Заставь, дурака, зелье варить!
Илона Бондарь
Иван Слободкин – неудачливый студент Лукоморского института. Не смотря на свои высокие амбиции, он не желает прикладывать большие усилия чтобы добиться цели. Решаясь обратиться к древней славянской магии, у него как обычно, что-то пойдёт не так… Лёгкая, юмористическая история о похождениях нерадивого Ивана в сказочном Лукоморском лесу, кишащем волшебством и загадочными существами. Удивительно, но такое приключение принесёт Ивану Слободкину настоящих друзей и веру в себя, и возможно, даже настоящую любовь…
Илона Бондарь
Заставь, дурака, зелье варить!
Лёгкая, юмористическая история о похождениях нерадивого Ивана в сказочном Лукоморском лесу, кишащем волшебством и загадочными существами. Удивительно, но такое приключение принесёт Ивану Слободкину настоящих друзей и веру в себя, и возможно, даже настоящую любовь…
Глава 1. Куда податься бедному студенту?
В день очередной пересдачи Ванька Слободкин был больше похож на какого-то трансформера, чем на классического студента факультета древней истории. Уж настолько он был нашпигован всевозможными техническими ухищрениями – и это изрядно сковывало его движения. Неотъемлемый талисман – «счастливые» оранжевые кеды, подошва которых была использована согласно всем неписаным студенческим канонам. Левый экземпляр вмещал ключевые места похождений неугомонных печенегов, правый – числовые и словесные сводки, без которых не обходится ни один приличный экзамен. Гирлянда из привычных бумажек-шпаргалок, ловко нанизанных на щедрый отрезок бечевки, была протянута через один рукав и вытянута через другой, закрепившись на краях рукавов простым студенческим узлом, подобно шлюпкам на причале. Беспроводной наушник прятался за пряжкой пояса, дожидаясь плана «Б». За оборотом штанины скрывался его брат-подстраховщик. Ну а обыденные, проводные затычки, ловко закреплялись на пару с таким же обыденным кнопочным телефоном на поясе посредством клейкой ленты. Да, у Слободкина, несомненно, был опыт в таких тонких делах: в школе он был чемпионом по списыванию, причём по всем предметам.
Еле-еле дотянув до девятого класса, при первой же возможности он помахал рукой всему школьному коллективу, и с большим чувством самоуверенности и решительности, отправился в Лукоморский гуманитарный институт. Всё-таки, студенческая жизнь казалась Ивану жизнью свободной птицы, в высоком полёте над всем миром. Проскочив уже понятным образом на вступительных экзаменах, жизнь новоиспечённого студента оказалась не такой сладкой, как ожидалось вначале…
– Следующая тройка, заходим в экзаменационный зал! Телефоны и иную технику сдаём на стол, – громко закомандовал строгий голос.
Ухмыльнувшись словам молоденькой аспирантки Аглаи, которую студенты прозвали «пичужкой», Иван попытался изобразить движения того самого самоуверенного человека, несмотря на все завуалированные неудобства.
В большой экзаменационный зал зашли трое: Саша Селезнёв, Женька Ломин и Иван Слободкин. Последний с особой лёгкостью избавился от телефона. Взяв лист с вопросами с самого края стола, Иван просто избежал прошлого позора, когда, потянувшись к самому дальнему листу, конфетти из шпор вылетело невиданным фонтаном, покрыв слегка изумлённые от неожиданного выпада лица экзаменаторов.
«Карточка № 13, мой счастливый номер!» – круто и самоуверенно прозвучало эхо по всей аудитории. Заняв вполне удобное место через два ряда за спиной Ломина, который слыл широкоплечим и высоким парнем, Иван был уверен в сегодняшнем испытании: «легкотня!». На 5 этажей ниже, в самом любимом кабинете и святая-святых всех студентов – столовой, сидел во всеоружии Ванькин «тыл» – друг и однокурсник Славик Щучкин.
По довольно хитроумной и заранее продуманной до мелочей схемы, Славик занял опорный пункт в подполье, вооружился Интернетом и всевозможными конспектами. Теперь оставалось ждать, когда на связь выйдет Слободкин.
И так, позиция занята выгодная, теперь главное сделать вдумчивый вид человека, погрузившегося в глубокие раздумья и незаметно для строгих экзаменаторов установить контакт с главным «сервером».
«Карточка 13. Вопрос первый. Древний мир. К какой эпохе развития человечества относится культура Триполье-Кукутень? Выберите один правильный ответ…»
«Попробую обойтись тем, что под рукой. Точнее, под ногой. Вот именно сейчас мне бы очень пригодилась индийская техника йогов». В попытке повторить форму изогнутой скрепки, студент Слободкин осознал два факта: используя маркер, нужно быть уверенным, что его мегакрутая несмываемая формула не изменит свой цвет после ходьбы по мокрому полу, и второй – размещать беспроводной наушник за поясом – худшая из идей. Ещё немного, и он встретит своего брата, который прячется за отворотом штанины. Ну что ж, план «А» и план «Б» потерпели поражение ещё до начала схватки с врагом. Пора устанавливать контакт со штабом в столовой! Нащупав под кофтой провод наушников, Слободкин, как ему показалось, вполне незаметно закинул его в ухо прикрыв ладонью. Склонившись над ненавистным листком, другой рукой ему предстояло обнаружить и запустить в действие неубиваемый кнопочный агрегат связи.
«Студент Слободкин, у вас приступ чесотки? Прекратите ёрзать по стулу и чесаться, иначе мы будем вынуждены удалить вас из экзаменационного зала прямиком в медпункт!» – прервал тишину строгий выговор главного экзаменатора. Атмосфера тишины и сосредоточенности в аудитории тут же прервалась заливистым хохотом сокурсников Ивана. Вот так позор! Но минуты публичного позора сменила секунда славы: контакт был установлен.
По заранее оговорённой азбуке сигналов, Иван должен был хорошо прокашляться, как-бы у него что-то мешает в горле, до тех пор, пока Славик не ответит ему «ответным ключом». Покашляв с пол минуты, Славик Щучкин вышел на связь: «Слышу! Давай первый вопрос!». Наклонившись, как плакучая ива над водоёмом и изогнувшись как бараний рог, Иван Слободкин издавал самую низкую речь из всех возможных для человека. Казалось, он излучает ультразвуковые волны, а не шёпот.
– Пер-р-р…вый во-прс. Пе-ррр…..ый в-прос. К-кой эп-охи разв-тия ч-ка культ-ра Кукук-тнь?
– Эммм… Тема: Античная керамика: пилики, килики, пивасы ….
– Н-нет! Н-нето! К-какой эпохи культура Три-плье КУКУ – тень?!
– Понял! Отвечаю на вопрос, на каких территориях были расселены племена саков-тиграухадов…
– Дурак! Мне не нужны саки, мне нужно Кукутень!!! – Этот возглас недовольного студента, который по тональности был ну совсем чуть громче чем вибрации левитирующих монахов, не мог не привлечь всеслышащие уши орлов педагогики.
Главный экзаменатор, Ия Романовна, посмотрела в сторону источника подозрений: казалось, что её ярко-карие глаза испепелят Ивана целиком и даже выжгут место под ним до самых недр Земли. Слободкин пытался быть стойким, как и непоколебимым, ему хорошо было известно главное правило студента: никогда не смотреть даже в сторону учителя, когда ты «скатываешь», иначе можно погореть за одно мимолётное мгновение. Но даже это правило не спасало: удивительно, но эти выжигающие всё живое и неживое на своём пути глаза он чувствовал, даже не глядя в их сторону. Вжавшись глубоко в стул и спрятавшись за экзаменационным листом, раз двести пробежал по тексту вопросов вдоль и поперёк – теперь оставалось лишь молча ждать с умным видом.
Ия Романовна на мгновение прервала этот телепатический контакт и строго взглянула на своего коллегу, достаточно молодого, хоть и носившего заметную клиновидную бородку, профессора древней истории Якова Демидовича, по сути, дав невербальный знак к действию. Яков Демидович медленно, но уверенно встал со своего места, одной рукой держась за свою бороду, другую-спрятал за спиной. И как будто испытывая студенческие нервы на прочность, монотонно прохаживался по залу выстукивая подмётками. Студенты между собой называли профессора «чудач бородач» или «чудак Демидович», за его странные повадки и неумение одеваться. Вероятно, за странными повадками и колкими фразами он прятал свою неуверенность: Яков Демидович был самым молодым профессором факультета, и человеком в общем-то добрым, но до ужаса отставшим от жизни. Одичал, наверное, на своей кафедре древнего мира, шутка-ли, всё время торочить о дикарях да племенах.
«Алло! Алло! Слободкин, я не понял вопрос! Повтори! Повтори!» – голос Щучкина в наушниках не унимался. Ваньке пришлось ужаться как сардина в маринаде чтобы приглушить жужжащий голос друга.
«Перед нами, вероятно, рог изобилия, либо самый большой человеческий знак вопроса…» – раздалось вдруг где-то вдалеке. Голос Якова Демидовича никогда не отличался мощностью, но его комментарии либо вводили в ступор, либо вызывали эффект «щекотки». В аудитории снова захихикали. «Советую сесть ровнее, господин Слободкин» – прошуршал профессор из-за спины.
Немного подтянувшись, Иван схватился за ухо и продолжил читать текст ещё двести раз. «Фух, пронесло», – цоканье ботинок Демидовича удалялось и удалялось. Вероятно, он завершит круг по аудитории и припаркуется на своём месте. Ия Романовна тоже вынужденно отвлеклась: Машка Смирнова направилась в её сторону, чтобы озарить лучами ясного ума и интеллекта своего кумира. И вот пожалуйста, когда опасность вроде как позади, в силу вступает закон подлости: чтение вопросов о финикийцах и печенегах запустило какой-то процесс в подсознании студента, и у Слободкина резко разыгрался аппетит, что вызвало довольно громкое музыкальное сопровождение. Не совсем мелодичное урчание в животе по неволе привлекало внимание, а после того, как эти визги голода и нервов переросли в самый настоящий вопль и протяжный вой, Иван по инерции заткнул источник шума локтем. Движение же это было настолько неаккуратное и небрежное, что все контакты в прямом смысле слова были оборваны… Но ничего, ещё остаётся гирлянда в рукаве. Но и здесь ждала западня, Слободкин не поверил своим глазам, когда увидел, что впереди сидящий широкоплечий щит вдруг зашевелился, и вроде как собрался сдать свою работу. Теперь уж точно, пиши пропало…
«Вот же неудача, на месте ему не сиделось. Ну ладно, тестовую часть я заполню «методом тыка». А вопросы с развёрнутым ответом кто отвечать будет?!». Отметив быстро и красиво – «ёлочкой» на все тестовые вопросы, Слободкин упёрся в первый вопрос, требующий знаний или хотя-бы начальных навыков письменного «красноречия».
«Вопрос №12. Опишите мифологические представления и верования народов, населявших долины рек Тигр и Евфрат».
– Единственный «Тигр», о котором я хоть что-то как-то знаю, прыгал через горящее кольцо в нескольких метрах от меня ещё в глубоком-глубоком моём детстве», – иронично пролепетал про себя Иван.
– Ну что, Слободкин, сдавай работу, время! Здесь тебе не кафе, до последнего клиента не работаем, – остроумно, и в тоже время так не кстати оповестил рупор экзаменационного совета, всё тот же чудак Демидович.
«Боже, как пролетело время!», – когда Иван оглянулся, то в аудитории больше никого не было. Но у студента всегда есть выход, и если не знаешь, что писать, пиши хоть что-нибудь.
– Ещё 5 минут, мне осталось немного дописать последний вопрос…– почти шёпотом ответил Слободкин.
– Даём тебе ровно пять и не минутой больше, – вынесла вердикт «судья» всея студентов Ия Романовна.
И так, в ход пошли классические рукописные «шпоры», левой рукой Слободкин доставая одну за другой, незаметно сминал в кулак, один глаз читал первый попавшийся текст, другой контролировал зону безопасности, а правая рука быстрым неразборчивым почерком строчила ответы. В таком положении Иван бы сошёл за настоящего геккона.
«Фух, кажется, всё» – выдохнул с тяжестью Слободкин и направился к столу экзаменаторов.
Явившись перед строгим преподавательским составом, как лист перед травой, Иван представил на суд своё творение. Пока шустрая аспирантка Аглая взялась заполнять зачётку и ведомость, Ия Романовна и Яков Демидович разделили между собой листы. Пока она пробегалась глазами по тексту ответов на вопросы с письменными объяснениями, он изучал правильность выбранных ответов тестирования. Спустя пол минуты они поменялись. Потом ещё раз. И ещё раз. Чтобы это могло значить? Такой же вопрос мучил преподавателей.
– товарищ Слободкин, что это? – лёгкая надменность Ии Романовны сменилась растерянностью и недоумением. Согласитесь, так ещё нужно уметь, вывести «титана» всех профессоров в такое уязвимое состояние.
– В целом… В целом в части тестирования можно отметить и правильные ответы… – замялся Яков Демидович.
Иван тотчас воспрял: «Сработал метод тыка!». Корабль надежды, загруженный гордостью и уверенностью, ускорил темп.
– Но если рассматривать ответы письменной части экзамена, то это явно писал человек, находящийся не в ладах с разумом. Такую работу, увы, оценивать нельзя. Из рекомендаций можно только выписать необходимость посетить врача, – Корабль надежды, загруженный гордостью и уверенностью, разбился о скалы учительского презрения.
– Слободкин, вы здоровы или находились в одурманенном состоянии? Ваша шутка явно неуместна, тем более на пересдаче! Чем вы занимались две недели? Вы не то, что не открыли учебник, вы просто наплевательски отнеслись к предмету.
– Ия Романовна, я готовился, честно! – Иван был готов молиться кому угодно и клясться чем угодно, лишь бы закрыть ненавистную пересдачу.
– Честно?! Что же, не буду возражать. Давайте-ка вместе дадим оценку вашим ответам. Вот, к примеру, вопрос номер шестнадцать: «Законы какого правителя Вавилона являются древнейшими из дошедших до наших времён в письменном виде?». Ответ товарища Слободкина хоть и сложно, но можно разобрать, будто курица писала собственным пером и левой голенью. Но я прекрасно вижу, что вместо сводов законов Хаммурапи здесь написано: «законы Шаурмами». Мне кажется, вы ошиблись заведением, товарищ. А ответ на вопросы номер девятнадцать и двадцать два? «Племена шумахеров впервые применили коней в боевых действиях» и «Трою разрушила женщина с лошадью». Спасибо, что хоть не женщина-лошадь! Слободкин, вы знаете сказу об одном молодом человеке, который на печи полёживал и иногда катался? Я намерена полагать, что он приходится вам ближайшим родственником?
– Про «железобетонную» эпоху человечества, лучше умолчим, – вставил свои скромные пять копеек чудак Демидович.
Слободкин оторопел и покраснел, как листва по осени. «Оказывается, помимо списывания нужно было бы ещё и хоть немного читать и соображать, что и как списываешь. Получилось, что в спешке ещё и дров наломал и выставил себя полным дурачком. Позору точно не оберёшься. Но зато на будущее я вынес главный урок: сокращать в шпаргалках нужно максимально понятно!».
– Что скажете в свою защиту, студент Иван Слободкин?
– Я думаю, что я заслуживаю саму маленькую тройку, пусть и с самым большим минусом…
– Тройка?! А может сразу на доску почёта, не хотите? – вдруг взбеленилась невозмутимая Ия Романовна.
– А у меня идея ещё лучше. Давайте на собрании перед каникулами соберём всех студентов и зачитаем им вместо ободряющего напутствия эти удивительные строки, и представим коллективу автора на «бис», – немного разрядил обстановку Яков Демидович, схватившись за свою бородку.
– Нет, нет, этого не нужно! Пожалуйста, дайте мне ещё один шанс. В последний раз! Обещаю, я всё выучу! Правда-правда! Вот просто клянусь… своими кедами.
– Ладно Слободкин, всё это без толку. Не твоё это, историю учить, придётся тебе найти другую профессию мечты, без истории не стать тебе знаменитым археологом, не совершить грандиозные открытия человечества. Хотя… Ия Романовна, сколько у него осталось пересдач?
– Последняя, две уже позади. Теперь товарищ Слободкин шутки точно закончились, если не хотите пролететь как комета над Парижем, крайне настойчиво советую вам серьёзно отнестись к экзаменам. Либо прислушайтесь к совету Якова Демидовича, и поищите то, что вам будет по душе. Кроме лежания на печи, иначе так долго не протяните без средств к пропитанию. Теперь идите, а о дате последней комиссионной пересдачи узнаете на следующей неделе на кафедре у Аглаи.
Иван потащился к выходу, не выронив ни слова и не подымая глаз. И куда теперь податься бедному студенту?
Глава 2. Случайностей не бывает
Как только Слободкин закрыл двери аудитории, его резко наполнила ярость и кулаки по неволе начали сжиматься. В коридоре царила атмосфера хаоса с послевкусием лёгкого недоумения. Если нужно было бы пройти сквозь стену, то разгорячённому Ивану Слободкину это бы удалось с особой лёгкостью. С неистовой энергией он метался по коридору, в поисках чего-то или кого-то: на эмоциях нужно было выпустить пар. Хотя кто ему виноват? И вот, цель обнаружена: хмурый Ломов стоял у окна со стаканом ледяной воды. Слободкин метнулся в его сторону, выхватил стакан и … плеснул себе в лицо. Ломов стоял в растерянности, даже не успев отреагировать.
– Ванька, ты совсем обалдел?
Слободкин успокоился – пар вышел, и он стал безопасен для окружающих.
– Что, опять спалился? – спросил вечно хмурый Ломов.
– Да, можно и так сказать… Теперь всё, кранты. Осталась последняя комиссионка. А тебе как удалось сдать?
– Никак. На комиссионку приду, завалю и завяжу с этим всем. Пойду юнгой на буксир, мой дядя там коком работает. А история… Не моё это.
Иван с пониманием слушал Ломова, ведь он также догадывался, что это «не его». Значит, Яков Демидович тоже был прав. Но в отличие от Ломова, у него не было дяди, который позвал бы его хоть кем-то на буксир, даже просто помыть полы. А кафедру истории он выбрал лишь потому, что это вторая дисциплина после музыкалки, где не было математики ни в каком проявлении. Этого он не переносил, и даже как-то уверял в начальных классах, что у него есть медицинские показания для освобождения от «заразных уроков»: от одних только цифр Слободкина резко начинало клонить в сон после приступа не прекращаемой зевоты. К тому же, Иван мечтал прославиться на всю страну, а ещё лучше – на весь мир, совершить какое-нибудь открытие, найти сокровища пиратов, древний храм или просто останки гигантского мамонта. Профессия археолога казалась ему лёгким путём к славе и почёту, и он никак не мог понять, зачем нужно так много изучать лишь для того, чтобы откопать в земле что-то стоящее.
Спустившись в столовую, Иван в весьма подавленных чувствах подсел за столик к Щучкину, который был увлечён в поедание сосисок в тесте.
– Пока ты тут с сосисками в тесте балуешься, у меня полный завал…
– Что, опять не сдал?
– Нет. Последняя комиссионная осталась. И всё. На вылет. Ломов, кстати, тоже. Но он пойдёт на буксир к дяде. А вот мне куда податься. Совсем не знаю.
– Ну и ладно. Ты же всё равно археологом не станешь, ума маловато и скучно это всё, годами в земле копаться. Я хоть и проскочил на трояк, но ещё не решил, может и дальше не буду продолжать.
– Ума? Я, по-твоему, совсем дурак что ли? Я, между прочим, поумнее тебя буду. А на трояк ты сдал, потому что я тебе шпору от Смирновой передал. И почему все лучше знают за меня, что моё, а что нет? Может, мне… уровень образования местный не нравится. Преподы вон, не умеют заинтересовать студента! И… учебники не те, старые какие-то, одним словом, некачественный материал, не дающий должных знаний. Так что, не от меня это всё зависит.
– Эх ты, Ванька, у тебя все виноваты, только не ты сам! Материалы ему не нравятся, ой загнул! Ты в столовке бываешь чаще, чем на парах, а в библиотеке ты не просидишь и десяти минут. Тебе бы на кухне работать, картошку чистить да посуду мыть. Это для твоего ума, но не для твоей лени. Так что тебе никогда не сдать этот экзамен.
– А ты и на это не горазд! Даже помочь толком не сумел. Бестолковый! Ещё и как сдам! Вот увидишь!
– Ну и прекрасно! В следующий раз, на меня не рассчитывай, дурачок-Иванушка.
После этих слов Щучкина, Иван со злостью откинул стул и направился к выходу со столовой. Его настолько вывели из себя все эти разговоры, что теперь он просто не мог уступить обстоятельствам, его главная цель – не просто сдать ненавистный экзамен, а ещё и получть за него твёрдую пятёрку и доказать всем, что он с дураками не в родстве. Выйдя в коридор, он остановился у перепутья: «Куда идти? А куда обычно идут в такой ситуации? Где сказал этот дурак Щучкин, что я и десяти минут не просижу? Вот пойду в библиотеку и просижу там до самого вечера. За это время выучу все-все темы, потом приду и сдам экзамен. Вот все и удивятся».
В библиотеке было довольно просторно, но удручала книжная пыль и глубокая тишина. Несмотря на то, что в этом книжном царстве есть компьютерный уголок, Слободкин был настроен решительно на «классику» – черпать знания он решил из сугубо бумажных источников. Подойдя к высоким шкафам с пометкой «История Древнего мира», Слободкин начал копаться в книгах, переворачивая всё на полках и выбирая учебники просто наугад. Это продолжалось не больше трёх секунд: тяжелая и костлявая рука схватила его за плечо, сердце Ивана спустилось на несколько уровней ниже столовой.
– Что это вы делаете, молодой человек?
Обернувшись, Слободкин увидел пожилую женщину с бейджиком. Нетрудно было догадаться, что это библиотекарь.
– К экзамену готовлюсь, как бы.
– Как бы, вам нужно сначала меня поставить об этом в известность. И назовите мне свою фамилию, я достану карточку.
– Слободкин Иван, первый курс исторического факультета. Мне нужно…
– Подождите, подождите… Я пойду искать вашу карточку. Пока сидите здесь и ничего не вздумайте трогать!
