Долли смерила её изучающим взглядом.
– О чём-нибудь другом? Архип был не на высоте?
Маша неловко пожала плечами. Они с Архипом встречались два года и расстались после той истории, которая привела обеих сюда, но говорить о нём плохо не хотелось.
– Судя по твоим словам, – не унималась Долли, – ты понятия не имеешь, что такое классный секс.
– Мне жаль.
Маше стал неприятен этот разговор. Долли можно понять – это не Машу сегодня ночью, буквально через несколько часов ждет Высший, которому безразлично, кого использовать. Не её принудят к близости просто потому, что защиты нет.
– Кажется, я сойду с ума. – Долли задрожала. Обхватила голые плечи руками. – Помоги мне, Машка.
– Как?
– Ты знаешь, как!
Маша опустила голову.
– Нам нельзя использовать магические способности до конца срока. Если поймают, тюрьма.
Долька сглотнула.
– Да. Прости, что попросила, это от трусости. Конечно, я не хочу, чтобы тебя посадили. Прости меня. Просто я жуткая трусиха, ты же знаешь.
– Если бы я могла хоть что-то…
– Побудь просто со мной, пока можно.
– Я здесь, Долли.
Машка протянула руку, пожав руку Долли. Единственное, что могла сделать в такой ситуации. Альтернатива – только найти Шуваля и предложить себя, но обмен слишком неравноценный, ни один нормальный мужчина не согласится.
– Вон он.
Доллин шепот прошёлся наждаком по коже, которая тут же заныла. Маша повернулась, вглядываясь в полумрак – там, у входа, стояло трое мужчин. Высшие. Высокие, как жерди, обманчиво расслабленные, ленивые. Кто главный, даже можно не думать – двое других чуть склоняют перед ним головы, у Высших, как у животных, прямой взгляд в глаза является вызовом помериться силой.
Мужчины неторопливо шли по залу в сторону главного стола, отгороженного от общего зала ширмами. Высшие не любят лишних глаз.
Шуваль оказался немного младше, чем она думала. Держать город, пусть и не самый большой мог только Высший с большим магическим даром или опытный Высший. Опыт приходит с возрастом, значит, у этого дар. А характер тоже не сахар – необычно тяжелый даже для высшего подбородок, выступающие надбровные дуги, которые делают лицо угрожающим. Он одним своим видом запугает Дольку до истерики.
И точно, подруга не сдержалась, отвернулась и стала всхлипывать. Представила, видимо, это лицо над своим. Машка тоже попыталась представить, но ничего не вышло. Вернее, ну лицо и лицо, отвращения и страха нет, как и интереса. Просто лицо.
В их сторону Высшие не посмотрели, у столика их ждало несколько девушек, которые пытались с Высшими заговорить. Особенно выделялась тощая высокая брюнетка в красном платье, магиня, как и они с Долькой. Только эта магиня хотела Высшего, она улыбалась ему и что-то говорила, а Высший кривился, но слушал.
– Может, сегодня он найдет тебе замену. Вон сколько желающих.
Лучше бы Машка этого не говорили. Долли тут же воспряла духом.
– Правда?
– Будем надеяться. Видишь красное платье?
– Да. Может, пронесет.
Шуваль тем временем повернул голову к залу, осматривая цепким взглядом лица, фиксируя, кто где сидит и что делает. Взгляд и до них дошёл, Маша, хотя раньше и хорохорилась, что не испытывает перед Высшим страха, вдруг инстинктивно отодвинулась в тень и опустила голову.
Долли рядом уже снова всхлипывала.
– Он на меня посмотрел, – заявила она.
– И на меня. Он на всех посмотрел.
Тут появился официант, который ловко расставил заказ и откупорил шампанское. Разлил по бокалам.
Только он убрался, как к столику подошел другой человек, в костюме.
– Добрый вечер. – Он склонил голову. – Хозяин города Шуваль напоминает Долли, что будет ждать её в своих апартаментах сразу после полуночи. Вы задолжали хозяину, и он желает вернуть долг.
Маша сглотнула. Не вышло с красным платьем. Покосилась – девушки продолжали кучковаться вокруг скрытого ширмами стола Высших, а их самих уже не было видно.
– Я поняла, – дрожащим голосом ответила Долли. Её лицо помертвело.
– В качестве подарка лично Вам хозяин запустит через полчаса «многоцвет». Наслаждайтесь отдыхом.
Он снова поклонился и ушел.
Машке кусок в горло не лез.
– Многоцвет? – с трудом переспросила она.
Танец в аурах с названием «многоцвет» был, пожалуй, лучшим развлечением, существующим у магов.
– Он запустит «многоцвет» для тебя? – воодушевилась Маша. Может, всё не так плохо? Высший запустит магический танец для Долли, может, он относится к ней не так жёстко, как складывается впечатление со стороны?
Долли хмыкнула:
– Сегодня много приезжих. Он всегда запускает «многоцвет» в день, когда много гостей. Просто свистит, что для меня, типа двух зайцев одним выстрелом.
И все же… «многоцвет». Маша от одной мысли растекалась по полу.
– Я уже и не помню, когда в последний раз его танцевала.
– Ешь. Через полчаса пойдем и станцуем.
Долли вдруг успокоилась, как будто смирилась со своей участью. Машка послушно пододвинула тарелку. Есть хотелось несмотря ни на что. Как бы ни было жаль подругу, хотелось есть. Особенно когда в тарелке что-то рыбное с кусочками мяса крабов.
– Ты уверена, что пойдем?
– Да.
Долька молча жевала и налегала на шампанское. Оно и понятно – пьяной море по колено.
Маша тоже ела, пытаясь усмирить свою совесть. Три месяца назад, когда всё было прекрасно, она случайно нашла в подвале дома главы их семей женщину, которую глава содержал в магическом и сексуальном рабстве. Подневольная магичка была сиротой, защитить её было некому, вот дядька Володя и воспользовался. Машка долго думала, что делать, но всё-таки решила поступить по совести и донесла на него магическим кондорам – сообществу, которое выполняло в магическом мире функции полиции, суда и исполнителей наказания.
Конечно, она думала о последствиях, она же не дура. Просто не представляла, что всё станет плохо настолько. Дядьку арестовали. Семья распалась и все, кто жил у них на правах коллег и дальних родственников разъехались, вернее, разбежались, бросив дома и имущество. Родители Машки увезли двух младших детей, взрослую оставив саму разбираться с последствиями её решения. Иногда Машка даже думала – может, все взрослые в семье знали о существовании этой несчастной? Просто им было удобно молчать? Мало того, что сексуальная игрушка, которая не сможет отказать, что бы ты ни захотел сделать, так еще и магию можно высасывать бесплатно, каждый глоток которой словно освещающий тоник.
Может, они даже пользовались ей… совместно?
От этой мысли тошнило. Машка испытывала раскаяние, когда видела Долли, попавшую в такую щекотливую ситуацию, когда узнавала, как тонут осколки когда-то крепких семей их клана… но не жалела. Она не могла оставить ту женщину в подвале, в скотском состоянии только для того, чтобы сохранить уровень своей жизни.
Ни жалела ни тогда, ни сейчас.
Она готова была отвечать за свои решения, свои поступки. Просто если бы смогла, если бы знала заранее, вывела бы из-под удара Долли и остальных друзей.
От мысли, что ничего не исправишь хотелось напиться вдрызг. Но как? Долька пьянеет на глазах, нужно присмотреть.
А потом объявили «многоцвет» и мозги отключились, как всегда в этом танце.
Музыка, в общем-то включалась любая, главное, чтобы медленная, основным в танце был магический дар подсветки аур. У каждого мага своя аура. У людей они тоже есть, только не светятся, а у магов при особом магическом воздействии ауры загораются и сверкают, как алмазы. Или рубины, или сапфиры, смотря какой у кого цвет. У Долли даже аура была – глаз не отвести – насыщенный золотой, драгоценный. У Машки цвет был бледно-жёлтым, неинтересным. Как и она сама. Но в танце любой цвет переливался, как хрустальный храм, и их объединение с переливом окружающих магов было самым красивым зрелищем, которое только бывает на белом свете.
Тем более и магическая энергия во время танца каким-то образом смешивалась, наполняя всех участвующих новыми силами.
В общем, «многоцвет» считался древним ритуалом, который людским магам подарили Высшие, так что пропустить его было невозможно. Да и Шуваль если увидит, будут проблемы – отказаться от такого предложения так же невозможно, как отказаться платить долги.
Машка пошла под руку с Долли и, ступив на огражденный красным фонарем круг, выпрямилась струной, широко открывая глаза. Многоцветие захватывало с первого шага, голова становилась легкой и пустой, в глазах сиял цветной калейдоскоп узоров.
Минуты танца растягивались, превращаясь в часы. Машка чувствовала как её колышет в танце, как лепесток, подхваченный течением, и болтает вместе с остальными танцующими. Золотое свечение Долли кружилось неподалеку, то и дело перекрываемое синим, зеленым или белоснежным. Когда в танец втекла темно-фиолетовая аура, Машка поняла – это высшие подтянулись. Она всегда у них тёмная: бордовая, пурпурная, чернильная. И матовая, не сверкает, а словно сгусток тумана. Вот и сейчас – три ауры Высших, одна из них совершенно чёрная, Маша раньше такой не видела. Ауры остальных на их фоне искрились ещё ярче, словно мини-фейерверк. Машка потрясла головой, потому что эти ауры мешали танцевать, сбивали с толку, и она невольно приходила в себя.
Потом вдруг черная аура метнулась в самую середину танца, взвилась вихрем. Машка услышала женские восхищенные вскрики. Это тоже насторожило. Казалось, высший не танцует, а прочесывает многоцветие в поисках чего-то конкретного. На фоне чёрного то и дело вспыхивали алые искры, зелёные, синие, оранжевые. Ни один цвет не повторялся. Машка окончательно выпала из ритма и почему-то испугалась. Она попятилась и неожиданно вышла из круга.
Со стороны танец тоже был красивым, но всепоглощающего, сносящего крышу восторга Машка уже не испытывала. Она захотела пить и ушла к столику, всё равно сейчас танец закончится. Глянула на часы – без семи полночь. У Дольки осталось семь минут.
Танец закончился резко, просто краски погасли, музыка смолкла и раздались разочарованные крики.
Машка краем глаза видела Высших, снующих в плотной толпе. Похоже, они очень встревожены. Почему, интересно? Она наклонилась, чтобы случайно не попасться им на глаза. Не хватало еще неприятностей огрести, мало ей, что ли, своих?
– Вот ты где.
Долли села на соседний стул. Вокруг люди рассаживались по местам, так что Машка распрямилась, почувствовав себя в толпе спокойно.
Люди недоумевали, со всех сторон неслось:
– Вы видели?.. Он как цунами, всё по пути снёс… Да, когда хозяин города в таком настроении… лучше ему на глаза не попадаться. Что, интересно, случилось?
Машка непонимающе оглядывалась. Что происходит? Высшие скрылись где-то в подсобных помещениях, по залу сновали испуганные официанты.
Прошла буквально пара минут, вернули музыку. Время перевалило за полночь, по залу перестал бегать обслуживающий персонал, и всё вроде бы утихло.
– Долли. – Рядом возник прежний мужчина в костюме, только теперь он был почти неприлично взволнован. – Прошу немедленно пройти со мной. Хозяин нуждается в вашем обществе.
Машку всегда бесил этот официоз. Маги заставляли всех вокруг расшаркиваться и вежливо беседовать, а на изнанке всего этого оставалась власть силы.
Долли молча закрыла лицо руками. Хмель во время танца выветрился, а снова напиваться было поздно.
– Хозяин настаивает на немедленной встрече, – повысил голос мужчина.
– Она идет, – неожиданно влезла Маша. – Только минутку попудрить носик в уборную заглянет.
Мужчина метался, не зная, что ответить. Не пустить в уборную нельзя, и ждать нельзя.
– Пожалуйста, быстрее, – почти умоляюще прошептал он. – Лучше не злить его, когда он недоволен.
Машка подняла молчащую Долли и потащила в туалет. Там отняла от её лица руки.
На языке кружились одни матерные выражения. Недоволен он, надо же! Пусть в задний проход себе засунет своё недовольство!
Она открыла холодную воду и стала вытирать подруге щёки. Та словно кукла мертвая стояла и выражение на лице было таким же, как у той женщины из подвала. Обречённым. Ужасным. Для неё всё было слишком серьёзным. Не все же бесчувственные, как Машка.
– Слушай меня, Долли, – наклонившись, прошептала ей на ухо Машка. – Спокойно иди, куда покажут. Ничего не бойся. Этот Высший тебя не тронет, обещаю.
Впервые после танца на лицо Долли вернулись краски.
– Машка, что ты… Ты же не…
Машка прижала к её щеке руку.
– Ни о чём не думай. Иди и ничего не бойся. И… прощай, Долли, береги себя и сына. Если ничего не изменится, уезжай отсюда и проси убежища у моих родственников. Я скажу, ты моя внебрачная сестра, они поверят. Они примут за тебя ответственность или будут иметь дело со мной.
– Но ты… твои вещи у меня.
Машка дёрнула головой.
– Никому не нужное старьё, выбрось на помойку. Отсюда я уйду пешком, утром уеду. Никто ничего не узнает. Если смогу, на днях позвоню. У вас с Гошкой всё будет хорошо, слышишь?
Долька бездумно замотала головой, Машка сжала её щеки крепче, пристально смотря в глаза.
– У вас всё будет хорошо, слышала?
В этот раз Долли послушно кивнула.
– Всё. – Машка отпустила её. – Теперь иди.
Подруга всхлипнула, как ребёнок.
– Спасибо, Машенька.
– Иди.
