Сергей Жулей "Пропавший посёлок"

– Раз можно приехать, значит, можно и уехать? Если я сейчас выйду на ту дорогу, поймаю попутку, то докуда смогу доехать?

– Вот уехать пока ни у кого не получилось.

– Почему?

– А нет попуток-то. Если ты уехать задумал – хоть неделю сиди.

– А если пешком?

– Николай вон с того дома – видишь, крыша шифером покрыта – дольше всех ходил. Через десять дней вернулся. Потом пил две недели.

– Тут запьёшь…

– Ты сходи, развейся. Я копаную картошку сама выберу, а остатняя пусть ещё постоит: дождей вроде нет, и ботва не вся посохла.

– А куда тут сходить-то можно?

– Вон, видишь, по той стороне окна зелёные – это магазин. Пелагея туда пошла, значит, о тебе уже весь посёлок знает. Сразу за магазином – пивная. Там мужики сидят, ну и бабы некоторые. Это у нас и клуб, и сельсовет, и…

Баба Дуся хотела сказать что-то ещё, но внезапно запнулась и только махнула рукой.

– Значит, у вас тут и пивная есть!..

Наличие пивной почему-то произвело на молодого человека сильное впечатление.

– У нас тут, Даня, всё есть. Всё как у людей. Или почти всё. Даже библиотека есть: через дом от пивной. Правда, туда мало кто ходит.

Даниил снял кепку, вытер пот со лба и пошёл переодеваться.

* * *

В помещении пивной стояли тяжёлые деревянные столы на четверых и шестерых. Сейчас внутри было десять посетителей: в центре устроилась уже весёлая компания из четырёх мужчин среднего возраста и женщины «под тридцать»; слева у стены разместились трое тихих пенсионеров – любителей пива; а в правом дальнем углу сидел одинокий мужик с всклокоченной шевелюрой и криво подстриженной бородой.

За стойкой восседала классическая буфетчица – женщина кустодиевских форм с ярким румянцем на щеках, в красной, крупной вязки безрукавке, надетой на белую блузку.

– Эй, племянник, давай к нам, – сделал приглашающий жест худощавый, спортивного сложения мужчина, сидящий за центральным столом. Тёмные волосы и тёмные же глубоко посаженные глаза выдавали в нём примесь южной крови; а линии скул и подбородка говорили скорее о непростом характере, чем о твёрдой жизненной позиции.

– Николай, – сказал он, подавая руку вошедшему.

Дан едва удержался от вопроса: уж не тот ли самый, что дольше других блуждал по лесу, а потом пил две недели?

– Это Алексей, Роман, Илья, – представил он остальных мужчин.

Даниил мысленно приписал каждому из них какую-то деталь, чтобы было проще запомнить: Алексей – крупная ладонь, сильное мягкое рукопожатие; Роман – улыбчивый, в кричаще-пёстрой рубахе; Илья – с плечами и ушами борца.

– Ну а это – Карина, – женщина протянула Дану тонкую руку с длинными пальцами и свежим маникюром, который в сочетании с приталенной юбкой и лёгкой курткой явно индивидуального кроя совсем не вязался с общей атмосферой пивной.

– Марина, – обратился Николай к женщине за стойкой, – нам бы по пятьдесят для разгона, за знакомство.

– Ага, а потом мне Фомич опять кишки на палочку мотать будет? Спасибо! Да ты уже и так разогнался.

– Ну, не мне, так хоть новенькому.

– А он ко мне не обращался.

– Марина, – Дан обвёл взглядом компанию за столом, рассчитывая, что ему подскажут отчество.

– Да просто Марина, – буфетчица поправила волосы, – я ещё не в том возрасте, чтобы по отчеству…

– Я вообще-то не пью. Так, пива иногда.

Марина открыла кран и набрала полную кружку, почти без пены.

– Смотри-ка, новеньким лафа, – рассмеялся Роман.

– Пожалуйста, с вас тридцать пять копеек.

Даниил протянул ей рублёвую банкноту.

– Пожалуйста, вот ваша сдача.

Он не счёл нужным чем-то ответить на столь сердечное обслуживание и молча вернулся к столу.

– Откуда? – поинтересовался мрачноватый Илья.

– Из Москвы.

– О! Наших прибыло!

Роман обратился к женщине:

– Каринка, поднимай: нас стало больше!

– Отцы, – Николай уже цеплял сидящих за соседним столом, – новенькому рыбки отломите: не каждый день с Большой земли люди приезжают.

Один из «отцов» – плотный, с седым ёжиком волос и обветренным лицом – отломил от приличных размеров копчёного леща хвост, оставил его себе, а остальное подвинул на край стола.

– Спасибо, Маркелыч, – Николай взял леща и положил перед Даном. – С почином!

Все дружно сдвинули кружки и чокнулись. «Отцы» не остались в стороне и тоже подняли кружки, таким образом принимая новенького в своё общество.

– Профессор, а ты почему ведёшь себя как отщепенец? – обратился Николай к всклокоченному мужику, одиноко сидящему в дальнем углу.

Тот виновато поднял пустую кружку:

– Мне нечем.

– Я больше в долг не дам, – отрезала Марина и смела тряпкой со стола несуществующие крошки.

– Надо поддержать науку, – Николай полез в карман за деньгами.

– Давай я, – Даниил вытащил рубль и положил на прилавок. – Две кружки.

Буфетчица наполнила тару, на этот раз с пеной. Он отнёс одну кружку всклокоченному, а со второй – вернулся к столу.

– Странноватый вид у вашего учёного, – сказал Дан, отхлёбывая пиво.

– Так он чокнутый, – Роман сделал большой глоток. – Сам с собой разговаривает, спорит о чём-то.

– Лёша, у тебя «Дружба» освободилась? – спросил сидящий рядом с Маркелычем – небольшого роста, с редкими волосами мужик, даже не удосужившийся снять ватник. – Мне бы дров напилить.

– Освободилась, дядя Семён, завтра занесу. Надо только цепь поточить.

– Вот спасибо! Ты, главное, занеси, Лёша, я сам поточу.

– Что-то мне подсказывает, что нам здесь больше не нальют, – и Николай вопрошающе взглянул на Марину.

– «Что-то» тебе правильно подсказывает: пора и честь знать, – и она с чувством передвинула тряпку на угол прилавка.

– Что ж, пойдём в другое место. Ты с нами? – обратился Николай к Дану.

– Я пойду с профессором поболтаю.

– Будет скучно – заходите в гости. Вон мой дом, – показала Карина на одно из строений за окном. – Опознавательный знак – сосна у калитки.

– А может, он в библиотеку собрался? – вставил Илья.

– Пустая трата времени, – Роман допил пиво и, поднимаясь, со стуком поставил кружку на стол. – Авторитетно заявляю! Ну, разве что читательский билет оформить…

Все рассмеялись.

Дан разломил оставшийся кусок леща пополам и подвинул одну половину профессору.

– Даниил.

– Аркадий Викентьевич.

– А вы в какой области профессор?

– Последние двадцать пять лет занимался вопросами неравновесной термодинамики, если вам это о чём-то говорит.

– Если честно, мало о чём. Знаю только, что этим занимался нобелевский лауреат Пригожин, который подписал первое «Предупреждение человечеству».

– Илья получил «нобелевку»? По какой дисциплине?

– Точно не помню. По-моему, по химии.

– А это самое «предупреждение» – оно о чём?

– О том, что траектории развития человечества и природы опасно пересекаются: возможны катастрофические последствия.

Аркадий Викентьевич вдруг мелко засмеялся и, повернувшись в угол, погрозил пальцем:

– Не шали!..

Дан посмотрел в пустой угол, затем перевёл недоумённый взгляд на профессора. Тот отхлебнул из кружки, пожевал кусочек рыбы и произнёс:

– Тут многие считают, что у меня что-то вроде «белочки». Я их не разубеждаю: и им всё понятно, и мне спокойнее.

– А на самом деле?

– А на самом деле – катастрофы, скорее всего, не избежать. Хотя какая-то надежда всё же имеется. Конечно, если успеем понять друг друга и договориться. В том числе с такими, как он, – Аркадий Викентьевич показал на пустой угол. – Он же не местный, а вот привязался ко мне и путешествует вместе со всеми. Ему это зачем? Что им движет? И ведь он прекрасно понимает, что мне отсюда не выскочить.

Профессор с сожалением заглянул в пустую кружку.

– Вы заходите как-нибудь, можем копнуть поглубже. Я живу в последнем доме у леса, подальше от человекообразных.

– Зайду обязательно!

– А если хотите настоящего, загляните в библиотеку…

* * *

Библиотека располагалась во флигеле, пристроенном к жилому дому; крылечко в три ступеньки осело правым краем. Из маленькой прихожей через дверной проём можно было попасть непосредственно в помещение самой библиотеки, фонд которой состоял из шести небольших стеллажей.

За столом у окна сидела девушка лет двадцати, с длинной косой, перекинутой через левое плечо, и читала книгу. Не поднимая глаз, она указала Даниилу на самый дальний стеллаж у стены. Однако он, проигнорировав её предложение, прошёл к столу и сел на стул напротив. Девушка дочитала до конца страницы, перелистнула её, выдержала паузу и с очевидным нежеланием посмотрела на молодого человека… В её глазах можно было увидеть старинные замки, женщин в длинных платьях, любовную историю, но кого там точно не было, так это Дана.

– Я же вам показала ваш стеллаж: там весь Конан Дойль и всё, что вышло в «Подвиге» и в «Искателе».

– Меня зовут Даниил.

– Елена Ивановна.

– Уважаемая Елена Ивановна, с чего вы взяли, что меня интересует именно это? Я вообще-то пришёл за Кафкой.

Девушка сморщила носик и склонила голову к правому плечу.

– Хотите пооригинальничать? Плохо получается.

– Почему?

– Потому что за Кафкой не приходят из пивной.

Она некоторое время скептически разглядывала Дана, затем неожиданно брови девушки поползли вверх.

– Подождите, что-то я вас не помню: вы новенький?