Juzy Josey "Когда отцветут ирисы"

Сергей протянул мне ещё одну фотографию, на этот раз цветную из полароида. Две молодые женщины стояли посередине в длинных шубах и огромных норковых шапках, а мужчины с двух сторон махали руками. В невысокой конопатой девушке я узнал свою мать.

– Когда Яков с Радиславой познакомился, она только в восмьой класс пошла. – Мужчина продолжил рассказ. – Яша к тому моменту уже плотно повяз в го… Рзаборках, которые тянулись из его прошлого. Влюбляться, семью заводить было чревато, понимаешь, Кирилл?

Я медленно поднял взгляд на дядю, тот утвердительно кивнул и продолжил.

– Быстро всё завертелось, через три года ты родился. – Сергей тяжело вздохнул и перевернул страницу в альбоме. – Мама твоя только школу закончила и Яков сразу же перевёз её сюда. Затуманила его семейная жизнь, а проблемы-то не исчезли.

Дядя ненадолго замолчал и уставился на фотографии, пока я беззвучно смотрел на него.

– Я это к тому… Что прошлое так просто не отпускает, сынок. – Мужчина поднял на меня усталый взгляд. – И твои родители это понимали.

На языке завертелся вопрос, который волновал меня больше всего.

– Они правда разбились в аварии?… – Я спросил это полушёпотом и напряжённо посмотрел в глаза дяди.

Стало трудно дышать от напряжения, окутавшего комнату. Сергей на минуту замолчал, обдумывая, стоит ли ему отвечать. Он нервно протёр лицо рукой и опёрся локтями о колени.

– Нет. – Он сказал это твёрдо без единого колебания. – Яков предупреждал, что такое случится и попросил подмести следы. Я обещал ему сделать, как он просит, хотя до последнего не верил, что такое произойдёт… Тогда никто не верил, что бывают последствия.

Я растерянно посмотрел перед собой. За эти несколько дней я исчерпал в себе все эмоции, чтобы как-то бурно отреагировать, поэтому просто тяжело вздохнул и покачал головой.

– Но, как же… – Я протёр лицо рукой, пытаясь вернуть себе спокойный вид. – Я же помню, как они уехали… И как бабушка пришла ночью…

– Уехать-то уехали. – Сергей нахмурил брови. – Но обратно не вернулись. Утром того дня Яша заходил ко мне… Сказал, если не вернётся к вечеру – сделать так, как он говорил. Я тогда ещё всерьёз его не воспринял, дурак старый…

Я не стал уточнять, как дядя подстроил исчезновение людей под аварию, потому что смутно догадывался о всех делах, которыми они занимались с моим отцом. Я накрыл голову руками и опёрся о колени, тяжело вздыхая.

– Через несколько месяцев я нашёл на распиле машину твоего отца. – Сергей выпрямился и захлопнул альбом. – Какой-то чёрт угнал её, когда нашёл припаркованной у леса. На этом следы оборвались. Всё, как он говорил, сука…

Дядя закрыл глаза и сжал губы, но быстро взял себя в руки. Я обреченно поднял голову. Сергей верил, что с родителями расправились враги моего отца, это многое прояснило. Он не знал о том, что творится у меня под окнами, но, как мне казалось, об этом знала мама. С виду обычная семья хранила какие-то жуткие секреты, до которых я ещё не добрался.

Через какое-то время входная дверь открылась и в квартиру зашла Таня с мамой. Женщина мило поздоровалась со мной, а девочка, как обычно, стушевалась и растерянно смотрела в пол. Такой повседневный жест вызвал у меня слабую улыбку. Я собирался уходить, но дядя настоял, чтобы я задержался у них на ужин. Пока его жена весело строгала овощи на салат, я сидел в гостиной и безыдейно пялился в телевизор. Таня в статичной позе сидела рядом, вытянувшись как струна. Она периодически поглядывала на меня сквозь волосы и также быстро пряталась за ними. Я улавливал от неё запах ванили и шоколада, приятно втягивая доходившись до меня шлейф.

Дядя зашёл в гостиную и жестом позвал нас на кухню. Пару часов мы вчетвером сидели за столом и приятно проводили время. Я подметил, как Сергей заметно посвежел и широко улыбался. Видимо, груз тайны, которую он нёс на себе все десять лет, наконец-то спал. От этой мысли я незаметно улыбнулся и бодро отхлебнул чая. Я был рад, что хотя бы один человек смог отпустить свою боль и радоваться жизни. Когда стрелки часов перевалили за восемь вечера, я попрощался с дядей и его семьей. На прощание, пока никто не видел, Таня протянула мне браслет, где бисером было написано моё имя. «Спасибо за мармелад» сказала она и убежала обратно в комнату. Я растеряно улыбнулся и вышел из квартиры.

Поднявшись к себе, я оглядел окружающий меня беспорядок. Тяжело вздохнув, я принялся придвигать всю мебель на свои места. Не заметив, как на улице стемнело, я устало рухнул на компьютерный стул. На столе лежала часть маленьких амулетов, про которые я забыл. Я тяжело сглотнул, руки стало неприятно покалывать. Я медленно перевёл взгляд на часы – десять вечера. Я испугано захлопал глазами, не понимая, как я мог не заметить, что прошло столько времени.

Словно прочитав мои мысли, штора сзади меня поднялась от порыва ветра. Я медленно встал и повернулся в сторону окна, не глядя нащупывая амулеты на столе. Лампочка, до этого стабильно работающая, начала медленно подмигивать. Мой пульс в мгновенье участился, руки покрылись холодным потом. Я услышал, как на кухне стали падать цветочные горшки и с грохотом разбиваться об пол. Я быстро собрал все амулеты и часто задышал. «Клей… Блять…» молнией проносилось в голове, пока я не поворачиваясь, шарил рукой по столу. Нащупав липкий тюбик, я прижал руки с вещами к груди и стал мысленно благодарить бабушку, которая научила меня складывать всё в одно место. Сердце норовило выпрыгнуть, виски начали пульсировать. Слух начал улавливать слабый, уже до боли знакомый, треск. В этот раз существо не церемонилось – я сам открыл ему двери. Собрав всю волю в кулак, я нашёл в себе силы сделать шаг в сторону окна. Сложив вещи в одну руку, я резко вытянул вторую к окну и громко захлопнул его. В этот же момент в него бешено забарабанили. Чуть не упав от неожиданности, я принялся судорожно выдавливать клей, обильно обмазывая им штуки в моей руке. Когда я приклеил три из пяти, стуки в окно прекратились. Приподнявшись, я медленно посмотрел в него. Чёрная, как ночь, вытянутая пасть с диким оскалом уставилась на меня. В моей голове не возникло ни одного эпитета, которым можно было описать эту тварь. Сияющие глаза, острые длинные зубы, руки… Если эти обрубки можно так назвать, заканчивались длинными острыми когтями, царапающими стекло. Оно было одето в разодранное серое пальто, в котором я сразу узнал любимую вещицу дворника. Гнилая плоть сползала с его пасти, когда нечто выдавило из себя подобие улыбки.

Последнее, что я увидел – это глаза, сверкнувшие неестественным жёлтым светом. Невероятной силы удар пришёлся на окно, которое в мгновенье разлетелось на маленькие осколки. Я успел закрыть глаза, накрыв лицо руками и отлетел к столу, приложившись об него виском. В голове забегали звёзды, я почувствовал вкус крови на губах. Медленно убрав окровавленные руки с лица, я открыл глаза. Чёрная вытянутая тварь высунула руку в разбитое окно, ставя её на подоконник. Картина перед глазами плыла, свет замигал ещё быстрее. В полубреду я увидел рядом с собой два оставшихся амулета и разлитую упаковку клея. Не ощущая рук, я потянулся к ним, пока чудовище просовывало своё туловище в окно, сметая собой осколки с подоконника. Дрожащими руками я обмазал амулеты об пол, куда вылился оставшийся клей, и пополз к окну, с которого на меня скалилась тварь. Она защёлкала с такой громкостью, что у меня заложило уши. Я понимал, что умру в любом случае, в кровь брызнул адреналин. С диким ревом я оттолкнулся от пола и полетел к подоконнику, выставив перед собой руки с амулетами. Я больно прищурил глаза и опёрся руками о стену под окном. Плечо пронзила острая боль, но я не отходил и сильнее вжался в стену. Щелчки переросли в высокий писк, заполонивший комнату. Я почувствовал, как теряю сознание от звука и больно прикусил разбитую губу. Мне казалось, это мгновение растянулось на целую вечность, но я всеми силами, которые у меня остались, заставил себя оставаться в сознании.

В квартире наступила тишина. Я медленно открыл глаза, потряхиваясь. Свет перестал мигать, рядом со мной никого не было. Я одёрнул руки от стены, они плотно приклеились вместе с амулетами. Понемногу ко мне начала возвращаться боль, я со стоном опустился на пол. Голова раскалывалась, в рот стекала кровь с виска и разбитой губы, на предплечьях не было живого места, все мои руки окрасило красным. Я с болью повернулся на своё плечо: на футболке виднелись несколько дырочек, из которых лилась алая жидкость. Я устало рухнул на осколки, сознание понемногу покидало меня.

– Надо… Надо в скорую позвонить… – Я пробормотал это, смотря в потолок. – Или кому-то… Кому-то…

Через секунду я забыл, о чём говорил и прикрыл глаза. Потеряв счёт времени, я неподвижно лежал на полу посредине комнаты. Я слабо приоткрыл веки от звонка телефона, который настойчиво вибрировал в моём кармане. Я попытался открыть рот, но засохшая на губах кровь треснула жгучей болью. Я слабо шевельнул сначала одним пальцем, потом вторым. Правая рука полностью онемела и не реагировала на мои команды. К горлу подступила тошнота. Я медленно повернулся, в голове зазвенело, в глазах плыло. Усилием воли я сконцентрировал взгляд на часах, которые показывали час ночи. «Долго я лежу…» буднично подумал я, снова закрывая глаза. У меня не было сил отвечать или вставать, только дышать – ровно и размеренно. Из подъезда донеслась какая-то возня, ручка двери задёргалась. Я снова открыл глаза и прислушался. «Сколько можно…» эта мысль немного взбодрила, я снова шевельнул левой рукой. У меня не осталось сил давать отпор, но я не собирался готовиться к смерти, я не хотел умирать.

– Не зайдешь, паскуда… – Я выдавил из себя хриплый шёпот. – Ломись сколько хочешь… Мама постаралась…

Я тяжело вздохнул и поднял глаза в сторону коридора. Через какое-то время замок странно щёлкнул, и дверь распахнулась.

– Ты… Ты как это сделал?… – Донёсся голос из подъезда.

– Много знать будешь – состаришься. – Ответил второй голос.

Выдохнув от облегчения, я снова прикрыл глаза. Шаги вибрацией распространялись по полу. Первый зашёл Данил, но на секунду замер и отшатнулся обратно в коридор, врезавшись в грудь Артёма. Друг быстро задышал и задрожал. Артём силой отшвырнул его от себя и в два шага оказался в комнате. Онемев от ужаса, он сверху вниз смотрел на моё тело, немного отходя назад. В его глазах сверкали страх и ярость, уголок рта стал подёргиваться. Я разлепил глаза и увидел своего лучшего друга, прижавшегося к столу.

– Н-нет… – Голос Артёма дрожал и хрипел. – Нет-нет-нет…

Выйдя из оцепенения, он пулей подлетел ко мне и упал коленями на осколки, заключая моё туловище в объятья. Я недовольно замычал, когда он сильно прижал мою раненную руку.

– Больно же… – Я тихо захрипел. – Что ты делаешь?…

Я поднял голову и увидел лицо Артёма, заливающееся слезами. Он крепко сжал челюсти и заскрипел зубами, на лице выступили глубокие морщины. Казалось, он достиг катарсиса.

Ко мне понемногу начало возвращаться чувство реальности, а тело заболело ещё сильнее.

– Н-надо скорую вызвать. – Пришедший в себя Данил, вернулся в комнату.

– Да не… – Я с усилием глянул через плечо Артёма на друга. – Нормально всё…

– Заткнись… – Мой друг сказал это сквозь зубы, пока слёзы текли по его щекам. – Завались, нахуй! Идиот, блять! Дебил, сука!

Артём начал громко сыпать ругательствами, крепко сжимая меня в руках. Данил стоял у порога и ошарашенно смотрел на это, не говоря ни слова.

– Какого хуя ты здесь делал, блять?! – Он кричал всё громче. – Дебил ебаный, я же сказал, чтобы ты вернулся вечером! Сука! Почему ты такой тупой, блять?!

Крики Артёма вернули меня в реальность ещё больше. Я пошевелил кистью левой руки, покрутил стопы, согнул ноги в коленях. Всё тело отвечало на мои команды, кроме прокусанной руки. Я попытался сесть, но друг обхватил меня под руки и приподнял, стряхивая осколки с моей одежды. На его ладонях выступила кровь. Он осторожно посадил меня на кровать и стащил с себя кофту, приложив её к ране на плече. Данил, незаметно ушедший из комнаты, вернулся с моей аптечкой и протянул её Артёму. Друг дрожащими руками достал перекись и салфетки. Намочив их, он стал вытирать мои окровавленные руки, попутно вытаскивая стекло. Всё оказалось лучше, чем я думал – ран было немного, а совсем маленькие осколки не впились в кожу. Руки неприятно пощипывало, но я игнорировал это и сидел молча, глядя на Данила, который собирал остатки стекла на полу. Голова снова неприятно заболела, я прищурился. Артём заметил это и повернул мою голову в сторону, оценивая рану на виске.

– Пиздец… – Его всё ещё потряхивало. – Сука, ёб твою мать, блять!

Друг вытер моё лицо от крови и снял пропитавшуюся ею футболку с меня. Поднял левую руку, покрутил ею и положил обратно. Переведя взгляд на правую, он снова громко выругался. Быстро порывшись в шкафу, он вытащил чистую одежду и неаккуратно одел меня, пока я недовольно мычал от боли.

– Поехали. – Он глянул на Данила и вытер полотенцем окровавленные руки.

– Куда поехали? – Я слабо подал голос, пошатываясь на кровати.

– На дискотеку, блять! – Артём злобно глянул на меня красными глазами. – Куда же ещё, сука, мы можем сейчас поехать?

Я привычно закатил глаза и нервно хихикнул. Ситуация казалась настолько абсурдной, что я стал безостановочно смеяться, пока мой друг сверлил меня леденящим душу взглядом.

Данил собрал вещи в портфель, а Артём потащил меня к выходу.

– Я сам дойду. – Я недовольно буркнул, пытаясь надеть кроссовки.

– Да заткнись ты уже, сука! – Артём не поднимая глаз опустился вниз и завязал мою обувь. – Просто, блять, Кирилл, замолчи, нахуй!

Друзья с двух сторон взяли меня под руки и потащили вниз во двор. У подъезда нас встретила чёрная девятка.

– Может, лучше дома останемся… – Я недовольно прищурился. – Мне уже нормально.

Артём, казалось, сейчас взорвётся от злости, а Данил просто покачал головой. Друзья усадили меня на заднее сидение, а сами сели спереди. Артём завёл машину и мы тронулись. Автомобиль подскакивал на неровностях, от чего меня начало тошнить ещё больше. Я опёрся головой о стекло и смотрел в пол. Моё внимание привлек кружевной кусок ткани, валяющийся под моими ногами. Сложив два плюс два, я громко хохотнул.

В зеркало заднего вида хмуро глянул Артём. «Обломал ему всю малину, вот же…» от этой мысли я рассмеялся ещё сильнее.

– Ты что, блять, там башкой тронулся? – Он сверлил меня взглядом через зеркало.

С этой фразы я окончательно ударился в веселый хохот. Данил непонимающе повернулся ко мне, пока я накрыл глаза рукой, лежавшей на стекле, и громко смеялся.

Под мои смешки и ругательства друга, мы подъехали к травмпункту. Заглушив машину, Артём вышел на улицу и быстро закурил, открывая мне дверь. Опёршись на его руку, я вышел и вдохнул прохладный ночной воздух. Посмотрел на сигарету друга, тот раздражённо вздохнул и протянул мне пачку. Я наконец-то закурил и по телу пробежало приятное расслабление. Постояв немного у машины, мы зашли в больницу.

***

Ночь пролетела незаметно. Врачи диагностировали мне сотрясение, разрыв мягких тканей и серьёзную потерю крови. К счастью, тварь не успела сильно укусить меня и ничего сшивать не пришлось. Мне наложили повязки, поставили несколько капельниц и отпустили домой, настойчиво рекомендуя через неделю прийти на осмотр.

Пока я находился в больнице, Артём увёз сонного Данила домой и вернулся ко мне. Я вяло вышел из дверей травмпункта, рядом на капоте девятки сидел мой друг, опёршись локтём о колено. Завидев меня, он поднял голову и выпрямился.

– Таблетки выписали. – Я достал из кармана листок, который выдал врач. – Сказали через неделю прийти, плечо проверят. А пока что без лишних нагрузок, постельный режим, все дела…

Я поднял взгляд на молчавшего друга. Я заметил на его лице тень вины, глаза покраснели пуще прежнего. Он отвернулся от меня и закурил, смотря на соседние машины. Я немного постоял и сел на капот рядом с ним. Артём молча сверлил взглядом парковку и напряженно затягивался. Не придумав ничего лучше, я спросил первое, что пришло мне в голову:

– Ну что, как прошло твоё… Дело?

– Чего? – Он вяло повернулся в мою сторону.

– Ну… – Я заговорщически улыбнулся. – Дело.

– Какоё, нахуй, дело? – Друг вопросительно выгнул бровь.

– Про которое ты с утра говорил. – Я невинно захлопал глазами. – Ещё и на заднее после этого меня посадил.

Несколько секунд Артём непонимающе смотрел на меня, а потом громко хохотнул и отвел глаза.

– Ну, вот и трусы нашлись. – Он сказал это, слабо улыбнувшись.

Я тихо рассмеялся и достал сигареты.

– Как была ебанутой, так и осталась. – Равнодушно констатировал мой друг. – В пизду.

Обстановка немного разрядилась, и я собрался рассказать, что произошло. Только начав говорить, я снова заметил, как помрачнел Артём. Я замолчал и уставился на него.

– Тём… – Я смущенно скривил губы. – Ты же понимаешь, что во всём этом нет твоей вины?

Он ничего мне не ответил и продолжил смотреть в одну точку, погружённый в свои мысли. Я устало вздохнул и скрестил руки на груди, поддерживая не слушающуюся правую. Я не мог представить, что сейчас происходит у него внутри. Чувство стыда за свои действия маячило на подкорке.

– Знаешь… – Артём серьёзно впился глазами в соседнюю машину, не моргая. – Я тебя когда увидел, вспомнил одну вещь. Она напомнила, какое я уёбище.

Я сразу понял, что он имеет ввиду.

– Ты не уебище. – Я с тоской бросил на него взгляд. – И ни в чём не виноват. Ты же не можешь всю жизнь не отходить от меня, тем более…

– Всю жизнь отходить не могу. – Он твёрдо перебил меня. – Но не уходить развлекаться, когда ты идёшь в квартиру, где живёт ебучий монстр, который перебил дохуя человек – вполне.

Его голос немного дрогнул, и он не дал мне ответить.

– Не оставлять друга в беде, – Артём понемногу начал переходить на крик. – не делать хуйни, не лезть в ебучие заброшки… Сука! Как же я себя, блять, ненавижу!

Он накрыл голову руками и опёрся на колени. Я крепко приобнял его за плечи и уставился в одну точку.

– Думай, что хочешь… – Я осторожно начал. – Но если бы не ты, я бы, наверное, истёк кровью… Артём, мне всё равно на то, что произошло в твоём прошлом. Ты для меня самый лучший друг и, совершенно точно, не уёбище.

Щёки запылали, когда я закончил фразу. Нас никто никогда не учил проявлять свои эмоции и не стесняться этого. Когда я плакал, отец укоризненно называл меня девчонкой, а одноклассники смеялись. Только Артём всегда заступался за меня, избивая обидчиков и вытирая своим платком мои щёки, но сам он всегда держал всё себе. Даже когда он больно ударялся или был страшно расстроен, друг лишь выжимал из себя глупую ухмылку и прикусывал губы. То, что он и делал сейчас.

– Если бы ты знал, о чём говоришь… – Он поднял голову, горько улыбаясь мне. – Ты бы был другого мнения.

– Не был бы. – Я серьёзно прищурился. – Уж поверь.

Мы молча смотрели друг на друга некоторое время. Лицо Артёма немного расслабилось и я прекратил сжимать его плечи.

– Кирилл, не делай больше таких глупостей. – Артём выпрямился и устало закрыл глаза. – Ещё раз подобной хуйни я не вынесу.

– Уж постараюсь. – Я вяло улыбнулся. – К слову… Как вы открыли дверь?

Друг хитро улыбнулся и посмотрел на меня с прищуром:

– Не знаю… Может, ты её запереть забыл просто?

Мы сели в машину и поехали в сторону дома, попутно зайдя в аптеку за лекарствами. Мы зашли в квартиру в половине седьмого утра, как раз тогда, когда мама Артёма отвела дочку в садик и сама ушла на работу. Я направился в ванную, пытаясь аккуратно смыть остатки крови с тела. Из зеркала на меня смотрела сонная бледная физиономия с перемотанным лбом и разбитой губой. Через некоторое время я вышел из ванной и направился в комнату друга, но тот преградил мне путь и усадил за кухонный стол.

– Ты издеваешься что ли? – Я жалобно смотрел ему в спину, пока он накладывал мне еду.

– Тебе же сказали, чтобы всё без напрягов было. – Артём поставил передо мной тарелку. – Так что ешь, полезно будет.

Я нехотя взял ложку и начал медленно есть. Аппетита не было никакого.

– Тем более столько крови потерял. – Сказав это, на лице Артёма промелькнула печаль, но он быстро спрятал эту эмоцию. – Тебе глюкоза нужна. Доедай давай.

С усилием я отправил последнюю ложку каши в рот и быстро проглотил её. Через минуту вскипел чайник и друг заварил вкусно пахнущие травы.

– Маман это пьёт, когда нервничает. – Друг поставил две кружки на стол и шумно сел. – И когда болеет тоже.

Я отхлебнул напиток и удовлетворёно улыбнулся. Мелисса, смородина и мята – мама часто заваривала эти травы зимой, когда я был маленьким.

– Ну так что, говоришь, произошло? – Артём спросил это, не поднимая глаз с кружки.