином, водой и фруктами, убрав сено в стойла и закрыв двери конюшен, слуги вздохнули с облегчением. Некоторые из них ушли в крепость, возвращаясь к своим обязанностям, другие, имевшие в своём распоряжение несколько свободных минут, расположились в углу двора, рядом со входом в анфиладу, окружающую двор с двух сторон. Они весело болтали, обсуждая, как в скором времени будут пить вересковый мёд, неизменным предвестником которого являлся Таис.
– В прошлом году, – рассказывал Колин, местный звонарь. – Во время праздника урожая я выпил три бочки мёда!
Он сидел на невысокой каменной стене, которая и отделяла анфиладу от всего двора. Рядом с ним сидели несколько слуг и служанок.
– Ты гонишь! – тут же возмутился Джимми. – Я сам видел, как ты валялся под столом уже после второй кружки!
– Сам ты валялся! – фыркнул Колин. – Это ты валялся!
– Я помню твой храп, – хохотнул Брэдли, сидящий рядом с Джимми. – Мы думали, что весь зал обвалится от него!
– Медведь! – неожиданно пискнула хрупкая служанка по имени Дейзи.
Все тут же заткнулись. В мгновение ока двор опустел. Кто-то, как Колин, просто рухнули вниз, спрятавшись в анфиладе. Пусть они больно стукнулись, зато быстро скрылись от взгляда Медведя. Другие, подобно Джимми и Брэдли, подскочили со своего места и шмыгнули внутрь анфилады через вход. Несколько смельчаков, опустив глаза в пол, словно стая мышей, пробежали мимо Медведя ко входу в цитадель.
Медведь… Так его прозвали за буйный нрав, огромный рост и жестокость. В народе ходила молва, что однажды во время допроса он так разозлился, что снёс голову магу одним ударом меча. То, что он не стал отрицать это, подогрело интерес толпы ещё больше.
Медведь. Они думали оскорбить его этим прозвищем, но им не удалось. Он лишь рассмеялся и стал носить плащи из медвежьих шкур и украшать все свои мечи и кинжалы костяными головами медведей.
