Меня прошибает холодный пот. Получается, меня правда заберут в полицию? А что потом? Посадят? Или, может, сдадут в психбольницу?! Паника накатывает волной.
– Но есть и другое решение, – как бы между прочим сообщает полицейский.
Я поднимаю на него несчастные глаза.
– И какое же?
– Вы расскажете, где находится Алиса Доронина, и мы вас отпустим.
– О, боже… – бормочу я.
– Вам даже оставят украшения и платье.
– Вот это щедрость…
– Именно, – соглашается офицер, не почувствовав сарказма. – Виктор Покровский очень любит свою невесту и готов отпустить вас с миром за содействие.
Любит…
Мне вспоминается пощёчина. Лицо тут же начинает гореть, а в груди полыхать от стыда и унижения. Я закусываю губу, чтобы снова не расплакаться.
“Виктор просто не знает, кто я, – пытаюсь успокоить себя. – Он не виноват. Он любит Алису… А кто теперь я?”
– Ну так что, девушка? – торопит полицейский.
Я вновь нервно закусываю губу. Совершенно не понимаю, что делать. Отказаться и отправиться в тюрьму? Может, утром всё волшебным образом станет как прежде?
А если нет?
Если прямо сейчас мой последний шанс поговорить с Виктором?
Я ведь могу рассказать ему что-нибудь из наших свиданий. То, что кроме меня, никто не знает! Например, что он терпеть не может кукурузу и всегда выкладывает её из салата. Или, что у него на спине родинка в форме звезды. Или можно припомнить, как мы гуляли в саду с фонтанами… Мы тогда много о чём говорили. Точнее, я говорила, а Виктор слушал. О себе он не любит рассказывать… Что кстати, тоже факт не всем известный.
Может, тогда он мне поверит? Почувствует… Ведь Виктор говорил, что любит меня, а любимого человека нельзя просто взять и забыть, верно? Ведь любовь – это нечто высшее, что связывает на незримом уровне. Надо просто постараться достучаться!
– Гражданочка, вы чего зависли? – спрашивает офицер. – Вы Алису нам вернёте?
– Хорошо, – твёрдо говорю я. – Верну!
– О! Вот так бы сразу!
– Но говорить буду только с Виктором.
– Как скажете, – не спорит офицер.
Вместе мы выходим на осеннюю улицу, вместе подходим к моему жениху.
У меня замирает сердце. Я кажусь себе неловкой, нелепой. Внезапно вспоминаю, что плакала, и должно быть часть косметики размазалась… ещё и платье в беспорядке.
Виктор поднимает голубые глаза, в которых ни грамма прежней теплоты. Один холод, от которого мурашки по коже… Такого Виктора я раньше не знала. Он словно высечен из льда. Прекрасный далёкий принц, к которому я не смею прикоснуться.
– Вот, привёл, готова говорить по делу, – бодро рапортует офицер.
Виктор смотрит не на меня, но словно сквозь меня…
– Вить, – зову, а у самой голос дрожит. Почему-то вдруг становится ужасно страшно, – ты можешь меня выслушать… пожалуйста.
Жених не реагирует, его взгляд заволакивает странная пелена, он оглядывается по сторонам.
– Где эта мошенница? – спрашивает резко.
– Только что тут стояла! – волнуется офицер.
Виктор скрипит зубами и идёт к полицейской машине, заглядывает в окна. Офицер выругивается и спешит следом.
А я стою на месте и хлопаю глазами.
Что, блин, опять происходит!
– Э-эй! – осторожно зову, подходя к мужчинам со спины. Ноль реакции. Тогда, замирая от страха, дёргаю Виктора за рукав… Точнее, пытаюсь дёрнуть. Потому что внезапно мои пальцы проходят насквозь…
Я вновь зову жениха, в панике пробую снова его коснуться – бесполезно! Сколько бы ни пыталась, я прохожу насквозь. В горле зарождается истерический смех.
“О, боже! Боже! Я призрак!” – вопят мысли. Пульс всё сильнее стучит в висках.
Неужели я умерла?! Но в какой момент?! Как, блин, можно не заметить собственную смерть! Уму непостижимо… И если умерла, то почему за мной всё ещё не явился ангел… или кто там за умершими приходит? Где, блин, положенный мне “свет в конце туннеля”?!
“Так, надо немедленно успокоиться! Вдох-выдох, – говорю я себе. – Только что меня все видели, а значит пациент скорее жив, чем мёртв… Но что тогда случилось?
Виктор тем временем обходит полицейскую машину кругом, зло отчитывает офицера, требуя объяснить, куда делась задержанная. Тот лишь разводит руками, мол, понятия не имеет. Они спорят ещё пару минут, а потом мой жених сжимает кулаки и широким шагом уходит прочь.
Не зная, что ещё предпринять, я спешу следом. Несколько раз пробую его окликнуть, но это бесполезно. Он меня не слышит… никто не слышит.
“Призрак невесты преследует жениха – настоящий сюжет для ужастика”, – едва не плача, думаю я.
На пути встречаются люди, но никто не удивляется девушке в порванном свадебном платье и размазанной по лицу косметике. Некоторых я даже пытаюсь потрогать, но пальцы проходят насквозь. Судя по всему, я стала невидима для всех и каждого.
“Многие мечтают обрести дар невидимости, между прочим. Радуйся!” – мысленно говорю себе. И сама же отвечаю: – “Спасибо, не надо! Дар видимости нравился мне куда больше”.
Я нервно хихикаю над собственной шуткой. В стрессовых ситуациях я часто начинаю глупо юморить. Именно эта привычка помогла мне смириться с положением вечной одиночки. Пусть, сарказм делу мало помогает… но хотя бы отвлекает от кошмара, что со мной творится.
Наконец, Виктору надоедает идти без оглядки и он садится на скамейку возле парка. Упирается локтями в бёдра и хватается за голову.
Он выглядит так одиноко и печально, что у меня щемит сердце.
Я присаживаюсь рядом. Сквозь скамейку я не проваливаюсь, но сейчас думать об этом не хочется… а хочется понять, как передать весточку Вите. А ещё хочется плакать, как ребёнку. Вот только никто не придёт на помощь.
С тревогой смотрю на моего несостоявшегося мужа. Волосы точно золото, лицо как у принца, плечи широкие, сильные…
И что он нашёл во мне? И ведь как увидел, так больше не отходил ни на шаг. Заваливал подарками, цветами, каждый день звал на свидания и при этом дальше поцелуев не заходил. Говорил, что хочет подарить мне сказку…
И сейчас, я очень хочу эту “сказку” вновь вернуть, но не знаю как. Не знаю, как подсказать, что я рядом. Как успокоить, утешить…
Как проснуться от кошмара.
Поднявшийся ветер теребит моё платье, развивает волосы. Небо заволокло тучами. Они сизые и тяжёлые, нависли над головой, грозя обрушиться дождём. Землю устилает ковёр из золотых листьев.
Я подвигаюсь ближе к Виктору, а потом, осмелев, кладу свою руку на его. Пальцы проходят насквозь, но мне кажется, я ощущаю тепло. Сердце сдавливает отчаяние.
Жених выглядит бесконечно подавленным. Конечно, как ещё может чувствовать себя человек, оставленный невестой? Он, должно быть, думает, я сбежала, или что со мной и правда что-то случилось.
– Всё будет хорошо, – сдавленно шепчу я. Но Витя, конечно, не слышит. Тогда я придвигаюсь ещё ближе, осторожно обнимаю. Руки держу так, чтобы они не проходили насквозь, осторожно целую воздух возле его щеки.
Как же нелепо. Нелепо…
В небе сверкает росчерк молнии, а следом приходит гром. Начинается дождь. Как и требует закон подлости, мою невидимость вода игнорирует. Я стремительно намокаю до нитки, обхватываю себя за плечи. Дрожу от холода.
– Вить, иди домой, а? Заболеешь же… – шепчу.
Словно почувствовав мою тревогу, Виктор тяжело вздыхает, откидывает назад мокрые волосы, а потом достаёт телефон и вызывает такси.
Жёлтая с шашечками машина приезжает довольно быстро. На этот раз я не иду следом. Только грустно слежу, как моё счастье безвозвратно уезжает от меня.
Я остаюсь сидеть одна. Зубы клацают от холода. Дождь хлещет так, словно собрался утопить весь мир. Мои слёзы давно смешались с каплями.
***
Устав мокнуть, я прячусь под навесом автобусной остановки. А потом запрыгиваю в один из ночных автобусов. Там пригреваюсь на свободном местечке. Никто из пассажиров не обращает на мокрую невесту внимания, кондуктор тоже не спешит проверить билет…
Настроение не просто в минусе, оно провалилось в Ад. Я устала, мне холодно, голодно, а главное, совершенно непонятно, что делать дальше.
“Может, пройтись по экстрасенсам? – думаю я. – Или попытаться написать на песке послание, которое увидит Виктор? А могу ли я пользоваться ручкой? А компьютером? Жаль, что сумочка с телефоном осталась в полицейской машине…”
– Итак, – бормочу я себе под нос, пытаясь не утонуть в панике, – что мы имеем? Сначала меня забыли, а потом и вовсе перестали видеть. Я не могу никого коснуться, но зато мёрзну так, словно моё тело всё ещё при мне. Да и покушать бы не отказалась… Подозреваю, что дальше есть два варианта развития событий… Или всё вернётся на круги своя, или я так и останусь невидимкой. Как тогда жить? Придётся воровать еду из магазина… А спать можно в чужих квартирах. Кстати! Может, я и через стены научусь проходить?
– Это вряд ли! – раздаётся рядом звонкий голосок.
Я испуганно дёргаюсь, вскидываю взгляд. Прямо рядом с моим местом стоит девочка лет десяти… Только очень странная девочка. Глаза у неё цвета крови, а волосы неестественно белые.
– Что? – бормочу потерянно. А потом спрашиваю: – Ох, ты меня видишь? Правда, видишь?!
На секунду подвисаю. В памяти всплывает подзабытый уже эпизод с парнем-притворщиком. Ведь если подумать, первое, что он у меня спросил, это, вижу ли я его…
– Вижу, – улыбается девочка и почему-то облизывается, осматривая меня с головы до ног. На лице у неё такое выражение, словно она не на человека смотрит, а на сочный кусок бекона. А потом жестом показывает, чтобы я подвинулась.
С одной стороны, я очень рада, что моя невидимость не абсолютна, но с другой, терзают смутные сомнения… стоит ли вообще разговаривать со странным красноглазым ребёнком? Вдруг она питается такими, как я?
“А может она – тот самый мудрец, которого я ждала? Как в фильмах… – шепчет внутренний голос. – В любом случае, если она захочет меня съесть, то разрешения не спросит”.
Кивнув своим мыслям, я пересаживаюсь к окну. Девочка забирается на место рядом.
– Давно я не встречала таких, как ты, – вдруг говорит она, болтая ногами. Голос у неё звонкий, словно колокольчик.
– Как я? – шепчу.
– Да. Тех, у кого больше нет судьбы.
– Нет судьбы… – повторяю я за странной девочкой, пытаясь найти смысл в этих бессмысленных словах. – А куда она делась?
– Так, забрали. А ты разве не сама её отдала? – удивляется девочка.
– Нет… никому ничего не отдавала!
– Тогда, наверное, украли.
– Как, украли? – не понимаю я. – Кто?!
– Дракон, конечно, кто же ещё.
– Кто-кто?
– Ну, дракон, – терпеливо объясняет красноглазая, – такой, обычный, властолюбивый, чешуйчатый, размером с дом, с крылышками, ещё пламенем может дыхнуть, если рассердить. Не встречала? Только они умеют судьбы забирать.
Глава 4
Я открываю и закрываю рот как рыба. К такому жизнь меня не готовила! Как это у меня украли судьбу? Просто взяли и украли, словно часы или сумочку? Оказывается, крайне неприятно узнать, что у тебя украли что-то, о наличии чего ты понятия не имел!
И при чём тут драконы? Они что, существуют? Прямо такие, как в сказках – чешуйчатые монстры, что охраняют башни с принцессами? Судьбу украли, а принцессу-то забыли… Ерунда какая-то!
– Хотя странно всё это, – бормочет девочка.
– Не то слово! – горячо соглашаюсь я.
– Что дракону понадобилось в человеческом мире? – вслух размышляет она, задумчиво накручивая на палец белую прядку. – Да и судьбы они забирать совершенно не любят. Уж поверь, в мире Мортланда, где они правят, целая толпа желающих судьбу отдать, да только драконов фиг допросишься.
У меня начинает болеть голова от обилия информации.
– То есть, – медленно говорю я, пытаясь расставить всё по полочкам, – по твоей версии… меня никто не видит, потому что у меня больше нет “судьбы”?
– Именно так. У существ с Земли и Мортланда она есть с рождения, – объясняет девочка, – некое предназначение, которое подходит именно тебе. Обычно эта “миссия” привязывает тебя к миру, где ты родился. Твою судьбу забрали, так что и к человеческому миру ты больше не принадлежишь. Он тебя отвергает. Ты теперь здесь лишняя.
– А что насчёт тебя?
– Я тоже этому миру не принадлежу, и меня тоже здесь не видят. Моя судьба привязана к Мортланду. А тут я невидимка, как и ты.
