– Нет. Я благодарен за то, что ты спасла меня, но дальше я пойду один.
– Ладно, – согласилась она, хитро улыбнувшись. – Но я хочу посмотреть, как ты «пойдёшь».
Амаран со злостью взглянул на неё снизу вверх. Она не верит, что он способен выжить, оставшись один, что он, ослабший и обессиленный, сможет встать на ноги и идти туда, куда пожелает сам, она смеётся над ним… Ему никогда не было важно, что думают о нём другие, чего ожидают, и достаточно ли он оправдывает ожидания, важно было лишь, какого мнения о себе он сам. И сейчас себе! – не ей, а себе самому маг должен был доказать, что всё ещё способен поступать так, как считает нужным, и никакая слабость – физическая или душевная – не сможет помешать ему.
Он попробовал встать. Дрожа, опираясь на руки, слабые и тонкие, Амаран предпринял несколько безуспешных попыток, прежде чем с большим трудом всё-таки поднялся на ноги. Видел, как Ниольи было тяжело смотреть на это, и как она уже делала шаг к нему, чтобы помочь, но останавливалась под его уничтожающим взглядом.
«Хотела посмотреть, вот и смотри. Или увиденное не нравится?» – усмехался про себя маг.
Ноги подгибались, и держать равновесие было ужасно трудно. Амаран пожалел, что когда-то, когда учитель предлагал ему, он не сделал себе магический посох. Сейчас бы он здорово пригодился – не для заклинаний, а чтобы упереться им в землю и крепче стоять на ногах…
Медленно-медленно, крошечными шагами Амаран поплёлся в противоположную сторону от Ниольи. Он не знал, куда ему идти, главное, что он мог это делать, и потому делал. Ему не нужна была ни её помощь, ни чья-либо ещё, как и прежде, и он себе это доказал.
Было желание оглянуться, чтобы прочесть по глазам Ниольи, что чувствует она, однако маг сосредоточенно смотрел себе под ноги, чтобы не споткнуться обо что-нибудь и не растянуться на земле. Желание никогда и ни на кого больше не смотреть снизу вверх было куда сильнее.
– Амаран!
Про себя маг поразился, как звучит его имя на устах Ниольи. Казалось, она произносила его каждый день, и будто бы только так, сказанное лишь её голосом оно и должно звучать… Но, не подав виду, волшебник лишь еле заметно усмехнулся и не остановился. Ниольи подошла к нему и взяла за руку.
– Ну, хватит! Зачем это всё, кому ты что пытаешься доказать?.. – он молча глядел на неё, явно не собираясь отвечать. – Ты ещё слишком слаб, ты едва стоишь на ногах…
– Однако же я вполне способен идти, и в твоей помощи больше не нуждаюсь, – равнодушно проговорил Амаран, а в глазах вспыхнули искры гнева. – Так почему бы тебе не оставить меня в покое и не пойти своей дорогой?
– Потому что мы уже обменялись жизнями там, в Чаще, и я не отпущу тебя никуда в таком состоянии! – с отчаянной решимостью сказала Ниольи, и тут же опустила глаза, испугавшись и стыдясь собственной смелости. – Я… буду себя винить, если не сделаю всё, чтобы ты был в порядке, если ты уйдёшь сейчас, и с тобой что угодно дурное случится, буду думать, что это я не остановила тебя, отпустила и не спасла…
Амаран ничего не ответил, но гнев в его глазах погас, сменившись теплотой. Его тронула забота и искреннее беспокойство Ниольи за его жизнь. Она не испугалась его ужасного облика, не бросила в Чаще, рискуя погибнуть вместе с ним и не выбраться оттуда самой, а теперь волнуется, что не всё возможное могла сделать для него…
Он смотрел на неё, любуясь светом, который чувствовал в её душе, а Ниольи с трепетом ожидала его решения. Маг, конечно, не собирался выдавать своих чувств. Он обречённо вздохнул и произнёс:
– Пошли… Куда ты там направлялась?..
– В Фие?ну. Это город…
– Я знаю, что это за город, – перебил Амаран. – Твои пояснения мне совершенно не были нужны.
– В следующий раз предупреждай, хорошо? – попросила Ниольи, улыбнувшись, кажется, нисколько не задетая его резкостью, чем снова вызвала его удивление.
«Если я когда-нибудь женюсь, что само по себе маловероятно, – промелькнула нелепая мысль, – то моей женой будет Ниольи, и только она!..»
В любое другое время он испугался бы таких мыслей и немедленно их прогнал – магам, по негласному закону Запреде?лья, не положено любить и уж тем более жениться – но сейчас ему было приятно представлять её рядом с собой на протяжении всей будущей жизни. Он не забывал напоминать себе, что этого, разумеется, никогда не будет, отчего эти фантазии нравились ему ещё больше…
* * *
Амаран открыл глаза. В голове гудело от абсолютной пустоты. Эльф изо всех сил пытался подумать хоть о чём-нибудь, но, как назло, ничего не выходило. Он тяжело вздохнул, повернул голову в другую сторону и увидел, что находится в небольшой уютной комнатке. Рядом с его постелью, откинув голову на стену, прямо на стуле спала девушка. В сознании появилось единственное слово, сразу заполнившее пустоту мыслей. Волшебник произнёс его и не узнал собственного голоса.
– Н… Ниольи… – слабым выдохом, едва различимым, обессиленным звуком сорвалось с его губ имя, но было услышано. Эльфийка вздрогнула и проснулась, выронив пяльцы, которые держала в руках.
– Как ты себя чувствуешь? – она подошла к нему и заглянула в глаза, словно намеревалась прочесть в них ответ. – Хочешь есть? Я сейчас принесу… – девушка собиралась уйти, но Амаран успел схватить её за руку и вцепился с такой силой, что Ниольи пришлось остаться.
– Что случилось? Что с тобой?.. – спросила она, поразившись тому, как больно и крепко могли держать её запястье тонкие, узловатые пальцы изморенного голодом и чарами Чащи существа. Амаран смотрел в её глаза не отрываясь, впивался в них с жадностью, почти со страстью. Медленно сознание Ниольи погружалось в туман его серовато-голубых, мягко мерцающих глаз, и она больше не могла отвести взгляда. Маг потянул её к себе ближе, и девушка безвольно опустилась рядом с его постелью на колени. – Амаран…
– Не уходи. Пожалуйста… не оставляй меня! – проговорил он еле слышно. Маг протянул к Ниольи руку, бледные, костлявые, дрожащие от слабости пальцы дотронулись до её лица. – Ты… нужна мне. Как нужны вода и воздух, ты так же мне необходима сейчас… Ты так же рядом, в моём сердце, в моей крови, – Амаран гладил её щёку кончиками пальцев и удивлялся, почему она позволяет ему делать это, почему не отодвинется, не отбросит от себя его руку?
Жизнь покидала волшебника. Он явственно ощущал, как из тела истекают силы, как остатки колдовской энергии в нём, сопротивляясь смерти, заставляют ещё биться сердце и согревают кровь. Не будь он магом, не будь он столь могущественным магом, наполненным некогда непредставимой для многих силой, он давно был бы мёртв. Но энергия его таяла – удар за ударом, вздох за вздохом, и волшебник чувствовал, что остаётся совсем немного до того мига, когда ему нечем будет поддерживать в теле жизнь…
Неосознанно он всё сильнее сжимал руку Ниольи, стараясь зацепиться за её тепло, за тот мир, из которого он постепенно уходил. Амаран боялся, что девушка оставит его одного, и тогда ничто не защитит его от смерти, которая уже стояла на пороге комнаты. А ещё… Ниольи нравилась ему, и нравилась как-то совсем по-особому, не так, как многие женщины до неё. Легко и светло становилось в её присутствии, он наслаждался им, наслаждался возможностью смотреть на неё, слышать взволнованное дыхание… И не желал от этой девушки большего, что было совсем ему несвойственно.
– Ты… такая смелая, благородная, милосердная… – продолжал Амаран, едва ворочая языком. Его одолевала столь невыносимая усталость, точно он не спал несколько дней, глаза закрывались сами собой. Маг понимал, что если позволит себе уснуть сейчас, то никогда не проснётся, а ему так хотелось побыть среди живых подольше, подольше побыть рядом с ней! – Ты красивая, прекрасней всего, что я видел, – он всей ладонью обнял её щёку, и рука Ниольи легла поверх неё, ласково прижавшись к внешней стороне. Амаран изумился про себя, и, вдохновившись этим прикосновением, произнёс: – Ты ведь не знаешь, даже не знаешь!.. Храм Жизни, вот кто ты есть! Почему именно теперь, когда я нашёл тебя, я умираю? Какая чушь!.. – он досадливо поморщился и чуть отвернул голову.
– Должно быть, ты снова бредишь… – произнесла Ниольи, радуясь тому, что к ней вернулся дар речи.
Пылающий странными огнями, взор волшебника полностью околдовал её. Девушка не могла ни шевельнуться, ни вздохнуть, утопая в его глазах, они поглощали её мысли, сковывали рассудок, но как ни старалась она оторвать взгляда, ничего не выходило. Глаза Амарана проникали в её душу, разбрасывая искры собственного пламени, и эти искры мгновенно вспыхивали в сердце, охватывая её изнутри пожаром.
– Думай как хочешь, а я должен сказать, в бреду я или нет. Всё равно умру. Для меня не будет завтрашнего дня, чтобы откладывать…
– Перестань, не могу это слышать! – воскликнула Ниольи. – Вздумал тоже!..
– Бежать от правды? Не вижу смысла… – он устало вздохнул и снова встретился с глазами Ниольи. – Это тебе есть куда бежать, у тебя впереди будущее. А моя жизнь кончается, и всё теряет смысл, кроме несказанных слов… И чего мне бояться! – он приподнялся на постели, глаза сверкнули безумием, и Ниольи отпрянула. – Я скажу тебе то, чего не говорил никому на свете!..
Впрочем… потом… – еле слышно прошептал Амаран вместо громкого признания, на которое почти решился, и, снова упав на подушки, потерял сознание. Его рука, касавшаяся лица девушки, обмякла, и Ниольи положила её на постель, но так и не выпустила из своих ладоней жёстких и холодных пальцев волшебника.
– Ты не умрёшь, – уверенно и твёрдо сказала она. – Кем бы ты ни был, я не дам тебе погибнуть. Ведь я не выбралась бы одна, я благодаря тебе это сделала, Амаран… для тебя… И вместе, видишь, мы живы. А раз так, я останусь с тобой, пока ты не поправишься, пока буду нужна тебе, чтобы сберегать твою жизнь…
Он чуть улыбнулся, приоткрыв глаза, и насмешливо произнёс:
– Хочешь, чтобы я расплакался от умиления?
Ниольи взглянула на него с испугом и обидой. Она никак не думала, что Амаран слышит её слова, что он только притворился, будто потерял сознание, но теперь ещё и станет издеваться над ней!.. Вскочив на ноги, она выбежала из комнаты, но Амаран успел заметить, как сильно она покраснела, и засмеялся ей вслед.
«Гнусный маг! – в негодовании думала Ниольи, рухнув на табурет в кухне, – Отвратительный! Надо было бросить его в этой самой Чаще!» – глубоко вздохнув, она постаралась успокоиться и найти хоть одну стоящую причину, почему она не сделала того, что теперь казалось таким разумным… и вздрогнула, вспомнив его пронзительные глаза. Лицо её стало бледным, а взгляд неподвижно замер. Окружавший Ниольи мир растворялся, она с головой погружалась в размышления. Если бы сейчас ворвались грабители или начался пожар, она не двинулась бы с места, потому что не видела и не слышала ничего, кроме собственных мыслей и чувств.
Всё только что произошедшее девушка снова вызвала в памяти: уродливо-худое, измождённое лицо Амарана, плохо промытые тогда в ручье, а потому всё ещё грязные и нечесаные русые волосы, горящие нездоровым, жутким огнём глаза, шершавые грубые пальцы, касающиеся её щеки – и её передёрнуло от отвращения. Она поразилась сама себе – отчего жесткие, неприятные, холодные руки его так не хотела отпускать, если теперь и коснуться их ей было бы противно? Отчего не могла отвести взора от глаз его, страшных и мерцающих, как у лесных чудовищ из детских сказок? Почему такой нежностью и теплом наполнялось сердце с ним рядом, и приятная горячая дрожь, какой она не знала до этой встречи, растекалась по телу?..
Она долго сидела одна на кухне, замершая, будто в оцепенении. Но неподвижный взгляд её ожил, глаза заметались, быстро осматривая всё, что её окружало, и не останавливаясь ни на чём. Мысли так же стремительно мелькали в голове, и ни одну она не могла удержать и довести до конца, ни над одной не в силах была как следует поразмыслить. Наконец, Ниольи вздохнула, закрыла глаза и бессильно опустила голову, сознавая, что толком она так ничего и не поняла, а вместо этого ещё больше запуталась…
Когда Ниольи, точно ошпаренная, вылетела из комнаты, Амаран хоть и ощутил прилив бодрости от вызванных ею чувств, от нахлынувших мыслей, но долго продержаться в сознании не смог. Очнулся волшебник уже вечером и всей душой пожалел о том, что не умер – его окутывал пробирающий до костей холод, голова кружилась, желудок собирался вывернуться наизнанку, а от слабости он почти не чувствовал своего тела.
Невероятными усилиями эльфу удалось завернуться в одеяло и укутаться им так, что из него торчали только глаза и нос. Дрожа всем телом, Амаран свернулся клубком, притянув ноги к животу, и впервые с момента пробуждения в Чаще нашёл силы и возможность заняться своими мыслями. В отличие от Ниольи он прекрасно умел контролировать их, так как считал, что для мага этот навык гораздо важнее, чем умение точно запоминать заклинания или последовательность действий в обрядах. Кстати сказать, последним маг Амаран Иддин не занимался вовсе. Он не терпел порядка и ограничений, ему казалось, что все обряды и формулы заклинаний только сдерживают его талант и мешают настоящему волшебству. И потому выше ясности мыслей и чистоты разума он ставил только «чувствование» – особое свойство, которому он всецело доверял, и которое ни разу не подводило его.
Рассудок мага, всегда остававшийся спокойным и холодным, быстро сделал выводы из всего того, что творилось в душе и на сердце.
«Итак, Ниольи нравится мне, – с усмешкой констатировал он. – Не удивительно, впрочем. Она красивая, смелая и сильная душой. Не о каждой женщине и эти три слова можно сказать без лести. Но разве этого довольно, чтобы увлечь меня, чтобы заставить испытывать столь странную к ней… тягу. Почти магическую связь… Есть в ней что-то ещё, чего я прежде не замечал ни в ком…»
Амаран прикрыл глаза, вспоминая спокойное тепло, которое рождалось в его душе рядом с Ниольи, и странную, несвойственную ему жажду её взгляда, прикосновения к ней, звука голоса… Её энергии. Слишком живой, какую он не ожидал встретить в этом мире. Которую когда-то очень давно придумал и искал, но с годами перестал верить в свою глупую выдумку.
Он постарался восстановить все ощущения до последней детали, чтобы убедиться, что не ошибается. Энергия Ниольи казалась ему ярким пятном на блёклом полотне, метким художественным приёмом в скучном деловом письме. Так не к месту, и так приковывая к себе…
Эльф улыбнулся, мечтательно и счастливо, утвердившись окончательно в выводах и радуясь своему обретению. Но тут же согнал с лица улыбку, задумавшись о другом.
«Чушь, Иддин, – строго сказал он себе. – Ты не сегодня-завтра станешь Великим магом! И как, по-твоему, этот путь кто-то может с тобой разделить? У тебя уже есть магия, и всякий рядом с ней будет лишним. Как ты отдашь себя служению этому миру, служению своему искусству, если решишь с кем угодно связать свою жизнь?
Ниольи… Ты ничего не знаешь о ней, – продолжал холодно разбивать все мечты и желания, на секунду зародившиеся в нём, беспощадный разум. – С чего тебе взбрело в голову даже размышлять о ней, как о ком-то достойном стать рядом с тобой? Если всё, к чему ты шёл столько вёсен, не хочешь потерять – не тешь себя глупыми надеждами и детскими выдумками. Нужно скорее уезжать, выбросить эту чушь из головы… И всё будет так, как я и планировал, как и должно быть».
С сожалением он вынужден был признать, что разум его, как всегда, прав, и снова вовремя спустил с небес беспокойное сердце и остановил несовместимые с реальностью порывы души…
– Амаран?..
Увлечённый размышлениями, эльф не заметил, как девушка вошла в комнату, и чуть вздрогнул, услышав её голос прямо рядом с собой. Он открыл глаза, окинул её незаинтересованным взглядом и снова закрыл их, зарываясь в одеяло.
– Кажется, ты не спишь? – прозвучал приглушённый натянутым на голову одеялом голос Ниольи.
– Разумеется, сплю, – Амаран демонстративно перевернулся на другой бок, дабы показать, что не намерен участвовать в разговоре.
– Вот и замечательно, – не обратив внимания на это, продолжила Ниольи. – Значит, с тарелкой каши ты справишься.
Он хотел спросить, из чего она сделала этот вывод, но передумал, понимая, что ничего толкового в ответ не услышит. Ниольи сдёрнула с Амарана одеяло и настойчиво попросила подняться, чтобы она могла накормить его. Волшебник перевёл взгляд на тарелку, стоявшую на столике возле кровати – видимо, девушка принесла её с собой, когда пришла. При мысли о еде мага едва не стошнило, но он решил, что постарается перебороть себя. Ему нужно было восстанавливать силы, хотя бы для того, чтобы поскорее отсюда убраться, и, видят боги, для этого он готов был пойти на всё, даже на такие жертвы, как поедание каши!
Ниольи помогла ему сесть, опираясь на спинку кровати, и подала тарелку и ложку. То, что, по словам эльфийки, называлось «кашей», вблизи выглядело ещё более неаппетитно, чем Амаран представлял. Буроватая, коричнево-зелёная мешанина мало походила на что-то съедобное, кашей она едва пахла, зато маг уловил знакомые ароматы трав, которые часто использовал в зельях. Сначала он с отвращением посмотрел на мерзкого вида варево в тарелке, потом бросил подозрительный взгляд на Ниольи.
– Я это есть не буду, – презрительно поморщившись, он протянул тарелку обратно.
– А что, для господина Великого мага каша уже не еда? – усмехнулась девушка, хитро глядя ему в глаза.
– Какого мага? – переспросил Амаран в изумлении.
– О, я теперь всё про тебя знаю! – нарочито таинственно проговорила Ниольи, улыбаясь. – Давай, ешь, а то не стану ничего рассказывать!
С выражением крайнего омерзения Амаран взял ложку и, зачерпнув противной жижи из тарелки, положил её в рот. Он долго жевал, пытаясь в полной мере оценить вкус, который, на удивление, не показался ему таким уж невыносимо гадким, и, проглотив, с мученическим видом взглянул на Ниольи.
– Ты просто герой, – похвалила его эльфийка. – Уверена, тебе за это поставят памятник!
– Ты обещала рассказать, откуда ты про меня «всё знаешь», – напомнил маг, игнорируя саркастические нотки в её словах. Равнодушно глядя куда-то в сторону, он обречённо вздохнул и повторил свой «подвиг», положив в рот ещё одну ложку каши.
– Ты сам мне всё рассказал. Вчера весь день бредил. Говорил про какого-то Иллиола, спорил с кем-то о чёрной магии, а потом начал размахивать руками и пытался читать заклинания…
– И что, не сработали? Заклинания?
– Нет, – Ниольи покачала головой.
– Повезло, – усмехнулся он. – Ну, а дальше? Неужели я так скучно брежу? – маг с наигранной грустью вздохнул. – Жаль, я ничего не помню…
Ниольи на секунду задумалась о чем-то, но быстро очнулась и продолжила:
– Ночью с тобой что-то странное было: ты как-то сумел подняться с постели и хотел вылезти в окно, обещая убить всех драконов, а когда я попробовала остановить тебя, начал кричать, что ты Великий маг и никто тебя не удержит в здесь, в темнице… – на этих словах Амаран подавился кашей, не вовремя засмеявшись. Он долго кашлял, и сквозь кашель продолжал посмеиваться, пока лицо не покраснело, а из глаз не потекли слёзы.
– Ничего забавного тут нет, – Ниольи одарила волшебника строгим взглядом. – Мы чуть было оба не вывалились из окна, а как только мне удалось втащить тебя в комнату, ты потерял сознание и пришел в себя лишь утром.
– Утром? – нахмурившись, переспросил Амаран.
– Да. Очнулся и продолжил нести всякие глупости…
– Значит, по-твоему, глупости – это то, что я назвал тебя красивой? Или, может быть, смелой? Но это так и есть, – он посмотрел ей в глаза и почувствовал, какая дрожь пробежала по её телу от этого взгляда. Ниольи замерла, мучительно стараясь вернуть себе хоть каплю самообладания, но взор мага безраздельно властвовал над её разумом и душой. Чем дольше глядел он на неё, тем сильнее заливались румянцем щёки девушки, а сбивчивое, взволнованное дыхание учащалось…
«Боги мои, – изумился в мыслях Амаран. – Неужели и она чувствует что-то ко мне?..»
Маг хорошо разбирался в женщинах и научился безошибочно определять их эмоции и желания. Ниольи влекло к нему, этот румянец и нервно сжавшие подол платья в попытке скрыть смущение и трепет пальцы, он не мог истолковать никак иначе.
– Что это всё-таки за гадость? – неожиданно спросил Амаран, переводя взгляд на тарелку. – Если мой нос меня не обманывает, здесь гораздо больше восстанавливающего зелья, чем каши, – он старался произносить слова спокойно и размеренно, чтобы Ниольи успела сообразить, о чём он говорит, и отошла от оцепенения.
– Не понимаю, о чём ты, – она попыталась изобразить отстранённость и лёгкое удивление.
– Правда? – маг поднял брови и с улыбкой взглянул на Ниольи. – Что ж, пусть это будет на твоей совести! – весело сказал он и, протянув ей пустую тарелку, сменившимся тоном мягко и нежно произнёс: – Спасибо.
Они снова встретились взглядом, но Амаран быстро отвел глаза, зная, что Ниольи не сумеет сделать этого первой.
– Рада помочь, – ответила девушка и ушла.
Волшебник взял с прикроватного столика стакан с водой и одним глотком осушил его. Жар разливался по телу, в горле пересохло, он сбросил одеяло и, закинув руки за голову, глубоко вздохнул.
«Её влечёт ко мне, – мысленно повторил он свой прежний вывод и улыбнулся. – Удивительно… Выглядел бы я, как раньше, понял, почему, но сейчас… Я же видел себя, видел, что со мной стало!.. Разве может Такое кому-то понравиться?..»
Ниольи тоже не понимала, что происходит с ней, и на вопросы Амарана не смогла бы найти ответа. Убирая со стола магические травы, которые она использовала для зелья, замаскированного под кашу, девушка всё думала об Амаране, и, не замечая этого, улыбалась. Ей хотелось вернуться, поговорить с ним хоть о чём-нибудь, но до дрожи, до холодной испарины на ладонях она боялась встретиться вновь с его пугающими и притягательными глазами. Боялась… и вместе с тем хотела заглянуть в их туманную глубину, ещё раз оказаться в их странном сиянии…
Глава 2
Свет нетерпеливого Илира заливал комнату, и Амаран сквозь сон недовольно жмурился и всячески старался отвернуться от него. Несмотря на все его попытки, глаза по-прежнему неприятно резало от яростного блеска звезды, и долго бороться с этим волшебник не смог. Он сел на кровати, ощутив в себе гораздо большую силу, нежели вчера утром. Немного погодя, Амаран решился встать с постели. Сделав несколько неуверенных шагов по комнате и убедившись, что ноги снова слушаются его, эльф зевнул, потянулся и, раскрыв окно, полной грудью вдохнул свежий весенний воздух. Прохлада и запах черёмухи тут же ворвались в комнату, а волшебник стоял перед окном, опершись руками на подоконник и, закрыв глаза, в блаженстве поднял лицо к Илиру, точно кот, готовый замурлыкать.
«Жизнь прекрасна» – большими буквами было начертано на его лице, и он сам ещё не мог до конца поверить, что ему так хорошо и светло жить на свете.
– Амаран!
Он обернулся. На пороге комнаты стояла разгневанная Ниольи.
– Я думала, окно само распахнулось, по дому сквозняки гуляют, а это ты! – она быстро подошла к окну и закрыла его. – Тебе только простыть осталось для полного счастья!
– Знаешь, чего мне на самом деле не хватает для полного счастья? – спросил Амаран, и глаза его, секунду назад весёлые и сверкающие, устремившись на Ниольи, померкли. – Впрочем, толку нет об этом говорить.
– И всё-таки? – Ниольи подошла чуть ближе.
