– Да-ар, ты дай мне рюкзак, только осторожно. Пожалуйста.
Лю?си вышла из удивления и подтащила красно-зелёный рюкзак поближе к стене, из которой выглядывала половинка Эли.
– Дай мне в руки, я сама не могу взять.
– Почему не можешь?
– Стенка не пускает. Она пускает только в одну сторону, когда в неё пятишься.
– Когда пятишься? А, может, это ловушка?
– Не знаю, я пока только лестницу нащупала. Но мне уже деваться некуда, так что давай рюкзак. Лучше я с ним в ловушку попаду, чем без него. А ты пока тут стой.
Эли по привычке хмурила брови, но всё равно пыталась улыбаться.
– Ну и шуточки у тебя, дар! Ф-ф-фр! – Теперь Лю?си не стала надувать щёки, не стала возмущаться, а просто фыркнула на подругу. – Что, я здесь стоять буду? И ждать непонятно чего? Нет уж, бери свой рюкзак, а я следом за тобой попячусь.
Эли взяла свой перепачканный зелёной краской рюкзак, осторожно протащила сквозь стену и взвалила на плечи. Очень осторожно. Сейчас руками не за что было схватиться, вот она и старалась не упасть. Потом опустилась на одну ступеньку, на другую, и наконец смогла руками опереться на гладкий пол.
– Да-ар, ты только, это, не свались, когда будешь проходить сквозь стену.
– Не свалюсь, дарагая, сама не свались. А я не собираюсь тут сваливаться.
Лю?си снова фыркнула, взвалила на плечи рюкзак и попятилась сквозь стену. Пройти в неё оказалось совсем просто, будто и не было никакой стены. Лю?си нащупала ступеньки и тоже стала осторожно спускаться. Очень быстро её лицо погрузилось в каменные трещины, и когда камень сомкнулся, оказалось, что там за стенкой было почти светло, а здесь за стенкой – совсем темно. Зато снизу раздался голос Эли:
– Да-ар, ты здесь?
Лю?си щёлкнула фонариком, осветила макушку подруги.
– Здесь! А у тебя что там внизу?
– Лестница. Такая же, как раньше.
– Хм! Это я сама вижу!
В свете фонарика Лю?си, действительно, видела очень знакомую лестницу. А больше ничего не видела.
– Можешь не вертеть головой! – голос Эли слышался как издалека. – Здесь больше ничего нет!
Лю?си опять хотела фыркнуть, но скоро убедилась, что Эли права: снова у них под руками и ногами была лестница и ступеньки, ничего, кроме ступенек и лестницы.
VIII
Да, за стеной ничего нового не было. Девчонки уже не пытались считать ступеньки, и так было понятно, что их много, очень много. Руки и ноги опять устали и тихо ныли – жаловались. А потом прошло какое-то время, и плечи под тяжёлыми рюкзаками тоже заныли, так измучились, что Эли и Лю?си чуть не вслух стали жалеть свои бедные плечики. Они всё чаще останавливались, переводили дух, светили фонариками, но ничего нового не видели – всё те же десять ступенек сверху, всё те же десять снизу. И ничего больше.
Но вдруг лестница снова закончилась, а подруги попали в новую пещеру. Она была не круглая, а длинная, вытянутая, и секрета в этой пещере не было: в одном конце ступеньки входили в неё, в другом – выходили. Эли и Лю?си сразу это увидели, потому что новая пещера тоже светилась, даже посильней первой. Увидели, но не обрадовались. Видно, им так хотелось отдохнуть, они так мечтали сбросить рюкзаки, подумать, потереть волшебное зеркало – всё что угодно, лишь бы отдохнуть. Плечи под рюкзаками снова заныли, застонали так жалобно, что девчонки сжалились над ними, сбросили тяжесть с плеч и сразу – будто взлетели от маленького счастья. Им вдруг так легко сделалось, каждая косточка распрямлялась и радовалась, что на неё больше ничто не давит. Эли даже глаза закрыла от удовольствия, села на пол и привалилась к своему красно-зелёному рюкзаку. И Лю?си к своему привалилась, зажмурилась и, не раскрывая глаз, скрипнула молнией большого кармана – вытащила из него пакетик с яблоками и конфетами.
Глаза не хотели открываться, шевелиться было неохота. Подруги молчали, жевали потихоньку. Но потом их глаза сами раскрылись и стали разглядывать стенки и уголки, искали замурованное зеркало или ещё что-то чудесное. Но ничего такого не было видно, стенки быль просто шершавые, а тёмный выход со ступеньками – он будто сам говорил, что впереди ещё долгий путь.
– Слушай, дар, интересно. А эта лестница бесконечная или когда-нибудь кончится? Или нам вообще придётся здесь вечно спускаться? Может, она на другой край Земли ведет? – Лю?си задумчиво покусывала яблоко, чуть сползла с рюкзака, растянулась на полу пещеры.
– Хм, кончится! – почему-то уверенно сказала Эли. – Всё когда-нибудь кончается.
… СЛУШАЙ … ДАР … ИНТЕРЕСНО … ЭТА ЛЕСТНИЦА … КОНЧИТСЯ … ДАР …
… ИЛИ … ПРИДЁТСЯ … НА ДРУГОЙ КОНЕЦ … КОГДА-НИБУДЬ …
… СПУСКАТЬСЯ … КОНЧАЕТСЯ … СПУСКАТЬСЯ …
… КОНЧАЕТСЯ … СПУСКАТЬСЯ … КОНЧАЕТСЯ … СПУСКАТЬСЯ …
Слова, что только что негромко прозвучали, вдруг загремели со всех сторон – да так, что подруги не на шутку испугались. Было чего пугаться, на них просто град слов посыпался, целой грудой. И грохотали слова, будто их какой-то Змей Горыныч рычал или ещё кто побольше, какой-то бронтозавр простуженный. Лю?си так и застыла, лежа с куском яблока во рту, а Эли вскочила на ноги и конфету уронила, но вовремя успела поймать.
– Ничего себе! Что это? – девчонки от страха даже головы пригнули и в плечи втянули, как черепашки, и перешли на тихий-тихий шёпот.
… ЧТО ЭТО? … НИЧЕГО СЕБЕ … ЧТО ЭТО? … НИЧЕГО СЕБЕ …
… ЧТО … СЕБЕ … ЧТО … СЕБЕ …
… СЕБЕ … СЕБЕ … СЕБЕ …
На этот раз слов было не так много, но звучали они совсем не тихим шёпотом, а таким ревущим шёпотом, что уши от него совсем оглохли, и в глухоте ещё долго звенело и потрескивало. Девчонки ещё сильнее головы втянули – и страх стал больше, и уши было жалко. Подруги их даже ладошками зажали, потрясли, подёргали, заморгали, затихли. Они озирались по сторонам и прислушивались: как бы новый грохот на них не свалился и совсем не придавил. Но в пещере стало тихо – так тихо, что, когда Эли и Лю?си перестали бояться, они даже какой-то скрип услышали.
Эли нахмурила брови и посмотрела на подругу. Потом по привычке приставила указательный палец к губам, виску, стала водить им в воздухе. Она так всегда делала, когда о чём-то думала, когда ей что-то надо было сообразить. Эли рисовала картинку в воздухе, смотрела на неё и понимала – что, зачем и почему.
Так она минуту водила пальчиком, и вдруг пальчик замер, а глаза моргнули пару раз. Эли выпрямилась, набралась духу и изо всех сил закричала: «Это что? Эхо такое?!!»
Очень быстро её слова вернулись и тихо подтвердили: «Это эхо такое, это эхо такое, это эхо…»
Тут Лю?си догадалась, о чём Эли догадалась, и тоже заорала, как резаная, во всё горло:
– Я поняла, дар! Тут чем громче орёшь, тем тише возвращается это дурацкое эхо!!!
Девчонки прислушались и быстро получили тихий ответ: «Я поняла! Тут чем громче орёшь, тем тише возвращается это эхо…» Эхо помолчало немного и добавило совсем другим голосом: «И ничего я не дурацкое, сами вы дурацкие!»
– Тогда не пугай нас, а нормально говори, – Лю?си по привычке фыркнула и чуть надула губы.
– А я не пугаю! Я здесь тыщу лет такое. И меня ещё никто дурацким не обзывал! – Эхо тоже фыркнуло и тоже, казалось, поджало губы, но отвечало простым, негромким голосом.
– Эхо, послушай! Ты не обижайся на нас! – Эли всегда умела улаживать споры. – Ты лучше скажи, тут проходил великан, похожий на большую жабу?
– Проходил. Похожий. Жабу… – ответило Эхо и замолчало.
Девчонки немного послушали тишину.
– Ну, ты что? Отвечаешь или передразниваешь? – Лю?си никак не могла сдержать свою сердитость.
– Передразниваешь, – ответило Эхо Люсиным голосом, а потом добавило другим, своим. – А будешь так со мной разговаривать, вообще ничего не узнаешь!
Лю?си опять фыркнула и отвернулась с таким видом, будто ей никакого дела до этого противного Эха нет. И никогда не было! И Эхо тоже замолчало – так замолчало, чтобы всем стало ясно, что ему уж точно никакого дела ни-до-кого-ни-до-чего-не-было-и-нет! Оно здесь уже тыщу лет такое.
Эли попыталась сказать словечко, чтобы помирить Эхо и Лю?си, но они не хотели мириться, только обиженно сопели друг на друга.
– Очень надо, – Лю?си опять заворчала, – и без него разберёмся! Тоже мне, драгоценность подземная, тыщу лет оно здесь. Подумаешь!
Видно было, Лю?си разозлилась не на шутку, она взвалила на спину рюкзак и, не оглядываясь, пошла к продолжению лестницы.
– И без него ясно, куда дальше идти, сами справимся! Фф-ррррр…
– Ну-ну, справляйтесь, – ответило Эхо и тоже фыркнуло.
– Справимся, справимся!
Лю?си успела на пару ступенек спуститься, но снова поднялась и язык высунула. Эхо в ответ помолчало, а потом каким-то загадочным голосом добавило:
– Ну-ну, давайте! Справляйтесь! Ещё погляжу, какой ты язык высунешь, сама себе покажешь!
Эли только руками всплеснула от этой ссоры, но ничего поделать не могла. И она грустно вздохнула, закинула на плечи рюкзак и отправилась вслед за подругой. А Лю?си всё ворчала на Эхо, никак не могла успокоиться. Но потом ворчание затихло, потому что ступенек опять оказалось много, а девчонки толком не успели отдохнуть. Лестница тянулась и тянулась: иногда шла вниз, резко, иногда вниз, но не резко, а то вдруг начинала идти вверх или прямо, что было странно. Но совсем стало странно, когда лестница пошла вперёд, пошла и вдруг разошлась в три стороны. Вот так! Как в сказке: «Налево пойдешь – коня потеряешь. Направо пойдёшь – счастье найдёшь…».
IX
Да, может, и найдёшь счастье. В сказках всё просто. Там ты знаешь, что добрый мо?лодец победит, потому что он, во-первых, добрый, а во-вторых, умный. А ещё справедливый. Какую дорогу ни выберет, всё равно победит и женится на царевне, даже если она лебедь или лягушка заколдованная. И всё у них будет хорошо. За доброго мо?лодца Эли и Лю?си не волновались, ни капельки, и за царевну тоже, а вот за себя – очень волновались. Им опять стало жутко в этом подземелье, они даже оглянулись пару раз, проверили – может, кто смотрит на них из темноты? Или не смотрит? А потом сели на ступеньки, свесили ноги и крепко задумались.
– Нет, дар, это нечестно! – Лю?си заговорила недовольным голосом и снова замолчала.
***
А тем временем толстый косматый великан с жабьими глазищами тоже шёл где-то под землёй. И всё время недовольно бурчал что-то под свой толстый нос. Наверное, он всегда был недоволен чем-то или кем-то, но сейчас был недоволен вообще всем на свете – проголодался очень, и оттого бурчание было громче обычного. А ещё он устал топать по подземным дорогам и красавицу тащить под плащом. Он, конечно, был ужасно сильный. Если б захотел, могучий дуб мог вырвать из земли и забросить далеко-далеко. Но последние триста лет он мало двигался, отяжелел, растолстел. Силы у него было много, а ходить долго – к этому он не привык. И потому сипел, дышал тяжко. Но всё же шёл, не медлил, шёл, как по очень знакомым дорогам, точно зная, куда поворачивать, где направо идти, где налево, а где – прямо.
И вот эти левые-правые-прямые дороги привели его к подземной комнате за дубовой дверью. Не пещере, а комнате: сразу было видно – её человеческие руки сделали. Хотя никакого света здесь не было, дубовая дверь не светилась, но великан, похоже, в полной темноте всё мог разглядеть.
Он стукнул кулачищем в дубовую дверь и зарычал низким голосом:
– Эй, Дд-ух пп-одземный, от-ккрывай!
Дверь отворилась, но никто из неё не выглянул, не попросил великана зайти, быть дорогим гостем – как дома. Большой Жабе это не понравилось. Он зашёл, щёлкнул пальцами, и в подземной комнате свет появился, а великан снова зарычал:
– Ну! Дд-ух пп-одземный! Пп-омер, что ли?
– Оооу. Сам ты помер! – отозвался подземный Дух очень каким-то недовольным, заспанным голосом.
– Чч-его не открываешь?
– Да ты и сам открыл, не спросяся. Кулачищи вон какие, чуть дверь мою не расколол. Мама не горюй!
Великан недовольно пошевелил губами, очень хотел сказать гадость подземному Духу, но не стал, видно, этот Дух ему сейчас был очень нужен.
– Тт-ак встречай дд-орогого гостя. Нн-акрывай давай на стол.
– Ха! Дорогого! Мне-че, почитай, ты триста лет жалования не плачена. Али, может, денег принёс, рассчитаться хочешь? Мама не горюй!
Великан снова пожевал губами.
– Тт-ы, вот что! Ты не зз-ли меня. Об деньгах позже поговорим, а пп-ока давай на стол. Быстро! А то вообще нн-икаких денег не увидишь, нн-е услышишь.
Теперь Дух, казалось, недовольно пожевал губами и даже крякнул с досады. Но спорить не стал, а щёлкнул невидимыми пальцами и в комнате за дубовой дверью появился стол каменный, большой. И стулья тоже большие, каменные. На столе скатерть белая – не простая, самобранка. А на самобранке кушанья всякие: паштеты, рыба заливная, мясо чуть прожаренное, с кровью, и другая еда. И, конечно, вилки, ножи-ложки, кубки – всё из серебра. Да ещё большой кувшин крепкого вина.
Великан довольно задёргал носом – кушанья пахли так, что он чуть не бросился к ним, но не бросился. Он бережно обхватил прекрасную пленницу, посадил на большой каменный стул. Посмотрел на её недвижные глаза с нежностью и чуть слышно щёлкнул толстыми пальцами. Красавица от щелчка ожила, но сильно живой не стала, только глазами повела направо, налево, увидела великана и отвернулась.
– Дд-ушечка, кк-ошечка. Ты пп-оешь нн-емного, вкусная еда.
Красавица послушно наклонилась к столу и отломила корочку белого хлеба.
– Да, пп-оешь, пп-оешь хорошо. Нн-ам с тт-обою ещё дд-олго ходить нн-адо.
Красавица посмотрела в его лупоглазые глаза, ничего не сказала и клубком свернулась на большом стуле. Великан же, продолжая светиться нежностью, подвинулся к столу и, всё ещё глядя на свою пленницу или не пленницу, начал рукой брать вкусные паштеты и рыбу заливную и запихивать в свой заросший грязной бородой большой рот. Руки его хватали и запихивали, а потом схватили кувшин и запрокинули так, что вино толстой струей потекло прямо в раскрытую пасть.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70845433&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
