Последней каплей стало нападение на колонию Антар в системе ЖК-112-102. В результате рейда орбитальная станция была полностью уничтожена, а пираты получили в своё распоряжение новый корабль – эсминец “Новый Рассвет”, почётный старик, ушедший на пенсию и ставший кораблём-музеем оказался в лапах преступников.
Это был грандиозный скандал. Пираты врываются в промышленный узел сектора, уничтожают станцию, убивая десятки людей, и нанося экономике Республики миллиардный ущерб, и уходят, будто в насмешку забрав памятник великому флоту Технократии. Такое нельзя было вытерпеть. Глава безопасности сектора был “отстранён” на неопределённый срок, а на территорию пиратов была отправлена эскадра “Гончие Правосудия” с целью уничтожить шайку чёрных черепов, и убедиться в том, что их корабли никогда более не будут запущены. Гончие – небольшая эскадра, всего 5 кораблей, но даже их огневой мощи было достаточно, чтобы выполнить задание.
Влад посмотрел на голограмму системы. На ней он отчётливо видел четыре работающих реактора недалеко от эскадры. Реакторы работали в горячем режиме, при этом сжигая энергию в никуда, и стремительно убивая и без того полумёртвые механизмы, но давая возможность быстро запитать орудия и щиты. Враг явно ожидал гостей, любой понимал, что после нападения на колонию Республики на тебя тут же начнётся охота. Минуло расстояние в двадцать тысяч километров, затем десять, начинать бой можно было бы уже давно, более того, на большой дистанции у эскадры было бы преимущество, из-за куда более совершенных систем наведения, но тем не менее он понимал, почему адмирал стремился максимально сблизиться с врагом – никто не хотел их упускать. Пираты должны были сдохнуть здесь, нельзя давать им шансов уйти.
Дистанция пять тысяч километров. Визуальный контакт с врагом был отличный, но даже не учитывая его, их реакторы давали достаточно отчётливое излучение для прицельной стрельбы. Первым дал залп флагман эскадры – линкор “Обвинитель, Судья и Палач” выпустил десять плазменных зарядов, способных нанести огромный урон щитам, или порвать на куски корпус. Затем из подобных орудий, пусть и куда меньшей мощности, выстрелил тяжёлый крейсер “Обсидиановый Кинжал”. Вслед за ними эсминцы выпустили самонаводящиеся ракеты в сторону врага. Лишь лазеры Славного молчали, и на то были свои причины.
Плазменные снаряды были быстры, но даже на столь близкой дистанции им всё равно нужно было время, чтобы достичь цели. В мрачном молчании все отсчитывали секунды, и проверяли точность наводки… 20… 40… 60… 80… 103-я секунда! Щиты Клинка правосудия вспыхнули, и оставшиеся заряды превратили его левый борт в мешанину из разорванной обшивки, разломанных деталей конструкции и разлетевшихся человеческих тел. Жуткое зрелище, но корабли переживали и не такие повреждения. Во времена морского флота корабль с разорванным брюхом тихо и мирно уходил под воду, но в вакууме тонуть было просто некуда, поэтому пустотные суда были куда живучее своих далёких предков. Безусловно, в таком состоянии о бое речи и не шло, но корабль мог попытаться сбежать, или перейти в консервацию. Первое было неприемлемо, второе могло создать дополнительные проблемы. Режим консервации означал, что корабль глушит реактор и либо переводит системы жизнеобеспечения на аварийный режим, либо эвакуирует экипаж с помощью спасательных капсул. И то и другое сулило лишними затратами времени и ресурсов. Консервация означала либо многочасовой обстрел останков корабля, либо рискованный абордаж в условиях нулевой гравитации, который эскадра просто не могла себе позволить, в связи с крайне малым количеством команд мародёров.
Со спасательными капсулами было ещё больше мороки. Нельзя было просто проигнорировать спасательную капсулу. Нельзя, даже если внутри всё равно люди, обречённые на смерть. Были известны случаи, когда ИИ корабля шантажировал экипаж, или выключал искусственную гравитацию и системы жизнеобеспечения лишь потому, что капитан отказывался подбирать спасательные капсулы. Тут проблема была уже не только в количестве мародёров, но и в том, что, выбравшись из капсул, пираты начинали считаться пленными, а значит пришлось бы вести их на ближайшую колонию и там судить. Слишком много мороки.
Нужно было взрывать реактор.
Славный дал залп из орудий нижней и правой палубы. Пять секунд лазеры били в место, где покоился реактор, и этого оказалось достаточно. На мгновение в порядках врага вспыхнула голубая зарница, и останки крейсера разбросало в разные стороны. Взрыв реактора не оставлял кораблю ни единого шанса. Да, эти старые, даже древние машины сильно уступали современным в мощности, зато взрывались вдвое сильнее. В ту же секунду Славный включил два маневровых двигателя, активируя осевое вращение, и разворачиваясь к врагу теми турелями, что ещё не дали залпа.
Влад улыбнулся. две минуты и двадцать три секунды – именно столько времени прошло с момента начала битвы, а первый корабль врага уже был уничтожен. Эсминцы тем временем рвались вперёд, сокращая дистанцию с врагом, в надежде засыпать его ракетами. Кстати, о ракетах – выпущенные ещё в начале боя, спустя ещё пару минут, они наконец достигли врага, роем прорвавшись через немногочисленное ПРО, ракеты вонзились в щиты врага, не уничтожив, но серьёзно повредив, и дав ещё больше поводов для паники и так уже паникующим пиратам.
Хотя, возможно Влад недооценил их, несмотря на внезапность нападения, Мария уже дала ответный залп. В первую секунду он удивлялся, как они успели так быстро перебросить энергию на орудийные системы, но всё стало понятнее, когда на голограмме показался тип оружия – пороховое. Влад невольно усмехнулся. Пороховое оружие на линкоре! Люди ещё во времена объединительных войн поняли, что оружие со столь медленным снарядом имеет смысл ставить лишь на корабли, что могут себе позволить приблизиться к врагу вплотную, но механики пиратов, что заменили оригинальные плазменные пушки, видимо имели на этот счёт своё мнение.
Путь полёта снарядов моментально был рассчитан, и стало понятно, что ни одному кораблю даже не придётся менять курса. Пираты целились в Обвинителя Судью и Палача, но забыли просто-напросто взять упреждение. Возможно, они надеялись, что экипаж линкора помрёт со смеху, но надежды не оправдались. Флагман Гончих дал ответный залп, за ним то же сделал и Кинжал, эсминцы также внесли свою лепту, и с небольшим опозданием ударили десятисекундным потоком лазеры верхней палубы Славного, лишь левый борт не стрелял, и то только потому, что корабль ещё не закончил разворот, и турели просто не доставали. Причина столь массивного удара проста – так как на Марии не было энергетического оружия, то всю свою энергию она бросила на щиты, а ничто так хорошо не пробивало щиты, как крайне мощная нагрузка, пусть и в малый промежуток времени. Щиты выдержали около половины из того, что было по ним выпущено. По современным меркам это смехотворно, но Влад не мог не признать, что от древней, кое-как возвращённой в строй развалюхи он ждал куда меньшего. Более того – вторая половина вновь не подорвала реактор. Линкоры этого типа всегда ценились оптимальностью расположения брони для защиты реактора, настолько, что некоторые конструктивные решения из них были переняты Технократами, и до сих пор используются в некоторых судах.
Внезапно Влад понял, что чувствует жалость. Нет, конечно, не к пиратам, а к кораблю. Прекрасно собранный линкор изначально оказался не по ту сторону баррикад, несмотря на важность впервые применённых в нём инноваций он практически не оставил следа в истории, и теперь, спустя полтысячи лет, его изуродовали и насильно вернули к жизни лишь для того, чтобы его окончательно уничтожили. Грустно наблюдать за гибелью этого стального левиафана.
Пока Влад размышлял над этим, Славный завершил разворот, и левому борту поступил простой приказ – уничтожить Марию одним залпом, атаковать вплоть до перегрева лазеров.
Формулировка “вплоть до перегрева” Владу не понравилась, но тем не менее он тут же передал приказ через мозговой имплант всем находящимся на палубе. Орудия были готовы к стрельбе, ИИ корабля позаботился о том, чтобы лазеры нацелились прямо в реакторный отдел, Владу оставалось лишь открыть огонь.
Пять секунд стрельбы – ничего. Разве что температура резко поднялась в связи с работой лазеров. Десять секунд – ничего. Влад напрягся, лазеры не были рассчитаны на столь длительный залп. На пятнадцатой одно из орудий заискрилось и прекратило стрельбу, на семнадцатой у целой турели от перегрева вздулся корпус, и с ещё большим количеством искр она замолчала. Влад уже мысленно сыпал проклятьями. Восставший из могилы линкор явно не торопился туда возвращаться, такая надёжность и стремление к жизни безусловно заслуживало уважения, но прямо сейчас это создавало молодому офицеру огромнейшие проблемы. Двадцать секунд. Двадцать секунд древний линкор сопротивлялся, до последнего отказываясь умирать. Как только реактор взорвался, Влад тут же выключил оставшиеся три турели, что были готовы взлететь на воздух в любое мгновение. Матросы 1-го класса получили задание охладить орудия, а техники 2-го были отправлены оценить ущерб. Они работали быстро, и уже через минуту Влад имел всю необходимую информацию.
– Капитан, я насчёт орудий.
– Да, вы отлично справились с приказом, но каков ущерб?
– Техники утверждают, что ничего серьёзного, и что можно провести полевой ремонт, если обесточить палубу, то это займёт около десяти минут. – На корабле была установлена особая система подачи энергии, крайне эффективная, надёжная, безопасная и быстрая, во многом именно благодаря ней лазеры, не рассчитанные на длительный залп всё же, смогли уничтожить Марию, но устроена она была так, что невозможно было отключить отдельное орудие, необходимо было отрубать всю палубу.
– Возможно ли начать ремонт, не обесточивая остальные орудия? – спросил капитан.
– Можно, но энергия продолжит поступать на повреждённые, в таком случае ремонт затянется минимум на полчаса, к тому времени бой точно закончится, к тому же я не могу точно сказать, безопасно ли копаться во внутренностях орудия, когда оно запитано энергией, и мне не хочется этого проверять.
– Хорошо, безопасно ли отложить ремонт до конца боя?
– Нет. Конечно, может ничего и не произойти, а может лазеры доломаются окончательно, а в худшем случае и вовсе произойдёт утечка энергии. Мои техники провели лишь поверхностный осмотр, более подробному мешает перегрев, так что я не могу дать гарантий, и не хочу рисковать.
– Понятно, обесточьте палубу и разберитесь так быстро, как сможете. Не обязательно возвращать орудия в бой, просто убедитесь, что они в безопасности и не понесут дополнительных повреждений.
– Приказ понял капитан, мои техники тут же приступят к работе.
Диалог был довольно содержательным, с обсуждением всех мелочей, нет Влад так затянул его не потому, что у него было полно времени, как раз таки наоборот, действовать нужно было быстро, и связь через мозговые импланты ему в этом помогала, именно благодаря ней весь этот разговор занял в реальности всего пару секунд. Через эту же связь он раздавал подробные приказы подчинённым, благодаря тщательной подготовке и беспрекословному подчинению каждый человек на палубе двигался как шестерня в механизме, действуя в унисон, и работая с точностью и педантичностью робота. Лишь иногда в мысле-сети мелькали банальные шуточки и пущенные в пустоту оскорбления – вполне безобидные проявления человеческого фактора.
К тому моменту, когда прекратилась подача энергии, вокруг повреждённых орудий уже находились люди со шлангами, извергающими охлаждающую жидкость прямо на перегретые механизмы лазеров. Безусловно это была крайняя мера, так как жидкость, пусть и была безопасна для механизмов, при испарении превращалась в токсичный газ, но обычные системы охлаждения уже вышли из строя, а все на палубе уже надели противогазы, так что это не было проблемой.
Мощный напор жидкости за несколько секунд охладили механизмы до уровня, приемлемого для работы техников. Команды тут же принялись за работу. 1 минута 48 секунд – именно столько времени прошло с момента поломки до начала работы над ней. Ещё 3 минуты и 5 секунд ушло на то, чтобы вернуть в строй один из отключённых лазеров, и изолировать куда серьёзнее повреждённую турель. Всего за 5 минут задача была выполнена, энергоснабжение было восстановлено, и Влад поторопился сообщить об этом капитану.
– Задача выполнена, один из лазеров даже успели восстановить.
– Уже вижу, отлично сработано Владислав, я не ожидал, что вы закончите работы столь быстро. Впрочем, на то не было необходимости.
– О чём вы?
– Взгляните на картину боя, – невозмутимо ответил капитан.
Влад последовал совету, и понял, что стрелять было попросту не в кого. Молот Тора был разорван на куски плазменными снарядами, а Новый Рассвет оказался загнан эсминцами, и сейчас погибал от роя ракет.
– Итак друзья мои, – обратился Влад к своей палубе, – ещё раз благодарю всех за грамотную работу, однако вынужден сообщить, что мы слегка запоздали – битва уже выиграна.
20-е сентября 3216-го года. Сектор Карат система КК-27-584.
2 года он провёл на этом корабле. 2 года – минимальный необходимый срок для того, чтобы претендовать на 3-й класс значимости. Влад не мог не признать, что не хотел покидать Славного. Это был замечательный корабль с замечательным экипажем, и на нём Владу нравилось выполнять свою работу. Раньше он смеялся над людьми, которые имея возможность перебраться на более престижное место, или даже в более высокий класс всё равно оставались на одном месте, теперь он стал понимать причины подобного решения. Тем не менее – один из главнейших идеалов Технократической Республики – постоянное стремление к развитию, прогрессу и совершенствованию. Амбиции гнали Влада вперёд, он не должен был останавливаться на должности обычного офицера, ему был нужен собственный корабль!
За эти два года он показал себя как ответственный офицер, поэтому и капитан корабля, и адмирал эскадры с удовольствием приложили рекомендательные письма к его заявлению. Туда же отправился отчёт о его успеваемости в академии, а также результат медицинского обследования, показавший идеальное физическое и психическое здоровье. Уже через неделю он получил ответ – запрос на повышение класса значимости одобрен, и теперь ему необходимо вернуться на Землю, для продолжения обучения.
Прощание оказалось недолгим, но запоминающимся. Все на этом корабле были солдатами, привыкшими к формальностям и к тому, что общение по мысе-сети ничуть не хуже обычного, поэтому его провожали до шаттла в тишине, и внешне не проявляя эмоций, но тем временем сеть полнилась пожеланиями удачи, тёплыми воспоминаниями и глупыми шутками. Лишь одна фраза была сказана, когда Влад уже заходил на шаттл.
– Я буду по вам скучать ребята, надеюсь мы с вами ещё встретимся.
Створки закрылись за ним, и шаттл отцепился от Славного, направляясь к ближайшей орбитальной платформе, с которой через час должен был отправиться пассажирский корабль в солнечную систему.
27-е августа 3216-го года. Терранский сектор, планета Земля.
Удостоверение гражданина 3-го класса значимости было у него в кармане. Это была не метафора, и не красивый речевой оборот с небольшим преувеличением. Нет, это был сухой факт. Новый имплант в него ещё не вставили, так что для идентификации личности приходилось использовать примитивные бумажные документы. Четыре года длилось обучение 3-го класса, при этом в студентов впихивали раз в 5 больше информации, чем в кандидатов на 2-й класс. Влад не жаловался, в конце концов 3-й класс был элитой, и требования к нему выносились соответствующие. Он отлично справился с обучением, вновь ворвавшись в десятку лучших выпускников за год, и теперь не сомневался, что получит назначение на достойный корабль, но это всё потом – сейчас нужно было получить мозговой имплант 3-го класса, ну и парочку других вещей, которые он приобрёл, пользуясь обретёнными льготами на модифицирование своего тела.
Влад запер дверь своей квартирки, и не спеша вышел на улицу, там его уже ждало беспилотное такси. Он сел внутрь, и передал машине пункт назначения. Конечно, можно было поехать на метро, но Воронов хотел ещё разок посмотреть на монструозный город, прекрасно зная, что очень скоро покинет его, и неизвестно когда вернётся.
Петербург выглядел так же, как и любой мегаполис Земли. Громадные небоскрёбы, высотой в сотни этажей, сливались в кластеры громадных зданий, в которых образовывалась собственная экосистема, с магазинами, учебными учреждениями, больницами и транспортом, на крышах разбивали парки, между кластерами протягивали мосты, и некоторые люди проживали всю жизнь, так никогда даже и не выйдя на улицу. Громады заслоняли солнце, и единственным освещением внизу становились редкие фонари и вездесущие вывески тех заведений, что чудом выбили себе место на нижних этажах. Наземные дороги были полузаброшены, а метро больше напоминало громадную паучью сеть, которую плела сразу сотня пауков разных видов. Естественно, это зрелище было далеко от идеального города, на фоне этого особенно выделялись некоторые исторические строения, выглядящие невероятно чужеродно в этом кошмаре урбаниста, таков был результат хаотичного разрастания, начавшегося ещё до звёздных экспансий. Конечно, мегаполисы развитых колоний были лишены подобных недостатков, но им и недоставало всей этом мрачной монструозности.
Спустя двадцать минут Влад добрался до нужного кластера. Ему сильно повезло – нужная ему клиника находилась всего лишь на сто двадцать третьем этаже, так что поездка на лифте была недолгой.
– Здравствуйте! – сразу поприветствовала его девушка 1-го класса в приёмной. – Вы к нам за протезом?
– Именно. Я Влад Воронов, записывался сюда на сегодня.
– Да, на замену мозгового импланта, а можно, пожалуйста, проверить ваши документы?
Влад достал из кармана удостоверение, и протянул его девушке.
– Всё правильно, простите за неудобства, вам по тому коридору до 16-го кабинета.
В кабинете его уже ждало два доктора – первый хирург, второй специалист по протезам.
– Здравствуйте, вы ведь Воронов, не так ли?
– Да, он самый.
– Так, замена мозгового импланта на 3-й класс, с усовершенствованиями для подключения к сложным вычислительным машинам, с ним модуль эмпатии, помимо этого механический глаз, ну и техосмотр руки. Всё правильно?
– Абсолютно, – Влад решил, что помимо основного импланта стоит вставить ещё парочку. Модуль эмпатии позволял куда лучше распознавать и контролировать эмоции. Крайне полезная вещь как в быту, так и в экстренных ситуациях, когда нужно до последнего сохранять хладнокровие. Ну а глаз, это не менее универсальная вещь. Синхронизация с мозговым имплантом, идеальное зрение, способность видеть в темноте, да и банально это был элемент статуса. Человек с 3-м классом и при этом практически без имплантов считался крайне ненадёжным. На самом деле он подумывал и о других усовершенствованиях, например контроллером гормональной системы, или замене уже обеих рук на куда более современные и функциональные импланты, но со стипендий он накопил не так уж и много, а в должность капитана корабля формально ещё не вступил, так что пришлось закатать губу, и брать только необходимое.
Влад лёг на операционный стол и дал ввести себе наркоз, мысленно приготовившись к тому, что пробуждение будет не из приятных.
Готовился он не зря. Голова почти не болела, похоже ему вкололи немаленькую дозу обезболивающего, но зато Влад был полностью дезориентирован. Такое было с ним, и не раз, но только сейчас это было настолько ярко выражено. Причины были понятны – мозгу нужно было привыкнуть к тому, что от него отрезали кусок, и заменили механизмом, лишь имитирующим нейронные связи, Влад уже проходил это, ставя себе имплант второго класса, но тогда вмешательство в мозг было куда меньшим. В этот момент он даже немного позавидовал 1-му классу, улучшения которых были лишь надстройкой, не заменяющей часть органического мозга. Помимо основного импланта не работали и другие – рука барахлила, откликаясь на команды с задержкой, а глаз и вовсе ничего не видел.
– Я так понимаю импланты сейчас деактивированы? – Спросил Влад у протезиолога.
– Да, во избежание сенсорной перегрузки. Мозг будет постепенно адаптироваться, а импланты активировать свои функции. Через пару часов будут активированы базовые, до этого советую подождать в клинике. Передвижение по городу с нерабочим имплантом будет крайне затруднено, к тому же нам надо убедиться в успехе операции.
– Хорошо, не подскажите, где можно подождать?
– В конце коридора, там у нас специальная комната, с книгами, настольными играми и прочим досугом, не требующим взаимодействия с электроникой. У вас есть ещё вопросы?
– Да. Когда импланты полностью активируются?
– А, об этом не волнуйтесь. Обычно после ночи спокойного сна они приходят в норму.
Спустя пару часов чтения, имплант действительно заработал, дав Владу возможность пользоваться хотя бы деньгами и документами. Протезиолог сделал ещё пару тестов, и объявив, что всё работает нормально, и нет никаких сбоев.
Обратно домой Влад добрался уже затемно, и не имел ни сил, ни желания ещё чем-нибудь сегодня заниматься. Он лишь съел первое, что попалось в холодильнике, и завалился спать, надеясь, что завтра импланты заработают как надо.
Надежды оправдались. На следующий день он понял, что глаз начал работать, благодаря чему Влад видел всё окружающее его пространство невероятно чётко и проработано, имея возможность, к примеру, рассчитать размеры любого предмета, вплоть до одной десятой миллиметра, или разглядеть каждый мельчайший изъян, к тому же вся информация, передаваемая имплантом теперь звучала не только в мыслях, но и была видима глазами, при этом не перекрывая обзор. Практической пользы в этом не было, но Влад всё же больше привык читать, чем слушать голос в голове. А слушать приходилось много – имплант 3-го класса куда лучше просеивал через себя информацию, чем предыдущий. За те полчаса, пока тело Влада одевалось, готовило себе завтрак, и готовилось к предстоящему дню, его разум успел узнать все важные новости за последнюю неделю, а новостей в громадном государстве, занявшем большую часть родной галактики, и начавшем расширяться в соседние, было предостаточно. С ухмылкой Влад подумал, что теперь может поглощать книги сотнями за день. Продолжая копаться в информации, он проверил свою почту, где неожиданно увидел письмо от флота. Назначение не корабль? Обычно эта процедура занимает куда больше времени. Влад открыл письмо, и…
И понял, что не зря установил себе модуль эмпатии, потому что сам понятия не имел, как на это реагировать.
Его направляли на лёгких крейсер класса ЛК-20013-1, под названием “Илья Муромец”, изготовленный в 3197 году. Корабль был необычен – исключительно пороховое и ракетное вооружение, при этом мощный, дорогущий реактор, и щиты, которым позавидовали бы некоторые линкоры. Но причиной такого удивления и замешательства была не специфика корабля, а его положение во флоте.
Это был корабль “Владык Пустоты”.
Глава 2
Эскадра
3-е октября 3216-го года. Сектор Электра система ГГ-51-969.
Двери лифта открылись, и, пройдя длинный коридор, Влад добрался до грузового шлюза на “Азазот” – флагман легендарной эскадры, названный так в честь того лживого бога, веру в которого он искоренил во время своего боевого крещения. По совместительству корабль являлся звёздной цитаделью новой закалки. Если более ранние флагманы пытались объединить роль базы флота и гранд-линкора, то Азазот концентрировался на своей основной задаче, и справлялся с ней прекрасно. Этот монстр был в три раза больше обычных линкоров, при этом не превосходил их в огневой мощи, но он обладал практически непробиваемыми щитами, невероятно мощными и чувствительными сенсорами, продвинутым искусственным интеллектом и системой связи, огромными складами со всем необходимым эскадре, гравитационными буксирами и четырьмя палубами со всеми возможными мелкими судами, от мародёров и шаттлов снабжения, до штурмовиков и ремонтных дронов. Именно Азазот ответственен за репутацию эскадры как беспринципных штурмовиков, что рвутся к намеченной цели невзирая на полное отсутствие поддержки и снабжения, благодаря цитадели им оно и не нужно было.
Хотя, безусловно, не менее интересным, чем сам корабль, являлся и его капитан. адмирал эскадры, гражданин 4-го уровня значимости – Геральд Ларсон. С самого детства это был его кумир, великий человек, что собрал вокруг себя противоречивых, по мнению многих, и вовсе ненадёжных, но крайне талантливых людей, что и сделали имя его эскадре, под его руководством Владыки Пустоты полностью оправдывали своё имя. Многие сомневались в его методах, но тут же затыкались, увидев его послужной список. Конечно, ему приходилось терять и людей, и корабли, и даже сбегать из боя, но каждый раз он превращал поражение в ничью, а ничью в победу.
И теперь Влад должен был встретится с этим человеком лично, он сделал глубокий вдох, и отдал приказ модулю эмпатии никак не выдавать его волнения, после чего ступил на борт звёздной цитадели.
– Здравствуй, это ведь ты наш новенький капитан? – раздался женский голос слева от Воронова.
Перед ним была низкая, черноволосая молодая девушка, и поначалу он даже не понял, что она забыла на военном корабле. Внешне у неё не было вообще никаких имплантов, что недвусмысленно намекало на 1-й класс, также об этом говорил крайне юный возраст, выглядела она так, будто ей даже восемнадцати не исполнилось. С другой стороны её одежда не была похожа ни на спецовку матросов, ни на обычную форму – на ней была лишь лёгкая чёрная рубашка, и довольно короткая юбка, а также сильно выделяющаяся из общей картины перчатка на левой руке, ну и как вишенка на торте – следы от иньектора на шее. Да и к тому же 1-й класс не стал бы таким тоном обращаться к 3-му. Ответ на вопрос “Что это за девка?” дал имплант – это была Юки Накамура, капитан монитора “Азазель”, и крайне скандальная личность.
По какой-то причине Юки была слишком привязана к своему биологическому телу, отказываясь заменять его части на механизмы, единственное исключение – левая рука, но вызвано это было не её желанием, а необходимостью, да и так, девушка всеми силами пыталась скрыть наличие у себя протеза. Подобное непринятие идеалов Технократии как правило объясняли тем, что выросла Юки на отдалённой, мелкой колонии, где банально не было возможности столь свободно заменять части тела, но конечно находились и те, кто считал это достойным поводом, чтобы усомниться в её надёжности. Однако даже многочисленные обвинения, иногда переходящие в серьёзные разбирательства с привлечением ДИДП, не убеждали Юки в необходимости поставить себе парочку имплантов хотя бы для вида, наоборот, она лишь подливала масла в огонь, постоянно обращаясь к хирургическим омолаживающим процедурам (На самом деле ей было уже сорок два года), и подчёркивая органическое тело открытой одеждой, подобное поведение было нормально для 1-го класса, но на 3-м выглядело противоестественно.
Причина, по которой её ещё не отстранили от управления кораблём, заключалась в её идеальной репутации как капитана корабля, и, как следствие, полной поддержке от подчинённых, коллег, адмирала, и даже высшего командования. Доходило до абсурда, когда в журнале “Новости Флота” Юки занимала почётное первое место в рейтинге капитанов мониторов, за чем следовало две страницы поливания её грязью. Поэтому, даже несмотря на сомнительную репутацию, Влад был рад лично познакомился с ней.
– Да, вы абсолютно правы Накамура.
– Послушай, сразу скажу, мы тут на “вы” ни к кому не обращаемся, даже к адмиралу. И да, зови меня просто Юки.
– Не нравится, когда зовут по фамилии?
– Ага. Кстати, об этом, адмирала наоборот по имени лучше не звать.
– Почему?
– Не знаю. Вроде бы генератор имён ему выдал имя какого-то персонажа известной в его детстве симуляции, и поэтому он теперь не переносит, когда кто-то зовёт его Геральдом. Тебя, как новичка он, может быть, и простит, но я бы судьбу не искушала.
Удивление Влада чуть не пробилось через блок модуля эмпатии, во первых – он понятия не имел о такой странной особенности адмирала, хотя читал про Владык Пустоты всё, от официальных статей, до бредовых слухов, во вторых – последнее что он ожидал услышать из уст человека 3-го класса, так это рассуждения про “судьбу”, подобные около-мистические бредни во многих мирах считались ругательствами, а то и вовсе неприкрытым табу, чего уж говорить о приличном обществе, где подобные пережитки прошлого обсуждали лишь в историческом контексте и/или с целью высмеять.
– Не искушать судьбу? Серьёзно?
– Не бери в голову, научилась подобным фразочкам у мародёров и никак отучиться не могу. Ладно, предлагаю уже идти на мостик, и не мешать грузить припасы.
К тому времени, когда они добрались до мостика, все уже собрались, опаздывал только Шеймус Бертанд, капитан Элдриджа.
Шеймус, и его корабль были крайне интересными экземплярами, как минимум потому, что формально Элдридж принадлежал не флоту, а испытательному корпусу, а Бертанд имел 4-й класс значимости, такой же, как и у адмиралов. Его эсминец был экспериментальным кораблём, и его внутренности были засекречены на самом высоком из уровней, никто не знал, что такого важного и инновационного стоит на Элдридже, но судя по тем отчётам, что позволяли хотя бы косвенно судить о его боевой эффективности – работала эта штука отлично.
Сам капитан был личностью необычной, он практически не покидал корабля, и не светился на камерах. Интересно, сегодня он покажется?
Юки и Влад заняли свои места за голо-столом на мостике, адмирал уже собирался что-то сказать, как вдруг открылись двери, и в проёме показался… Ребёнок.
Обычная девочка лет двенадцати, в лёгком платье. Влад едва удержался от того, чтобы тихо усмехнуться. Сначала Юки, теперь это! Лишь когда глаз Воронова переключился на тепловую сигнатуру, стало понятно, что это не ребёнок, и вообще не человек. Конечности и живот были полностью холодными, в то время как температура груди и головы достигала 60 градусов. Это был андроид, причём мастерски собранный, дорогущее удовольствие, подобные технологии доступны разве что для 4-го уровня. Непонятно правда зачем такая внешность… Впрочем, о вкусах не спорят.
– А, Алиса, дай угадаю, Шеймус послал тебя, так как сам не может явиться? – спросил Рихтер Лангман – капитан эсминца “Красный Барон”.
– Тебе не кажется, что ответ на этот вопрос очевиден?
