Ольга Юрьевна Морозова "Сказочные истории"

Мать снова разрыдалась, пуще прежнего. Даше насилу ее успокоила. И рассказала ей мать, что после Дашиного ухода вся жизнь у них наперекосяк пошла. Прасковья ничего делать не хотела, никакой помощи от нее не было. Мать одна крутилась, как белка в колесе. Только силы уже не те, что в молодости, болеть начала. Муж ее все в разъездах, а они с Прасковьей вдвоем. И не заметила, как сама в служанку у Прасковьи превратилась. Принеси, подай…

Раньше Даша все это делала, а теперь некому стало, кроме матери. Прасковья на нее даже покрикивать начала, ругать за нерасторопность. Все тогда мать поняла, да поздно было. Стала часто Дашу вспоминать, да толку то? Пропала Даша, нет ее.

И вот однажды скрутила мать болезнь, слегла она. Прасковья рвет и мечет, в доме грязно, еда не приготовлена. Сама кое-как управилась, но злость ее только сильнее разгорелась.

И вот стала она отцу нашептывать, что хватит, мол, с них жизни такой. От жены его новой ни толку, ни проку не стало. Видимо, такая же ленивая и нерадивая, как и ее дочь. Вон дом до чего довела, сказать страшно! Хозяйство запустила совсем, от соседей стыдно! Скотина не кормлена, корова не доена. Все Прасковье самой делать приходится.

Отец сначала возражал, хворая она, мол, как поправится, так опять все наладится. Но Прасковья ждать не собиралась. Уговорила отца, наконец, оставить мать Даши, и вернуться к себе домой. А отец мол другую жену себе найдет, более молодую и проворную. Уступил отец дочери, и правда, нашел молодую жену. Привел ее в дом, а Дашину мать оставил. Живи, мол, как знаешь.

Вот с тех пор она и живет одна. И жизнь не жизнь, и смерть ее не берет. Добрые люди иногда зайдут, принесут чего. Иногда и сама встанет, вроде и получше ей. Обняла Даша мать, прижала к себе.

«Простишь ли ты меня, доченька? – прошептала мать. – Виновата я перед тобой сильно. Даже и сказать что не знаю… думала, не увижу тебя больше, а зачем жить мне тогда?»

«Что ты, маменька! Это ты меня прости, что бросила тебя здесь одну. Я ведь думала, что не нужна тебе, что Прасковья тебе дочерью стала!»

Обнялись они крепко, и все обиды забыли. Решили, что теперь заново все начнут, в любви и согласии. Помогла Даша матери встать, подвела ее к окну, показала коней и сани расписные. Потом вышли они во двор, принесла Даша сундучок с подарками. А кроме сундучка и дары лесные – и орехи, и ягоды сушеные, и грибы и много всякой всячины.

Убрала Даша дом, приготовила еду, мать за стол усадила, накормила вдоволь. С того дня стало у них все налаживаться. А к Даше парень соседский посватался, и сыграли они свадьбу. Ему Даша давно нравилась, а как пропала она, горевал он очень. А тут Даша вернулась, и еще богатой невестой стала! Всем злым людям на зависть.

В общем, радость в их дом вернулась. Мать выздоровела, похорошела. Опять на нее стали вдовцы засматриваться. Да только уж она ни на кого не смотрела. Все ее мысли дочь с зятем занимали, и дитя их, которое вскоре после свадьбы родилось. Хороший такой мальчик, веселый!

Только счастье их Прасковье не по нраву пришлось. Скрипела она зубами от злости и зависти. И решила узнать, откуда это Дашке такое богатство привалило? Где это она так служила целый год?

В дом-то к Даше Прасковья зайти боялась, все-таки чувствовала вину за собой. А вот на улице ее караулила. Подойдет, глазки вниз опустит, и начнет говорить, что рада очень, что Даша вернулась. Она, мол, против нее ничего не имела, и очень хорошо к ней относилась всегда. Даша слушала, да Прасковье не верила.

А Прасковья говорила, что отец ее молодую жену нашел, и теперь ей, его дочери, житья нет. Совсем отец разум на старости лет потерял! Не натешится никак молодухой-то… прямо хоть в услужение иди! А кстати, где это Даша служила? У кого столько заработала?

Надоели Даши ее досужие приставания, и сказала она, что мол, в лес тогда сбежала, и там у огромного дерева встретила того, кому служила. Он ее и одарил щедро.

Прасковья намотала на ус, и решила, что тоже так поступит. Сразу после Нового года в лес и пойдет. Как раз Новый год вскоре встречать собирались. Задумано, сделано. Сразу после Нового года оделась Прасковья потеплее, и подалась в лес. Насилу отыскала большое дерево, умаялась. Села в корнях, замерзать начала уже, только не появляется никто. Подумала, что Даша обманула ее, сгубить захотела. Мстит ей так.

Хотела обратно вернуться, только темно было, луну тучи закрыли, и следы метель замела. Испугалась Прасковья, кричать начала. Только вороны ей отвечали. Наконец забылась она, а очнулась оттого, что кто-то ее по лицу бьет. Тихонечко так. Открыла глаза Прасковья, и увидела крохотного человечка.

Это был наш гном. Услышал он крики Прасковьи, и на шум вышел. Видит, чудо! Девушка. Он ее начал в себя приводить. А Прасковья сразу догадалась, что Даша у гнома служила. Наслышана она была о несметных подземных богатствах, которые гномы охраняют. Обрадовалась Прасковья, что попала туда, куда надо. Теперь только бы не оплошаться.

«Ты кто?» – спросила она.

«Я гном, – ответил гном. – Живу здесь, под этим деревом. А ты кто и как тут оказалась?»

«Меня Прасковья зовут, я из дома ушла, мачеха со свету сживает, так и жизнь мне не мила уже стала…»– начала жаловаться Прасковья.

«Ну так пойдем ко мне, обогреешься, чаю с вареньем выпьешь» – предложил гном.

Он обрадовался, что ему опять девушка подвернулась. Скучно зимой одному в норе сидеть.

Прасковья согласилась. Дотронулся гном до нее палочкой, и стала она такого же роста, как и гном.

Вошли они в дом, там тепло и уютно. Гном варенье принес, чай травяной, напоил Прасковью, отогрелась она. Стала по сторонам глазами зыркать. Тут гном ей и говорит:

«А ты оставайся у меня на зиму. Вместе веселее, да и мне помощница нужна. А весной вернешься домой».

Прасковья только и ждала этих слов. Закивала радостно, конечно, она согласна!

На том и порешили. С того самого дня стала Прасковья у гнома жить. Нерадивая она была и ленивая, работу по дому неохотно делала. Пока гном в подземельях камни искал, она спала до обеда. Потом приберется на скорую руку, да и ладно. Но уж как гном возвращался, лесть с ее уст так и лилась! Настои из трав только вот полюбила она делать и зелья всякие варить.

Гном хоть и видел ее нерасторопность, но виду не подавал. Уж больно одному оставаться не хотелось. Богатства ей свои показал, и Прасковья чуть умом не тронулась. Это ж надо, сколько камней драгоценных-то! Так и слепят глаза, так и слепят! Только вот не унести их отсюда, гном сокровища свои стережет хорошо.

Так зима миновала. Гном с Прасковьей так же, как с Дашей поступил. Зельем ее поил на ночь, чтобы забыла все. И летом на поляну гулять по ночам с ней ходил. Увидела Прасковью та самая фея. «Вот старый хрыч, – подумала. – Опять девушку заморочил!»

Улучшила она момент, подошла к Прасковье и все ей рассказала. Обещала помочь перед Новым годом домой вернуться. Смекнула Прасковья, что это и есть ее шанс. Видимо Даша так от гнома и сбежала. Фея рассказала Прасковье что делать, и сказала, что будет ждать ее возле входа в жилище гнома. Только предупредила, чтобы из дома ничего не брала.

Прасковья пообещала, но решила все сделать по-своему.

И вот наступил канун Нового года. Гном елочку из леса принес, нарядили они ее с Прасковьей вместе. И ровно в 11 часов, как фея и говорила, гном крепко уснул в своей сокровищнице. Прасковья прокралась туда вслед за ним, и давай карманы камнями набивать. Да за пазуху еще насовала. Пожалела, что все унести не сможет, но пора было. Хотела с места сдвинуться, а не может. Как к полу приросла. Испугалась Прасковья, поняла, что фея не просто так ей совет дала. Хотела она камни выбросить, но руки как одеревенели, не гнутся, в общем, стоит, как статуя, с ворованными камнями, и ничего поделать не может.

Тем временем час миновал, гном проснулся. Увидел Прасковью, и все понял. А фея, не дождавшись ее, ушла, как 12 пробило.

Гном разгневался не на шутку, и произнес заклятье:

«За это будешь ты у меня служить на самой черной работе 50 лет! Никуда отсюда выйти не сможешь!»

После этого Прасковья обмякла, камни из нее все высыпались. Расплакалась Прасковья, да поздно уже было. Что сделано, того не воротишь. И осталась она служить у гнома. А он ей спуску не давал. На рудники работать отправлял, камни от грязи отмывать, и в сокровищницу их таскать. Близко богатство, руками до него дотрагиваешься каждый день, и взять не можешь, потому как не твое. Или затеет уборку гном, и заставляет каждый камушек протереть, чтобы блестел.

Так прошло ровно 50 лет, и срок службы Прасковьи у гнома закончился. Не стал он чинить ей препятствий, и отпустил ее с миром домой. Отработала. Да и старухой она уже стала.

Ушла Прасковья от гнома не солоно хлебавши. С чем пришла, с тем и ушла. Добрела до деревни, а там уже и забыли о ней совсем. Отца нет уже давно, в доме чужие люди живут. Кто ее там помнит? Уходила-то она девушкой, а вернулась старухой…

Был у леса заброшенный дом, там Прасковья и поселилась. Стала травы собирать, сушить, благо у гнома эту науку освоила, тем и на жизнь себе зарабатывала. Прослыла у жителей деревни знахаркой. Говорила мало, о себе не рассказывала, кто такая не признавалась. Поняла, что жизнь свою загубила по глупости своей, из зависти да из жадности, да поздно уже было… Так и пришлось в убогой избушке век доживать…

Жених дракона

В одном большом селении жила старая женщина с дочерью Машей. Жили они тихо, на самом краю деревни. Девушка была очень красивой, и многие парни заглядывались на нее. Только ей никто не нравился. Мать уговаривала ее и так, и эдак, говорила, что она старая, и ей трудно справляться с хозяйством, но дочь была непреклонна.

Маша была девушка с упрямым характером, и всегда отвечала матери, что без любви замуж не пойдет. И поэтому будет ждать своего суженого столько, сколько понадобится. А если не встретит его, что ж, будет одна век вековать. Лучше так, чем с нелюбимым.

Мать не могла ничего с ней поделать, и махнула рукой. Что поделать, раз дочь так решила, пусть так и будет.

И вот однажды в тех краях появился парень, назвался Никитой. Был он высок, хорош собой и сразу понравился Маше. Никто не знал, откуда этот парень появился. На все вопросы, откуда, мол, путь держишь и куда, он отшучивался. Ищу, отвечал, свое место на земле и свою любовь. Где найду, там и останусь. И стал Никита ухаживать за Машей. Ничего удивительного в этом не было, потому как краше Маши не было никого на селе.

Мать Маши нарадоваться не могла, видела, дело к свадьбе идет. Никита ей нравился, он был хорошим охотником, иногда по нескольку дней в лесу пропадал, но всегда с добычей возвращался, поэтому недостатка мать и дочь не знали ни в чем.

Свадьбу сыграли, и зажили все вместе счастливо и спокойно. Маша по хозяйству хлопотала, а Никита охотился. Но вот беда, отлучки его на охоту становились все более частыми и длинными. Маша говорила мужу, что нет особой нужды бродить по лесам так долго, все у них есть, закрома ломятся. Но Никита ее не слушал. Он становился мрачным и неразговорчивым, будто что-то угнетало его. Маша чувствовала, что мужа гложет какая-то печаль, но достучаться до него не могла. Мать видела, что у молодых разлад пошел, но с советами старалась не лезть, сами разберутся.

И вот в один прекрасный день Никита пропал. Ушел на охоту и не вернулся. Сначала думали, что заблудился, хотя это было маловероятно, Никита лес знал, как свои пять пальцев. Искали его всей деревней, но бесполезно. Как в воду канул. Решили, что зверь его настиг. Случается такое с охотниками время от времени. Посочувствовали сельчане Маше, да чем тут поможешь? Такое горе пережить надо.

А Маша тем временем поняла, что будет у нее ребенок. Сильно горевала она, что муж не увидит их дитя. Но жизнь шла, и в положенный срок Маша родила девочку. Хорошенькую, крепкую, розовощекую. Назвала ее Настей. Нарадоваться не могла на дочь, так она была на Никиту похожа!

Как Настя чуть подросла, решила Маша сама охотницей стать. Надо было семью кормить. Оставила она дочь на попечение матери, взяла лук и стрелы, а надо сказать, что Никита научил Машу метко стрелять, и отправилась в лес. Вернулась с добычей, и с тех пор будто эстафету у Никиты переняла. Отлучалась из дома часто и надолго, возвращалась задумчивая, говорила мало. Мать видела, что с Машей что-то происходит, но значения не придавала, шутка ли, мужа потеряла! Не быстро такие глубокие раны затягиваются… жалела дочь, с расспросами не приставала.

И вот однажды Маша ушла в лес и не вернулась. Мать ее была в отчаянии. Зять пропал, а теперь вот и дочь! Осталась она одна с внучкой на руках. Люди только головами качали. Что за напасть такая! Вот уж судьбина лихая выпала!

Но делать нечего, Настеньку надо было растить, и бабушка стала травки собирать, снадобья делать, этим и жили. Скромно, конечно, но дружно. Внучка бабушку очень любила, старалась помогать во всем. Бабушка в лес ее не пускала, боялась, что лес и внучку у нее отберет. Что-то нехорошее, злое ей в лесу виделось. Настя бабушку слушалась, огорчать не хотела, хотя вместе они иногда ходили за травами, бабушка понемногу внучке про ремесло свое рассказывала.

Выросла Настя настоящей красавицей, вся в мать. Бабушка смотрела на нее, и тихо слезы утирала, так Настя ей Машу напоминала.

И вот в положенный срок посватался к Насте кузнец из их селения, Федор. Статный, видный, все девки в деревне по нему сохли. Но он Настю выбрал, никого кроме нее вокруг не замечал. Насте тоже Федор глянулся, поэтому она сразу согласилась замуж за него выйти.

Бабушка очень обрадовалась, потому как боялась, что Настя характером в мать пойдет, и будет всех женихов отваживать, ждать чего-то необыкновенного.

Свадьбу сыграли шумную и веселую, и поселилась Настя в доме Федора. И все было бы хорошо, но стал вдруг Федор замечать, что иногда вечерами Настя будто сама не своя становится. Сядет у окна, и печально так в сторону леса глядит. Или схватит неожиданно лукошко и уходит, слова не сказав. Возвращается затемно, с пустым лукошком, на вопрос где была, отвечает, что грибы собирала, не заметила, как стемнело. А что лукошко пустое, так грибов не было, поганки одни.

Чуял Федор, неладное что-то с женой происходит, но что делать не знал. Да и справедливости ради сказать надо, что нечасто с Настей такое происходило. Тем более, бабушка Насти поведала ему, что с отцом и матерью Насти произошло. Федор отлучки жены с этой потерей связывал. Мол, вспомнит она родителей, и идет в лес проплакаться и побыть в одиночестве, чтоб его не смущать. Поэтому особо к отлучкам жены не придирался.

А Настю, и правда, временами щемила непонятная тоска. Сердце как обручем давило, дышать тяжело было. В такие моменты Настя в лес уходила, и там ей легче становилось. Бродила, бродила, потом возвращалась, и вроде отступала тоска. Что-то искала, а что, понять не могла. Однажды, устав бродить, села отдохнуть под деревом, и вдруг начало ее корежить и ломать, да так сильно, что, думала Настя, конец наступил. Страшная мысль пронзила, вдруг болезнь какая? Потом отпустило, и Настя подумала, что от усталости это.

И вот в один прекрасный день, когда Федор уехал в соседнее село, отправилась Настя в лес. Шла по тропинке, напевала, и вдруг перед ней женщина появилась словно из ниоткуда. Стоит на пути, смотрит на Настю. Настя остановилась, сказала:

«Доброго дня вам! Заблудились, может? Так я вас выведу, я местная, лес хорошо знаю!»

Глаза женщины вдруг наполнились слезами:

«Спасибо, милая, на добром слове! – она протянула к Насте руки. – Я поговорить с тобой хочу, давно тебя тут поджидаю. Слышала, горе у тебя случилось, родителей потеряла?»

«Да, – ответила девушка, – вот и бабушки недавно не стало».

«Тяжело тебе?» – сочувственно спросила женщина.

«Тяжело, – подтвердила Настя. – Иногда такая тоска набросится, хоть в воду, и ломает так, будто болезнь какая…»

Женщина вздохнула и говорит:

«Не болезнь, это Настенька, это сущность твоя наружу просится, покоя тебе не дает!»

Настя нахмурилась:

«Какая такая сущность?! Да и откуда ты знаешь?! Кто ты такая?! А ну-ка прочь с дороги!»

«Да ты не сердись, – ответила незнакомка, – лучше сядем на пенек, я расскажу тебе все. Кроме меня никто тебе не поможет. Да и я, правда, чем помочь не знаю».

Насте интересно стало, она решила женщину послушать. И правда, не убудет с нее. Может, незнакомка родителей ее знала, и бабушку тоже.

Сели они на пенек, и женщина начала свой рассказ:

«Когда-то давно, я жила в том селении, где ты сейчас живешь, со своей матерью. Все было хорошо у нас, только я строптивой была, всем парням от ворот поворот давала. Все любовь ждала какую-то необыкновенную. И тут появился у нас парень, писаный красавец. Стал за мной ухаживать, посватался, и мы свадьбу сыграли.

Сначала все хорошо было, он охотился, я домом занималась. Мир да лад у нас был. Потом он в лес ушел и пропал, а у меня дочь родилась. Тосковала я по нему сильно, и от тоски тоже в лес начала ходить, охотиться. Поброжу с луком, и вроде легче мне становится.

И вот однажды встретила я в лесу своего мужа. Глазам не поверила, думала, дух лесной морочит. Но это он был. Я кричать на него начала, что бросил меня, оставил вдовой, а он вдруг печально так отвечает, что не мог поступить иначе. Сказал, что любит меня, и потому решил открыться. «Сама подумай, – говорит, – я мог бы и не показываться тебя, и ты бы ничего не узнала». Я успокоилась немного, и спросила, что все это значит?

А он вместо ответа вдруг обернулся несколько раз вокруг своей оси, и передо мной предстало чудовище. Огромное, огнедышащее. Из пасти огонь и пар вырываются. И говорит это чудовище громким голосом: «Видишь, кто я на самом деле?! Вот таков я есть, и скрываться более не мог! Потому и покинул тебя!»

Я охнула только, от страха язык к небу прилип. Сознание потеряла, а когда очнулась, он в своем человеческом обличье надо мной склонился: « Ну что, поняла, – говорит, – за кого ты замуж вышла?! Дракон я, змей огнедышащий, живу за тридевять земель в царстве драконов».

Я даже не знала, радоваться мне или огорчаться. Сказала ему, что дочь у нас родилась. И кто она теперь будет? Он ответил, что будет ребенок наполовину дракон, наполовину человек, потому как течет в ребенке кровь и дракона и человека. И временами кровь дракона будет давать о себе знать. До поры, сказал он, пусть отвар пьет из травки одной, я тебе ее покажу, но как повзрослеет, травка та не поможет уже.

Дал он мне травку, я делала, как он сказал. Но с тех самых пор стали мы встречаться иногда. Он уговаривал меня с ним отправиться, дескать, скучает он без меня. Угрожал все посевы сжечь и деревню заодно. Я любила его все еще, не видела в нем чудовище, и потому согласилась.

Пришлось матери открыться. Плакала она сильно, что дочь ее за дракона вышла, да дело то сделано было. Сказала я ей, что ухожу с ним, чтобы деревня спокойно жила, и наказала ей воспитать дочь мою, Настю. Травку указала, какую Насте давать следует и ушла. Сердце от горя разрывалось, но ничего не поделаешь, сама судьбу такую выбрала» – тут женщина замолчала, и Настя спросила:

«А мне ты это зачем говоришь? Как я горю твоему помочь могу?!»

«А затем, – строго ответила женщина, что я и есть матушка твоя, а ты моя дочь, Настя! Слышала я, что бабушка твоя умерла, а ты замуж вышла за кузнеца, вот и пришла к тебе, чтобы правду рассказать. Потому как чувствую, что кровь дракона даст о себе знать скоро. А может, ты уже ее чувствуешь?»

Настя охнула, лицо руками закрыла. Да как же так, она наполовину чудовище!

«Да как звать вас, матушка?» – только и смогла произнести.

«Мария, – ответила та просто. – Долго мне тут оставаться нельзя, потому скажу главное. Помочь я тебе не могу, но вот тебе колокольчик, – с этими словами она протянула Насте колокольчик, – возьми, как невмоготу будет, пойди в лес подальше и позвони. Мы тотчас явимся и тебя заберем. Живу я теперь за тридевять земель, в царстве драконов. А сейчас прощай!»

Тут все вокруг будто туманом заволокло, густой мрак скрыл мать от глаз Насти. А когда тьма рассеялась, никого уже рядом с Настей не было. Настя встать хотела, но ноги не слушались, будто ватные стали. Даже подумала, что все это пригрезилось ей. Или дух лесной так пошутить решил?

Посидела еще немного, и домой побрела. А там муж уже заждался. Не стала Настя ему ничего говорить, может, и неправда все это? Пошутила незнакомка. Решила Настя, что утро вечера мудренее.

И все же разговор Насте покоя не давал. И вот однажды ночью не спалось ей. Вышла она во двор, потом за околицу и в лес. Там обернулась вокруг оси три раза и вдруг превратилась в чудовище! Из ноздрей пар валит, из пасти огонь. Крылья могучие за спиной хлопают. Взмахнула Настя крыльями и взлетела. Над лесом, над деревней, все, как на ладони—поля, луга, дороги.

Потом села на поляну в лесу, обернулась три раза в обратную сторону и снова человеком стала. Вернулась домой и спать легла.

После этого Настя стала время от времени превращаться в дракона. Выскочит украдкой ночью, пока муж спит, умаявшись после работы, и летает над лесом и деревней. Потом как-то улетела подальше от родной деревни, посмотреть, как там люди живут. Нечаянно полыхнула огнем из пасти и поле небольшое сожгла. Нехорошо, конечно, но понравилась Насте какая забава.

С тех пор то поле спалит, то сарай какой на краю деревни. Деревни не жгла, людей жалко было. Понимала, что урожай губит, но натура дракона в такие моменты была сильнее ее.

Возвращалась домой, каялась, клялась сама себе, что будет только летать, но сама потом эту клятву и нарушала. А между тем в соседних деревнях пошел слух, что змей огнедышащий объявился, посевы губит, людей без урожая оставляет. И замыслили крестьяне змея убить, если получится, а если нет, то хотя бы напугать и прогнать навсегда. Настя об этих планах не знала, и потому все продолжалось по-прежнему.

А Федор тем временем начал подозревать, что жена что-то тайное ночами делает. Как-то не спалось ему, и вдруг чувствует он, как Настя встала и во двор пошла. Он думал, вернется сейчас, но ее почти до утра не было. Утром прошмыгнула тихо и в постель забралась. Промолчал Федор, подумал, может, душно жене в избе стало, на сеновал пошла.

Но такие отлучки стали повторяться. Задумался Федор, может жена привечает кого ночами? Мысли недобрые зародились в голове. Это как же так, при живом муже да по ночам из дома бегать?! Хотел прямо спросить ее, да передумал. Ежели она такая вероломная да хитрая, разве скажет? Отвертится, как пить дать. А не пойман, не вор.

И решил Федор проследить за женой. И вот как-то ночью, услышал он, как жена встает с кровати. Притворился он крепко спящим. Жена вышла во двор, он за ней. Осторожно, чтоб не увидела. Думал, она на сеновал пойдет, а она в лес побежала. Еле Федор за ней успевал.

Добежала Настя до поляны, залитой лунным светом, и остановилась. Федор за деревом спрятался, смотрит, что дальше будет. И вдруг диво дивное предстало перед его глазами: Настя обернулась вокруг оси и превратилась в чудовище! Глаза горят, крылья хлопают, хвост воздух со свистом рассекает, из ноздрей пар, из пасти огонь. Взмахнуло крыльями и улетело.

Испугался Федор, домой со всех ног бежать бросился. «Неужели, – думает, – я чудовище замуж взял?» Под утро Настя, как обычно, домой явилась, в постель забралась и уснула до рассвета.

Утром встала, по дому хлопочет, Федора есть зовет. А Федор не знает, радоваться ему или огорчаться? Подумал, может, привиделось ему все это? И не Настя это чудовищем была, а другой кто-то. Решил пока промолчать, посмотреть, что дальше будет.