Перекинул через голову перевязь с де Брозом – дал любимому клинку имя – и кивнул Уаллу, старательно не замечая насмешливость на нахальной харе…
У въездных ворот ждали с десяток бойцов, в полном боевом облачении, злых как стая псов, – Айшик не захотел рисковать. Енька кивнул всем, не обращая внимания на ядовитое шипение, вскочил в седло и ударил пятками – копыта дружно загремели по брусчатке моста…
Когда солнце опустилось за макушки сосен, остановились на ночевку в первом же попавшемся постоялом дворе. Ватага шумно ввалилась в обеденный зал и выгнала всех посетителей – перепуганные местные жители исчезли, как дым. Княжеской дружине лучше не перечить. Дружно сдвинули столы и затребовали пива…
Енька поднялся по лестнице к себе в комнату, стараясь не слышать шум. К полуночи, надеюсь, угомонятся…
Утром выехали с зарей, не обращая внимания на злые потрепанные хайла (пили чуть ли не до утра). Уже уяснили, что капризная малолетняя пигалица, с молчаливым ассайцем-телохранителем, ждать не будет.
К Эхейскому лесу прибыли ближе к полудню. Молча проехали покинутую деревушку с выбитыми окнами, и разбросанными прямо на дороге вещами. Бойцы напряглись, настороженно осматриваясь…
– Крестьяне признают скальников нежитью, – вполголоса объяснил Уалл, хмуро вертя шеей во все стороны.
На краю деревни чернела пепелищем сгоревшая изба. Валялись обугленные бревна, осыпавшаяся от жара печь. Потянуло гарью…
Лес недалеко за лугом темнел молчаливой громадой, как притаившийся зверь. По спине пробежал холодок…
Лошадей оставили в развалившейся конюшне, с двумя на всякий случай. Остальные, с изготовленными к бою протазанами, осторожно двинулись через луг. Деревья надвинулись, накрыв могильной тенью…
Внутри прохладно. Запах застоявшейся воды и зелени. Подлесок редкий, изредка топорщатся отдельные колючие кустики или мелкая поросль. Кроны густой разлапистой массой закрывают небо…
Через час уже устали. Напряжение сводило нервы. Наткнулись на болото – долго обходили кругом, перепрыгивая через хлюпающие рукава…
– Сюда! – негромко позвал один из следопытов, присев на корточки.
Воины сгрудились вокруг. В жидкой грязи четко отпечатался след большой когтистой лапы. Смекалистый лейтенант включил в состав группы пару опытных охотников-следопытов…
– Посмотрели? – Айшик недовольно покосился на Еньку.
– На что? – удивился бывший мальчишка. – На след зайца?
Злой зуд раздраженных солдат: 'Она что, хочет скальника увидеть?!' С трудом сдерживают гнев, дрожь и страх выматывают нервы. Брюзжите, дорогие мои. Не затем я сюда ехал, за тридевять земель…
Скальники охотятся ночью. Днем, как правило, отсыпаются у себя в берлогах.
– Если зверь здесь, – вдруг подал голос Уалл, блеснув афоризмом, – то он там, – ткнул пальцем в сторону болота.
Коротко и ясно. Все, как по команде, повернули головы и посмотрели в направлении зловонной тины.
– Крыша съехала? – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, поинтересовался лейтенант.
– Куда? – чуть ли не рявкнул один из бойцов, испуганно осенив себя знаком.
Остальные дружно повторили пасс, зудя как растревоженный улей. Люди испокон веков боялись нечистой силы пуще смерти…
– Ладно, девочки, – надоело ждать Еньке, и он шагнул к болоту, раздвигая ветви руками. – Ждите здесь. Мы по-быстрому.
– Стой! – грозно дернулся Айшик. – Дура…
И тогда Енька замер…
Но совсем не из-за офицера.
Сердце упало. И исчезло где-то там, в грязи…
Мертвая тишина. Исчезли звуки. Остановилось время.
Навстречу плавно перепрыгнуло с кочки на кочку гигантское тело. Два горящих бельма на вытянутой уродливой морде смотрели прямо ему в глаза…
Скальник. Монстр, напоминающий гигантского волкодава, но раза в два больше. Ужас всех охотников в горах. Следом появилась еще одна тень, и еще…
Семья. Он, она и подросший детеныш.
– Назад… – донесся перепуганный до смерти шепот Уалла. – Медленно…
Поздно. Первый зверь уже присел, изготавливаясь к прыжку, – Енька осторожно потянул из ножен клинок…
Замерло все. Лес, болото, осока, бойцы за спиной. Замер воздух…
А потом скальник прыгнул.
И сорвалось все, закрутившись мельницей, – Енька мгновенно присел, пропуская над собой гигантское тело, – лезвие, ярко сверкнув в воздухе, вспороло брюхо от головы до хвоста – кровь широким веером залила голову – туша проехала по грязи, вываливая кишки… Спружинил и, крутанувшись вокруг оси, успел встретить второго – лезвие рубануло по огромной морде, разрубив ноздри, – монстр отскочил, яростно скуля. Слева выгнулась в воздухе широкая тень – Уалл прямо в полете встретил третьего – оба упали в воду, подняв тучу брызг…
Еще через пару секунд несколько широколезвийных протазанов сбили с ног второго, распоров шкуру, – воины пришли в себя, – а лейтенант сиганул с мечом в воду к ассайцу. Трое или четверо мелькнули следом – вода заходила ходуном – через полминуты вылезли, таща на берег за лапы мертвую тушу. Все тяжело дышали, переводя дух и пытаясь успокоить нервы…
– Нежить? – презрительно кивнул Енька на монстра с распоротым брюхом, успокаивая дыхание. Бойцы смотрели…
– Значит, это все-таки вы убили пушки в Ясиндоле? – вдруг спросил лейтенант, судорожно дыша. – Не интриги королевы, в крепости не врали?
Бойцы тяжело дышали, разглядывая горящими глазами Еньку.
– Хватит дифирамб, – устало попросил Енька, присев на корточки и смывая с волос кровь. Отряхнул руки, поднялся и кивнул на болото: – Надо еще найти логово. Могут оказаться другие…
'Это не девка…' – восторженно просипели за спиной.
Логово нашли минут через пятнадцать, перемазавшись в тине как черти. Небольшой сухой островок с повсюду разбросанными обглоданными костями. Скальников больше не оказалось – следопыты присели на корточки, разглядывая следы…
– Ваше Сиятельство! – позвали через пару минут, задумчиво изучая окровавленные шкуры, – Енька опустился рядом, пытаясь разобраться в засохших разводах и пятнах. Отношение к нему заметно изменилось.
– Вот, – ткнул пальцем боец в небольшой круглый значок на шкуре. – Тавро Лихорода.
– Сволочи… – процедил сквозь зубы Эйд, нагнувшись рядом.
– Прикармливали? – спросил кто-то из солдат.
– Можно перевод? – поднял голову Енька и пояснил, извинительно махнув ладошкой. – Блондинка…
– Лихород – это небольшой городок в Ваале, – усмехнулся Айшик, – недалеко отсюда, у самой границы. Скопище сброда и падали, – кивнул в сторону гор, – специализирующихся на ходках на ту сторону.
– И все знают? – удивился бывший мальчишка.
– Его Сиятельство Ируд Хауэрр с контрабанды имеет большие деньги, – пожал плечами лейтенант, – в обход королевской таможни.
Мда. Княжья политика – дело затейливое… Снова опустил глаза на окровавленные шкуры.
– Все просто, – принялся объяснять Эйд. – Люди уходят. Покидают места. Опасно: скот задирают, живность исчезает, местные пропадают. Страшно. Соседский князь с готовностью выставляет охрану, для защиты своей земли и, ну… соседу подсобить. И годков через десяток-другой – спокойно прибирает к рукам брошенные земли. Как в Густогае.
– А что в Густогае?
– Ваальские армейцы, – зло поджал губы лейтенант. – И мы платим им золотом, за заслон.
– Серьезно? – удивился Енька.
– Считается, что их воины лучше, – удрученно поморщился офицер. – Еще старая княгиня так решила, небесный ей приют.
Очень интересно. Прям, дубрава чудес.
Так вот ты какой, северный олень…
– А этих можно найти? – кивнул на шкуру.
– Что искать? – грустно усмехнулся Айшик. – 'Приют путника'. Крупный и единственный торговый двор в Лихороде. Там вся эта шваль с утра до ночи…
Стерпеть? И что дальше?
Сильнее бей первого обидчика, если не хочешь десяти следующих.
Север не терпит слабость.
– Наведаемся? – задумчиво спросил, поднимаясь с корточек.
– Куда? В 'Приют'? – даже испугался Эйд. – Вы серьезно?
– Оставим без ответа? – махнул за спину, где валялись монстры.
– Это же Вааль, – не поверил ушам лейтенант, – в 'Приюте' людей полно…
– Гвардия Аллая, – презрительно сплюнул Енька, – опытные ветераны… Испугались грязных оборванцев?
– Но… – начал офицер и замолчал, не найдя что сказать…
– Я разрешаю все, – добавил бывший мальчишка.
– Вообще все? – спросил кто-то из бойцов.
– Никакого суда, – кивнул Енька. – Слово.
Ого. Ты уже это можешь?
Слову молодой пигалицы верилось слабо. А вот валькирии, саданувшей по зубам самому Диору…
Солдаты переглянулись. В глазах начал появляться азарт. Дать по щам Ваалю – найдется хоть один, кто о таком не мечтал?
Уалл, нахмурившись, сосредоточенно молчал.
– Уберите гербы и знаки, – порекомендовал Енька, оглядывая воинов. – Специально не афишируйте, но я хочу, чтобы все там поняли, с кем имеют дело.
Люди снова переглянулись – в глазах уже горел кураж…
В городок прибыли, когда начинало темнеть. Плащи с гербами Дарт-холла аккуратно прикрутили к седлам, с протазанов сняли опознавательные флажки, а лейтенант отстегнул наплечник с выгравированным гербом княжьего дома.
По вечерним улицам промчались с гиком и улюлюканьем, столбом поднимая пыль на дороге, – прохожие испуганно шарахались в стороны. В центре на площади шумно спрыгнули с коней – на ступенях маячило несколько неопределенных личностей, с любопытством взирающих на гостей. 'Дорогу!' – кто-то неожиданно получил в зубы и звучно кувыркнулся через перила, другой головой вышиб дубовую дверь и кубарем влетел в зал…
Просторный обеденный чертог полон народа, четыре ряда столов, длинная стойка с бочками и закопченные пейзажные полотна. Широкая лестница на следующий этаж, масляные светильники под потолком. Сильный запах браги, эля и дешевого вина. Трактир как трактир, только большой. Шум и гам начали стихать, все удивленно обернулись на дверь…
– Что это? – брезгливо сморщился Енька, обведя взглядом всех за столами. – Ну и вонь!
В наступившей тишине слышны даже тембр и интонации.
– Клоповник, госпожа, – презрительно сплюнул Эйд прямо на пол. – Они тут жрут, срут и снова это жрут.
Медленно двинулись по центральному проходу. Кабак забит под гузок, три-четыре десятка, в кожаных коттах, обветренные бородатые пугала совсем не крестьян. У всех боевые баселарды и квилоны, видны даже мечи и топоры…
– Они разговаривать умеют? – удивился один из бойцов, и пинком выбил табурет из-под ближайшего – мутный толстяк тут же растянулся на полу. Подскочил, пылая яростью, и звездно получил в зубы – с маху грохнулся на стол, опрокидывая кувшины и снедь… Застольщики подорвались, сверкая гневом, руки затряслись на оружии…
– Да? – с готовностью сжал ладонью эфес боец. – Не слышу!
Напряжение звенело на самой высокой ноте, в зале полная тишина. Ввязываться сразу не решались: по всему – княжья дружина соседей. И с ними, похоже, сама молодая княжна…
Сброд.
Енька брезгливо поднял одну из кружек, понюхал, скривился:
– Это даже не пойло…
– Это испражнения их мулов, – подсказал рядом Айшик. – Они полагают, что если это пить с детства, то будут меньше пускать газы.
Несколько бизонов за столом мрачно наблюдали за манипуляциями, кипя от злости. Енька чуть шевельнулся – лезвие со свистом разрубило кувшин надвое – брызги широким веером окатили сидящих – с грохотом опрокинулась скамья, бизоны отпрыгнули на спины соседей…
Это послужило своеобразным сигналом – бойцы пинками опрокинули несколько столов – в зале поднялась толкотня…
– Вон, гумызники! – заорал лейтенант. – Под юбки, к бабам!
Урла, толкаясь и матерясь, забурлила к выходу, Енька с клинком в руке перепрыгнул стойку и рубанул по бочкам – в пол ударили тугие струи. Перепуганный трактирщик скрылся на лестнице. Уалл опустился рядом на корточки и заискрил кресалом…
