В другое время Пришвин усомнился бы в вероятности того, что слабоумный сам станет просить лекарство против слабоумия, но в данный момент его мысли остановились на другом. Подвал… Странно было слышать о некоем подвале в научной лаборатории, и так расположенной глубоко под землёй, и это его крайне заинтересовало.
– Вы упомянули какой-то подвал, профессор…
– Подвал? Ах, ну да, вы правы! Мы называем «подвалом» последний, нижний уровень лаборатории, там находится подопытный материал, брачок, допущенный в работе. Но как я уже говорил, вряд ли вы захотите смотреть на этих существ.
– Ничего, профессор, у меня крепкие нервы, – заверил его Пришвин.
У него внезапно возник жгучий интерес к этому потайному нижнему уровню.
– Это неприятное зрелище, уверяю вас! – стоял на своем профессор. – Впрочем, если вы настаиваете…
Он оглянулся и сделал быстрый знак двоим охранникам, которые, как оказалось, всё это время незримо двигались следом за ними, стараясь не выдавать своё присутствие. Не успел Костя опомнится, как двое громил в чёрной униформе выросли перед ним, будто по волшебству.
Профессор обернулся к Пришвину и произнёс тоном, в котором уже не было прежней доброжелательности:
– Полагаю, наша прогулка окончена, молодой человек. Вы хотели осмотреть наш подвал? Что ж, вы его увидите!
Он сделал выразительный жест охранникам, один из которых натренированным приёмом заломил правую руку Пришвина за спину, отчего тот взвыл от боли, а второй бесцеремонно воткнул что-то острое ему в левое плечо. Повернув голову, Костя в изумлении разглядел иглу шприца, которую грубо воткнули ему в плечо прямо сквозь одежду.
В последний момент Костя попытался вырваться из хватки, но получил сильный удар чем-то тяжёлым по голове. Через секунду всё поплыло у него перед глазами, и его сознание кануло в бурную пучину, состоявшую из обрывков яростных возгласов супер-людей, охотящихся на безумно хохочущих мутантов, серых клубов медикаментозного тумана и, наконец, поглотившей всё это сплошной тьмы.
13
С первого момента своего появления в этом уголке цивилизации, оживлённом, наверное, одной единственной высоковольтной оградой, Гриша Самойлов увидел не так много, но и не мало, чтобы не дать себе богатую пищу для воображения. Этот день также не явился исключением. И хотя Гриша не стал свидетелем крушения самолёта так явно, как Пришвин и не видел катастрофы во всех деталях, он слышал отдалённый грохот взрыва и мысленно нарисовал себе картину, достойную занять почётное место в числе самых апокалиптических зрелищ. В тот же день Самойлов сделал ещё одну находку и долго удивлялся, как это он не наткнулся на неё раньше.
Обследуя окрестности так называемого биосферного резервата, Гриша набрёл на одинокую хижину, прикорнувшую в ложбине за перевалом на расстоянии пары километров от ограды. Он ещё не знал, к каким неприятным открытиям приведёт его эта находка, но любопытство оказалось сильнее его. Он приблизился к хижине – шаткому на вид, покосившемуся одноэтажному строению, как бы наспех сколоченному из старых досок, совершенно без окон, больше напоминающему амбар. Но кому он мог понадобиться в этом пустынном месте?
Позади хижины распростёрся довольно необычный с виду, песчаный пустырь, изрытый в нескольких местах, словно тут в последнее время вовсю трудились диггеры, однако Гриша благополучно обошёл пустошь со стороны перевала, оказавшись прямо перед входом в строение. Увлёкшись, он начисто забыл о времени и не заметил, как солнце уже почти закатилось за склоны близлежащих холмов. Самойлов толкнул дверь, скрипнувшую на старых ржавых петлях, и заглянул внутрь.
Вначале он не увидел ничего, кроме темноты. Он осторожно шагнул внутрь, вдыхая затхлый воздух гниющих досок, и лишь спустя минуту смог различить в полумраке очертания каких-то предметов: это были пара стульев, полосатый матрас на полу и, выстроившийся вдоль стены, самодельный шкаф со множеством полок. Под самым потолком, занимая основную часть всего пространства, подобно гирляндам свисали связки каких-то железяк. Гриша случайно задел одну из них и послышалось жуткое бренчание металла. Он напряг всё зрение, чтобы рассмотреть, что это было и застыл в изумлении, когда различил, что звон исходил от множества гаечных ключей и прочего мелкого металлолома, подвешенного за куски проволоки на крепкой бельевой верёвке, протянувшейся вдоль всего помещения. Всё это начинало предательски бренчать и звенеть при малейшем прикосновении и, надо сказать, изрядно действовало на нервы.
К его удивлению, шкаф также оказался забит грудой гаечных ключей, автомобильных ржавых запчастей и прочих всевозможных железяк. Никогда ещё Самойлов не видел такого сборища инструментов для закручивания гаек и болтов в одном месте; некоторые образцы этой коллекции внушали серьёзное опасение своими габаритами и могли бы послужить надёжным средством как самообороны, так и нападения. Во всём этом было что-то несуразное, пугающее и, честно говоря, Гриша не хотел бы задерживаться здесь ни одной лишней минуты.
Он двинулся было к выходу, как вдруг дверной проём заслонила чья-то широкая фигура. Гриша попятился и невзначай снова задел связку гаечных ключей, тут же огласивших помещение противным трезвоном. Это и выдало его окончательно.
Незнакомец с минуту изучал Самойлова, нелепо застывшего посреди хижины, затем хрипло и недовольно произнёс:
– Так-так, ещё один шпион!..
– Добрый вечер!.. Дверь была открыта, вот я и вошёл, – попытался оправдаться Гриша, полуосознанно протянув руку к одному из габаритных гаечных ключей, лежавших на полке. – Простите, если помешал, я всего лишь журналист…
– Журналист?! – воскликнул незнакомец. – Ещё один? Откуда же вас столько? – Он подозрительно хмыкнул. – Одного из ваших я знаю. Он умудрился проскользнуть к нам на объект.
«Неужели Костя? – сообразил Самойлов. – Как же ему удалось?!»
Он хотел было расспросить подробнее, однако неприступный и внушительный вид мужлана в потрёпанной тельняшке заставил его передумать. Похоже, здесь ему не стоило брать инициативу на себя.
– Видимо, ты его сообщник? – сказал незнакомец.
– Не знаю, что вы имеете в виду. Меня зовут Григорий Самойлов, я репортёр одной известной столичной газеты, – в полутьме ему удалось-таки стянуть ключ с полки и, пряча его за спиной, он неуверенно сделал шаг к человеку в тельняшке.
– А ну, стоять на месте! – предупредил тот зловещим тоном. – Меня зовут Аркадий Хлыщёв, спецназ ГРУ. Покажи мне, что ты там прячешь и сделай это по возможности медленно. – С этими словами он взмахнул в воздухе предметом, раза в три превышавшим размеры орудия Самойлова.
Гриша понял, что ему продемонстрирован, возможно, самый впечатляющий образец из коллекции, собранной в этой хижине, и смиренно положил украденный ключ обратно на полку в шкаф.
– Теперь выходи! – скомандовал человек, назвавшийся спецназовцем, делая пару шагов назад и освобождая проход.
Самойлов вышел из хижины и сразу оказался под бдительным конвоем коренастого детины в тельняшке, помахивающего огромным гаечным ключом, точно булавой.
– Иди вперёд! – прикрикнул он на Гришу, грубо подтолкнув в сторону пустыря, посреди которого зияли несколько, по-видимому, недавно вырытых ям.
Вид этих довольно широких и глубоких ям сразу насторожил Самойлова хотя бы потому, что ему крайне не хотелось перепрыгивать через них, испытывая на себе неизвестные особенности местного ландшафта. В лучах уходящего солнца, окрашивающего окрестности в таинственный красноватый цвет, эта местность казалась фрагментом фантастических пейзажей неких внеземных миров, пейзажей скорее враждебных, нежели радующих взор.
Самойлов остановился у провала в земле около трёх метров глубиной – дальше дороги попросту не было. Он заметил лежавшую чуть поодаль лопату, слегка присыпанную песком.
– Что вы собираетесь делать? – спросил Гриша, повернувшись к своему конвоиру, чувствуя, как начинает бешено колотиться его сердце.
– А ты подумай, журналист, – насмешливо ответил тот, положив свой ключ себе на плечо. – Мне нужен твой сообщник, тот, что пробрался на территорию объекта благодаря наивности «ботанов», а ты можешь послужить прекрасной наживкой.
– Скажите, вы случайно… не сумасшедший? – дрожащим голосом проговорил Самойлов.
Аркадий, усмехнувшись, покачал головой:
– Прыгай в яму, пока я не огрел тебя вот этим, – он снова взмахнул ключом, слелав шаг к журналисту, как вдруг застыл на месте, слегка наклонив голову, будто охотничий пёс, прислушивающийся к шороху дичи.
В этот момент со стороны хижины донеслось уже знакомое Грише бренчание ключей. Определённо, сами по себе они не могли зазвенеть: это и было непонятно. Бывший спецназовец отчаянно зажестикулировал, давая Грише понять, чтобы тот затаился и, быстро пригнувшись, поманил его за собой куда-то в сторону подальше от ямы.
– Не шуми, если тебе дорога жизнь, – прошептал он, схватив репортёра за руку и потащив за собой под прикрытие больших угловатых валунов с такой силой, что даже если бы Самойлов и захотел этому воспрепятствовать, у него ничего бы не получилось.
Они устроились за одним из валунов, наблюдая за хижиной издали. Крепко вцепившись Грише в запястье и сжав его, точно клещами, Аркадий возбуждённо зашептал ему на ухо:
– Сиди тихо, как мышь, не то я пришью тебя здесь же на месте!
– Что происходит? – спросил Гриша, указав на хижину.
– Просто ещё один шпион, и мне он нравится намного меньше, чем ты… Скажем так, шпион из мира иного, – уточнил Аркадий. – Я называю его Тварь. Он шныряет здесь вот уже более двух лет, и я не могу понять, кто из нас пытается сыграть друг с другом в кошки-мышки. Я знаю только то, что Тварь запросто проходит сквозь стены. Значит, она не от мира сего, значит, она – из чужого мира.
Самойлов не знал, что и сказать, однако оспаривать эту теорию, по-видимому, совершенно помешанного человека тоже не стал бы. Он вспомнил то, чему сам стал случайным свидетелем совсем недавно, когда под покровом ночи обозревая окрестности секретного объекта, увидел тёмный силуэт, проскользнувший через неприступную ограду, – казалось, прошедший сквозь оголённые электропровода, словно это было в порядке вещей. Его вдруг осенило: возможно, этот чокнутый бывший спецназовец имел в виду того же субъекта, которого видел и он сам!
Гриша с утроенным любопытством смотрел в сторону хижины, пытаясь уловить хоть какое-то движение на красноватом фоне песчаной пустоши, усеянной впадинами тёмных ям, напоминающих раскрытые в ожидании случайной жертвы пасти хищных подземных существ. Однако ни малейшая тень, словно в издёвку над ними, так и не пересекла пространство. Не было слышно ни единого шороха, за исключением нетерпеливого ёрзанья спецназовца, распластавшегося на земле, и его присвистывающего сиплого дыхания в непривычной тишине.
– Что будем делать? – спросил Самойлов.
– Ждём, – бросил в ответ экс-спецназовец. – У меня тут дохрена ловушек, может, он попадётся в одну из них.
Они не сразу обратили внимание на какой-то новый непонятный звук: вначале он напоминал едва уловимый тихий шелест сухих опадающих листьев, постепенно переходящий в тонкий пронзительный свист, словно в воздухе с бешеной скоростью закружились тысячи мельчайших частиц из металла и стекла, трение которых и вызывало этот необычный синтетический шум.
Внезапно Самойлов разглядел фигуру фантома, возникшую в двадцати шагах от их укрытия, и нервно ухватился за плечо бывшего спецназовца. Существо застыло на месте посреди пустоши – чёрный безликий силуэт, напоминающий какое-то гигантское насекомое и, казалось, терпеливо ожидало, когда те, кто за ним наблюдал выйдут из засады.
– Эх, был бы у меня сейчас крупнокалиберный пулемёт или РПГ, я бы дал ему прикурить, но, знаешь, ведь я зарёкся больше никогда ни в кого не стрелять, – прохрипел спецназовец. – Он хочет открытый бой. Ну и чёрт с ним, он его получит!
Внезапно он встал во весь рост, выйдя из-за валуна, и с вызовом помахал свободной рукой фантому, крепко сжимая второй гаечный ключ.
– Иди сюда, парень, я давненько тебя жду. Давай разберёмся по-хорошему, – с этими словами он бесстрашно направился к застывшему существу.
Однако оно даже не шелохнулось, будто его нисколько не испугали действия Аркадия. Спецназовец прибавил шаг, яростно замахнувшись на существо гаечным ключом, и закричал:
– Я оторву тебе голову, как тому моджахеду под Кандагаром, уродец!Это говорю тебе я, Аркадий Хлыщёв, со спецназом ГРУ шутки плохи, отродье!
Самойлов увидел, как старый спецназовец почти поравнялся с фантомом и, видимо, с самым серьёзным намерением замахнулся на него своим железным орудием. Не прошло и нескольких секунд, как вдруг раздался его душераздирающий вопль, а затем несколько слов, видимо, обращённых к Самойлову, в которых переплелись ужас, боль и страх:
– Ты знаешь, эта с-с-сволочь… оттяпала мне руку!.. – Затем прозвучал ещё один истошный пронзительный крик, который заставил Гришу похолодеть.
Вначале он раздался внизу, на земле, затем Самойлову показалось, что тело мужчины, подхваченное фантомом, внезапно взмыло ввысь; вскоре его крик донёсся уже с высоты не менее трёх километров и оборвался лишь в тот момент, когда тело снова рухнуло на земную твердь пустоши, свалившись в одну из ям-ловушек, выкопанных самим Аркадием.
После этого Гриша в изумлении увидел, как фантом снова возник из ничего, подойдя к краю ямы и слегка склонившись, словно наблюдая за своей жертвой, – в этот момент как никогда ранее он напоминал некое мифологическое чудище, торжествующее победу над телом своего врага. Неожиданно, раскрыв за своей спиной что-то подобное гигантским кожистым крыльям и приподнявшись над поверхностью земли, он медленно спустился в яму так, будто силы гравитации на него совершенно не действовали, затем послышался какой-то громкий звук, похожий на чавканье, – возможно, это было мерзкое смакование внутренностей поверженной жертвы.
Не дожидаясь продолжения этой умопомрачительной сцены, Гриша опрометью бросился куда глаза глядят, молясь лишь о том, чтобы фантом не последовал за ним вдогонку. Последние лучи солнца так же поспешно скрылись за горизонтом, словно само дневное светило не пожелало оставаться свидетелем настолько кровожадных и сверхъестественных преступлений вступающей в свои права беспросветной и бесчувственной ко всему происходящему ночи.
14
В тот вечер профессор Волков засиделся допоздна за рабочим столом в своей лаборатории, наблюдая в микроскоп за тем, как происходило одно из таинств природы: рождение нового крошечного существа, выкарабкивающегося из-под оболочки кокона насекомого.
Оторвавшись от микроскопа, он подумал о своей жене, которая не дала ему детей. В природе всё так настойчиво пробивается к жизни, что порой этому практически невозможно помешать, но почему-то сложилось так, что именно у него, учёного, замахнувшегося на создание новых форм жизни, скрестившего шпаги с самой природой, не было потомства. У него, который играет с жизнью, которому дарована власть создавать новых существ!Неудивительно, что на многих из них он смотрел, как на своих родных отпрысков, как это ни дико прозвучит. Впрочем, к тому крошечному существу, за которым в данный момент наблюдал профессор, это не относилось.
Выкарабкавшись из микроскопического кокона, существо затрепетало и задёргалось, впервые столкнувшись с суровой реальностью жизни, когда в лабораторию стремительно вошёл доктор Шанц.
– Присоединяйтесь ко мне доктор, – предложил профессор, с некоторым неуловольствием отрываясь от микроскопа. – Это может быть интересно.
– Изучаете мушек дрозофил, – отрывисто, повышенным тоном спросил доктор.
Со времён начала генетических исследований плодовая мушка дрозофила превратилась в поистине легендарную фигуру для учёных, что, впрочем, не могло не вызвать некоторую оскомину у наиболее искушённых исследователей, хотя именно ей самоотверженные и наблюдательные генетики прошлого и были обязаны целому ряду своих открытий, как, например, физиолог Павлов – своей собаке. Доктор Шанц хоть об этом и знал, но относился к этому факту совершенно равнодушно, считая устаревшую, по его мнению, работу с насекомыми одной из причуд Волкова. Но в этот вечер он зашёл к своему руководителю и наставнику вовсе не для праздной беседы. Шанц был готов взорваться, разразившись шквалом отборной брани, и только неимоверным усилием воли до сих сдерживал эмоции.
– Вы хотели мне что-то сказать, доктор? – спросил профессор.
– Да, хотел. Профессор, вам не кажется, что вы перегнули палку с этим… журналистом?
Волков с удивлением посмотрел на Шанца и невозмутимо обронил:
– В смысле?
– Вы издеваетесь?! Недавно я узнал, что вы отключили его с помощью дозы героина и приказали бросить в «подвал», но ведь там… – Он не договорил, потому что ему стало немного дурно при мысли о мрачном подземном секторе научной базы, куда не решались спускаться даже опытные сотрудники лаборатории. – Вы хотите, чтобы мы поменяли эти пускай и не самые уютные стены на тюремные?
– Что толку говорить об этом теперь, Шанц. Этот пронырливый журналюга наверняка уже мёртв. Вы ведь и сами были о нём не самого лучшего мнения.
Доктор в изумлении уставился на Волкова:
– И вы говорите об этом так спокойно!
– Это на моей совести, Альберт. И забудьте наконец об этом инциденте раз и навсегда, как о кошмарном сне.
– Это что, какой-то прикол?! Профессор, вы понимаете, что ставите под угрозу всех нас? А что, если этот парень был не один и у него есть… ну, не знаю, коллеги, помощники?
– Они нам не навредят. Я отдал распоряжение Багрову – он избавится от всех чужаков, если они появятся здесь, на территории объекта. За это ему и платят.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/marat-aleksandrovich-chernov/sozdateli-monstrov-70825003/?lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
