Идти приходилось осторожно: земля под ногами дрожала. Иногда попадались упавшие деревья и провалы в почве. Толчков землетрясений стало больше, и их сила тоже увеличилась. В конце концов наша тропа внезапно оборвалась. Она упёрлась в огромный камень, преграждавший дорогу.
– Всё? Конец пути? – растерялась я.
Тим очень серьёзно ответил мне:
– Всё в пути испытал, всё увидел:
Смех, любовь, парашют и испуг.
Хорошо, что с тобой был повсюду
Верный, нужный и преданный круг.
Я невольно рассмеялась. Мы подошли к камню и выглянули из-за него. За ним лес заканчивался и начиналась большая каменистая пустошь. Она лежала в море облаков как одинокий пирожок на тарелке. Облачное море прорезал только один мыс, выступающий из каменной пустоши. На мысе сидело огромное существо. Лохматое, с острыми ушами, красноватой глинистого цвета кожей, могучими плечами, тоненькими ножками, сутулой спиной и унылым выражением лица. Это существо было выше нас с Тимом по меньшей мере в два раза. Больше всего оно походило на тролля из страшных сказок.
– Чук, – тихонько позвала я, – это кто?
Чук одним прыжком взобрался на камень, осмотрел окрестности, спустился, почесал за ухом и сообщил:
– Это Страж Черепахи.
– Страж черепахи? – я старательно выглядывала из-за камня, стараясь разглядеть черепашку в руках чудовища. – А где же черепаха?
В этот момент Страж Черепахи начал что-то приговаривать низким гулким голосом. Слышалось что-то вроде «моя хорошая» и «я тебя почешу». Страж начал гладить и чесать поверхность мыса, на котором лежал. Земля у нас под ногами опять содрогнулась.
– Вот и Черепаха, – тихонько сказал Тим.
И тут я увидела, как открылся и закрылся огромный глаз на мысе. Это же голова Черепахи! А мы сейчас провели четыре часа, шагая по её панцирю! Весь этот мир стоит на Черепахе! Невероятно! Чук к тому времени уже ускакал, так что я поделилась своей догадкой с Тимом:
– И землетрясения происходят оттого, что Страж теребит Черепаху?
– Угу. Пока Черепаху щекочут и развлекают, землетрясения не прекратятся.
– Тим, тебе надо пойти и поговорить с ним.
– С кем?
– Со Стражем Черепахи.
– О чём? – оторопел Тим.
– О том, что он неправ. Не надо так делать. Пусть прекратит щекотать Черепаху.
Тим опасливо выглянул из-за камня.
– Может, ты сама с ним поговоришь?
– Слушай, может, ты ещё не заметил, но дипломатические переговоры – не моя стихия. Помнишь, как я всё испортила у Копал? А вот ты сможешь его убедить, найти к нему подход.
Тим вздохнул и согласился. Он вышел из-за камня и направился к Стражу Черепахи.
Тим убеждал его изо всех сил. Слов мне не было слышно, но я видела, как Тим яростно жестикулировал. Он показывал то на голову Черепахи, то на её панцирь. Махал руками. Подпрыгивал. Пытался начертить что-то палочкой на земле. Топал ногами. Казалось, скоро он начнёт уже танцевать от отчаяния. Страж Черепахи иногда лениво посматривал на него, но большого интереса не проявлял.
Когда Тим вернулся, лицо его ничего не выражало. Это было замогильное спокойствие человека, убедившегося, что помочь не сможет уже ничто.
– Это существо, – начал Тим рассказывать очень медленно и внятно, – очевидно, не относится к числу разумных. Даже неандерталец рядом с ним выглядел бы доктором наук. Я ему подробно объяснил, что то, что происходит с Черепахой, вызывает разрушения по всей стране. И ты знаешь, что он мне ответил?
Честно говоря, я догадывалась. Но из вежливости уточнила:
– Что?
– Что ему наплевать. Удивительно примитивная психология. Логика тут бессильна.
Тим порывисто достал из кармана расчёску и раздражённо причесался. Я размышляла. Доводы рассудка не сработали. Приказывать такому огромному чудовищу бесполезно… Угрожать тоже… Но как убедить Стража оставить Черепаху в покое?
В этот момент раздались уже знакомые звуки. Затрещал кинопроектор, и передо мной развернулось новое воспоминание.
– Мама, что случилось? – спрашивает Рири.
Мама возмущённо суёт ей в руки газету:
– Ты это видела?
Газетёнка самая завалящая, из тех, что печатают в школе тиражом в пару десятков экземпляров. И новости в ней печатают только школьные. Чем же так расстроена мама?
Рири листает газету. Весь выпуск посвящён конкурсу на лучший рассказ среди учеников школы. Тема конкурса – «Самые лучшие родители». В газете напечатаны сочинения победителей.
– А что случилось? – не может понять Рири.
– Читай!
Рири пробегает глазами по страницам. Все рассказы ужасно скучные и одинаковые, как будто написаны одним человеком. «Самые лучшие родители на свете – это мои мама и папа. Мама всегда заботится о нас. Папа играет со мной в футбол. Как я рад, что у меня такие родители». Вдруг один рассказ цепляет внимание Рири, она начинает его читать внимательно. Текст написан язвительно и едко. Рири хихикает.
«Идеальным родителем мог бы быть робот. Он без жалоб убирает и моет грязную посуду, гладит бельё, готовит только то, что в нём запрограммировано мной, не требует отчётов о том, чем я занималась. Мои старые предки рядом с такой чудесной картиной выглядят особенно допотопными и ветхозаветными. Мне, конечно, приходится их любить в глубине души, но всё же попробую уговорить их купить робота. Думаю, нам всем пойдёт на пользу, если мы перестанем ругаться из-за грязных носков или невыполненной домашней работы».
Рассказ написан лёгко и увлекательно. Рири с удовольствием дочитывает и поднимает глаза на маму. Она всё ещё не понимает, в чём проблема.
– Это твоя сестра постаралась! Опозорила нас перед всей школой! Какое неуважение к нам! И знаешь, что самое ужасное? – делает мама большие глаза. – Она получила за это первое место в школьном конкурсе!
Рири начинает хохотать, держась за живот.
Кинопроектор смолк.
Какое странное воспоминание! Как оно может нам помочь? Я решила спросить у «Помогательной книги». Та чуть ли не выпрыгнула из кармана мне в руку. Видимо, Молли уже соскучилась по общению.
Привет, мои дорогие! Как у вас дела? Надеюсь, вы здоровы? Продвигаетесь в своих исследованиях?
Слова на страницах возникали так быстро, что я просто не успевала ничего отвечать книге.
– Молли, я сейчас видела странное воспоминание. Я не могу понять, чем оно может быть полезным. Ты не подскажешь?
Я рассказала про своё воспоминание. Книга незамедлительно нарисовала смеющийся смайлик.
:-D
Рири, деточка. Ты же в мире Шута. Что делает Шут?
– Веселит? Шутит?
– Издевается? – предположил Тим.
Да, в том числе и издевается. Плюёт на правила и порядки. Выворачивает всё наизнанку: делает серьёзное смешным, а к смешному относится очень серьёзно.
Серьёзное смешным? Важную и трепетную тему про родителей подать так, чтобы все смеялись? Я начала понимать, что к чему.
– Значит, – медленно сказала я, – если шута нельзя взять ни доводами рассудка, ни приказами… если у шута всё шиворот-навыворот…
– Значит, в критических ситуациях следует забавляться и паясничать, – закончил за меня Тим. – Давай-ка мы им это и посоветуем!
Он пошарил в карманах своих огромных штанов. Из одного он извлёк помятый, но чистый лист бумаги, а из другого – ручку.
– Назовём наше творение «Манифест». Отличное слово для торжественных случаев!
Когда мы закончили наш «манифест», у нас от смеха болели животы. На самом деле, чтобы решить проблему землетрясений, нам нужен был только Чук. Но Тим утверждал, что манифест придаст изысканность нашей затее. В этом был определённый стиль, не могу отрицать.
– Лорд Чукумака! – торжественно обратился к нему Тим. От такой чести тот выронил из рук банан и с подозрением посмотрел на Тима. – Вы – наша единственная надежда. Только вы с вашим умом, обаянием и изобретательностью сможете выманить Стража отсюда и доставить во дворец и его, и вот этот документ, – Тим протянул Чуку наш «манифест». – Члены правительства, несомненно, оценят ваш подвиг и предложат вам занять какую-нибудь высокую должность.
Наш «лорд» гордо выпятил свою чахлую грудь. Мы объяснили Чуку, что ему надо будет сделать. Он запихал «манифест» в карман и поскакал к Черепашьему Стражу. Чук взобрался ему на плечо и начал что-то заливисто щебетать. Страж оживился и поднял свою огромную голову.
До нас долетал визгливый голос Чука:
– Тысяча мух… нет, десять тысяч… сто тысяч мух…
В ответ раздавались гул и низкое мычание Стража. Он удивлённо разводил руками и качался из стороны в сторону. Чук запел что-то бодрое. Страж начал пританцовывать в такт. Чук спрыгнул с его плеча и не спеша пошёл прочь. Страж, как очарованный, медленно поднялся и двинулся следом. Иногда Чук срывал бананы и угощал Стража. Тот ел их вместе с кожурой. Мы смотрели им вслед, пока высокий голос Чука и ответное гудение Стража не затихли вдали. Земля под нашими ногами была неподвижной.
Внезапно Тим вскинул руку и посмотрел на часы:
– Быстрей! Дверь активирована!
Надо было срочно её найти! Я была уже сыта по горло Шутовскими забавами. Пора было уходить отсюда. На циферблате часов Тима горела стрелка. Она указывала куда-то в сторону Черепашьей головы. Мы побежали туда и там остановились, беспомощно оглядываясь.
Мы стояли среди открытого пространства. Двери не было. Не было ничего, где она могла бы быть. Ни стены, ни скалы, ни пещеры. Тим замер. Я бестолково бегала вокруг. Вдруг я запнулась.
– Тим, тут кольцо!
– Какое кольцо?
– Не могу понять… Слушай, мы же на черепахе? А откуда тогда?…
– Точно! Эта часть панциря не роговая, а металлическая! Рири, это и есть дверь!
Я смахнула рукой песок. На вмонтированной в панцирь двери была отлита надпись: «ГЕРОЙ».
Я потянула за кольцо. Дверь не шелохнулась. Тим присоединился ко мне. Мы провозились добрых пять минут, прежде чем смогли распахнуть дверь. Она открылась со странным звуком, похожим на рёв или стон. Тяжело дыша, потные и уставшие, мы глядели на серую дымку тумана. Может быть, и в этот раз нам достанется какой-нибудь замечательный мир? Такой, где можно отдохнуть и повеселиться? Есть только один способ узнать, так ли это. Надо шагнуть внутрь.
Глава 6. Герой: как совершить подвиг
И снова мерзкий мармелад тумана! Ощущаешь себя мухой, вылезшей из банки с джемом. Ты весь в варенье: нос, рот, уши, волосы, одежда. К этому невозможно привыкнуть. Через несколько секунд это чувство проходит, но секунды эти кажутся беспросветно долгими.
Когда ко мне вернулась способность видеть ясно, я огляделась. Мы очутились в отвратительном месте.
Бетонный коридор убегал вдаль, щетинясь чёрными дырами ответвлений ходов. Я нечаянно дотронулась до стены и отдёрнула руку. Стена была сырая и холодная. Что-то трещало и скрипело. С потолка на голом проводе свисала лампочка. Её свет нервно мерцал. Она никак не могла решиться, покоптить ли серый потолок ещё часок или с неё уже хватит.
В мерцающем свете лампочки наша новая одежда выглядела почти зловеще. На мне было что-то вроде мундира, поверх которого был надет бронежилет, штаны цвета хаки и высокие армейские ботинки. Поверх ботинок были надеты съёмные лезвия коньков. За спиной у меня был небольшой вещмешок.
Взглянув на Тима, я ахнула.
– Они настоящие?
На нём были шлем, кольчуга и доспехи.
