Сперва думали отправиться из Елисаветполя в Тифлис железной дорогой, но выяснилось, что и -вдоль нее засели контрреволюционер мусаватисты, беки, ханы и прочая местная знать, со своей благонадежной прислугой. Степану Георгиевичу Шаумяну предлагали выждать неделю-другую, пока не затихнет мятеж, но ей был непреклонен. Дорог каждый час, от решения намеченных задач во многом зависит судьба революции во всем Закавказье.
На шестой день после Октябрьской революции Советская власть пришла в Баку. 4 ноября городской. Совет рабочих и солдатских депутатов, объявив себя сторонником революционного правительства в Петрограде, обратился к горожанам с воззванием отстаивать и укреплять завоеванную власть.
Ленин пристально следил за борьбой бакинских большевиков, имел тесную связь с их руководителем Шаумяном. 16 декабря, когда в Совете Народных Комиссаров обсуждался вопрос о положении на юге страны, единодушно было поддержано предложение о назначении члена ЦК РСДРП(б), председателя Бакинского Совета С. Г. Шаумяна временным Чрезвычайным комиссаром Кавказа; Это был акт полного доверия политике Степана Георгиевича в Закавказье. В его распоряжение было переведено 500 тысяч рублей. Мандат и деньги доставил из Петрограда в Тифлис – центр Кавказского краевого комитета РСДРП (б) – легендарный
1
Шаумян С. Г. Избранные произведения. Т. 2,М., 1958, с. 165.
2
Квартира А. А. Мравяна была нелегальным штабом елиса- ветлольских большевиков.
Камо (С. А. Тер-Петросян), преодолев огромные труд, ласти, проехав через территории, занятые белогвардейцами.
Вот почему Шаумян так спешил в Тифлис. Бакинские друзья по партии рекомендовали ему в попутчики молодого энергичного офицера русской армии Смбата Даниеляна. Биография Смбата была короткой. Родился в 1895 году в Чардахлы в крестьянской семье. В 1915 году призван в армию. Учился в школе прапорщиков, откуда в чине младшего офицера направлен в действующую армию.
6 января 1918 года Шаумян отправился из Баку в Тифлис. Однако поезд застрял на станции Елисаветполь – дальше дорога была закрыта. Стало известно, что на участке железной дороги между Елисаветполем и Шамхором разыгралась кровавая трагедия, вошедшая в историю как чудовищное злодеяние закавказских контрреволюционеров, стремившихся отторгнуть Закавказье от Советской России. Отряды мусаватистов при поддержке грузинских меньшевиков насильственно -разоружили эшелоны с солдатами русской армии, которые возвращались с Кавказского фронта в Россию, согласно перемирию, заключенному 5 (18) декабря между Советской Россией и странами австро-венгерского блока; Около десяти тысяч вооруженных мусаватистов, засевших в окопах по обе стороны железнодорожной линии, уже расстреливали солдат, сидевших в вагонах»
. Линия Шамхор-Далляр была усеяна трупами. Вооруженные банды забрали с собой 15 тысяч винтовок и боеприпасы к ним, 70 пулеметов и свыше 20 пушек, чтобы потом все это направить против Советской власти. Движение по железной дороге было парализовано.
Шаумян был потрясен шамхорскими событиями. Вместе с Смбатом Даниеляном и другими коммунистами он добрался от железнодорожной станции до армянской части Елисаветполя и остановился в доме по улице Дондуковской (ныне—улица Шаумяна)—в квартире своего друга, члена Кавказского крайкома партии Асканаза Мравяна
. Здесь, после разъяснения местным большевикам задач текущего момента, вновь возник
вопрос: как лучше и надежнее организовать переход в Тифлис? Тем более, что мусаватские офицеры, узнав а нахождении Шаумяна в городе, бросились на его поиски. Срочно был составлен план маршрута – он пролегал через населенные пункты Елисаветпольского и Казахского уездов, расположенные в гарных и предгорных районах.
…Стояла мглистая морозная январская ночь. Тяжелые хлопья снега не спеша устилали землю. На юго-западной окраине Чардахлы, у подножья Хачи-сара маячили силуэты двух людей. (В тревожные дни местные жители всегда выставляли на подступах к селу охрану). Люди остановились у груды остроконечных валунов, настороженно всматриваясь в темень. Один из них, топча ногами снег, стряхнул с овечьей шубы мокрые
хлопья, снял с плеча винтовку, прислушался.
– Что там? – спросил второй.
– Тс-с!.. Слышишь цоканье подков? Движутся сюда неизвестные, кажется, к нам поворачивают.
Порыв ветра донес конское ржанье, потом стало ти- хо-тихо – все шумы растворились в снежном безмолвии.
– Может быть, сбегать в Чардахлы за подмогой?– взволнованно опросил второй.
– Не волнуйся, позиция наша надежная,– ответил первый. Затем он кивнул на дорогу, ведущую из Голицына.– Снова показались, едут прямо на нас.
Оба умолкли и спрятались за груды камней. Почти рядом раздалось конское фырканье, взоры различили в снежной ночи четырех всадников.
– Стой! Кто идет! – крикнул первый.
– Свои! – отозвался один из всадников. Он подтянул поводья и остановил лошадь.– Это я. Петрос, Бабаджанян Петрос!
– Дядя Петрос! – обрадовался первый. Он вышел из засады и направился к всадникам.– Ну и страха нагнали. А мы тут решили, что едут недобрые люди. Сами знаете – кругам разные банды шныряют… А кто с вами?
– Со мной почетный гость,– кивнул он в сторону одного из всадников и пояснил тому:—Эти ребята наши, сельские. Каждую ночь выходят в дозор.
– Очень похвально! – отозвался голос.– Время требует держать ухо востро.
Всадники спустились по шоссе. Заметили в сельской канцелярии свет, в окнах и заглянули туда.
– Принимай гостей, Захар! – с порога сказал Петрос.– Посмотри, кого привел?
– Вай! – схватился за голову Захар.– Это ведь Степан Георгиевич! Какими судьбами, товарищ Шаумян? – И, пожимая гостю руку, отрекомендовался:– Манасян Захар Авакимович, бывший мастеровой Закавказской железной дороги в Тифлисе.
После общего знакомства все вместе направились в дом деда Погоса. На лай собаки -вышел младший брат Петроса – Арсен. Он проводил приезжих в горницу.
Атмосфера дружбы и доверия радовала Шаумяна. Большое впечатление на него произвел дед Погос. Старый горец был кадет в мешковатый тулуп. На черном фоне широкого воротника резко выделялась его длинная седая борода. Увидев сына с гостями, он хмуро улыбнулся:
– Храни вас бог, дети мои. В такую позднюю ночь разве можно рисковать? Это, Петрос, гости из Гянджи?
– Вот познакомься с Шаумяном. Он едет в Тифлис по важному делу. А это,– Петрос кивнул в сторону молодого человека в офицерской форме,– Смбат Даниелян, наш, сельский. Узнаешь?
– Как не узнать. Вылитый отец,– простодушно ответил дед Погос.
Домочадцы были разбужены и тут же приступили к приготовлению ужина. Пока женщины стряпали на кухне, Шаумян и дед Погос, строившись у печки, беседовали.
– Ваш -сын Петрос в дороге мне кое-что рассказал,– сказал Степан Георгиевич.– Говорил, что у вас боль- шая семья. Это ведь огромное, счастье.
–Да, сын мой, семья у меня большая. Но нынче время особенно ужасное. Раньше бы видел мою семью— сорок душ было. А теперь что? Все разбрелись. Петрос в Елисаветполе, остальные четверо сыновей тоже не в моем доме живут… Много делов натворила война, а тут еще бандиты по округе рыскают. Стреляют, убивают, грабят. Мне скоро сто лет стукнет, но не помню на своем веку, чтобы железная дорога закрывалась, чтобы столько крови проливалось, как у Шамхора. Мой внук Шаген попал в эту бойню… Слава богу – остался в живых.
сил Шаумян.– Я бы очень хотел повидать вашего внука. Он помог бы уточнить некоторые подробности событий, которые имели место у станции Шамхор.
Послали за внуком. Спустя полчаса Шаген сидел напротив Степана Георгиевича. Он был несколько смущен, так как наслышался немало о Шаумяне, о его тесных связях с Лениным.
Утром следующего дня в квартире сына столетнего Погоса Бабаджаняна – большевика Арсена состоялось закрытое партийное собрание. На нем присутствовали Захар Манасян, Ашот Чилингарян, Ашот Бабаджанян и другие местные коммунисты. Шаумян пояснил им, как надо действовать в этот необычайно сложный период.
В тот же день Степан Георгиевич выступил с докладом о текущем моменте[5 - В память об этой встрече на здании чардахлинской школы установлена мемориальная доска с надписью: «Здесь 18 января 1918 года выступал на митинге Чрезвычайный комиссар по делам Кавказа Степан Шаумян».].
– Вы правильно поступили, что в Чардахлах создали ревком и на подступах к селу держите охрану,– говорил Шаумян.– Но одного не учли. Здесь, среди вас, есть солдаты, вернувшиеся с фронта. Почему отстранили их от комитета? Нужно исправить эту ошибку. Пополняйте ревком активными товарищами-солдатами. Они практически помогут в работе, в частности, в решении военных вопросов.
Потом Степан Георгиевич беседовал с чардахлинскими большевиками. Главное содержание встречи сводилось к одному – создать интернациональный боевой отряд и готовиться к решающей схватке с контрреволюцией.
– Для этого у вас есть все условия: есть офицеры и солдаты, есть оружие, а главное— есть страстное желание победить наших общих врагов. Организуйте отряд красных партизан, к ним присоединятся русские из соседнего села Славянка, азербайджанские рабочие с ке- дабекских рудников. Если найдете необходимым, то вашего земляка Омбата Даниеляна оставим здесь. Он хороший знаток военного дела, может стать командиром интернационального отряда. Когда Красная гвардия Баку начнет наступление по направлению на Елисаветполь против мусаватистов, ваш боевой отряд может нанести им чувствительный удар с тыла.
Для чардахлинцев пребывание в селе комиссара держалось в тайне. Его как Шаумяна знал узкий крут людей, в том числе местный коммунист Шаген Бабаджанян – один из активных участников революционного движения в Азербайджане.
– Степана Георгиевича впервые видел в 1917 году,– вспоминал Ш. X. Бабаджанян.– Видел его в Зубалоеском театре, где он выступал на первом Кавказском армейском съезде. Это была колоритная, незаурядная личность, от которой веяло страстной убежденностью. Железная логика, которой он следовал, была неоспоримой. И когда Степана Георгиевича увидел в Чардахлах, то сразу вспомнил его – такой же веселый, с остроконечной, коротко остриженной бородкой…
Двадцатикилометровый переход из Чардахлы до следующего населенного пункта – Бадакенда был опасен. Дорога вилась меж мрачных скал, отшлифованных дождями и ветрами. На пути лежали азербайджанские села Шиш-Тапе и Ирмашлы. Там засели мусаватисты.
Для безопасности горного перехода была придумана
инсценировка. Якобы по горным дорогам движется не группа коммунистов, а свадебная процессия. При этом Смбат Даниелян объявлялся женихом – он едет за невестой в село Чинар -Казахского уезда (ныне- Шамшадинский район Армении). «Крестным отцом» нарекли Степана Шаумяна, остальных провожатых – родственниками жениха. По пути в Бадакенд к ним должны примкнуть «музыканты», -в том числе человек по прозвищу «дайрачи Каграман», имевший широкие связи с жителями азербайджанских сел и хорошо знавший
дорогу в Чинар.
Для разведки в Ирмашлы направили, крестьянина Аршака Багиряна. В ту же ночь он встретился там с другом юности Сари Сапхи оглы попросил его помочь в переходе «свадебной группы» до Бадакенда.
Наконец все было готово к отъезду. Двадцатитрех- летний Смбат Даниелян – голубоглазый, подтянутый, веселый – внешне и впрямь напоминал жениха. Насвистывая какую-то мелодию, он сжимал своими могучими коленями гнедого коня. Заботливым выглядел «крестный». Суетились вокруг Смбата и «родичи» – Петрос и Ашот Бабаджаняны, Аршак Багирян и другие.
Провожая Шаумяна, чардахлинцы пожелали ему счастливого пути, а попутчикам наказали:
– Будьте осторожны, мы все в ответе за его жизнь.
Крутая бугристая тропинка узкой змейкой ползла по ущельям в горы. Стоило оступиться одному коню, как вое могли очутиться в бездне. А тут еще нещадно бил в лицо ледяной ветер. Смбат взял на себя роль бдительного проводника Чрезвычайного комиссара по делам Кавказа.
Через несколько часов всадники спустились в ущелье и остановились на излучине дороги в селе Ирмашлы. Сари Сапхи оглы уже поджидал их здесь.
– Добро пожаловать! – воскликнул он, приглашая гостей в свою юрту.
Шаумян хорошо знал гостеприимство азербайджанце. Знал и другое – если задержаться в этом доме, то. мусаватисты нападут на их след. Поэтому вежливо отказался от приглашения.
Дальнейший путь – в село Чинар. В первой половине ночи все шло спокойно. Когда же «свадебная группа» переправилась через Дзегам-чай и спустилась к другой реке, ее приметили какие-то вооруженные люди. Они сделали несколько выстрелов, требуя от всадников повернуть вниз – к ятагам (овчарням).
Смутное предчувствие несчастья охватило «жениха». Придерживая своего скакуна, он крикнул:
– Остановитесь! Не отвечайте на выстрелы! Это – охранка местных беков.
– Надо подчиниться,-убеждал Смбат.– Их. здесь, очевидно, много, они от нас не отстанут.
Всадники направились к ятагам.
Навстречу вышли трое. Один из них – высокий, худой, сутулый седобородый старик. Одной рукой он держал коптилку, другую приложил ко лбу козырьком. Старик обошел незнакомцев, при тусклом свете лампады осмотрел каждого взыскательным взглядом и остановился у лошади «жениха».
– Кто вы? – спросил он по-азербайджански, зная, что в это время в горах и лесах скрываются всякие заблудшие люди – мятежники, солдаты, бежавшие от шамхорского ада,
Смбат знал, что незнакомцы, представшие перед ними, строго соблюдают законы адата. Религия ислама запрещала мусульманам общаться с иноверцами, у них даже считалось большим грехом есть из одной посуды с людьми другой религии. Поэтому, изобразив на лице крайнее недоумение, Даниелян ответил по-азербайджански:
– Не видишь разве, что мы свои. А это,– он показал на Шаумяна,– один из главных лидеров,
– Тогда гостями будьте,– хитровато улыбнулся старик,– отведайте хлеб-соль.
Степан Георгиевич поблагодарил старика за великодушие и гостеприимство.
– Это мой сын,– похлопал он по плечу восседавшего на лошади Смбата.– Едем в Чинар, там невеста его ждет. Присоединяйтесь к нам – вместе погуляем на свадьбе.
Старик отказался, но пообещал сопровождать до третьего перевала.
– Это очень опасный участок,– пояснил он.– Но никто не осмелится прикоснуться к вам, пока я рядом…
Через несколько дней чардахлинцы узнали, что Шаумян благополучно добрался до Тифлиса и 25 января 1918 года выступил на митинге рабочих главных мастерских Закавказской железной дороги с докладом «Революция и контрреволюция в Закавказье». Узнали и о том, что в это время в меньшевистском Тифлисе происходили аресты и расстрелы большевиков. Контрреволюционеры даже сняли с трамвая одного подозрительного человека и выстрелили в него в упор, крича, что это – красный Шаумян.
В начале февраля 1918 года поезда снова стали бесперебойно курсировать по Закавказской железной дороге. С первым же эшелоном вместе с революционно -на- строенными солдатами Степан .Шаумян возвращается в Баку. От имени Центрального-правительства Российской Советской республики он выступает 18 февраля в газете «Бакинский рабочий» с протестом против свер- шившегося в районе Шамхора кровавого злодеяния. Вместе с тем Шаумян добивается того, чтобы находя-
щееся в Закавказье оружие перешло исключительно в руки Советов рабочих, солдатских «и крестьянских депутатов.
Покончив с обязанностями «жениха», Смбат Даниелян остается в Тифлисе для выполнения другого задания Чрезвычайного комиссара – достать оружие для чардахлинского интернационального отряда. Но обстоятельства круто изменились.
Весной турецкие войска оккупировали Карс, Александрополь, Караклис (ныне – Кировакан) и двинулись на Баку по трем направлениям: со стороны Тифлиса, Джульфы через Мугань и по дороге Караклис— Дилижан—(Казах—Акстафа. Революционно настроенные войсковые части встали преградой на их пути.
Смбат Даниелян, возглавив стрелковую роту, оборонял стратегически важную дорогу вдоль побережья юзера Гокча – от селения Еленовка (ныне—Севан) до Басаргечара.
Находясь под угрозой окружения, Даниелян храбро сражался со своими воинами на берегах Севана.
Главнокомандующий турецкими войсками Мамед Вахиб-паша вынужден был признаться: «Это была редкая битва в истории войны. Под Караклисом армяне показали, что они могут быть лучшими солдатами мира»[6 - Лудшувейт Е. Ф. Турция в годы первой мировой войны, М., 1966, с. 188.].
На этом прервем рассказ о чардахлинском «женихе», дабы не нарушить хронологию нашего повествования. Верный своему интернациональному долгу, святым заветам шамхорских горцев, он еще прошагает немало огненных верст, защищая Родину. Но об этом – потом…
партизаны, красноармейцы, беженцы. Вчерашний гул орудийных залпов и трескотня пулеметов сменились мирным трудом. Село Чардахлы, как и многие города и другие населенные пункты Закавказья, залечивало раны.
Но вое еще неспокойно было в горных окрестностях Шамхора. Нет-нет, да и раскатисто проносилось эхо выстрелов. И тогда крестьяне разносили весть:
– Восстание мусаватистов!
Началось это в Кедабеке – мусаватистские банды наступали на медные рудники. Их снедала безмерная ненависть к Советской власти, и приступ бешеной злобы звал к разбою, к разжиганию национальной вражды.
Для борьбы с ними был создан отряд красногвардейцев из рабочих кедабекских рудников. Возглавил его прибывший из Баку Сеид Якубович Якубов. Отряд двинулся в горы. Но не успел он миновать первый перевал, как прогремели выстрелы. Красногвардейцы, не дожидаясь команды, открыли ответный огонь.
– Не стреляйте, товарищи! – крикнул Якубов.– Сначала выясним, кто они и почему в нас стреляют.
Якубов выехал, на коне навстречу парламентерам, держа в руке белый флаг. Поравнявшись с незнакомца
ми, спросил:
– Кто вы такие? Почему в нас стреляете?
– Мы духоборы из села Славянка,– ответили те.– Думали, что на нас наступают мусаватисты., вот и расположились боевым порядкам.
– Вливайтесь лучше в наш отряд – вместе будем бить мусаватистов.
