– Никакой, – отвечаю я. – Едем дальше.
– Куда это дальше? У меня заказ!
– Такое ощущение, что ты заработать не желаешь. Ты за этот отрезок уже втрое наварился, и я должен тебя ещё уговаривать?
– Чё?
– В МВД поехали, на Огарёва.
– Зачем на Огарёва-то?
– В ГУБХСС тебя сдавать будем. Езжай давай, ещё столько же получишь. Делец-перерожденец. Возится-возится советское государство с такими, как ты. А ты всё утащить норовишь.
– Да ладно, чё я-то?
– Езжай давай! Вон, к тому дому и за ним на улицу выезжай.
К Большаковскому подъезду мы не приближаемся, потому что там стоят две чёрные машины и толкутся люди с квадратными челюстями. Твою дивизию! Как они решительно взялись за нас. Надеюсь к самому Большаку у них вопросов не будет, он вроде у нас тут не засвечен нигде.
– Останови вон у таксофона, – командую я водителю.
Первым делом звоню в свой гостиничный номер.
– Алло, – отвечает Игорь.
– Игорёк, парнягу этого надо перетащить тихонечко в ваш номер с Пашкой.
Я в общих чертах передаю, то, что случилось. Он лишних вопросов не задаёт и обещает всё сделать.
Не хотелось бы, чтобы сейчас туда ворвались кагэбэшники, а там такое. Незаконное удержание, это как минимум.
После Игоря звоню Платонычу.
– Можно идти на работу, говорю я. Проехал по твоему двору, но в гости сегодня не зайду, скорее всего.
– Ну, да, – соглашается он.
– Вопросы были?
– Ко мне нет, все вопросы о том, когда ты приедешь.
– Для тех, кто ждёт гостя, они как-то чересчур беспечно ведут себя.
– Погоди-ка, повиси.
Он кладёт трубку на тумбочку и отходит. Через некоторое время возвращается.
– Егор, ты здесь? Слушай, такое чувство, что они уехали. Из окна их не видно.
– Наверное, думают, что я слишком осторожный, чтобы так тупо палиться, – смеюсь я. – Ладно, я и не буду. Точно у них к тебе вопросов не было?
– Только когда последний раз тебя видел и всё.
– Дядь Юр, ну ты там поосторожнее, тише воды, ниже травы, да? А кто, кстати, контора или фараоны?
– Контора, сказали.
– Понятно. Слушай. Ну, я, скорее всего поеду к ребятам на ночлег, чтобы подальше от греха. Приезжай, поговорим. Но сначала созвонимся, чтобы порожняком не гонять.
Следующий звонок я делаю Чурбанову.
– Юрий Михайлович, я прошу прощения, что нагло так звоню… Это Брагин. Но у нас случилось кое-что.
– Кто бы сомневался. Я уж слышал что-то. Ты где?
– На пути к вам.
– В министерство что ли? Не надо этого. Давай, на Патрики приезжай, записывай адрес. Там подруга Галина живёт… А, ты её знаешь, кстати.
– Вика?
– Да, она. Я ей сейчас позвоню. Воспользуемся её квартирой, как залом для совещаний.
– На Патриках может быть небезопасно, – делюсь я соображениями. – Там у Ферика квартира и у племянницы его. Например, у Большака меня поджидали сейчас. Там, теоретически, тоже такое возможно. Понятно, дом, скорее всего, не тот же, но крутиться на одном пятаке с конторскими не очень хорошо. Ещё один моментик. У меня в гостиничном номере связанный киллер находится.
– Чего? – недоумённо спрашивает Чурбанов. – Он же того…
– Другой. Они, как тараканы, похоже. Этот забрался ко мне в номер ночью. У него прибор ночного видения на голове был. Американский. В руке нож. Мачете здоровенное.
– И? Ты его обезвредил, что ли?
– Да. Но что теперь с ним делать? Если отдать конторе, сами знаете, что случится.
– Брагин! С тобой не соскучишься! А как ты умудрился? Если он проник к тебе, это же вообще очень умелый разбойник. Суперпрофессионал.
– Я свет включил и ему очень больно стало.
Чурбанов молчит некоторое время.
– Ладно, – говорит он после паузы. – Давай, езжай ко мне домой. Я возвращаюсь, буду через полчаса. Если раньше приедешь, Галина там. Но, лучше по-тихому. Лишний раз не светись. Ты на своей машине?
– Нет, на такси.
– Смени машину, значит. Незачем им раньше времени знать, что ты со мной разговаривал. С пленником твоим я придумаю, что делать.
После Чурбанова я звоню Злобину. Прозваниваю по всем известным мне номерам. Везде тихо. Никто не отвечает. Ушёл или нет? Похоже, взяли его…
Я сажусь в такси и меняю маршрут. Всё-таки, в ЦУМ. Мы заходим с Толяном в магазин и я быстро выбираю себе серое драповое пальто и бежевую цигейковую шапку-ушанку. Всё импортное, вполне приличное.
Развязываю у шапки уши и опускаю вниз. Пол-лица закрыто, нормально. Особого мороза нет, но некоторые так ходят. В основном, приезжие, я думаю.
Выйдя из ЦУМа, мы снова ловим такси и едем теперь уже домой к Чурбанову.
– Егор! – встречает нас Галя. – Как я рада тебя видеть. Юра сказал, что вам переговорить нужно. А так бы ещё сто лет не заехал, наверное, да? Давайте чай пить. У нас сегодня пирожки такие замечательные, просто пальчики оближешь. А он приедет скоро.
– Это Анатолий, – представляю я Толяна. – Офицер запаса, орденоносец.
Он у меня получил строжайшие инструкции, поэтому сейчас стоит, точно кол проглотил и не говорит ни слова. Галя догадывается, смотрит на меня, потом на него и качает головой.
– Надо же, какой бравый Анатолий, – улыбается она.
Куда его деть-то? Не оставишь же на морозе стоять. В подъезде тоже нельзя, там свои дежурные имеются. Пришлось тащить в дом, так сказать.
Галя, кажется, понимает мою неловкость и добродушно посмеивается.
– Это ничего, вы пока будете свои дела обсуждать мы с Анатолием чем-нибудь другим займёмся. Кино посмотрим, например, или поболтаем просто…
Когда приезжает Чурбанов, мы едим пироги. Он проходит, окидывает кухню взглядом и молча кивает мне на дверь.
Я встаю и сразу иду за ним. Мы заходим в его кабинет.
– Рассказывай, – говорит он, усаживаясь за стол, и я рассказываю.
Рассказываю про ночного гостя и про налёт. И про то, как мы вырвались, а Ферик, скорей всего, нет. Рассказываю, что до Злобина ещё не дозвонился.
– Налёт был организован очень странно. Автозаки обслуживались милицией. То есть там кооперация. Рахметов отстранён, но кто-то приказы отдаёт и явно по его просьбе или поручению. Можете найти, кто это такую позицию занимает?
– Слушаюсь, товарищ генералиссимус, – качает головой Чурбанов. – Ты сильно-то не зарывайся, Егор.
Он встаёт и подходит к комоду, на котором выставлены бутылки. Берёт бокал и наливает себе вискарика. Для сосредоточенности.
Он цедит виски и хмуро исподлобья смотрит на меня. Я рассказываю то, что говорил на утреннем собрании, относительно комбинации против Андропова. Я бы может и рад был, честно говоря, если бы Медунов скинул Андропова, да вот только есть кое-какие нюансы, которые меня совершенно не устраивают при таком раскладе.
Во-первых, совершенно не факт, что у него что-то получится в отношении такого зубра, как Андропов. Во-вторых, если даже и получится, то что тогда? Тут я хотя бы понимаю, куда дело движется и что с этим делать, а куда повернёт товарищ Медунов непонятно. Устроит нам один большой Геленджик?
В-третьих, мне собственно уже должно быть всё равно, куда он поведёт, потому что если у него получится, значит я, Злобин и Ферик будут принесены в жертву, а Чурбанов, естественно должен будет встать на сторону победителя и уже там как-то пытаться встроиться в новую мировую геометрию.
Могу ли я пожертвовать собой, чтобы спасти Русь-матушку? Да. Но будет ли она спасена с Медуновым? Чёт я очень сильно сомневаюсь. Вывод? Нахер Медунова, наш ситуативный союзник Андропов. Надеюсь, он об этом даже и не узнает.
– Юрий Михайлович. Заберите, пожалуйста, моего убийцу. Но только так, чтобы это было в тайне от всех. Есть у вас такое место? Сейчас Мигуль на ниточке висит. По крайней мере, пока я на свободе, он как кот Шрёдингера. То ли жив, то ли мёртв. Стало быть меня надо придавить. Значит, сами понимаете…
– Погоди, да нахер ты ему сдался? Он скажет вот, у меня протоколы, понятые, захват и все дела. Андропов просмотрел казино, бл*дь на Красной Площади, практически. Ты ему не нужен, Егор. Нет, я не говорю, что ты в безопасности. Просто и без твоего бездыханного тела у него имеется широкий оперативный простор. Так что ты теоретически можешь менять имя, забирать бабки и валить куда-нибудь подальше от генеральной линии партии. В Сочи или Владивосток. Никто тебя искать не будет. Но если поймают, то задавят, естественно.
– Не скажите, Юрий Михайлович. Конечно, ему надо предъявить Злобина, как козла отпущения и оборотня в погонах. Так что если Леонид Юрьевич сейчас у них, то они его жёстко ломают. Но я тоже представляю охрененную опасность. Во-первых, я могу прийти к вам и начать говорить вот эти все вещи, которые я и говорю. Во-вторых, я могу, ну мало ли, никто же не знает как там у нас на самом деле. Они могут думать, что я могу заявиться к Леониду Ильичу.
– Хохма в том, что ты действительно можешь, – хмыкает Чурбанов. – Он о тебе постоянно спрашивает. Видать ты для него образ внука, о котором он бы мечтал. Может, и мечтает. Так что, имей в виду. Ясно, что ты не можешь ему вот так всё вывалить, как мне, но получить поддержку, в случае чего реально.
– Но мне сейчас не иммунитет от преследования нужен, поймите, мне сейчас нужно дело жизни спасти.
– Дело жизни, – хмыкает он.
– Да, жизнь моя короткая пока, но дело-то запланировано на долгие годы вперёд. Юрий Михайлович, слушайте, я к вам с огромным уважением отношусь, честное слово. Я понимаю, как всё это выглядит. Какой-то грязный и непонятный журавль в небе, какой-то пацан, какая-то хрень… Но вы в меня поверьте. Впрочем, это не сейчас, это потом. Сейчас важно другое, куда дальше двигаться. Андропов долго не протянет и зная какой он, можно что-то предпринять. А вот Медунов… Куда он нас поведёт? Я вообще не знаю. Давайте бить по Рашидову. И вы от него дистанцируетесь заодно. Вам это тоже пригодится, поверьте, очень сильно пригодится! Надо лететь! Дайте мне паспорт и отправьте в Ташкент. А вы тут с этим Мигулём сами разберётесь. Вам Андропов будет благодарен.
– Так, подожди. Ты на меня сейчас вывалил поток своих мыслей и хочешь, чтобы я дал тебе добро. Чтобы я сразу принял решение, так?
– Так, именно так. Я сейчас в ваших руках. И от вашего решения зависит очень многое. Ну, то есть моя жизнь полностью зависит.
– То есть, давай отбросим лишнее и скажем просто. Ты хочешь, чтобы я выбрал между Андроповым, с которым у меня ни тепло, ни холодно и Медуновым, которого дед любит, и у которого со мной всё хорошо? Правильно?
Я вздыхаю.
– Ты наделал дел и меня умудрился вовлечь, ну, вернее, не вовлечь, а уговорить пока. Реальных дел у нас ещё не было. И вот ты приходишь ко мне, когда тебе прищемили хвост, так?
– Можно и так сказать, Юрий Михайлович.
– Да. И говоришь, помогите мне, потому что я вас очень уважаю. Андропов гад, но надо ставить на него, потому что если поставить на Медунова, я поеду в Магадан или даже на тот свет. Ну, ты то есть. Правильно?
Я молчу.
– А я с Медуновым могу договориться о многих хороших вещах, особенно если сейчас ему помогу. А с Андроповым хер кто о чём договорится.
– Похоже на то…
– А помогая тебе, если наше дело не выгорит, я и Андроповской поддержкой не заручусь, потому что ему тогда пи**ец, и с Медуновым войду в конфронтацию. Правильно я понял?
Я ничего не говорю.
– Егор, ты мне очень нравишься, правда. И слова красивые говоришь. И за родину радеешь. Молодец, хороший ты парень. Но, скажи, положа руку на сердце. Что бы ты сам выбрал, будучи на моём месте? Скажи честно. Давай, не молчи…
– Юрий Михайлович…
Он встаёт и наливает себе ещё порцию.
– Нет, Егор, ответь.
– Не знаю.
– Это нихера не ответ.
Он залпом выпивает виски и смотрит тяжёлым взглядом.
– Ну что же, не можешь ответить. Понимаю.
Он возвращается к столу и опускается в кресло.
– Этим отличается муж от юноши. Тем, что может принять на себя бремя ужасных решений.
– Решили? – спрашиваю я тихо.
